Глава 12
Вернувшись в дом на озере и наскоро перекусив, Майлз заперся в комнате с комм-пультом и принялся просматривать поздравления, присланные из Форбарр-Султана. Каждое поздравление полностью соответствовало отправителю: послание Грегора было серьезным и немногословным, Айвена – полным скрытой насмешки.
Поздравление от Марка, пришедшее с Колонии Бета, было очень… марковским. Его насмешки казались неловкой пародией на насмешки Айвена, только злее и продуманнее. По ряду признаков Майлз понял, что Марк отослал не перый вариант записи. И тут он сообразил, что скорее всего Марк впервые в жизни поздравляет кого-то с днем рождения. «Продолжай в том же духе, Марк. Пока ты еще лишь учишься быть человеком».
Но ехидствовал Майлз недолго – ровно до той минуты, когда он понял, что предстоит составить ответное послание. Совершенно очевидно, что Марк еще не знает об изменении его статуса. Как, черт возьми, сообщить об этом таким образом, чтобы его брат-клон не подумал, что Майлз винит в происшедшем его? Поразмыслив, Майлз решил отложить это на потом.
Поздравление от родителей он оставил на закуску. Оно пришло по лучу, а не почтой. Значит, Зергияр включен в правительственную сеть и послания доходят до адресата чуть больше чем за сутки, тогда как курьерский корабль летит от Зергияра до Барраяра почти две недели. Следовательно, родители комментируют последние дошедшие до них сведения. Вздохнув поглубже, Майлз включил запись.
Родители встали подальше от камеры, чтобы обоим быть в кадре, поэтому на экране они казались маленькими улыбающимися фигурками. Граф Эйрел Форкосиган, высокий седоволосый мужчина лет семидесяти, одет в коричневый с серебром мундир Форкосиганов. Должно быть, запись делали в разгар рабочего дня. На графине – дневной костюм фор-леди: пиджак и юбка зеленых тонов. Темно-рыжие волосы Корделии Форкосиган, очень похожие на гриву Толстого Дурачка, только с большим количеством седины, были, как обычно, сколоты сзади красивыми гребнями. Ростом графиня не уступала мужу. В ее ясных серых глазах плясали чертики.
«Они не знают. Им никто не сообщил», – понял Майлз еще до того, как родители произнесли хоть слово.
– Привет, дорогой, – начала графиня. – Поздравляю с тем, что добрался до тридцатилетия живым.
– Да, – тут же вступил граф. – Мы и впрямь частенько думали, удастся ли тебе это сделать. Но вот – удалось. Могло быть и хуже, но по зрелом размышлении над возможными вариантами рад, что все так, как оно есть. Я сейчас на Зергияре, вдали от тебя, но я могу каждое утро смотреться в зеркало и вспоминать тебя, глядя на свою седину.
– Не верь ему, Майлз! – ухмыльнулась графиня. – Он начал седеть еще тогда, когда мы с ним только познакомились. Ему тогда было сорок с небольшим. Я поседела гораздо позже.
– Мы без тебя скучаем, – продолжил граф. – Потребуй, чтобы на следующее задание тебя отправили через Зергияр. Здесь творятся вещи, имеющие огромное значение для будущего Империи. Я знаю, тебе будет интересно посмотреть на это собственными глазами.
– И если Саймон тебе не позволит, я устрою ему веселую жизнь, – добавила графиня. – Передай это ему как мое личное обещание. Элис сказала, что ты дома вот уже несколько недель. Почему не свяжешься с нами? Загулял на пару с Айвеном и не можешь выкроить десяти минут для беседы с престарелыми родителями?
Похоже, леди Элис тоже не пожелала сообщать родителям плохие новости. Даже общепринятую версию. А она – главный передатчик всех сплетен, циркулирующих в форском обществе Форбарр-Султана и при императорском дворе.
– Кстати об Элис, – продолжила графиня, – она говорит, что Грегор встретил Ту Самую Девушку, причем заглавные буквы просто слышались в ее голосе. Тебе об этом что-нибудь известно? Ты видел ее? Что нам следует делать? Радоваться, волноваться или еще что?
– Женитьба императора на комаррианке, – произнес граф Форкосиган, прозванный когда-то своими политическими противниками, большинство из которых он пережил, Комаррским Мясником, – чревата политическими осложнениями. Но теперь, если только Грегор выполнит свой долг и хоть как-то произведет на свет крон-принца, я сделаю все возможное, чтобы поддержать эту затею. И представители моего поколения, входящие в группу потенциальных наследников, наконец вздохнут с величайшим облегчением. Заверь Грегора в моей полной поддержке. Я доверяю его выбору. – Внезапно лицо графа стало серьезным. – Она хорошая девочка? Грегор заслужил хоть немного счастья в компенсацию всех глупостей его императорской ипостаси, которые он выносит ради нас всех.
– Элис говорит, она вполне подходит, – сказала графиня, – а оценке Элис я доверяю. Хотя мне и неизвестно, понимает ли юная леди, во что она вляпалась. Пожалуйста, Майлз, заверь доктора Тоскане, что она может рассчитывать на мою полную поддержку, вне зависимости от того, какое решение она примет.
– Конечно, она согласится, если Грегор сделает ей предложение, – заметил граф.
– Только если она влюбилась настолько, что утратила инстинкт самосохранения, – тут же возразила графиня. – Поверь мне, нужно спятить, чтобы выйти замуж за барраярского фора. Надеюсь, с ней именно такой случай.
Родители Майлза обменялись загадочными улыбками.
– Ладно, давай-ка вспомним, – сменил тему граф. – Что мы с тобой делали в тридцать лет? Ты можешь вспомнить, Корделия?
– С трудом. Я тогда служила в бетанском Астроэкспедиционном Корпусе и упустила свой первый шанс стать капитаном. Впрочем, второй шанс предоставился на следующий год, и уж его-то я не упустила, будьте уверены. А не будь его, я бы никогда не встретила Эйрела и ты бы никогда не родился, Майлз, так что мне совсем не хочется изменить мое прошлое.
– Я стал капитаном в двадцать восемь, – ехидно сообщил граф. Графиня скорчила ему рожицу. – Корабельная служба мне нравилась. И еще лет пять был на полевой службе, когда Эзар и горячие головы в генштабе начали планировать аннексию Комарры. – Граф снова стал серьезным. – Желаю Грегору удачи. Надеюсь, он добьется успеха там… где мне не удалось преуспеть так, как я рассчитывал. Благодарение Богу за новое поколение и новое начало. – Они с графиней переглянулись. – До свидания, мальчик. И объявись, черт тебя побери.
– И будь поосторожнее, малыш, хорошо? – добавила графиня. – И объявись, черт тебя побери.
Фигуры родителей растаяли.
Майлз вздохнул.
«Больше тянуть нельзя, действительно нельзя».
Он сумел оттянуть неизбежное еще на день, приказав Мартину на следующее утро отвезти себя в Форбарр-Султан. Матушка Кости накормила Майлза обедом в роскошной тишине Желтой гостиной. Она явно много поработала, чтобы обслужить его по всем правилам. Возможно, даже изучила учебник по этикету или проконсультировалась у слуг других форов. Майлз покорно жевал, с трудом сдерживая желание сгрести все тарелки и присоединиться к Мартину и его матушке на кухне. Временами некоторые аспекты жизни фор-лорда кажутся поразительно идиотическими.
Потом он поднялся к себе в комнату и приступил к тяжелой задаче составления послания родителям. Он успел трижды записать и стереть сообщение (одно оказалось слишком мрачным, другое – наоборот, слишком беззаботным, а третье – полное грубого сарказма), когда прозвучал сигнал вызова. Майлз обрадовался вынужденному перерыву, хоть и вызывал его Айвен. Кузен был в форме, скорее всего звонил в обеденный перерыв.
– А, так ты вернулся. Отлично! – Это «отлично» звучало уж больно подозрительно радостно. – Полагаю, чувствуешь себя лучше после каникул в горах?
– В некотором роде, – осторожно ответил Майлз. Как это Айвену удалось так быстро пронюхать о его возвращении?
– Отлично, – повторил Айвен. – Так. Я тут вот о чем подумал. Ты уже предпринял что-нибудь насчет своей головы? Был у врача?
– Пока нет.
– Записался к кому-нибудь на прием?
– Нет.
– Хм. Мать меня спрашивала. Похоже, у нее интересовался Грегор. Догадайся, кто стоит внизу этой цепочки командиров и кому поручено проследить за исполнением? Я ей ответил, что, по-моему, вряд ли ты еще что-нибудь предпринимал в этом направлении, но я у тебя спрошу. Так почему ты ничего не сделал?
– Я… – Майлз пожал плечами. – Да вроде бы особо торопиться некуда. Меня выкинули из СБ не за то, что я страдаю припадками, а за фальсификацию рапорта. Так что даже если медики и смогут вернуть меня в рабочее состояние прямо завтра – а если бы это было возможно, то мой дендарийский хирург давно бы это сделала, – то все равно… ничего не изменится. – «Иллиан не возьмет меня обратно. Не может. Дело принципа, а Иллиан – самый принципиальный человек, какого я знаю».
– Я тут подумал… если это потому, что ты не хочешь обращаться в Императорский госпиталь, не желаешь иметь дела с военными медиками, – продолжил Айвен, – то я могу тебя понять. Считаю это глупым с твоей стороны, должен заметить, но могу понять. Так что я нашел еще три клиники, специализирующиеся на криооживлении и его последствиях. У всех трех неплохая репутация. Одна в Форбарр-Султане, одна в Вейновии – это в провинции Фордариана, и одна на Комарре, на тот случай, если ты думаешь, что приближенность к галактической медицине является преимуществом, и готов рискнуть нездоровым ажиотажем, которое вызовет появление лорда Форкосигана на этой планете. Хочешь, чтобы я договорился за тебя с одной из этих клиник?
Майлз подумал, что знает, о каких клиниках идет речь, исходя из своих собственных наработок в этом направлении.
– Спасибо, не стоит.
Айвен откинулся назад, озадаченно пожевав губу.
– Знаешь… я думал, это будет первым, что ты предпримешь, когда ледяная купель вывела тебя из спячки. Возьмешь ноги в руки и помчишься, как всегда. Я никогда прежде не видел, чтобы ты, упершись в какую-нибудь стенку, не попытался либо перелезть через нее, либо обойти, либо, на худой конец, подорвать. Или просто-напросто колотиться в нее лбом до тех пор, пока она не рухнет. И они отправят меня за тобой вдогонку. Снова.
– Куда мчаться-то, Айвен?
– Куда-куда… назад к дендарийцам, конечно. Куда ж еще? – скривился Айвен.
– Ты прекрасно знаешь, что я этого сделать не могу. Без официальной поддержки СБ и соответствующего разрешения императора, приняв снова командование Дендарийским флотом, я, черт побери, становлюсь фор-лордом, наследником графа, командующим личной армией. А это измена, Айвен. Государственная измена. Мы с тобой это уже проходили. Если я уеду, то уже никогда не смогу вернуться обратно. Я дал слово Грегору, что не стану этого делать.
– Да? – выгнул бровь Айвен. – Если ты не вернешься, то какое будет иметь значение слово Форкосигана?
Майлз молчал. Вот как. Значит, пребывание Айвена в особняке Форкосиганов имело целью не только предотвратить возможное самоубийство. Это была еще и слежка на предмет возможного побега.
– Я готов был поспорить, – продолжил между тем Айвен, – если б было с кем поспорить из тех, кто имеет доступ к этой информации. Кроме Галени, конечно. Он любит заключать пари. Именно поэтому я и тянул резину, несмотря на давление со стороны Грегора и матери, и не приставал к тебе с лечением. Зачем лишний раз нарываться? Но, между прочим, я рад, что проиграл бы это пари. Итак, когда же ты собираешься обратиться к врачу?
– Скоро.
– Слишком обтекаемый ответ, – отрезал Айвен. – А я хочу услышать конкретно. Что-нибудь вроде «сегодня». Или, допустим, «завтра до обеда».
Н-да, Айвен явно не отстанет, пока не услышит конкретный ответ.
– В конце недели, – выдавил Майлз.
– Отлично, – коротко кивнул Айвен. – В конце недели я проверю и надеюсь получить положительный ответ. Так что привет… пока что.
Он отключился.
Майлз молча смотрел на пустой экран. Айвен прав. Он ничего не предпринял по поводу своего лечения с тех пор, как его выгнали. Так почему бы ему, освободившись от необходимости соблюдать ограничения, налагаемые СБ, не заняться своими припадками и не разобраться с ними? Или, на худой конец, не повести вперед каких-нибудь ретивых медиков, как водил за собой дендарийских наемников?
«Чтобы иметь немного времени».
Он знал, что так оно и есть, только этот ответ привел его в еще большее недоумение. «Времени на что?»
Выданный им самому себе отпуск по болезни позволяет ему избегать столкновения с некоторыми весьма неприятными реалиями. Например, от вывода, что его припадки неизлечимы и что надежды больше нет. Для этого тела никакого криооживления, лишь похороны.
«Да? Неужели?»
Или он боится, что его вылечат – а из этого логически следует, что тогда он немедленно схватит своих дендарийцев и умчится в просторы Вселенной? Вернется к своей настоящей жизни, той, какую вел столь долго, вдали отсюда, среди звезд, вдали от всех этих грязеедов. Вернется к геройствованию как образу жизни.
«Но более напуганный, чем прежде».
Не утратил ли он мужества после этой истории с иглогранатой? В мозгу вдруг впыхнуло видение его собственной развороченной грудной клетки, на которую он смотрит под странным углом. Вернулась охватившая его невероятная боль и отчаяние, которое невозможно описать словами. Впрочем, пробуждение тоже мало походило на пикник. Эта боль уже тянулась неделями, практически не прекращаясь. Конечно, вновь выйти на задание и возглавить группу во время операции по освобождению Форберга ему было тяжело, но до припадка он отлично справлялся.
Итак… неужели все это, от начала и до конца, от припадка до подделки рапорта и увольнения, было каким-то хитрым танцем, чтобы больше никогда не смотреть в дуло игольника и избежать необходимости произнести вслух «Я ухожу»?
Черт побери, конечно, он боялся! Нужно быть полным кретином, чтобы не бояться. Любой бы испугался, а он действительно пережил смерть. И не понаслышке знает, что это такое. Умирать больно, смерть – уход в ничто, и любой нормальный человек постарается избежать и того и другого. А он все же вернулся. Как возвращался всякий раз после маленьких смертей с переломанными руками, ногами. Его тело покрыто паутиной шрамов с головы до пят. И так снова, снова и снова. «Сколько раз тебе приходилось умирать, чтобы доказать, что ты не трус, сколько боли перенести, чтобы дойти до цели?»
Айвен прав. Он всегда находит способ преодолеть стену. Майлз проиграл в уме весь возможный сценарий. Допустим, его вылечат, здесь ли, на Комарре или Эскобаре – не важно где. Предположим, он улетит, и СБ решит не предпринимать попыток убить предателя-фора, и они придут к молчаливому соглашению игнорировать друг друга. И он станет лишь адмиралом Нейсмитом.
И что потом?
«Я встречу огонь. И взберусь на эту стену».
И что потом?
«Я сделаю это снова».
И что дальше?
«И снова».
А дальше?
«Логически невозможно доказать невозможное. Я устал бороться со стенами».
Нет. Ему не нужно ни принимать огонь, ни избегать его. Если огонь встанет у него на пути, он с ним договорится. И это не трусость, черт подери, что бы это ни было.
«Так почему же я до сих пор не занялся своей головой?»
Майлз потер лицо, сел и попробовал еще раз сочинить удобоваримый отчет о своем новом гражданском статусе для графа-адмирала и его жены, женщины, к которой его отец обычно обращался «милый капитан». Послание получилось очень напряженным и злым, еще хуже, чем поздравление Марка, но Майлз не хотел больше тянуть. Он отправил запись.
Но не по лучевой связи. Длинным маршрутом, обычной почтой, хоть и с пометкой «личное». По крайней мере сообщение ушло и он не может его вернуть.
Куин тоже прислала поздравление с днем рождения, очень аккуратно составленное, чтобы не слишком развлекать цензоров СБ. За кажущейся небрежностью скрывалось сильное беспокойство. Второй ее запрос выражал обеспокоенность в более открытой форме.
С огромной неохотой он состряпал для Куин укороченную версию послания родителям, отбросив известные ей подробности, изложив лишь результат, который она ему и предсказывала. Куин заслуживала большего, но на большее он в настоящий момент не был способен. Молчания она тоже не заслуживала.
«Прости, Элли».
На следующий день к ужину пожаловал Айвен. Майлз опасался, что ему придется выдержать очередной бой по поводу своих медицинских проблем, которые он, предположительно, никак не хочет решить, но Айвен лишь принес букет цветов матушке Кости и все время, пока она готовила, отирался на кухне, всячески смеша ее, до тех пор, пока она его не выгнала. К тому моменту Майлз начал опасаться, что кузен ведет кампанию по переманиванию его кухарки, хотя и не мог точно определить, действует ли Айвен от себя или по поручению леди Элис.
Они уже почти доели десерт – на сей раз по персональной просьбе Айвена был изготовлен пряный пирог с персиками, – когда трапезу прервал сигнал комма. Точнее, сообщение о вызове.
– Там какой-то хмурый тип из СБ вас вызывает, лорд Форкосиган, – сказал Мартин, ввалившись в гостиную.
«Иллиан? С чего это Иллиану меня вызывать?»
Но когда он подошел к ближайшему комм-пульту – а по пятам за ним следовал весьма заинтригованный Айвен, – то обнаружил, что с экрана смотрит хмурое лицо Дува Галени.
– Ты мерзкий проклятый сводник, – прошипел вместо приветствия Галени.
– Привет, Дув. Что стряслось? – невинно спросил Майлз с легким испугом. Вопрос повис в воздухе под тяжелым взглядом Галени. Лицо капитана не было ни красным, ни бледным. Оно было пепельно-серым от ярости.
«Похоже, мне следовало задержаться в Форкосиган-Сюрло еще на недельку».
– Ты знал. Ты все это подстроил. Ты меня подставил.
– М-м-м, в порядке любопытства… – Майлз сглотнул. – О чем это ты толкуешь?
Галени даже не удостоил его ответом. Губы его изогнулись, обнажив длинные зубы. И на улыбку это вовсе не походило.
– Уж не о Грегоре с Лаисой, случайно? – Гнетущее молчание нарушало лишь тяжелое дыхание Галени. – Дув… Я не думал, что так получится. Да и кому бы такое пришло в голову после стольких-то лет? Я лишь пытался оказать тебе услугу, черт побери!
– Лаиса – первое и единственное, чем я дорожил за всю мою жизнь. И у меня ее забрали. Украли. Фор действительно значит вор. И вы, чертовы барраярские воры, держитесь друг за дружку. Ты и твой гребаный император, и вообще вся ваша свора.
– Хм, – вмешался Айвен, – твой комм не прослушивается, Майлз? Прости, Дув, но если ты и дальше собираешься столь… э-э… открыто выражать свои чувства, то не лучше ли это сделать при личной встрече? То есть я надеюсь, ты говоришь не по каналу СБ. У них есть уши почти везде.
– Служба безопасности может взять эти уши и затолкать в свою коллективную задницу! – Произношение Галени, обычно подчеркнуто барраярское, на глазах становилось комаррским, причем не просто комаррским, а уличным комаррским.
Майлз знаком велел Айвену заткнуться. Если припомнить, что произошло с двумя несчастными цетагандийцами, столкнувшимися с Галени, когда тот пребывал в подобном настроении, то личная встреча в настоящий момент не казалась Майлзу такой уж привлекательной. Конечно, его защитит капрал Кости, но сможет ли он совладать со старшим по званию? Да еще находящимся в невменяемом состоянии и жаждущим крови? Пожалуй, для бедного парня это чересчур.
– Дув, мне очень жаль. Я вовсе этого не планировал. Совсем нет. Это неожиданность для всех, даже для леди Элис. Спроси Айвена.
Айвен пожал плечами и развел руками:
– Это правда.
Майлз прокашлялся и осторожно спросил:
– А как… хм… как ты об этом узнал?
– Она мне сказала.
– Когда?
– Примерно пять минут назад.
«Она только что его бортанула. Просто класс».
– Они оба мне сказали, – прорычал Галени. – Она сказала, что я – ее лучший друг на этой планете и она хочет, чтобы я был первым комаррцем, узнавшим новость.
«Значит, Грегор действительно довел дело до конца».
– И… э-э… что же ты ответил?
– Поздравил, разумеется. Что я еще мог сказать? Когда эта парочка мне лучезарно улыбалась?
Майлз облегченно вздохнул. Отлично. Значит, Галени не полностью утратил над собой контроль. Он связался с ним, Майлзом, лишь для того, чтобы было на ком спустить пар. С определенной точки зрения это признак величайшего доверия. «Блестяще. Премного благодарен, Дув».
Айвен потер шею.
– Ты пас эту женщину в течение пяти месяцев и добился лишь того, что она считает тебя лучшим другом? Дув, какого черта ты делал все это время?
– Она Тоскане, – ответил Галени. – А я – всего лишь обедневший коллаборационист с точки зрения ее семьи. Мне нужно было убедить ее, что у меня есть достойное будущее. Нет, сейчас еще смотреть не на что, но потом, позже… А потом возник он и просто… просто без всяких проблем увел ее.
Майлз, своими глазами видевший, как Грегор чуть ли не из кожи вон лез, чтобы понравиться Лаисе, лишь хмыкнул.
– Пять месяцев – это чертовски медленно, – произнес Айвен, придерживаясь взятого им тона доброжелательной критики. – Господи, Дув, тебе следовало попросить совета у меня.
– Она комаррианка. Что знаете вы, чертовы барраярские солдафоны, о комаррских женщинах? Умных, образованных, утонченных…
– Тридцатилетних… – ввернул Майлз.
– У меня был график, – продолжал Галени. – И по истечении шести месяцев знакомства я собирался сделать ей предложение.
Айвен скривился.
Кажется, Галени постепенно успокаивался. Он начал переходить от ярости и боли к отчаянию. Возможно, кипящие в нем эмоции выплеснулись вместе с гневными словами, и на сей раз обойдется без мордобоя.
– Майлз… – по крайней мере теперь он обращается к нему без оскорблений, – ты ведь почти сводый брат Грегора.
Так. Только этого не хватало.
– Хм?
– Как ты думаешь… Ты не смог бы попытаться уговорить его отказаться… Нет. – Галени оборвал себя на полуслове.
«Нет».
– Я у Грегора в долгу… и очень давно. Как лично, так и в политическом плане. Наличие наследника очень важно для моего здоровья и безопасности, а Грегор все тянул и тянул с этим. До сегодняшнего дня. И я не могу сделать ничего другого, кроме как всячески поддержать его. К тому же, – Майлз припомнил слова леди Элис, – это решение Лаисы, а не твое, мое или Грегора. Я ничем не могу помочь, раз ты забыл рассказать ей о своем графике. Извини.
– Черт! – Галени отключил связь.
– Ну, – нарушил молчание Айвен, – по крайней мере с этим покончено.
– Так ты тоже его избегал?
– Да.
– Трус.
– А кто тут прятался в горах в течение двух недель?
– Это было стратегическое отступление.
– Ладно, пошли, у нас десерт пропадает.
– Я не голоден. К тому же… Раз нынче ночью Грегор с Лаисой начали оповещать личных друзей, до официального оглашения… лучше мне тут посидеть еще несколько минут.
– А! – Айвен кивнул и, придвинув стул, плюхнулся рядом.
Ровно через три минуты комм замигал. Майлз нажал кнопку.
Грегор был в темном и подчеркнуто гражданском костюме, Лаиса, как всегда, одета в комаррском стиле. Оба улыбались, глаза сияли от счастья.
– Привет, Майлз, – начал Грегор.
– Снова здравствуйте, лорд Форкосиган, – присоединилась Лаиса.
Майлз прокашлялся.
– Привет, ребята. Чем могу быть полезен?
– Я хотел, чтобы ты был одним из первых, кто узнает, – продолжил Грегор. – Я сделал Лаисе предложение. И она сказала «да». – Грегор выглядел таким ошарашенным, будто это согласие оказалось для него полной неожиданностью. Лаиса, надо отдать ей должное, улыбнулась, хотя и выглядела не менее ошарашенной.
– Поздравляю, – ухитрился выговорить Майлз.
Айвен высунулся у него из-за плеча, чтобы оживить спектакль, и Грегор произнес:
– О, ты тоже здесь! Очень хорошо. Тебе мы собирались сообщить следующему.
Сообщают в порядке старшинства по официальному списку потенциальным наследникам? Что же, это весьма в барраярском стиле. Лаиса пробормотала слова приветствия Айвену.
– Я первым узнаю эту новость? – закинул удочку Майлз.
– Не совсем, – ответил Грегор. – Мы сообщаем по очереди. Первой известили леди Элис, конечно. Она присутствовала при этом с самого начала, или практически с самого начала.
– Родителям я отправила сообщение еще вчера. И сказала капитану Галени, – добавила Лаиса. – Я столь многим ему обязана. Ему и вам обоим.
– И… э-э… что же он сказал?
– Он согласен, что это хорошо для обеих планет, – сказал Грегор, – что, учитывая его происхождение, я нахожу весьма любезным с его стороны.
«Иными словами, ты спросил его прямо в лоб, и он ответил «Да, сир». Бедный блестящий Дув. Неудивительно, что он тут же связался со мной. Ничего другого ему не оставалось, иначе он бы взорвался».
– Галени… сложный человек.
– Да, я знаю, что он тебе нравится, – согласился Грегор. – И я отправил сообщение твоим родителям, они должны получить его сегодня. И завтра надеюсь получить от них ответ.
– О! – вспомнил Майлз. – По-моему, тетя Элис тебя опередила. Отец просил передать тебе заверения в полной поддержке. А мать просила в том же заверить лично вас, доктор Тоскане.
– Я с нетерпением жду, когда познакомлюсь с легендарной Корделией Форкосиган! – с непритворной искренностью воскликнула Лаиса. – Думаю, что смогу многому у нее научиться.
– Я тоже так думаю, – согласился Майлз. – Господи! Они же прибудут сюда по такому случаю, верно?
– Не могу себе представить, что кто-то другой, кроме них, будет стоять в моем свадебном круге, помимо тебя, конечно, – сказал Грегор. – Ты будешь моим шафером?
– Безусловно. Э-э… а когда состоится всеобщий цирк?
Грегор слегка скривился:
– По-моему, у леди Элис на этот счет вполне определенное мнение. Я хотел, чтобы помолвка произошла немедленно, но она настояла, чтобы об этом даже не сообщали до ее возвращения с Комарры. Я отправил ее как мой Голос к родителям Лаисы. Надо соблюсти формальности, ты же понимаешь. Поэтому официальная помолвка состоится не раньше чем через два месяца. А свадьба почти через год! По поводу помолвки мы сторговались на месяце с момента ее возвращения с Комарры и все еще спорим насчет свадьбы. Она говорит, если мы не предоставим фор-леди достаточно времени, чтобы приготовить достойные наряды, они нам этого никогда не простят. Не понимаю, почему им нужно два месяца, чтобы одеться.
– М-м-м… На твоем месте я бы предоставил ей свободу действий. Она может вынудить партию консервативных старых форов есть у нее из рук так, что они даже не поймут, что происходит. И это решение половины твоих проблем. Боюсь, что ничего не могу сказать по поводу комаррских радикалов.
– Элис считает, что церемонии должно быть две – одна здесь, вторая на Комарре, – сообщил Грегор. – Двойные расходы. – Он скосил взгляд и сжал руку Лаисы. – Но оно того стоит.
Представив себе все социальные проблемы, которые усложняются прямо на глазах, оба выглядели так, будто подумывают о бегстве.
– Вы с этим справитесь, – сердечно поддержал их Майлз. – А мы поможем, правда, Айвен?
– Мать меня уже выдвинула в добровольцы, – мрачно сообщил Айвен.
– А ты сказал Иллиану? – спросил Майлз.
– Я послал леди Элис сообщить ему первому, – ответил Грегор. – Он связался со мной и заверил в полной личной и профессиональной поддержке – кажется. Эта фразочка насчет поддержки начинает надоедать. Разве похоже на то, что я вот-вот упаду? Не могу сказать, обрадовался он или пришел в ужас, но ты же знаешь, что Иллиана зачастую трудно понять.
– Не так уж и трудно. Думаю, как человек он рад, но как профессионал – в ужасе.
– Он предложил, чтобы я сделал все возможное, чтобы обеспечить приезд на Барраяр твоей матери до помолвки, чтобы, как он выразился, добавить ее сдержанности леди Элис. И я подумал, не присоединишься ли ты к нашей просьбе, Майлз. Ты же знаешь, как трудно оторвать ее от твоего отца.
– Ладно. Хотя в данной ситуации подозреваю, что лишь блокада п-в-туннеля помешает ей приехать.
Грегор ухмыльнулся:
– И тебя тоже поздравляю, Майлз. Твоему отцу в свое время понадобилась целая армия, а ты изменил историю Барраяра всего лишь одним приглашением на ужин.
Майлз беспомощно пожал плечами.
«Господи, неужели теперь все будут винить в этом меня? И во всем, что за этим последует?»
– Давай-ка попробуем не делать из этого историю, а? По-моему, следует больше ориентироваться на повседневную домашнюю скуку.
– Полностью согласен! – кивнул Грегор и, бодро отсалютовав, отключил комм.
Майлз уронил голову на руки и простонал:
– Это не моя вина!
– Нет, твоя! – отрезал Айвен. – Это целиком и полностью твоя затея. Я сам присутствовал при ее рождении.
– Нет, не моя. Твоя. Это ты выкрутил мне руки и заставил пойти на этот чертов прием.
– Я пригласил только тебя. А ты пригласил Галени. И вообще это моя мать выкрутила мне руки.
– О! Так, значит, это она виновата. Отлично. Это я вполне могу пережить.
Айвен согласно повел плечами.
– Ну, не выпить ли нам за счастливую чету? В твоем подвале есть такие бутылки, на которых больше пыли, чем на любом старом форе.
– Ага. Пошли глянем, – согласился Майлз.
По пути в подвал, резко отвергнув предложения Майлза выпить кленовой медовухи, Айвен нехотя спросил:
– Как по-твоему, Галени не попытается сделать что-нибудь, о чем потом будет сожалеть? Или мы будем сожалеть?
После довольно длительного молчания Майлз ответил:
– Нет.
