Глава 16
По завершении долгой и скучной церемонии выплаты налогов прислуга дворца подала обед на тысячу персон в семи залах – присутствующие занимали места в соответствии с рангом. Марк обнаружил, что сидит за столом чуть пониже главного, за которым сидел Грегор. Вино и замысловато приготовленные яства послужили отличным предлогом воздержаться от общения с соседями. Он старался пить и жевать как можно медленнее и все равно почувствовал, что опять переел, и голова уже кружилась от алкоголя. Присмотревшись, он заметил, что графиня при каждом тосте только пригубливает рюмку, и взял на вооружение ее стратегию. Жаль, он не заметил раньше, но по крайней мере ему удалось встать, а не выползти из-за стола, и стены кружились не слишком быстро.
«Могло быть и хуже. Например, выдержать все это, делая вид, что я – Майлз Форкосиган».
Графиня отвела его в бальный зал с причудливым паркетным узором: все было готово к началу танцев, но никто не танцевал. Оркестр из живых исполнителей – одни мужчины, и все в военных мундирах – расположился в углу. Сейчас играли всего человек пять какую-то камерную музыку. Высокие двери были открыты прохладному ночному воздуху галереи. Марк про себя отметил дверь как возможный путь к отступлению. Сейчас было бы невероятно оказаться одному, в темноте. Он даже начал скучать по своей каюте на борту «Перегрина».
– Вы танцуете? – спросил он у графини.
– Сегодня только один танец.
Ее слова вскоре стали понятны: появился император Грегор и с неизменной серьезной улыбкой вывел графиню, чтобы открыть бал. Когда мелодия повторилась, к ним присоединились и другие пары. Танцы форов были в основном чинные, торжественные: пары располагались группами, а не каждая поодиночке, и совершали множество сложных и очень труднозапоминаемых движений. Марк решил, что это очень соответствует здешнему образу жизни.
Оказавшись в одиночестве, Марк поспешно сбежал в соседнюю комнату, где музыка была не так слышна. Здесь он обнаружил столы с новыми закусками и бокалами. На мгновение он подумал, как хорошо было бы воспользоваться анестезирующими свойствами алкоголя. Зыбкое забвение…
«Ага, конечно. Публично напиться и устроить скандал». Графине сейчас только этого не хватает. Он и так уже много натворил.
Марк забился в оконную нишу. Похоже, этого оказалось достаточно, чтобы туда больше никто не совался. Прислонившись к стене и скрестив руки, он приготовился стойко ждать. Может, удастся уговорить графиню уехать пораньше, после первого танца. Но, похоже, она тут всех обрабатывает. Несмотря на кажущуюся веселость и общительность, он от нее сегодня не слышал ни единого слова, сказанного просто так, без всякой цели. Подобное самообладание, пожалуй, даже пугало.
Его настроение стало еще более мрачным, когда он задумывался о том, что означает та пустая криокамера. Графиня как-то сказала, что Служба безопасности не может быть везде. Черт побери! Считается, что Служба безопасности все знает и все видит! Именно это и значат мрачные нашивки с недреманным оком на воротнике у Иллиана. Так, значит, репутация Службы безопасности – всего лишь пропагандистский трюк?
Одно несомненно. Сам Майлз из той криокамеры вылезти не мог. Интересно, он уже истлел и рассыпался в прах или все еще заморожен? Но ведь где-то же должен существовать свидетель, или свидетели. Нить, веревочка, цепочка, связь, дорожка из кровавых хлебных крошек – хоть что-то! Что-то должно быть!
– Лорд Марк? – услышал он оживленный голос.
Марк перестал мрачно разглядывать носки своих ботинок и поднял взгляд, который уперся в дивное декольте, обрамленное малиновым шелком с белым кружевом. Нежная линия плеч, гладкие женственные формы, безупречная кожа – можно подумать, что это абстрактная скульптура, перевернутое топологическое изображение. Он вдруг вообразил, что уменьшился до размеров насекомого и шагает по этим мягким холмам и долинам босиком…
– Лорд Марк? – неуверенно спросила она.
Он поднял голову, надеясь, что в полумраке не так заметна невольная краска смущения, и сумел, как требует вежливость, посмотреть ей в глаза.
«Я не виноват, что такой низенький. Извините».
На лицо смотреть было не менее приятно: ярко-синие глаза, изящные губки. Головку окружал ореол пепельно-русых кудряшек. В соответствии с обычаем в них были вплетены крошечные розовые цветы, принесенные в жертву ее великолепию. Но волосы оказались слишком короткими, и несколько цветочков вот-вот могли упасть.
– Да? – Ответ прозвучал слишком резко. Неприветливо. Он попробовал загладить такое впечатление, добавив: – Леди?..
– О, – улыбнулась она. – Я вовсе не леди. Я – Карин Куделка.
Он нахмурился, припоминая:
– Вы – не родня капитану Клементу Куделке?
Это имя одного из главных офицеров, работающих с графом Эйрелом Форкосиганом, было включено в список Галена в качестве одной из жертв, буде предоставится возможность.
– Это мой отец, – с гордостью ответила она.
– О!.. Он здесь? – нервно спросил Марк.
Ее улыбка погасла.
– Нет. Ему в последнюю минуту пришлось уйти в Главный штаб.
– А!
Ну конечно. Было бы поучительно составить список тех, кто должен был сегодня прийти сюда, но не пришел из-за болезни премьер-министра. Будь Марк действительно вражеским агентом, как и предполагалось, то смог бы легко вычислить ключевые фигуры из окружения Эйрела Форкосигана, и такая информация была бы более ценной, чем любая другая.
– Вы и правда совсем не похожи на Майлза, – сказала она, критически оглядывая его. Он весь напрягся, но все же удержался и не стал втягивать живот. – У вас кости шире. Здорово было бы посмотреть на вас вместе. Он скоро вернется?
«Она не знает. Не знает, что Майлз мертв, не знает, что это я его убил».
– Нет, вряд ли, – пробормотал он, а потом по-мазохистски спросил: – Вы тоже были в него влюблены?
– Я? – рассмеялась она. – Не имела возможности. У меня три старшие сестры, и все – выше меня. Они меня называют карлицей.
Его макушка находилась где-то на уровне ее плеча, что значило, что у нее обычный для барраярки рост. Ее сестры, видимо, были амазонками, как раз во вкусе Майлза. Аромат ее цветов – или ее кожи – укачивал его на легких, нежных волнах.
У Марка отчаянно сжалось сердце.
Она держалась дружелюбно, открыто, улыбчиво – только потому, что не знала, что он совершил. А если он соврет, если попробует, если вдруг, вопреки всему, он, как в самых пьяных грезах Айвена, пойдет прогуляться с этой девушкой и она пригласит его в поход по горам – что тогда? Насколько занимательно ей будет наблюдать, как он задохнется до полусмерти во всем великолепии своей нагой импотенции? Безнадежность, бессилие, беспросветность… От одного только предчувствия боли и унижения у него потемнело в глазах.
– Ах, уходите, ради Бога, – простонал он.
Синие глаза изумленно распахнулись.
– Пим предупреждал меня, что вы – бука… Ну ладно…
Она пожала плечами и отвернулась, гордо вскинув голову.
Несколько крошечных розовых цветочков выскользнули и упали на пол. Марк судорожно подхватил их.
– Постойте!
Она обернулась, все еще хмурясь:
– Что?
– Вы потеряли цветы.
Он протянул их ей на сложенных лодочкой ладонях – расплющенные розовые комочки – и попытался улыбнуться. Улыбка, наверное, получилась такая же помятая, как цветы.
– О!
Она забрала их у него – длинные уверенные пальцы, короткие ненакрашенные ногти… вовсе не руки бездельницы, – посмотрела на цветы с некоторой растерянностью, словно не знала толком, как их закрепить обратно. В конце концов бесцеремонно продела их в кудряшки на макушке, совсем не так, как остальные, и еще более ненадежно, чем раньше.
«Говори хоть что-нибудь, иначе упустишь свой шанс!»
– У вас волосы короткие, не то что у остальных, – выпалил он. О Господи, она решит, что это критика!..
– У меня нет времени с ними возиться.
Ее пальцы бессознательно зарылись в волосы, разбросав новую порцию цветов.
– А на что уходит ваше время?
– Главным образом на учебу. – Ее лицо понемногу оживилось. – Графиня Форкосиган обещала, что, если у меня результаты будут не хуже, чем сейчас, она на следующий год отправит меня учиться на Колонию Бета! – Блеск ее глаз по остроте уже мог бы сравняться с лазерным скальпелем. – И я это могу! Я всем докажу. Если Майлз делает то, что он делает, то и я смогу своего добиться!
– А что вам известно о том, что делает Майлз? – спросил он, встревожившись.
– Ну, он же прошел через Военную академию, так? – Она вдохновенно подняла голову. – А все говорили, что он слишком хлипкий и болезненный, что все это впустую, что он просто умрет молодым. А потом, когда он своего добился, все стали говорить, что дело в отцовской протекции. Но он же окончил в числе лучших! Не думаю, чтобы его отец имел какое-то отношение и к этому.
Она уверенно кивнула, удовлетворенная своими аргументами.
«Но насчет ранней смерти они не ошиблись».
Ей явно ничего не известно о личной армии Майлза.
– А сколько вам лет? – спросил он.
– Восемнадцать.
– А мне… э-э… двадцать два.
– Знаю. – Она вгляделась в него с интересом, но не без опаски. А потом в ее глазах вдруг вспыхнуло понимание, и она понизила голос: – Вы очень тревожитесь о графе Эйреле, да?
В высшей степени милосердное истолкование его грубости.
– Граф – мой отец. – Фраза вышла по-майлзовски короткой. – Не считая прочего.
– Вы уже нашли здесь друзей?
– Мне… трудно сказать. – Айвен? Грегор? Его мать? Можно ли кого-то из них назвать его другом? – Я был слишком занят тем, что находил родственников. Родственников у меня прежде не было.
Ее брови изумленно поднялись.
– И друзей тоже?
– Да. – Странно это осознавать – странно и слишком поздно. – Не могу сказать, что мне не хватало друзей. У меня всегда были более насущные проблемы.
«И сейчас есть».
– У Майлза всегда была куча друзей.
– Я не Майлз, – огрызнулся Марк, задетый за живое. Нет, она не виновата – у него чуть ли не любое место больное.
– Это я вижу… – Она помолчала, слушая, как в бальном зале начинают играть новый танец. – Хотите потанцевать?
– Я ваших танцев не знаю.
– Это танец отражений. Его может танцевать любой, он нетрудный. Надо просто повторять все, что делает партнер.
Он оглянулся назад и вспомнил о высоких дверях, выходящих на променад.
– Может… может, на улице?
– Почему? Вы не сможете меня видеть.
– Но и меня тоже никто не сможет увидеть. – Тут к нему пришло новое подозрение: – Это моя мать вас попросила?
– Нет…
– Леди Форпартил?
– Нет! – Она засмеялась. – С чего им вдруг меня просить? Пошли, а то танец кончится! – Она схватила его за руку и решительно потащила за собой, рассыпав еще несколько цветов. Он подхватил пару бутонов и тайком спрятал в карман.
«Помогите, меня похищает энтузиастка!»
Можно себе представить ситуацию и похуже. Он натянуто улыбнулся.
– Вам не противно танцевать с жабой?
– Что?!
– Айвен сказал…
– А, Айвен! – Она равнодушно пожала белым плечиком. – Не обращайте на Айвена внимания, мы все так делаем.
«Леди Кассия, вы отомщены».
Марк еще немного повеселел, дойдя до средней степени мрачности.
Танец отражений был таким, как она обещала: пары стояли друг напротив друга, приседая, покачиваясь и ступая в такт музыке. Темп был побыстрее – не такой торжественный, как в парадных танцах, и к старшим присоединилось немало молодежи.
Чувствуя себя нелепым, Марк вышел за Карин и начал повторять ее движения, отставая примерно на полтакта. Как она и обещала, уже секунд через пятнадцать у него стало получаться. Он начал немного улыбаться. Пары постарше были совершенно серьезны и элегантны, но кое-кто из молодежи позволял себе больше вольностей. Один юный фор решил подразнить свою даму и на секунду приставил палец к носу. Она нарушила правила и не повторила его движения, но он великолепно передразнил возмущенное выражение ее лица. Марк рассмеялся.
– Ты совсем другой, когда смеешься! – Карин удивленно наклонила голову.
Он повторил наклон ее головы.
– В чем другой?
– Не знаю… Не такой… траурный. Когда ты прятался там, в углу, у тебя был такой вид, словно ты потерял лучшего друга.
«Если бы ты только знала!»
Карин покружилась – он тоже покружился. Он отвесил ей преувеличенный поклон с удивленным, но довольным видом, она отвесила ему такой же. Зрелище при этом открылось великолепное.
– Мне просто необходимо снова вас рассмешить, – твердо решила она и совершенно серьезно пересказала ему подряд три неприличных анекдота. Кончилось тем, что он расхохотался главным образом из-за того, насколько они не соответствовали ее девическому облику.
– Где ты этого нахваталась?
– Естественно, от старших сестер, – пожала она плечиками.
Когда танец закончился, он искренне об этом пожалел. На этот раз инициативу захватил он и увел ее обратно в соседнюю комнату чего-нибудь выпить, а оттуда – на променад. После того как его сосредоточенность на танце прошла, он смущенно заметил, сколько народу на него смотрит, – и на этот раз дело не в мании преследования. Они слишком заметная пара: прекрасная Карин и жаба-Форкосиган.
На улице оказалось не так темно, как он надеялся. Из окон дворца вырывались потоки света, а туман рассеивал свет множества разноцветных фонариков в саду. Под каменной баллюстрадой уходил склон, заросший почти по-лесному старыми кустарниками и деревьями. Серпантином спускались вымощенные каменными плитами дорожки, гранитные скамейки будто приглашали желающих помедлить. Но ночь выдалась холодной, и большинство предпочитало оставаться в залах – к счастью.
Обстановка в высшей степени романтическая – совершенно не для него.
«Почему я здесь оказался?»
Какой смысл пробуждать желания, которые он не может утолить? Даже смотреть на нее ему было больно. И все равно он придвинулся чуть ближе. От исходившего от нее аромата кружилась голова, сильнее, чем от вина и танца. Ее разгоревшаяся от движений кожа излучала тепло – в скопе снайпера она сейчас пылала бы факелом. Какая мрачная мысль. Похоже, для него смерть и секс связаны неразрывно. Ему стало страшно.
«Я разрушаю все, к чему прикасаюсь. Я не притронусь к ней».
Он поставил свой бокал на каменный парапет и сунул руки в карманы.
– Лорд Марк, – сказал она, пригубив вино, – вас можно считать гражданином галактики. Если бы вы женились и собрались иметь детей, вы захотели бы, чтобы ваша жена пользовалась маточным репликатором, или нет?
– А почему супружеская пара может вдруг решить не воспользоваться репликатором? – спросил он, ошеломленный столь неожиданным поворотом.
– Ну, например, чтобы она доказала ему свою любовь.
– Господи, дикость какая! По-моему, это может доказать только обратное – что он ее не любит. – Помолчав, он поинтересовался: – Это ведь был чисто теоретический вопрос?
– Ну… да.
– Я имел в виду – никто из ваших близких не ведет всерьез таких разговоров – например, ваши сестры?
– Нет, мои сестры еще не замужем. Но не из-за отсутствия предложений. Мама и па просто выжидают. Это стратегия.
– О?
– Леди Корделия так им посоветовала, после того как у них родилась вторая дочь. Вскоре после того, как она сюда иммигрировала, наступил период, когда стала распространяться галактическая медицина и можно было принять такую пилюлю, чтобы выбрать пол ребенка. И все на какое-то время с ума посходили. Все заказывали мальчишек. В последнее время соотношение немного выравнялось. Но мы с сестрами пришлись как раз на середину настоящей засухи девочек. Сейчас мужчина, не поставивший в брачном контракте пункт о согласии на использование маточного репликатора, жены себе не найдет. Свахи даже не станут им заниматься. – Она хихикнула. – Леди Корделия сказала маме, что если она правильно разыграет свои карты, то все ее внуки могут иметь перед своим именем «Фор».
– Ясно, – изумленно моргнул Марк. – Ваши родители об этом мечтают?
– Вовсе нет, – пожала плечами Карин. – Но при прочих равных это – преимущество.
– Это… приятно знать… наверное. – Он посмотрел на бокал, но пить не стал.
Из бального зала вышел Айвен, увидел их и приветливо махнул, но прошел дальше. В руке у него был не бокал, а целая бутылка, и прежде чем направиться по дорожке в сад, он затравленно оглянулся.
Тут Марк отхлебнул вина.
– Карин… а я приемлем?
– Приемлем для чего? – Наклонив голову, она улыбнулась.
– Для… для женщин. То есть – посмотри на меня! Прямо. Я действительно похож на жабу. Весь искорежен, и если в ближайшее время ничего не предприму, то стану поперек себя шире. И сверх того – я еще и клон!
Не говоря уж о проблеме с дыханием. Приняв все во внимание, вполне логично прямо сейчас броситься с парапета вниз головой.
– Ну, все это верно, – рассудительно ответила она.
«Черт побери, ты бы хоть из вежливости возразила!»
– Но ты же – клон Майлза. Значит, и мозги у тебя его.
– А мозги компенсируют все остальное? С точки зрения женщины?
– Не любой женщины. Только неглупой.
– Ты – неглупая.
– Да, но с моей стороны было бы нахальством так говорить. – Она ухмыльнулась и взъерошила свои кудряшки.
«И как это понимать?»
– Может, у меня и нет мозгов Майлза, – мрачно проговорил он. – Может, джексонианские врачи мне их притупили, чтобы я был послушным. Этим можно объяснить очень многое в моей жизни.
Вот еще одна неприятная идея, которая будет его преследовать.
Карин снова хихикнула:
– Не думаю, Марк.
Он иронично улыбнулся:
– Прямо. Без пощады.
– А теперь ты говоришь совсем как Майлз!
Из бального зала вынырнула молодая женщина в чем-то голубовато-шелковистом. Она была по-спортивному подтянута, ослепительно белокура и почти так же высока, как Айвен.
– Карин! – Она помахала рукой. – Мама хочет, чтобы мы все подошли к ней!
– Сейчас, Делия? – спросила Карин с явной досадой.
– Да. – Делия посмотрела на Марка с пугающим интересом, но, повинуясь дочернему долгу, ушла обратно.
Карин вздохнула, сняла руки с парапета, неловким жестом оправила платье и прощально улыбнулась.
– Очень приятно было познакомиться, лорд Марк.
– Я с большим удовольствием с вами разговаривал. И танцевал.
И это было правдой. Он помахал рукой нарочито небрежно, и она исчезла в теплом свете дворца. Убедившись, что она скрылась, он опустился на колени, тайком подобрал розовые цветочки и убрал в карман.
«Она улыбнулась мне. Не Майлзу. Не адмиралу Нейсмиту. Мне самому. Марку».
Вот как все могло быть, если бы не фиаско в истории с клонами.
Теперь, оставшись один в темноте, он вдруг обнаружил, что на самом деле ему этого не так уж и хотелось. Он решил разыскать Айвена и направился следом за ним по садовой дорожке. К несчастью, дорожка разветвлялась. Он проходил мимо уединившихся парочек и несколько более солидных мужчин и женщин, которые зашли сюда просто спокойно поговорить или проветриться. Куда направился Айвен? Очевидно, не сюда – небольшой круглый балкончик оказался тупиком. Марк повернул обратно.
Кто-то шел за ним следом: высокий мужчина в красно-синем. Лица в темноте не видно.
– Айвен? – неуверенно проговорил Марк. Почему-то он был почти уверен, что это не Айвен.
– Так это ты форкосигановский клоун.
Голос не Айвена. Подвывание на слове «клон» подчеркнуло намеренность оскорбления.
Марк не шевельнулся.
– Тут ты не ошибся, – прорычал он. – А ты кто в этом цирке: дрессированный медведь?
– Я – фор.
– Это видно по низкому лбу и крохотному черепу. Что за фор?
Он чувствовал, что у него щетинятся волосы на затылке. В последний раз такое тошнотворное возбуждение он испытывал в тупике караван-сарая. Сердце забилось быстрее.
«Но он пока не угрожал – и он один. Подожди».
– Инопланетник. Ты понятия не имеешь о том, что такое честь фора! – проскрежетал незнакомец.
– Совершенно верно, – жизнерадостно согласился Марк. – По-моему, вы все сумасшедшие.
– Ты – не солдат.
– Опять-таки верно. Ну до чего мы сегодня сообразительные! Меня обучали исключительно убийствам. Смерть в темноте – моя специальность.
Он начал мысленно отсчитывать секунды.
Двинувшийся было вперед противник вдруг отступил.
– Это точно, – прошипел он. – И времени ты зря не терял – уже обеспечил себе графство. Не слишком тонко для профессионального убийцы.
– А я – человек не тонкий.
Марк постарался собраться, но не двигаться. Никаких неожиданных жестов. Продолжай блефовать.
– Вот что я тебе скажу, маленький клоун, – говорящий опять так же оскорбительно перековеркал это слово, – если Эйрел Форкосиган умрет, ты на его место не встанешь!
– Ну и тут ты снова прав, – промурлыкал Марк. – Только что это ты так раскипятился, зануда-фор?
«Вот черт. Он знает, что Майлз погиб. Откуда? Он из Службы безопасности?» Но насколько Марку удалось рассмотреть, в петлицах незнакомца не было недреманного ока – только знаки какого-то корабля. Судя по всему, с действительной.
– А какое тебе дело до лишнего трутня, проживающего на фамильную стипендию в Форбарр-Султане? Сегодня я видел их тут целые стада – лакали на дармовщинку.
– Нахальничаешь.
– Пораскинь мозгами. – У Марка почти иссякло терпение. – Здесь ты никаких смертельных угроз не осуществишь. Это поставило бы Службу безопасности в неловкое положение. Не думаю, чтобы тебе хотелось раздражать Саймона Иллиана, кто бы ты ни был.
Он продолжал свой отсчет.
– Не знаю, какая у тебя, по-твоему, есть зацепка в Службе безопасности… – яростно начал неизвестный, но его прервали. Улыбающийся слуга в дворцовой ливрее показался на дорожке с подносом, уставленным бокалами. Очень рослый молодой человек.
– Не желаете ли выпить, джентльмены? – предложил он.
Безымянный фор бросил на него взбешенный взгляд:
– Нет, спасибо.
Резко повернувшись, он зашагал прочь. Ветви кустов закачались, стряхивая капли росы.
– А я выпью, спасибо! – весело отозвался Марк. С легким поклоном слуга подал ему поднос. Ради своего многострадального желудка Марк выбрал бокал с тем же легким вином, что он пил почти весь вечер. – Восемьдесят пять секунд. Время никудышное. Он мог бы три раза меня прикончить, а вы вмешались как раз в тот момент, когда разговор стал наконец интересным. Как вам удается отслеживать такие ситуации? Не может быть, чтобы за следящими устройствами дежурило столько народу, что прослушивали бы каждый разговор. Автоматический поиск ключевых слов?
– Канапе, сэр? – Слуга невозмутимо повернул поднос другой стороной.
– Опять-таки благодарю вас. Кто был гордый фор?
Слуга взглянул на опустевшую дорожку:
– Капитан Эдвин Форвента. Он в увольнении, пока его корабль ремонтируется в орбитальных доках.
– Он не в Службе безопасности?
– Нет, милорд.
– Да? Ну, скажите своему начальнику, что я хотел бы переговорить с ним, как только у него будет возможность.
– Это будет лорд Фораронберг, управляющий кухней и погребами.
Марк ухмыльнулся:
– Ага, как же. Уходите, я и так уже пьян.
– Слушаю, милорд.
– До утра. А! Еще одно. Вы, случайно, не знаете, где я сейчас могу найти Айвена Форпатрила?
Молодой человек рассеянно посмотрел через край баллюстрады, словно к чему-то прислушивался, хотя никакого наушника у него заметно не было.
– В конце следующей тропинки, отходящей налево, около фонтана есть беседка. Попробуйте поискать его там.
– Спасибо.
Марк пошел по прохладному ночному туману в указанном направлении. Скоро до него донесся плеск фонтана. Около него стояло крошечное каменное строение: никаких стен, одни только арки.
В этом уголке сада было так тихо, что до него донеслось дыхание человека, находившегося в беседке. Только одного человека: слава Богу, он не уменьшит своей и без того минимальной популярности, прервав свидание. Но дыхание было странно хриплым.
– Айвен?
Наступило продолжительное молчание. Марк уже пытался решить, окликнуть ли Айвена снова или уйти на цыпочках, когда кузен неприветливо пробурчал:
– Чего?
– Я… просто не знал, что ты делаешь.
– Ничего.
– Прячешься от своей матери?
– Угу.
– Я… э-э… не скажу ей, где ты.
– Весьма признателен, – кисло ответил тот.
– Ну… пока. – Он повернулся, собираясь уйти.
– Погоди.
Марк остановился, недоумевая.
– Выпить хочешь? – предложил Айвен после длинной паузы.
– Э-э… конечно.
– Ну, заходи.
Марк нырнул в беседку и остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Обычная каменная скамья, на ней сидит Айвен. Кузен протянул блеснувшую бутылку, и Марк долил свой бокал, запоздало обнаружив, что Айвен пьет не вино, а что-то вроде бренди. Коктейль оказался довольно мерзким. Он уселся на пол, прислонившись к каменной колонне, и поставил бокал рядом с собой. Айвен обошелся без такой формальности, как бокал.
– А ты доберешься до своей машины? – с сомнением спросил Марк.
– А зачем? Дворцовая прислуга вывезет меня утром, вместе с остальным мусором.
– О! – Глаза привыкли к темноте, и Марк разглядел сверкающее шитье на мундире Айвена и начищенные до блеска сапоги. Отблески света от его глаз. И блеск влажных дорожек на щеках. – Айвен, ты… в порядке?
– Я, – твердо заявил Айвен, – решил напиться.
– Вижу. А почему?
– Никогда не напивался в день рождения императора. Это популярный подвиг. Все равно что кого-нибудь трахнуть в дворцовом саду.
– Неужели кто-то это делает?
– Иногда. На спор.
– До чего забавно для Службы безопасности.
Айвен насмешливо фыркнул:
– Да, это есть.
– Так с кем ты поспорил?
– Ни с кем.
Марк почувствовал, что у него скоро закончатся пытливые вопросы, чего не скажешь об односложных ответах Айвена.
Но тут Айвен вдруг сказал из темноты:
– Мы с Майлзом почти каждый год бывали тут вместе. Я… удивился, до чего мне не хватает безжалостных комментариев этого паскудника. Он вечно меня смешил.
Айвен засмеялся. Звук получился странный и совершенно неубедительный. Он тут же замолчал.
– Тебе сказали, что нашли криокамеру, да? – догадался Марк.
– Угу.
– Когда?
– Несколько дней назад. Я с тех пор все время об этом думаю. Плохо.
– Да. – Марк замолчал. Айвена трясло. – Хочешь… вернуться домой и лечь спать?
– Мне теперь в гору не подняться. – Айвен пожал плечами.
– Я дам тебе руку. Или подставлю плечо.
– Ладно.
Не без труда он поднял Айвена на ноги и они начали пробираться вверх по крутому склону сада. Марк не знал, какой милосердный ангел из Службы безопасности занимался передачей вестей, но у дворца их встретила не мать Айвена, а его тетка.
– Он… э-э… – Марк не знал, что говорят в таких случаях. Айвен тупо озирался.
– Вижу, – ответила графиня.
– Мы можем дать телохранителя, чтобы отвезти его домой. – Айвен бессильно обвис, и у Марка подогнулись колени. – Лучше даже двух.
– Да… – Графиня прикоснулась к красивой булавке с коммом, приколотой к лифу. – Пим?
Избавившись от Айвена, Марк облегченно вздохнул. Облегчение переросло в благодарность, когда графиня заметила, что им тоже пора уезжать. Через несколько минут Пим привел машину графа к выходу, и испытание закончилось.
Ради разнообразия графиня по дороге домой почти все время молчала, измученно откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. Она не задала ни одного вопроса.
В вымощенным черно-белыми плитками вестибюле графиня отдала служанке накидку и направилась налево, в библиотеку.
– Извини, Марк. Я буду звонить в госпиталь.
У нее был такой усталый вид!
– Но вам наверняка сообщили бы, сударыня, если бы в состоянии графа произошли какие-то изменения.
– Я буду звонить в госпиталь, – бесстрастно повторила она. – Иди спать, Марк.
Он остановился у двери в свою комнату. Уже глубокая ночь. Коридор пуст. Тишина огромного дома навалилась на него. Внезапно он повернулся и прошел дальше, к комнате Майлза. У двери он снова остановился. За все недели, проведенные на Барраяре, он ни разу не осмелился сюда войти. Его не приглашали. Он нерешительно повернул старинную ручку. Дверь оказалась не заперта.
Он нерешительно вошел и включил свет. Спальня была просторной, если учесть причудливую архитектуру. Соседнюю комнатку, где в прежние времена спал камердинер, давно превратили в ванную. На первый взгляд комната казалась чуть ли не разоренной – такая она была пустая, аккуратная и чистая. Видимо, все детское барахло было сложено в коробки и отправлено на чердак в очередном припадке взрослости. Марк подозревал, что чердаки резиденции Форкосиганов могут оказаться совершенно потрясающими.
И все же следы владельца остались. Он медленно прошел по комнате, спрятав руки в карманы, словно посетитель музея.
Естественно, большая часть оставшихся сувениров говорила об успехах. Диплом Военной академии и офицерский патент были вполне ожидаемыми, хоть и непонятно, почему между ними под стеклом повешен потрепанный устав метеорологической службы. Витрина со старыми призами по конному спорту, похоже, скоро тоже отправится на чердак. Половина стены была отведена под громадную коллекцию книжных дисков и видео, тысячи названий. Сколько из них Майлз на самом деле прочел? Любопытствуя, он снял со стены считывающее устройство и проверил в нем наугад три диска. У каждого на полях оказалось хотя бы несколько заметок или переводов трудных слов – следы Майлза. Марк бросил проверку и пошел дальше.
Один предмет был ему знаком лично: старинный кинжал, унаследованный Майлзом от генерала Петера. Марк решился снять его со стены и проверить остроту клинка и удобство рукояти. И когда же за последние два года Майлз перестал таскать его с собой? Он осторожно вложил кинжал в ножны и вернул на полку.
Одно из стенных украшений было ироничным, личностным и очевидным: старый экзоскелет для ноги, перекрещенный, на музейный манер, с форской шпагой. Наполовину шутка, наполовину вызов. И то и другое устарело. Дешевая фотонная репродукция страницы из старинной книги помещена в немыслимо дорогостоящую серебряную рамку. Без контекста отрывок трудно было понять, но, похоже, какая-то допереходная религиозная чушь: что-то о пилигримах, горе и городе в облаках. Марк толком не разобрал, к чему это: никто никогда не подозревал Майлза в религиозности. Но тем не менее текст был явно ему важен.
«Некоторые из этих сувениров не награды, – понял Марк. – Это – уроки».
На прикроватной тумбочке лежала коробка с альбомом голографических портретов. Марк сел и включил ее. Он ожидал увидеть лицо Элли Куин, но на первом видеопортрете оказался высокий, хмурый и удивительно уродливый мужчина в ливрее дома Форкосиганов. Сержант Ботари, отец Элен. Он стал смотреть дальше. Следующей шла Куин, потом Ботари-Джезек. Родители, конечно. Лошадь Майлза, Айвен, Грегор – а потом целая вереница лиц и фигур. Он стал переключать их все быстрее и быстрее, не опознавая даже трети. После пятидесятого лица он остановился, устало потирая лоб.
«Он не человек, а толпа». Так. Он согнулся, полный боли, спрятав лицо в ладони. «Нет. Я не Майлз».
Комм-пульт Майлза был засекреченным, не хуже того, что у графа в библиотеке. Марк подошел и стал изучающе осматривать, засунув руки в карманы. Кончики пальцев нащупали смятые цветочки Карин Куделки.
Он вытащил их, разложив на ладони, а потом в припадке отчаяния смял и швырнул на пол. А уже в следующую минуту ползал по ковру, отчаянно подбирая лепестки.
«Кажется, я сошел с ума».
Стоя на коленях на ковре, он разрыдался.
В отличие от бедняги Айвена, его отчаянию никто не мешал, чему он был несказанно рад. Мысленно он извинился перед кузеном, хотя очень вероятно, что наутро Айвен и не вспомнит о его несвоевременном появлении. Он попытался успокоиться. Голова раскалывалась.
Десять минут задержки в медкомплексе Бхарапутры все решили. Успей они на десять минут раньше к катеру, бхарапутряне не смогли бы его взорвать – и будущее стало бы совсем иным. В его жизни было много тысяч десятиминутных интервалов, незаметных и не имевших никаких последствий. Но тех десяти минут хватило, чтобы превратить его из потенциального героя в ненужный хлам. И ничего уже не изменишь.
Может, как раз в этом и заключается дар командира: распознать решающие минуты среди многих и многих минут в ужасающей сумятице боя? Рискнуть всем, чтобы поймать именно эти золотые мгновения? Майлз обладал этим удивительным даром своевременности. И мужчины и женщины следовали за ним и складывали к его ногам свою веру – только за это.
И вот однажды его дар не сработал…
Нет. Он кричал, чтобы они не задерживались. Он совершенно правильно определил момент. Роковым образом его задержали чужие ошибки.
Марк с трудом встал с пола, умыл лицо в ванной, вернулся и сел за комм-пульт. На первый уровень секретности впускал отпечаток ладони. Механизму его ладонь не понравилась: ставшие шире кости и отложения подкожного жира начали сильно искажать отпечаток. Но не полностью, не до конца: с четвертой попытки отпечаток был принят. Следующий уровень требовал кодов, но ему достаточно было и первого: частный, пусть и незашифрованный вызов Службы безопасности.
Механический автоответчик Службы почти мгновенно перебросил его дежурному оператору.
– Мое имя – лорд Марк Форкосиган, – сообщил он ночному дежурному в чине капрала. – Я хочу поговорить с Саймоном Иллианом. Надо полагать, он все еще в императорском дворце.
– Это срочное дело, милорд? – спросил капрал.
– Для меня – да, – прорычал Марк.
Что бы капрал ни думал по этому поводу, он соединил Марка со своим начальством. Правда, сперва Марку пришлось пробиться еще через два уровня подчиненных. При виде Иллиана Марк судорожно сглотнул.
– Капитан Иллиан.
– Да, лорд Марк, в чем дело? – устало осведомился Иллиан. Для Службы безопасности ночь явно выдалась нелегкой.
– Сегодня вечером у меня состоялся интересный разговор с неким капитаном Форвентой.
– Я в курсе. Ты высказал несколько не слишком завуалированных угроз.
А Марк-то решил, что слугу-охранника прислали, чтобы защитить его!
– И у меня возник вопрос к вам, сэр. Капитан Форвента находится в списке тех, кто может знать о Майлзе?
Иллиан прищурился.
– Нет.
– Ну а он знает.
– Это… очень интересно.
– Вам полезно это знать?
Иллиан вздохнул:
– У меня теперь одной тревогой больше. Откуда произошла утечка? Придется выяснять.
– Но… лучше знать.
– О да.
– Могу ли я попросить об одолжении?
– Возможно. – Ответ прозвучал чрезвычайно уклончиво. – Что за одолжение?
– Включите меня. В розыск Майлза. Наверное, я хотел бы начать с просмотра ваших результатов. Что потом – не знаю. Но я больше не могу находиться в неведении.
Иллиан посмотрел на него с глубоким подозрением.
– Нет, – ответил он наконец, – я не позволю тебе резвиться в моих сверхсекретных файлах, спасибо большое. Спокойной ночи, лорд Марк.
– Постойте, сэр! Вы же жаловались на нехватку людей. Вы не можете отказать добровольцу.
– И что, по-твоему, ты сделаешь такого, чего не сделала Служба безопасности? – огрызнулся Иллиан.
– В том-то и суть, сэр, не сделала! Вы не нашли Майлза. Меньшего не сделать даже мне.
Увидев, как лицо Иллиана темнеет от гнева, Марк понял, что говорит не слишком дипломатично.
– Спокойной ночи, лорд Марк, – процедил Иллиан сквозь зубы и резко прервал связь.
Марк замер. В доме было так тихо, что казалось, он слышит пульсирование крови в висках. Следовало бы напомнить Иллиану, как умно он себя вел, как быстро все схватил: Форвента показал все, что знает, но сам Марк не признал, что знает то, о чем знает Форвента. Теперь расследование Иллиана может застать доносчика – кто бы он ни был – врасплох.
«Разве это ничего не стоит? Я не так глуп, как все вы думаете. А ты, Иллиан, не так умен, как я думал. Ты не… непогрешим».
Это его встревожило. Почему-то он ожидал, что Служба безопасности не имеет недостатков: это давало надежную картину мира. И Майлз непогрешим. И граф с графиней. Все – непогрешимы, недоступны смерти. Все – из резины. Единственная реальная боль – его собственная.
Он вспомнил, как плакал Айвен в темноте. Как в лесу умирал граф. Маска графини была более надежной. Вынужденно. Ей приходится прятать гораздо больше. А сам Майлз… он создал даже целую личность, чтобы прятаться в ней…
Загвоздка в том, решил Марк, что он в одиночку пытался быть Майлзом Форкосиганом. Даже сам Майлз не пытался так быть Майлзом. Он набрал себе целую труппу. Труппу из тысяч людей.
«Неудивительно, что мне за ним не угнаться».
Медленно, нерешительно Марк расстегнул китель и, достав из внутреннего кармана карточку Грегора, выложил ее на пульт. Он пристально всмотрелся в гладкий кусочек пластика, словно на нем было шифрованное послание, доступное только ему одному. И ему даже показалось, что так оно и есть.
«Ты знал. Ты знал это, да, Грегор? Подонок! Ты просто ждал, когда я сам до этого додумаюсь».
С судорожной решимостью Марк засунул карточку в щель комм-устройства.
На этот раз никаких автоответчиков. Мужчина в гражданском ответил сразу же, но не называя себя:
– Да?
– Я – лорд Марк Форкосиган. Я должен быть у вас в списке. Мне надо поговорить с Грегором.
– Прямо сейчас, милорд? – мягко спросил мужчина, протягивая руку к каким-то кнопкам.
– Да. Сейчас. Пожалуйста.
– Соединяю. – И он исчез.
Пластина осталась темной, но из усилителя послышалась мелодичная трель. Она не смолкала довольно долго. Марк начал паниковать. А что, если… Но трель оборвалась. Послышались непонятное звяканье и невнятный голос Грегора:
– Да?
Никакого изображения.
– Это я. Марк Форкосиган. Лорд Марк.
– Угу?
– Вы разрешили вам позвонить.
– Да, но… – Короткая пауза. – Черт, в пять утра! Марк!
– О! Вы спали? – отчаянно вскрикнул он, подался вперед и легонько ударился головой о твердый прохладный пластик пульта.
«Я не вовремя. Как всегда».
– Боже, вы это сказали совсем как Майлз, – пробормотал император. Пластина заработала и появилось изображение Грегора, включившего свет. Он находился в полутемной спальне и был только в просторных черных шелковых пижамных брюках. Он всмотрелся в Марка, словно проверяя, не говорит ли он с призраком. Император сделал глубокий вдох и прогнал сон. – Что вам нужно?
Какая милая лаконичность. Если отвечать подробно, то не хватит и шести часов.
– Мне нужно, чтобы меня включили в розыски Майлза. Иллиан меня не допускает. Вы можете ему приказать.
Грегор на секунду застыл, а потом коротко рассмеялся, приглаживая взлохматившиеся от сна волосы.
– Вы его просили?
– Да. Только что. Он мне отказал.
– Гм-м, да… его обязанность – быть осторожным вместо меня. Чтобы мои суждения оставались объективными.
– Объективно, сэр. Ваше величество! Включите меня!
Грегор пристально рассматривал его, растирая щеку.
– Да… – медленно протянул он спустя некоторое время. – Давайте… посмотрим, что получится.
Взгляд у него был уже совсем несонный.
– Вы позвоните Иллиану прямо сейчас, ваше величество?
– Что это – накопившееся желание? Плотина прорвалась?
«И я полился, как вода…» Откуда эта цитата? Ужасно похоже на графиню.
– Он еще не спит. Пожалуйста, ваше величество! И пусть свяжется со мной через этот комм и подтвердит. Я буду ждать.
– Хорошо. – Губы Грегора изогнулись в странной улыбке. – Лорд Марк.
– Спасибо, ваше величество. Э-э… доброй ночи.
– Доброе утро.
Грегор отключил связь.
Марк ждал. Секунды растянулись. Начиналось похмелье, но и опьянение еще не прошло. Наихудшая комбинация. Он начал дремать, когда комм наконец дал сигнал, и он чуть не слетел со стула.
Он стремительно включил связь:
– Да. Сэр?
Возникло демонически мрачное лицо Иллиана.
– Лорд Марк. Если вы сегодня утром явитесь в штаб-квартиру Службы безопасности к началу обычного рабочего дня, то вам будет разрешено просмотреть файлы, о которых у нас с вами шла речь.
– Спасибо, сэр, – искренне сказал Марк.
– Это через два с половиной часа, – заметил Иллиан. Марк решил, что некий садизм, прозвучавший в его словах, вполне оправдан.
– Я приду.
В ответ Иллиан только чуть прикрыл глаза и исчез.
Проклятие через благие намерения – или только милость? Марк задумался о милости Грегора.
«Он знал. Знал раньше меня».
Лорд Марк Форкосиган – реальный человек.
