Глава 12
Первым человеком, кого увидели затворники, протерев глаза, был их знакомый следователь. Несмотря на то, что после вчерашних приключений все изрядно заспались, Карликов не стал никого тревожить. Он устроился в гостиной и дожидался пробуждения всей компании, сидя на своем излюбленном месте у камина.
Едва завидев Светлану, он оживился и поманил девушку к себе:
– Нам с вами надо поговорить.
– Даже не позавтракав? – недовольно произнесла Светлана.
– Останьтесь!
Любовь Яковлевну никто не просил остаться, но она с радостью пожертвовала бы своим завтраком, лишь бы узнать, что новенького удалось установить следователю.
А вот Светлане было хоть бы хны.
– Дайте хоть умыться!
– Дело очень срочное, – настаивал следователь.
– Ну, что там у вас еще?
– Скажите, вы знакомы с неким Васютиным Семеном?
– С кем? – удивилась Светлана. – Кто это?
– Не имеете понятия?
– Нет.
– А вот он с вами хорошо знаком.
– Не представляю, о ком идет речь. Напомните мне, где я могла познакомиться с этим Васютиным.
– Он аспирант. Учится в фармацевтическом по специальности «Химия».
– И что у меня должно было быть с этим студентом?
– Он аспирант. И он является последним звеном.
– Звеном чего?
– Мы с коллегами проследили цепочку, по которой убивший Софью Сергеевну яд мог попасть в ваш дом. Дело в том, что синтезируют это вещество довольно редко, исключительно в научных целях, потому что производить его в промышленном масштабе слишком дорого. Рентабельность не настолько высока, чтобы заморачиваться широким производством. И это очень здорово, потому что иначе мы могли бы потратить на отслеживание всей цепочки куда больше времени.
Светлана со сна была не в настроении.
– Я не понимаю, – пробурчала она, – нашли вы этого студента-химика, который синтезировал яд, радуйтесь. Значит, вы нашли убийцу.
– Васютин утверждает, что яд у него приобрели.
– Ну, значит, он сможет назвать вам человека, купившего у него этот яд.
– Он его уже назвал. Этот человек – вы!
– Вот видите, – произнесла Светлана на автомате. – Значит, убийца уже… Погодите! Как вы сказали? Я?! Но я у этого студента ничего не покупала!
– А никто и не говорит, что вы покупали. Вы поступили куда тоньше. Вы очаровали доверчивого молодого человека, влюбили его в себя, позволили ему думать, что он вам также небезразличен. Вы проявляли большое участие и к его судьбе, и к его работе. Особенно к работе! Семен наивно полагал, что дело в том, что вы в него влюбились. Но вам был нужен лишь яд, который вы и стащили, когда он ненадолго оставил вас в своей лаборатории одну.
– Да я в жизни не была в Фармацевтическом институте.
– Сейчас это университет.
– Не была я там! Подружка у меня там училась, но было это еще много лет назад. Сейчас она уже благополучно сидит в своей аптеке и в ус не дует. Понадобился бы мне яд, обратилась бы к ней!
– Напрасно вы пытаетесь меня убедить, что могли бы с легкостью раздобыть отраву в другом месте. В действительности сильнодействующие препараты просто так с прилавка не продаются. Производитель специально ограничивает дозу ядовитого вещества так, чтобы одна-две капсулы не могли стать причиной летального исхода для человека. А растворить большой объем таблеток в крошечном флаконе масла вы не могли. Вам нужно было что-то поистине радикальное и к тому же способное проникать через кожный барьер. А кожа для многих ядов также представляет непреодолимую преграду. И такое средство нашлось! И вы не стали долго раздумывать, украли его.
– Почему же этот ваш студент до сих пор молчал?
– У него не было доказательств, что яд украли вы. Но когда мы пришли к нему сегодня ночью, он не стал запираться. Быстро назвал ту, кого лично он подозревает в краже ядовитого вещества из его лаборатории.
– Да пусть себе говорит, что хочет! Я знаю, что я этого не делала!
Следователь долго смотрел на нее, взгляд у него был задумчивый.
А потом он сказал:
– Дело в том, что он назвал ваше имя, фамилию и даже отчество.
– Что же, я ему паспорт показывала?
Любовь Яковлевна заметила, что следователь слегка смутился.
– Нет, паспорт он у вас не спрашивал. Вы сами ему представились.
– А вам не кажется, что довольно опрометчиво с моей стороны было так поступать? Уж если я собралась обчистить лабораторию этого студента-химика, выкрасть у него яд, который к тому же затем хотела использовать против Софьи, то куда логичней мне было бы сохранить инкогнито. Назваться ему, к примеру, Машей Лазаревой или Авдотьей Колпаковой. Зачем же я ему полное-то свое имя выложила? Он же у меня его даже не спрашивал, не так ли?
– Значит, на ваше чистосердечное признание я могу не рассчитывать?
– Мне не в чем каяться! – рявкнула Светлана. – Я Софью не травила. И яд ни у кого не крала.
– Если будете и дальше утверждать, что с гражданином Васютиным вы незнакомы, я буду вынужден вас задержать.
– Буду! Буду утверждать! – закричала Светлана запальчиво. – И задерживайте меня, сколько хотите. Ни стыда у вас, ни совести! Обвиняете непонятно в чем только на основании того, что кто-то что-то там сказал!
– Да я вас не только обвиняю, но и задерживаю. Немедленно едем в отделение!
– Дайте тогда хоть физиономию ополоснуть! – возмутилась Светлана. – Не совсем же вы изверг!
Извергом следователь не был. И умыться Светлане он разрешил. Но затем все же велел ей ехать с ним.
Пока Светлана плескалась в ванной, Любовь Яковлевна потихоньку улучила минутку и спросила у следователя:
– А откуда в дом попал второй яд, вы тоже выяснили?
– С этим сложнее. Яд настолько редкий, что у нас в стране про такой и не слышали. Какой-то алкалоид растительного происхождения, но растение это не местное. Предположительно, произрастает в Южной Америке, в Бразилии, например.
Светлана, которая в этот момент выходила из ванны, услышала их разговор да так и замерла.
– Вы уже собрались? – спросил у нее следователь.
Но Светлана, не обращая внимания на его вопрос, все также продолжала стоять.
– В чем дело? – раздраженно поинтересовался следователь.
– Анна Сергеевна буквально за месяц до своей кончины летала в Перу! – выпалила Светлана.
Пока Любовь Яковлевна со следователем пытались понять смысл этой фразы, Светлана уже продолжала:
– Это потрясающе! Вы понимаете, что это может значить? Анна Сергеевна задумала самоубийство!
Следователь крякнул:
– И с чего вдруг такие выводы?
– Так Перу – это ведь тоже в Южной Америке!
– И что?
– А тот яд, с помощью которого отправились на тот свет Анна Сергеевна и Лилия, он прибыл из Бразилии, а это тоже в Южной Америке и совсем рядом с Перу!
– Эти страны граничат, – согласился следователь.
– Вот! А я что говорю! Значит, растительный и животный мир в каких-то частях этих двух стран может быть очень похож. Растениям и животным ведь не объяснишь, что тут граница, за нее ни-ни! Спокойно живут и на той стороне границы, и на этой. И в Бразилии, и в Перу могут произрастать одинаковые растения, способные выделить яд.
– Хотите сказать, что Анна Сергеевна сама привезла из Перу яд, которым затем отравила миндальное масло?
– Да!
– Совершила акт суицида?
– Да!
– А записку почему не оставила? – не удержалась от вопроса Любовь Яковлевна.
Она задала его и тут же спохватилась, как бы не попросили ее вовсе удалиться из комнаты. Но ни следователь, ни тем более Светлана не обратили на нее внимания, оба были слишком заняты новым витком в их расследовании.
– Хм, получается, что мы имеем дело вовсе не с двумя убийствами, а с одним самоубийством и одним несчастным случаем, – в задумчивости пробормотал следователь, а потом продолжил рассуждать дальше. – Анна Сергеевна по какой-то неясной причине решила расстаться с жизнью. Сделать она это решила красиво. Приняла ванну, а потом улеглась в постель, умастив свое тело миндальным маслом. Рассчитывала умереть, задохнувшись во сне. Что в итоге и случилось.
– Но все-таки, почему не было записки…
– Что же, самоубийцы далеко не всегда оставляют записки.
– Наверное, Анна Сергеевна обиделась на своего мужа, сестру или сына, – размышляла Светлана. – По их отзывам, она была человеком очень обидчивым и эмоциональным. Могла она в порыве страстей сотворить с собой такое? Думаю, что могла. Но вот лежать и спокойно ждать конца… Не уверена, что она пошла бы на такое. Скорей всего, ей стало бы страшно, да и себя жалко. И она побежала бы за помощью.
– Может, она не успела? Все-таки второй этаж, от мужа и сына далеко. А яд мог начать действовать стремительно.
– Тут еще вот что, – произнес следователь, – в деле Анны Сергеевны имеются показания ее мужа. Он утверждал, что его жена не могла покончить с собой, и настаивал на версии убийства. В деле также имеется его заявление, где он ходатайствует о продолжении расследования. В этом ему было отказано. И тогда Щербаков, как мы знаем, обратился к услугам частного сыщика.
– И кого же он подозревал в убийстве своей жены?
– Никаких имен он не называл. И следствие какое-то время даже рассматривало версию о том, что убийца – это сам Щербаков.
– Против него были какие-то улики?
– Нет. Насколько я знаю, нет. Но мы несколько отвлеклись от нашей темы. Сейчас мы рассматриваем убийство Софьи Сергеевны. В том, что это именно убийство, сомнений нет. Все мы общались с пострадавшей незадолго до ее кончины, и все мы можем подтвердить, что никакой черной меланхолией или депрессий покойница не страдала.
– Напротив, она очень деятельно строила планы на будущее. Была очень довольна, что получила наконец-то доступ к своему наследству и может теперь в полной мере насладиться богатством.
– Умирать она не собиралась. Значит, ее убили. Розовое масло было отравлено. И отравлено вами.
И следователь повернулся к Светлане.
– Попрошу вас пройти со мной!
– Куда вы меня повезете? В тюрьму?
– Пока что вам предстоит визит в наше отделение.
После того как следователь увел задержанную, Любовь Яковлевна разыскала Женю.
– Покажешь мне ход, по которому ты вчера проник в зимний сад?
– Это надо на улицу выходить.
– Ничего.
– Мама не разрешит.
– Мы ей не скажем.
– А разве так можно?
– Под мою ответственность.
Вместе с ними увязались еще Полина с Шурочкой. Любовь Яковлевна не протестовала. Ей казалось, что лед между этими тремя детьми уже немножко подтаял. Еще чуть-чуть усилий, и они подружатся. Идти пришлось сначала по дороге, потом по полю вдоль забора, сложенного из массивных бетонных плит.
– Вчера тут было еще и сыро.
К счастью, земля была покрыта плотным слоем дерна, да еще с утра немного подморозило, так что идти было нетрудно. Лишь в одном месте, где на поле была лужа, Любовь Яковлевна заметила чьи-то следы. Не мужские, а детские или женские. Маленькие следы ботинок с острыми носами. Несмотря на свой миниатюрный размер, они необыкновенно глубоко отпечатались в грязи. Любовь Яковлевна поставила рядом свою ногу и убедилась, что ее стопа больше почти на три размера.
– Размер тридцать пятый тут прошел до нас, – прикинула она про себя. – Было это еще вчера, когда грязь была вязкой. И, судя по глубине отпечатков, дамочка весила не меньше ста килограммов.
– Ну и туша! – хихикнула Полина.
Они прошли вдоль западной стены забора почти до самого угла, и тут Женя остановился.
– Вот это место.
Любовь Яковлевна с удивлением посмотрела на стену, на которую он указывал.
– Где же тут вход?
– Надо отодвинуть одну панель. Вот эту. Крайнюю.
Крайняя к углу панель оказалась муляжом. Весила она всего ничего, и ее было очень просто отодвинуть в сторону.
– Дальше мы еще немножко пройдем и окажемся в доме.
Ход вел вдоль забора. Но что за диво? И с одной, и с другой стороны тоннель ограждали совершенно одинаковые стены. Любовь Яковлевна долго голову не ломала, быстро поняла, в чем тут секрет. Два забора стояли параллельно друг другу. Между ними имелся узкий и длинный тоннель шириной примерно в полметра. Достаточно, чтобы они могли пройти к дому, никем ни со стороны двора, ни со стороны поля не замеченными. От поля всю компанию закрывал один забор, от двора укрывал второй забор.
– Очередная затея господина Щербакова-старшего.
Женя шел впереди, показывая дорогу. За ним двигалась Шура. Потом Полина. Последней шла Любовь Яковлевна.
– Вот тут вход в дом, – сказал Женя. – Входите и по лестнице на второй этаж. Окажетесь в зимнем саду.
Любовь Яковлевна толкнула дверь.
– Дверь закрыта.
– Разве? – удивился Женя. – А вчера была открыта.
Он подергал дверь и повторил, что вчера все было иначе.
– Открытая дверь! Так ведь любой желающий может незаметно проникнуть в дом! – возмутилась Любовь Яковлевна.
– Только тот, кто знает секрет, как до этой двери добраться, – возразил Женя.
К их немалому разочарованию, попасть в дом отсюда им так и не удалось. Нужно было возвращаться назад.
– Разворачиваемся.
В обратный путь в прежнем порядке идти было невозможно. После разворота на сто восемьдесят градусов первой в цепочке оказалась учительница. За ней шагала Полина. Потом Шура. Замыкал цепочку Женя. Но стоило им пройти несколько шагов, как Любовь Яковлевна услышала какой-то шум, крик и, обернувшись, к своему ужасу, не увидела мальчика. Вместо него стояла серая стена. Откуда она тут взялась?
– Женя? Ты где?
– Я тут! – раздался хныкающий голос Жени. – Вытащите меня!
– Что случилось?
– Я не знаю! Это какая-то ловушка. Меня тут зажало!
Полина взвизгнула.
– Нас всех поймают! Надо бежать!
И принялась протискиваться мимо Любовь Яковлевны. Сделать это было не так-то просто, Любовь Яковлевна занимала почти все пространство узкого тоннеля. Оставшегося места было явно недостаточно, чтобы слишком крупная для своего возраста Полина сумела им воспользоваться.
– Подожди! Успокойся!
Но у Полины случился приступ паники. Да такой сильный, что вразумляющих слов она просто не слышала.
– Пустите! Я не хочу погибать!
И стала карабкаться прямо по Любови Яковлевне! Цепкая спортивная девчонка очень проворно забралась вверх. Учительница очнулась от ступора лишь после того, как ноги нахальной Полины оказались у ее подбородка.
– Что ты делаешь? – возмутилась она.
– Пустите! Я убегу!
Спрыгнула за спиной у своей учительницы и убежала! Только пятки засверкали! С Женей остались Любовь Яковлевна и Шура.
И мальчик совсем расклеился:
– Я боюсь! Тут тесно! Тут узко! Дышать нечем! Я задыхаюсь!
Голос у него был такой, словно он и впрямь задыхался. Любовь Яковлевна даже струхнула. А ну, как он там и впрямь задохнется? Представив себе разговор с матерью Жени, учительница слегка запаниковала. А вот Шура ничуть не растерялась. Она подпрыгнула, повисла на заборе, потом подтянулась и заглянула к Жене.
– У тебя тут полно места! – строго сказала она ему. – Что ты все выдумываешь!
– Да-а, – плаксиво произнес Женя. – Тебе бы так!
– Все будет в порядке. Я тебя не брошу!
– Мне страшно.
Но по голосу было слышно, что он уже успокаивается.
– Поднимай руки и цепляйся за забор, – велела ему Шура. – Мы тебя вытащим!
Справедливости ради надо сказать, что вытаскивала Женю одна лишь Шура. Любовь Яковлевна почти ничем не могла помочь девочке, слишком тесно было в узком проходе, чтобы она могла оказать реальную помощь. Может быть, маленький Женя и преувеличивал размер грозящей ему опасности, но для упитанной дамы в тоннеле и впрямь существовала нешуточная опасность задохнуться.
Обоюдными усилиями Жени и Шуры мальчику удалось выбраться из ловушки. И все вместе они припустили прочь.
– Никому не говорим, что с нами случилось, – сказала Любовь Яковлевна, двигаясь вперед со всей отпущенной ей природой скоростью.
Пусть это было и непедагогично, но зато дети ее предложение горячо поддержали.
– А вдруг Полина скажет? Наверное, она уже подняла всех нам на помощь.
Но Полина, как выяснилось, и не думала никого звать на помощь. Кажется, она и думать забыла про своего друга, застрявшего в ловушке. И Любовь Яковлевна заметила, что Женя, войдя в дом, не отошел от Шуры, напротив, старался держаться теперь рядом с ней. Полины это не касалось. У Полины сейчас был куда более важный интерес.
К этому времени все обитатели дома уже собрались в столовой. Как говорится, война войной, а завтрак по расписанию. После ночного отдыха все снова захотели есть. Но после трех отравлений никто не решался что-либо готовить из продуктов, хранящихся в этом доме.
– Мало ли что, – выразила общие опасения Альбина. – Начали-то преступники с косметических масел, а куда дальше двинутся? Что и куда еще подмешают?
На общем голосовании было решено заказать пиццу, что взрослые и сделали под восторженный галдеж ребят.
– Мне с грибами!
– Я люблю с ветчиной и сыром!
– Мне четыре сыра!
Нашлись даже любители вегетарианской пиццы и пиццы с ананасами и анчоусами. Эту пиццу захотела Полина. Более диковинного сочетания Любовь Яковлевна не могла себе даже представить.
И потому спросила у Полины:
– Ты хоть знаешь, что такое анчоусы?
– Конечно! Это такие маринованные остренькие вкусняшки. Совсем крохотные. Обожаю их!
– Это каперсы. Ты перепутала анчоусы с каперсами.
– А что такое анчоусы?
– Это килька.
– Рыба? – скривилась девочка. – Фу! Не люблю рыбу! Выходит, правильно мне Шура советовала взять мясную или, на худой конец, просто «Маргариту».
– Ничего не поделаешь, заказ уже ушел. Придется тебе съесть эту пиццу.
Полина скривила физиономию, было ясно, что к анчоусам она даже не прикоснется.
В ожидании пиццы Любовь Яковлевна подсела к Марине:
– Есть новости от Альфонсо?
– Нет.
– Он до сих пор не выходил на связь?
– И сам не появлялся. И в социальных сетях его нету. И телефон по-прежнему выключен. И мы с Женей сразу после завтрака хотим уехать.
– Не хотите узнать, что случилось с Альфонсо?
– Он либо жив и как-то даст о себе знать. Либо… Нет, мы с Женей уезжаем! И не пытайтесь нас отговаривать.
– Насчет того, чтобы уехать, это надо спрашивать у следователя. Если он отпустит…
Договорить Любовь Яковлевна не успела.
– Мы никуда не поедем!
Это поднялся Женя. А следом за ним встала и Полина.
– Да! Мы не едем! – заявила девочка. – Мы обсудили то, что рассказал нам Женя. И Шура сказала, что нам нужно остаться и поймать преступников!
– Шура считает, – хмыкнула Верочка. – А не много ли она себе позволяет, ваша Шура?
– Она считает, что мы в этом доме еще не все исследовали. Пока Светланы нет, самое время заняться подземельем, в котором побывали Женя и Любовь Яковлевна. Женя говорит, что слышал там какие-то стоны. И Шура сказала, мы должны обязательно выяснить, кто там спрятан.
Для учительницы это стало новостью.
– Кто спрятан? – переспросила она у ребят. – Где?
– В подземелье.
– Ничего не понимаю. От кого спрятан?
– Вы там были, неужели ничего подозрительного не слышали? Никаких стонов или похожих звуков?
– Ну, я как-то не прислушивалась. И потом, я быстро двигалась.
– А вот Женя сидел на одном месте. И он слышал, как неподалеку кто-то стонет. Пробовал разговаривать с этим человеком, но тот ему не отвечал. И Шура сказала…
– Шура сказала, – все так же сердито проворчала Верочка, которая, похоже, пребывала в дурном настроении, наверное, плохо выспалась на матах. – Да кто она такая, эта ваша Шура?
– Шура – наша староста.
И это заявление прозвучало из уст Полины так, словно вопрос был решен раз и навсегда. Любовь Яковлевна с Верочкой могли торжествовать, их психологическая задумка сработала. Но Верочка что-то не торопилась радоваться. Напротив, вид у нее был озадаченный и даже испуганный. Любовь Яковлевна недоумевала. В чем дело? Верочкин план сработал как нельзя лучше. Она говорила, что совместно пережитые трудности необычайно спаивают коллектив. Именно Верочка предлагала устроить детям квест с приключениями, которые им могли показаться где-то даже опасными. Что же, вместо придуманных Верочкой опасностей детей ожидали самые настоящие трудности. Они их пережили, сплотились и выбрали себе лидера, которому готовы были подчиняться. Но почему же тогда так сильно перекосило Верочку?
Любовь Яковлевна пыталась поговорить с Верочкой, но та отговорилась какими-то делами и попыталась сбежать. Далеко не убежала, потому что привезли пиццу, а потом Верочку перехватили аниматоры, у которых к ней были какие-то вопросы профессионального плана.
– Раз уж мы занимаемся с детьми, хотели бы выяснить некоторые вопросы детской психологии у специалиста.
Верочка пыталась объяснить, что она не может считаться авторитетом, им лучше обратиться к более опытному человеку, но Хаул твердил, что лучше Верочки никого нет. А Сакура стояла рядом и согласно кивала головой. Они оба плотно взяли Верочку в оборот, никуда не отпуская ее от себя. Верочка топталась на месте, кидая призывные взгляды и умоляя о помощи. Любовь Яковлевна хотела прийти Верочке на выручку, но тут вокруг нее самой образовался целый хоровод.
– Любовь Яковлевна, пойдемте!
– Вы должны показать мастер-класс!
– Только вы смогли пройти весь лабиринт и выбраться из него. Женька-то спасовал!
Любовь Яковлевна растерялась от такого напора.
– Дети, вы сошли с ума. Никому нельзя без ведома Светланы соваться в подземелье.
– Там кто-то стонет.
– Может быть, человеку плохо!
– От хорошей жизни стонать не будешь! А Женька может показать то место, где он слышал стоны!
Любовь Яковлевна это прекрасно понимала, но колебалась.
– Нужно хотя бы уведомить следователя.
– Так уведомляйте! Как вы не понимаете, тот человек может быть уже при смерти.
Любовь Яковлевна позвонила следователю. Тот ответил, но разговаривал резко и раздраженно.
– Этот ваш паренек вчера не мог сказать, что в лабиринте под домом, кроме него, есть еще кто-то?
– Нет. Не мог. Он только сегодня с утра вспомнил. Вы не можете винить ребенка, он пережил такой стресс, неудивительно, что в голове у него все смешалось.
А про себя Любовь Яковлевна подумала, что у Шуры бы точно ничего не смешалось. И у нее тоже бы ничего не смешалось. Да и окажись в лабиринте Шура, еще не известно, кто из них двоих выбрался бы оттуда быстрее. Шура или сама Любовь Яковлевна? Что-то у учительницы не было на этот счет точного мнения.
Поворчав, следователь дал добро взрослым на посещение подземного лабиринта.
– Светлана сейчас со мной, она утверждает, что ничего опасного для такой большой компании там не может быть.
– Лабиринт задумывался в качестве игры, – раздался голос Светланы, – так что единственная реальная опасность – это заблудиться и застрять в одной из ловушек.
– Как она там? – шепотом спросила Любовь Яковлевна у следователя. – Удалось провести очную ставку с этим Васютиным?
– Занимайтесь своими делами, – посоветовал ей следователь.
Этот его совет как нельзя лучше укладывался в интересы самой учительницы, которую дети буквально взяли штурмом.
– Спасем бедолагу из подземелья!
Да и родители недалеко от них ушли.
– Пора уже заканчивать это безобразие!
И полицейские гнули туда же:
– Мы тут для того, чтобы предотвращать преступления!
Все присутствующие проявили трогательное единодушие в этом вопросе. Кто бы ни скрывался в подземелье, они обязаны его найти, спасти и… допросить.
– Очень может быть, что это один из преступников, на наше счастье и свою беду вздумавший покинуть дом через подземелье и угодивший там в ловушку.
– Идем за ним!
– Немедленно!
Единственной, кто прилично себя вел, не кричал и ничего не требовал, была Верочка. Вообще вид у нее был такой, словно ей хочется смотаться отсюда по-тихому. Но с двух сторон ее окружали аниматоры. Они по-прежнему были в своей боевой раскраске и выглядели очень устрашающе. Любовь Яковлевна не стала бы им возражать, хотя всегда считала себя человеком не робкого десятка.
Заходить в лабиринт было решено в следующем порядке. Первыми шли двое полицейских, оставленных Карликовым для наблюдения за порядком в доме. Они оберегали Женю, который показывал путь. За ними следовали аниматоры с Верочкой, а замыкали шествие Любовь Яковлевна с Мариной. Альбина тоже хотела спуститься в подземелье, но едва сунула туда нос и увидела узкую винтовую лестницу, уходящую вниз, как рухнула в обморок. Какой это уже был обморок? Третий? Любовь Яковлевна заметила, что стала привыкать к этим постоянным обморокам Альбины, они уже не пугали ее так сильно.
– Побудешь с мамой? – спросила Любовь Яковлевна у Ксюши.
Девочка посмотрела на нее как на сумасшедшую. Остаться с матерью, когда впереди их ждет увлекательное и щекочущее нервы путешествие в подземный мир? Этого еще не хватало!
Впрочем, полицейские сказали, что детям придется остаться в зимнем саду.
– Всех подземелье попросту не вместит.
Поднялся хор разочарованных голосов, от которых Альбина, по своему обыкновению, очень быстро пришла в себя. Но после обморока у нее всегда бывала слабость, и потому идти с остальными она не захотела, чтобы не быть для них балластом. Вместо этого попросила оставить ее в зимнем саду, чтобы окончательно восстановить свои силы. Путь назад вел через зимний сад, и просьбу Альбины сочли вполне разумной. И на ее попечении вновь остались все дети, потому что на сей раз Марина пожелала сопровождать поисковую экспедицию, которую возглавлял ее сын.
