Глава 26
За час до официального окончания рабочего дня в штаб-квартире СБ Майлз подвел свое маленькое войско к боковому входу в здание. Он мысленно назвал эту операцию «Атака тараканьей цитадели». Впервые он оценил по достоинству габариты бронированного лимузина графа: ему удалось сэкономить драгоценное время, затолкав всю команду на заднее сиденье и проведя краткий инструктаж по пути от Имперского научного института.
Рядом с Майлзом шли Айвен и Саймон Иллиан, облаченный в зеленый мундир со всеми регалиями. За ними следовал доктор Уэдделл, осторожно державший коробку с надписью «образцы тканей мыши, замороженные. Инвентарный номер 621А, одна дюжина», которых там вовсе не было. Последней гордо ступала на своих длинных ногах Делия Куделка.
Дежурный капрал встревоженно посмотрел на них. Майлз подошел прямо к нему и делано улыбнулся.
– Генерал Гарош приказал вам докладывать ему, когда я вхожу и выхожу, не так ли?
– Почему… Да, милорд Аудитор. – Капрал поглядел за спину Майлза и отсалютовал Иллиану, ответившему тем же.
– Ну, так не делайте этого.
– Э-э-э… Слушаюсь, милорд Аудитор. – Капрал явно запаниковал, ощущая себя пшеничным зернышком между жерновами.
– Все в порядке, Сметани, – успокоил его на ходу Иллиан. Капрал облегченно вздохнул.
В первую очередь Майлз направил свои стопы на второй этаж в тюремный блок.
– Я очень скоро вернусь допросить капитана Галени, – бросил Майлз дежурному офицеру. – И надеюсь застать его в живых. За это вы отвечаете лично. А пока мадемуазель Куделка его навестит. Никому другому – никому, включая ваше руководство, – в особенности руководству! – вы не позволите к нему пройти до моего возвращения. Вам все ясно?
– Да, милорд Аудитор.
– А ты, Делия, не оставляй Дува одного ни на секунду, пока я не вернусь.
– Я все поняла, Майлз. – Делия решительно вздернула подбородок. – И… спасибо тебе.
Майлз кивнул.
Он надеялся, что таким образом блокирует всякую возможность внезапного «самоубийства» Галени. К настоящему моменту Гарош уже должен быть полностью готов провернуть план «самоубийства» мгновенно. Задача заключалась в том, чтобы ему этого мгновения не предоставить. Остальных своих людей Майлз повел в Хозяйственный департамент, где переговорил с начальником, пожилым полковником. Как только полковник понял, что интерес Майлза к графику проверки воздушных фильтров никак не отразится на его департаменте, он стал очень покладистым. Майлз забрал его с собой.
Майлзу хотелось разорваться на четыре части и присутствовать в четырех местах одновременно, но все должно было быть проделано абсолютно точно, как доказательство в пятимерной математике. Вдохновение – одно, а показ – совсем другое. Прихватив с собой техника, он быстро повел свою команду в самые нижние подвалы штаб-квартиры. Буквально через несколько минут все его свидетели уже находились в крыле номер пять, Оружейной IV. Уэдделл поставил свою коробку и прислонился к стеллажу, скрестив руки на груди. Его привычное выражение скептического интеллектуального превосходства исчезло, и сейчас на лице доктора читался живой интерес к происходящему.
Полка номер девять оказалась вне пределов досягаемости. Майлзу пришлось попросить Айвена достать оттуда хорошо знакомую запечатанную коробочку. Его аудиторская печать была целой. Две оставшиеся капсулы спокойно лежали на своем месте. Достав одну, Майлз покатал ее в пальцах.
– Хорошо. Смотрите внимательно, вы все. Начали.
Он резко сжал пальцы. Капсула лопнула. Майлз дважды взмахнул рукой над головой. На мгновение в воздухе повисло облачко мельчайшей пыли и исчезло. Остатки капсулы прилипли к пальцам. Майлз заметил, что Айвен затаил дыхание.
– Сколько нам ждать? – спросил Майлз Уэдделла.
– Как минимум десять минут – чтобы оно распространилось по комнате.
Майлз попытался призвать себя к терпению. Иллиан смотрел прямо перед собой, лицо его окаменело.
«Да, – думал Майлз, – вот оружие, которое тебя убило. Ты не можешь к нему прикоснуться, но оно может коснуться тебя…»
Айвен, красный как помидор, сдался и снова начал дышать.
Наконец Уэдделл наклонился и открыл свой ящик. Он извлек оттуда маленькую прозрачную бутылочку со светлой жидкостью и распылитель. За то, что Уэдделл изготовил эту ценную жидкость всего за три часа, Майлз готов был простить ему все грехи гордыни на пять лет вперед. Сам же Уэдделл явно считал это рутиной. С научной точки зрения, может, так оно и есть.
«Обычный щелочной раствор, – отмахнулся тогда Уэдделл. – Внешняя структура оболочки очень четкая и уникальная. Вот если бы вам понадобилось что-то, чтобы определить наличие самих прокариотов, – тогда это была бы задачка».
– Теперь, – обратился Майлз к полковнику из хозяйственного отдела, – мы пройдем туда, где находятся воздушные фильтры и вентилятор.
– Сюда, милорд Аудитор.
Они прошли в противоположный конец крыла и свернули за угол, к маленькой квадратной решетке, вделанной в стену на уровне щиколотки.
– Снимите внешнюю крышку, – приказал Майлз полковнику. – Меня интересует самый верхний фильтр.
Опустившись на колени, полковник снял верхнюю панель, за которой обнаружился запечатанный квадратик, предназначенный для сбора пыли, грязи, волос, спор, дыма и тому подобного. Сами крошки-прокариоты, высвобожденные из своей спорообразной оболочки, смогли бы проникнуть сквозь этот барьер, а возможно, и сквозь следующий барьер из электролитической резины, и погибли бы лишь в самом конце, достигнув центрального сжигающего агрегата.
Повинуясь кивку Майлза, полковник уступил место доктору Уэдделлу, который уселся по-турецки и обильно оросил из пульверизатора воздух вокруг отдушины.
– Что это он делает? – шепотом спросил полковник.
Майлз с трудом удержался от реплики: «Опрыскивает предателей. Очень назойливые паразиты в это время года, вы не находите?»
– Смотрите и увидите.
Уэдделл достал из ящика ультрафиолетовый фонарик и направил его на фильтр. Поверхность фильтра засветилась красным светом, разгоравшимся все интенсивнее под лучами ультрафиолета.
– Ну вот, милорд Аудитор, – произнес Уэдделл. – Оболочки застряли в фильтре, как я и говорил.
– Прекрасно. – Майлз поднялся на ноги. – Теперь нам есть от чего плясать. Пошли дальше. Вы, – он указал на техника, – запротоколируйте, упакуйте, пометьте и запечатайте это все. А потом следуйте за нами как можно быстрее.
Выстроившись цепочкой, все двинулись за ним. На этот раз Майлз привел их в Департамент по делам Комарры, где попросил взволнованного генерала Аллегре присоединиться к процессии. Затем все они столпились в крошечном кабинете капитана Галени – четвертая дверь по коридору, – где сидели аналитики.
– Ты не помнишь, не заходил ли ты к Галени в последние три месяца? – спросил Майлз Иллиана.
– Уверен, что заходил несколько раз. Я спускался сюда чуть ли не каждую неделю, чтобы обсудить с ним наиболее интересные моменты его докладов.
Как только прибыл запыхавшийся техник, полковник проделал ту же операцию, что и в хранилище, открыв фильтр, абсолютно идентичный первому. Уэдделл снова побрызгал. На сей раз уже Майлз задержал дыхание. От результата этого теста зависела вся его дальнейшая стратегия. Если Гарош его опередил… Ведь, в конце концов, не хватает двух капсул.
Уэдделл, опираясь на руку и колено, поводил фонариком по фильтру.
– Хм. – У Майлза сердце ухнуло в пятки. – Я тут ничего не вижу? А вы?
Он снова смог дышать, а остальные наклонились, чтобы рассмотреть фильтр получше. Тот был грязноватым и сырым.
– Вы можете засвидетельствовать, что его ни разу не меняли с последней летней плановой замены? – спросил Майлз полковника.
Полковник пожал плечами:
– Фильтры не нумерованы, милорд. И конечно, взаимозаменяемы. – Он сверился с записями. – Во всяком случае, никто из моего департамента этого не делал. Его должны заменить только в следующем месяце, перед Зимнепраздником. А так на нем вроде бы нормальное количество осадка для этого периода цикла.
– Благодарю вас, полковник. Я ценю вашу точность.
Поднявшись, Майлз бросил взгляд на Иллиана, наблюдавшего за происходящим с каменным лицом.
– Теперь – твой кабинет, Саймон. Покажешь нам дорогу?
Иллиан покачал головой, вежливо отказавшись от предложения.
– Для меня в этом мало удовольствия, Майлз. Каким бы ни был результат, я все равно теряю подчиненного, которому доверял.
– Но не лучше ли все же потерять того подчиненного, который действительно виноват?
– Да уж, – не совсем чтобы иронично хмыкнул Иллиан. – Продолжайте, милорд Аудитор.
Они поднялись на три этажа, потом спустились на один уровень. Если Гароша и удивило внезапное появление Майлза, он сумел это скрыть. Но не мелькнуло ли в его глазах беспокойство, когда Гарош здоровался со своим бывшим шефом и предлагал ему стул?
– Нет, спасибо, Лукас, – несколько прохладно поблагодарил Иллиан. – Не думаю, что мы здесь задержимся.
– Что вы делаете? – спросил Гарош, когда полковник привычно двинулся к вентиляционной решетке, находящейся справа от комм-пульта. Техник покорно следовал за ним.
– Воздушные фильтры, – пояснил Майлз. – Вы не подумали о воздушных фильтрах. Вы ведь никогда не служили на космическом корабле, Лукас?
– К сожалению, нет.
– Тогда поверьте мне на слово, что эта служба быстро приучает вас заботиться о таких вещах, как воздушные системы.
Брови Гароша поползли вверх, когда Уэдделл обрызгал фильтр прозрачной жидкостью. Генерал как бы небрежно откинулся на стуле. Он закусил губу и так и не спросил: «Вы подумали над моим предложением, Майлз?» Хладнокровный человек и очень терпеливый, способный спокойно ждать. Впрочем, пока что у него нет повода для беспокойства. Даже если фильтр забит оболочками, это все равно ничего не доказывает. Через кабинет Иллиана проходили толпы людей.
– Ничего, – немного погодя сообщил Уэдделл. – Посмотрите сами, господа.
Он передал фонарик Айвену и генералу Аллегре.
– Никто и не думал, что они тут будут, – прокомментировал Аллегре, глядя Айвену через плечо.
Сам Майлз оценивал такую вероятность процентов на двадцать пять, хотя и поднял ставки, когда фильтр в кабинете Галени оказался чистым. Значит, остается один из конференц-залов или…
– Нашли что-нибудь? – поинтересовался Гарош.
Майлз разыграл небольшой спектакль, забрав у Айвена фонарик и склонившись к отдушине.
– Проклятие, это не здесь. Я надеялся, все будет просто. Понимаете, если оболочки прокариота застряли в фильтре, то они светятся красным. Мы провели эксперимент внизу.
– И что вы намерены делать дальше?
– А что остается, кроме как проверить все фильтры в штаб-квартире сверху донизу? Тягомотина, конечно, но я доведу ее до конца. Помните, я говорил, что если узнаю «почему», то буду знать «кто»? Ну, так я пересмотрел свою точку зрения. Теперь я полагаю, что если узнаю «где», то буду знать «кто».
– О, верно! А вы уже проверяли кабинет капитана Галени?
– Самым первым. Там чисто.
– Гм. Может… в одном из залов заседаний?
– Готов на это поспорить.
«Давай же, Гарош! Заглатывай наживку! Давай, давай…»
– Отлично.
– Если хочешь сэкономить время, – включился в игру Гарош, – тебе следует начать с тех мест, где Иллиан бывал чаще всего. Это лучше, чем прочесывать все здание сверху донизу.
– Хорошая мысль, – милостиво согласился Майлз. – Начнем с приемной? Затем – прошу меня простить, генерал Аллегре, но я выполняю свой долг – перейдем к кабинетам всех начальников департаментов. Затем залы заседаний, а потом – все кабинеты аналитиков. Наверное, следовало это сделать в Департаменте по делам Комарры, еще когда мы туда пришли в первый раз. Ну а потом видно будет.
Судя по выражению лица, техник мысленно прощался со своим ужином. Аллегре кивнул. Они вышли в приемную, и полковник начал привычную операцию с решеткой. Майлза занимало одно: не заметил ли кто, что у Уэдделла явно не хватит жидкости, чтобы проверить все фильтры в здании Имперской безопасности. Иллиан обменялся равнодушным приветствием со своим бывшим секретарем. Немного погодя генерал Гарош, извинившись, ушел. Иллиан даже на него не посмотрел.
Майлз краем глаза наблюдал, как Гарош удаляется по коридору. «Так, наживка заглочена, теперь главное – не дергать раньше времени…» Он прикинул, сколько нужно времени человеку, с трудом сдерживающему панику, чтобы дойти до одной комнаты, а потом до другой. Майлз жестом велел Уэдделлу не усердствовать с распылителем и, мысленно досчитав до ста, произнес:
– Ну ладно, господа. Соблаговолите проследовать за мной еще раз. Но потише, пожалуйста.
Он вывел их в коридор, свернул налево, потом направо к переходу. В середине этого коридора они повстречали коммодора, возглавившего Департамент внутренних дел после Гароша.
– О, милорд Аудитор! – окликнул он Майлза. – Какая удача! Генерал Гарош только что послал меня за вами.
– А где он велел меня искать?
– Он сказал, что вы направились в хранилище. Так что вы избавили меня от лишней ходьбы.
– О да. Скажите, а Гарош нес что-нибудь?
– Сверток. Он вам нужен?
– Пожалуй, да. Он сейчас здесь, верно? Пошли…
Майлз повернулся и быстро зашагал к приемной начальника Департамента внутренних дел. Дверь в бывший кабинет Гароша была заперта. Майлз разблокировал код своей аудиторской печатью.
Гарош, скорчившись слева от комм-пульта, снимал вентиляционную решетку. В раскрытом свертке рядом с ним лежал фильтр. Майлз готов был поспорить на сколько угодно бетанских долларов, что в одном из залов заседаний между кабинетом Иллиана и этим они обнаружат выпотрошенный вентилятор. Быстрая реакция и очень хладнокровная. «Ты быстро соображаешь, генерал. Но на этот раз у меня была фора».
– Время решает все, – заметил Майлз.
Гарош выпрямился.
– Милорд Аудитор, – быстро заговорил он и осекся. Он увидел маленькую армию, вошедшую вслед за Майлзом. Но даже сейчас, подумал Майлз, Гарош может выкрутится, придумать какое-нибудь убедительное объяснение для Майлза и всей этой проклятой толпы… И тут вперед протолкался Иллиан. Майлзу показалось, что он чуть ли не видит, как ложь обратилась во прах прямо на кончике языка генерала. Хотя внешне это проявилось лишь в том, что в уголке его рта образовалась маленькая морщинка.
Майлз уже заметил, что Гарош избегает встречаться лицом к лицу со своими жертвами. Он ни разу не навестил Иллиана в клинике, тщетно пытался избегать Майлза, пока разрабатывал свою изначальную ловушку, и появился во дворце уже тогда, когда Галени арестовали и увели. Возможно, он и не плохой человек. Просто нормальный сообразительный мужик, соблазнившийся всего лишь на один скверный поступок и не справившийся с последствиями, которые вышли из-под контроля.
«Когда выбираешь какое-то действие, ты выбираешь и последствия этого действия».
– Привет, Лукас, – выдохнул Иллиан. Глаза его были удивительно ледяными.
– Сэр… – Гарош встал. В руках у него ничего не было.
– Полковник, доктор Уэдделл, прошу вас. – Майлз жестом пригласил их подойти. Сам он остался чуть сзади, в стороне от Гароша. Подняв глаза, он на мгновение столкнулся взглядом с генералом.
«Вот миг моего триумфа. Только почему я не радуюсь?»
Все дальнейшие действия были уже доведены чуть ли не до автоматизма. Полковник снял решетку, Уэдделл побрызгал. Несколько секунд тягостного ожидания. Затем появилось красное свечение, яркое и зловещее.
Майлз вздохнул:
– Генерал Аллегре, теперь вы являетесь исполняющим обязанности шефа Имперской безопасности, до утверждения императором Грегором. Мне очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что вашей первой обязанностью на новом посту будет арест вашего предшественника, генерала Гароша. По моему приказу как Имперского Аудитора по серьезному обвинению… – В чем? Диверсии? Измене? Глупости? «Каждый преступник подспудно жаждет быть пойманным», – гласит древняя мудрость. Неправда, подумал Майлз. Преступник хочет вылезти сухим из воды. Это грешник жаждет, чтобы его вытащили на свет. Хочет ползти через покаяние к прощению и своего рода милосердию, пусть скрытому. Так кто же Гарош, преступник или грешник? – По обвинению в измене, – закончил Майлз. Половина присутствующих вздрогнула, услышав последнее слово.
– Не измена, – прохрипел Гарош. – Никогда.
Майлз чуть взмахнул рукой.
– Но… если он согласен признать свою вину и готов к сотрудничеству, то обвинение может быть только в покушении на старшего офицера. Военный трибунал, год тюрьмы и простое увольнение без почестей. Думаю… что позволю трибуналу принять такое решение.
Судя по выражению лиц Гароша и Аллегре, оба уловили нюанс этого выступления. В конце концов, Аллегре – начальник Галени и, несомненно, должен был внимательно следить за ходом дела своего подчиненного. У Гароша заходили желваки, Аллегре кисло улыбнулся.
– Смею предложить вам, – продолжил Майлз, обращаясь к Аллегре, – сопроводить его вниз, чтобы он поменялся местами с вашим ведущим аналитиком. На некоторое время, пока вы войдете в курс дела.
– Слушаюсь, милорд. – Голос Аллегре звучал достаточно решительно, хотя он и поколебался секунду, сообразив, что под рукой нет пары громил-сержантов для официального ареста.
Впрочем, Аллегре решил задачу, задействовав Айвена, полковника и коммодора.
– Лукас, ты не станешь создавать мне лишних проблем?
– Думаю… нет, – вздохнул Гарош. Он обежал взглядом комнату, но не обнаружил подходящего окна, чтобы решить все одним махом – головой вперед с четвертого этажа. – Я слишком стар для такого рода упражнений.
– Вот и хорошо. Я тоже.
Аллегре вывел его вон.
Иллиан смотрел им вслед.
– Чертовски грустно, – тихо сказал он Майлзу. – Имперской безопасности явно следует выработать новые традиции смены руководства. Убийства и аресты плохо сказываются на деятельности организации.
Майлз лишь согласно кивнул. Быстро обследовав соседние залы заседаний, он уже во втором из них обнаружил открытую отдушину без фильтра. Он проследил, чтобы техник тщательно запротоколировал и упаковал вещественные доказательства, и, запечатав весь набор аудиторской печатью, отправил его в хранилище до востребования.
Дальнейшее, слава Богу, выходило за рамки его полномочий. Работа Имперского Аудитора завершается докладом Грегору и вручением собранных доказательств соответствующему органу, в данном случае, по всей видимости, Верховному трибуналу. «Мне нужно было лишь найти истину. Мне не нужно думать, что с ней делать дальше». Впрочем, он предполагал, что любые его рекомендации будут иметь огромный вес.
Закончив с делами и уже никуда не торопясь, Майлз с Иллианом чинно шагали по коридору за техником.
– Интересно, какую линию поведения предпочтет Гарош? – вслух размышлял Майлз. – Постарается найти хорошего адвоката и как-то выкарабкаться? Он потратил столько времени и сил, чтобы фальсифицировать данные на коммах – кстати, именно это, по-моему, помешало ему вовремя позаботиться о фильтрах… Я думал, он сразу завопит «засада!». Или он прибегнет к старому форскому способу решения такого рода проблем? Под конец он выглядел… довольно бледным. Сломался быстрее, чем я полагал.
– Ты ударил его гораздо сильнее, чем тебе казалось. Ты сам не знаешь своей силы, Майлз. Но нет, не думаю, что Лукас выберет самоубийство, это не в его стиле, – сказал Иллиан. – И в любом случае это трудно сделать без помощи тюремщиков.
– Ты полагаешь… мне следует намекнуть, чтобы ему помогли? – осторожно поинтересовался Майлз.
– Умереть легко. – Лицо Иллиана вдруг стало каким-то отстраненным. Что он помнит о своей отчаянной мольбе о легкой смерти всего лишь несколько недель назад? – Жить трудно. Пусть сукин сын предстанет перед трибуналом. Пройдет всю процедуру от начала и до конца.
– Уф! – выдохнул Майлз.
Новый тюремный блок Имперской службы безопасности был намного меньше старого, но в нем тоже имелся только один вход и помещение для приема арестованных. У комма на входе они обнаружили капитана Галени и Делию Куделку. Дув заполнял документы об освобождении под наблюдением генерала Аллегре и дежурного офицера. Айвен заглядывал ему через плечо. Гароша, судя по всему, уже провели внутрь. Майлз понадеялся, что его посадили в камеру Галени.
Галени был в том же зеленом мундире, что и на приеме, только очень помятом. Небритый, с красными воспаленными глазами, бледный от бессонницы. Опасное напряжение все еще витало вокруг него, как дымка.
Как только Майлз с Иллианом вошли, он резко повернулся на каблуках.
– Черт побери, Форкосиган, где ты был все это время?
– Э-э-э… – Майлз потеребил цепь Аудитора, чтобы напомнить Галени, что он все еще при исполнении.
– Проклятие, милорд Аудитор, – рявкнул Галени, – где вас все это время черти носили? Прошлой ночью ты сказал, что приедешь следом. А потом я не знал, что думать. Я ухожу из этой дурацкой организации параноиков! С меня хватит.
Аллегре вздрогнул. Делия коснулась руки Галени. Он немедленно ухватил ее ладонь, и его кипящая ярость уменьшилась прямо на глазах.
«Ну, у меня был припадок, а потом мне пришлось продираться через «липу» Гароша с коммами, а потом вытаскивать Уэдделла из его лаборатории, а он собирался целую вечность, а я не осмеливался разговаривать с кем бы то ни было по коммам из особняка Форкосиганов, мне пришлось ехать самому, и…»
– Да, прошу прощения. Мне понадобились целые сутки, чтобы собрать доказательства твоей невиновности.
– Майлз, – произнес Иллиан. – Прошло всего пять дней, как выяснилось, что это диверсия. У тебя больше времени уйдет на составление аудиторского доклада, чем на само расследование.
– Доклада, – вздохнул Майлз. – Угу. Но, понимаешь, Дув, мне было недостаточно просто приказать тебя отпустить. Меня бы обвинили в пристрастности.
– Это правда, – пробормотал Айвен.
– Сначала я думал, что Гарош просто допустил промах, арестовав тебя во дворце на глазах у кучи людей. Ха! Только не он. Это было прекрасно отрежиссировано, чтобы испортить твою репутацию. После этого ни освобождение, ни оправдание за недостаточностью улик не сняло бы с тебя подозрения в глазах этой публики. Я просто должен был поймать истинного виновника.
– А! – Галени вдруг нахмурился. – Майлз, а кто же истинный виновник?
– Так ты ему еще не сказала? – обернулся Майлз к Делии.
– Ты же сам велел мне ничего не говорить, пока все не закончится, – возмутилась Делия. – Мы только что выбрались из этой гнусной маленькой камеры.
– Они не такие гнусные, как старые камеры, – мягко возразил Иллиан. – Те я хорошо помню. Сам провел там целый месяц под арестом, тринадцать лет назад. – Он наградил Майлза несколько кислой улыбкой. – Из-за одного дела, связанного с персональной армией сына лорда регента, и, конечно, по обвинению в государственной измене.
– Ты так много забыл, что мог бы забыть и это, – пробормотал Майлз.
– Не повезло, – фыркнул Иллиан. – Поэтому я сразу же превратил их в хранилище и построил новый тюремный блок. Гораздо более удобный. На тот случай, если вдруг снова там окажусь.
Галени уставился на Иллиана.
– Первый раз об этом слышу!
– Задним числом – много позже – я пришел к выводу, что это был полезный опыт. С тех пор я считаю, что каждый старший офицер СБ должен пройти через что-то подобное, по той же причине, по какой каждый врач должен хоть раз побыть пациентом. Расширяет кругозор.
Галени некоторое время молчал, явно переваривая услышанное. Полыхавшая в нем ярость почти утихла. Айвен перевел дыхание. Аллегре, благодарно улыбнувшись Иллиану, посмотрел на капитана.
– Это Гарош, – сообщил Майлз. – Ему хотелось повышения.
Галени недоуменно поднял брови и повернулся к генералу Аллегре, который утвердительно кивнул.
– Как только обнаружили прокариота, – продолжил Майлз, – Гарош потерял всякую надежду на то, что его диверсия пройдет незамеченной – а именно таким, я уверен, был его первоначальный сценарий. И ему потребовался козел отпущения. Не обязательно идеальный, поскольку в его власти было напустить достаточно тумана, чтобы оправдать прекращение поисков. Он не любит меня, ты правильно понял, поэтому он нанес удар так, чтобы утопить нас обоих. Прости, что я заставил Делию держать тебя в неведении, но арест главы Имперской безопасности в самом сердце его владений – не слишком простое дело. Я не хотел давать никаких обещаний, пока не буду уверен в финале.
Глаза Галени стали большими, как плошки.
– Забудь… что я сказал.
– Это касается и вашего намерения уйти в отставку? – озабоченно спросил Аллегре.
– Не знаю… Почему я? Я никогда не думал, что у Гароша предубеждения против комаррцев. Сколько мне еще продираться через это дерьмо, что еще они хотят, чтобы я сделал, чтобы доказать мою лояльность?!
– Думаю, тебе придется продираться всю жизнь, – серьезно ответил Иллиан. – Но благодаря тебе каждому комаррцу, который пойдет следом за тобой, придется продираться сквозь меньшее количество дерьма.
– Ты так многого добился, – умоляюще проговорил Майлз. – Не позволяй этому таракану Гарошу сделать твои жертвы напрасными. Ты нужен Империи. Особенно Службе безопасности, ведь это часть ее работы – представлять имперскому правительству свое видение мира. Если мы будем сообщать им чистую правду, возможно, у нас появится небольшой шанс получить от них верное суждение. И другого шанса у нас нет, это абсолютно точно.
Аллегре поддержал сказанное решительным кивком.
– Кроме того, – Майлз взглянул на Делию, следившую за разговором с возрастающей тревогой, – Форбарр-Султан – отличное место для офицера, который желает продвинуться по службе. Посмотри на людей. С кем ты тут познакомился. И какие тут открываются возможности. – Айвен отчаянно закивал. Майлз продолжил: – Хм… Не то чтобы я хотел вмешиваться во внутренние дела СБ, но, по-моему, Департаменту по делам Комарры очень скоро понадобится новый начальник. – Он посмотрел на Аллегре. – Старый, видишь ли, вот-вот унаследует гораздо более паршивую работу.
Аллегре несказанно изумился, а потом впал в глубокую задумчивость.
– Комаррец во главе Департамента по делам Комарры?..
– Радикально, – не отступал Майлз, – но может сработать.
Иллиан с Аллегре одарили его одинаковыми уничтожающими взглядами, но Майлз не дрогнул.
– Кроме того, – продолжил Аллегре, – мне кажется, вы опережаете события, лорд Форкосиган. Нет абсолютно никакой уверенности в том, что Грегор утвердит меня на должности шефа Имперской безопасности.
– А кого еще? – пожал плечами Майлз. – Ольшанский еще не созрел, а шеф Департамента по делам галактики вполне доволен своей нынешней работой, большое спасибо. Учитывая приближение императорской свадьбы, ваши глубокие познания и опыт в делах Комарры делают вас практически идеальной кандидатурой, я бы сказал.
– Может, оно и так. – Аллегре вроде бы чуть смягчился. Возможно, у него полная картина только сейчас начала вырисовываться? – Но это все – заботы завтрашнего дня. А у меня и на сегодня их достаточно. Господа, прошу меня извинить. Думаю, мне лучше поскорее просмотреть то, что сейчас проходит по комму Гароша… Иллиана… короче, наверху. И собрать глав департаментов, чтобы сообщить им о… хм… событиях. Есть какие-нибудь предложения, Саймон?
Иллиан покачал головой.
– Действуй. У тебя получится.
– Дув, – обратился Аллегре к Галени, – идите домой, поужинайте и выспитесь как следует, прежде чем принимать какое-либо важное решение. Обещаете?
– Да, сэр, – ровным тоном ответил Галени.
Делия сжала ему руку, а он за все время так и не выпускал ее ладони. Он не желал рисковать. Когда он немного очухается, то, может, и поймет, что даже четыре дюжих мужика вряд ли смогут оторвать ее от него. Айвен, заметив наконец этот маленький спектакль, слегка нахмурился.
– Хотите доложить Грегору первым, милорд Аудитор, или это сделать мне? – спросил Аллегре.
– Доклад Грегору я беру на себя. А вы свяжитесь с ним, как только разберетесь с ситуацией наверху.
– Конечно. Благодарю вас. – Они обменялись кивками, и Аллегре удалился.
– Ты собираешься связаться с Грегором прямо сейчас? – поинтересовался Галени.
– Прямо отсюда, – ответил Майлз. – Его нужно срочно поставить в известность, ведь я не мог даже намекнуть ему на возможность подобной развязки. Из кабинета Иллиана прослушиваются все его переговоры.
– Когда будешь разговаривать… – Галени посмотрел на Делию, потом отвел взгляд и сжал ее руку еще крепче. – Ты не мог бы… Не мог бы попросить его… я хочу, чтобы Лаиса знала, что я не предатель.
– Первым делом, – пообещал Майлз. – Даю слово.
– Спасибо.
Майлз отправил с ними охранника – сопроводить к выходу – и разрешил Делии взять лимузин Форкосиганов. Айвена Майлз задержал, зарубив на корню его хитроумное предложение доставить Галени домой, а потом отвезти Делию, напомнив, что он оставил свою машину возле Генштаба. Затем выставил дежурного офицера из-за комм-пульта и уселся за него сам. Иллиан приволок себе стул и сел рядом. Майлз набрал личный код Грегора.
– Сир, – официально начал Майлз, когда на экране появился Грегор. Не успевший доужинать император вытирал губы салфеткой.
Услышав столь официальное обращение, Грегор поднял брови. Майлз целиком и полностью завладел его вниманием.
– Слушаю, милорд Аудитор. Есть прогресс? Или проблемы?
– Я закончил.
– Боже правый! Э-э-э… Не хотите ли сообщить подробности?
– Вы узнаете все подробности, – Майлз искоса глянул на Иллиана, – из моего доклада, но если вкратце, то место шефа Имперской безопасности вакантно. Это не Галени. Это Гарош. Я догадался, что оболочки прокариотов должны были застрять в вентиляционных фильтрах.
– Он признался?
– Лучше. Мы застукали его, когда он менял фильтр в своем прежнем кабинете, где, судя по всему, и ввел их Иллиану.
– Насколько я понимаю… это произошло не случайно.
Губы Майлза растянулись в волчьем оскале.
– Случайность, – провозгласил он, – благоволит подготовленному уму, как кто-то там сказал. Нет. Не случайно.
Грегор откинулся на стуле, чрезвычайно встревоженный.
– Он только сегодня утром лично представлял мне доклад, и все это время он знал… Я был почти готов утвердить его в должности шефа СБ.
Губы Майлза дрогнули.
– Ага. И он был бы хорошим шефом, почти. Слушай… хм… я обещал Дуву Галени, что попрошу тебя сказать Лаисе, что он не предатель. Ты сделаешь это?
– Конечно. Вчерашняя сцена ее ужасно расстроила. Объяснения Гароша вселили во всех болезненное подозрение.
– Лукас всегда был ласковым, – пробормотал Иллиан.
– Почему он это сделал? – спросил Грегор.
– У меня еще целая куча вопросов, на которые мне бы хотелось получить ответ, прежде чем я сяду составлять доклад, – сказал Майлз, – и большинство из них начинается именно с «почему?» А этот вопрос – самый интересный из всех.
– И на него труднее всего ответить, – предупредил Иллиан. – Где, что, как, кто – на эти вопросы мне иногда удавалось ответить с помощью вещественных доказательств. А «почему» зачастую был выше моих возможностей.
– На очень многие вопросы может ответить только сам Гарош, – заметил Майлз. – Но мы не можем накачать ублюдка суперпентоталом, вот ведь досада какая. Думаю… нам удастся у него что-то выудить, если мы возьмемся за него прямо сегодня, пока он еще не очухался. К завтрашнему дню он наверняка включит свои замечательные мозги и потребует адвоката. Нет… не нам. Совершенно ясно, что он ненавидит меня всеми фибрами души, хотя тут возникает очередное почему… Саймон, ты не мог бы… Ты сможешь провести допрос?
Иллиан потер лицо.
– Могу попытаться. Но если он был готов меня убрать, не вижу, почему бы ему не быть готовым выдержать любое моральное давление, которое я на него окажу.
Грегор некоторое время изучал свои руки, сложенные перед коммом, затем поднял глаза.
– Погодите, у меня, кажется, есть идея получше.
