33
На другой день я заслушивал оперативников о проделанной работе. Первым выступал Зиннер.
– Мы подняли материалы о пожаре. Он произошел… Нет, пожалуй, не с этого надо начать. О семье имитатора: у него есть брат-близнец и мать. Вернее, мать была, а брат остался.
– Володя, что ты нервничаешь, как будто экзамены сдаешь?
– Андрей Николаевич, я всю ночь не спал, в архиве работал…
– Я бы тебе посочувствовал, если бы ты всю ночь мешки с углем таскал. Соберись с мыслями и излагай события по порядку.
– Имитатора зовут Евгений Карлов. Родился он в неблагополучной семье: отец и мать пили, детьми не занимались. Проживали Карловы в частном секторе в Машиностроительном районе на улице Спартака, дом два. Когда имитатору исполнилось три года, его отец умер. Мать тут же сошлась с его двоюродным братом, а когда того посадили, привела в дом нового сожителя. За последующие десять лет у братьев сменилось несколько «отчимов». Все они были неоднократно судимые, воровали и нигде не работали. В мае 1976 года мать имитатора сожительствовала с мужчиной по кличке Пастушок. В этом же месяце из мест лишения свободы освободился другой бывший сожитель их матери, некий Демид. Мужчины встретились в доме Карловых, стали выяснять отношения, и Пастушок зарезал Демида на глазах всей семьи. Еще через месяц освободились одновременно два бывших «отчима» имитатора. Оба они пришли к Карловым, но скандалить не стали, отложили разборки на потом и закатили пир горой. Ночью дом Карловых сгорел дотла. В живых остался только Роберт Карлов, брат-близнец имитатора. От пережитого ужаса он тронулся умом и из социума выбыл. При разборе завалов на месте пожара было обнаружено восемь тел: два женских, труп подростка и пять мужских трупов. Все тела были обуглены до такой степени, что опознание провести было невозможно.
– Кто погибший подросток, не установили?
– По косвенным признакам опознали двух мужчин, а кто все остальные погибшие – неизвестно. В гостях у Карловых были самые настоящие отбросы общества. По факту массовой гибели людей на пожаре следствие было проведено формально, в материалах дела одни отписки.
Следующим докладывал Симонов.
– В городском ЗАГСе на мать Евгения Карлова есть два свидетельства о смерти. Первое выдано в 1979 году, второе – два года назад. До пожара мать имитатора работала техничкой в ПТУ. После пожара ее формально уволили, но прокурор в порядке надзора отменил это решение и восстановил Антонину Карлову на работе. В последующие три года руководство ПТУ неоднократно увольняло Карлову, а прокуратура восстанавливала ее на работе. Свои решения прокурор обосновывал так: тело Карловой не опознано, значит, факт ее смерти достоверно не установлен. В 1979 году, по истечении трехлетнего срока, ПТУ подало в суд, и Антонину Карлову официально признали умершей. Второй раз она умерла в нашей психбольнице от цирроза печени два года назад. Оба свидетельства о смерти лежат в одной папке, и никто из работников ЗАГСа не поинтересовался, как один и тот же человек умудрился умереть дважды.
– Кто занимался психбольницей?
– Я, – поднял руку Козлов. – Антонину Карлову доставили в наркологическое отделение с острым алкогольным психозом. Подобрали ее на улице. Документов, удостоверяющих личность, Карлова при себе не имела. В истории болезни ее данные записаны со слов Виктории Таруновой. Лечилась Карлова недолго. Через месяц после поступления в стационар у нее отказала печень, и она умерла.
– Коллеги, я правильно понял: с 1976 по 1988 год мать имитатора неизвестно где жила и непонятно чем занималась?
– Полный мрак, Андрей Николаевич! – ответил за всех Козлов. – Чем она занималась тринадцать лет, мы уже никогда не узнаем.
– Откуда Тарунова знает мать имитатора?
– С 1970 по 1977 год Виктория Тарунова работала детским психиатром. Оба брата Карловы были у нее на учете. У них с детства проблемы с психикой. «Отчимы» издевались над ними и, как я думаю, насиловали их обоих. С самого раннего детства ничего хорошего пареньки не видели: пьянки, гулянки, дебоши, обноски, питание впроголодь.
– Причину пожара установили?
– «Неосторожное обращение с огнем», – ответил Зиннер. – Под эту формулировку можно подвести все, что угодно. Андрей Николаевич, их дом сгорел до самого фундамента. Причину пожара никто толком не выяснял – заинтересованных лиц не было. Все погибшие – маргиналы без роду и племени, вот дело о пожаре и спустили на тормозах.
– Разрешите, я продолжу, – поднял руку Симонов. – Свидетельства о смерти Евгения Карлова в ЗАГСе нет. Свидетельство о рождении есть, отметка о получении паспорта есть, а свидетельства о смерти нет. Я поинтересовался у работников архива, и они пояснили, что если нет решения суда или следственных органов, то гражданин после исчезновения будет считаться без вести отсутствующим. Мать Карлова признали умершей после заявления руководства ПТУ, а вот о самом Евгении никто не позаботился.
– В смысле? – не понял я.
– Ни орган опеки и попечительства, ни школа, где учился Евгений, никто из официальных инстанций не выступил с инициативой признать его умершим. Неофициально все знали, что Евгений Карлов погиб на пожаре, а заниматься документальным оформлением его смерти никто не захотел.
– Когда имитатор получил паспорт?
– В 1979 году в городе Владивостоке. Где он пребывал после пожара, нам установить не удалось.
– Введу вас в курс дела, – сказал я. – В 1977 году четырнадцатилетний Евгений Карлов был осужден за ряд краж и грабежей. При аресте он назвался именем своего брата и до самого освобождения из колонии он жил как Роберт Карлов.
Я посмотрел в свои записи, подсчитал на бумажке и продолжил:
– С момента пожара и до ареста имитатор был на свободе всего полгода. После освобождения он приезжает во Владивосток и обращается в милицию за получением паспорта… Забавненько, как он объяснил местным ментам, где он без документов болтался столько лет? Так, что дальше? УВД Приморского края делает запрос в наш ЗАГС и получает копию свидетельства о рождении Евгения Карлова. Смерть-то его никто не фиксировал, вот он и жил формально. И не формально тоже жил. Что у нас по Таруновой?
– Как в воду канула, – ответил Айдар. – Я думаю, что если она не сбежала вместе с имитатором, то скоро объявится. Засаду у нее на квартире мы оставили, на работе всех предупредили.
После совещания я решил поговорить с Далайхановым.
– Айдар, что-то ты нервный стал в последнее время. Дома нелады или как?
Приятель помолчал, посмотрел в окно и решился выложить правду.
– Помнишь потерпевшую Тельнову? Я женюсь на ней.
– Оба-на! – изумился я. – У нее вроде бы муж был. И ребенок от другого мужа.
– Ребенка я усыновлю, а с мужем она развелась… Андрей, меня зовут работать начальником уголовного розыска в Семипалатинск. Вот рапорт на отпуск. Съезжу в Казахстан, оформлю официальный вызов.
– Какой еще отпуск? – возмутился я. – Кто тебе его подписал? Клементьев?
– Малышев. В последний день, перед уходом на пенсию.
– Ах, Малышев! – выдохнул я. – Он в последний день тебе представление на награждение орденом Ленина не подписал? Айдар, у тебя совесть есть? В отделе запарка, людей не хватает, а ты в отпуск собрался? Я не узнаю тебя.
– Я сам себя не узнаю, вот и хочу сменить обстановку.
– Меняй! Желаю тебе всего наилучшего. Но перед отъездом сделай одну вещь: поменяйся рабочими местами с Симоновым. Сегодня же переезжай в его кабинет, а он – ко мне.
Айдар посмотрел мне в глаза, помолчал и стал собирать пожитки.
В тот же день я встретился с Герой.
– Ты чего такой смурной? – спросил меня лидер «Общества исходного пути».
– Был у меня приятель, столько лет вместе бок о бок отработали, и вот на тебе – взбесился на ровном месте! Решил в Казахстан уехать. С женой разводится, женится на потерпевшей по делу. Когда только снюхаться успели? Он ниже ее на голову. У нее ребенок от любовника.
– Пути господни неисповедимы! – засмеялся Гера. – Про любовь тебе ничего не скажу, а с Казахстаном все понятно: русские оттуда бегут, своих национальных кадров не хватает. Твой приятель кто по национальности?
– Отец – казах, мать – немка.
– На первых порах его за своего примут, а потом отодвинут на задний план. Когда у них все утрясется, мамашу-немку ему не раз припомнят.
К нам подошел молодой мужчина в модной турецкой дубленке.
– Знакомься, – представил его Гера, – твой тезка, Андрей. Кличка Беркут. К нам приехал на соревнования по карате. У тебя есть фотография имитатора?
– Есть, конечно. Вот он. – Я протянул Беркуту свежеотпечатанную разыскную листовку с портретом Роберта Карлова.
– Вроде он, – поморщился гость нашего города. – Похож! Но столько лет прошло.
– Давайте зайдем в кафе, пообедаем и обо всем поговорим, – предложил Гера.
Я решительно отказался от приглашения.
– Какое кафе, кооперативное? У меня денег на него нет.
– Пошли! – отклонил мой протест Гера. – Я угощаю. С твоей работой надо регулярно питаться, а то язву наживешь. Ты еще с желудком не маешься? Будешь всухомятку питаться, быстро в аптеку дорожку протопчешь.
В кафе было немноголюдно – цены кусались. Гера, войдя в зал, уверенно прошел к уединенному столику в углу. Тут же появился расторопный официант. На правах угощающего лидер «Общества исходного пути» сделал заказ.
– Три шашлыка из свинины, лаваш и салаты. Какая у вас есть минеральная вода?
– Только местная, – не отрываясь от блокнота, ответил официант.
– Черт с ним, давай местную. После обеда подашь кофе. Вареный кофе, ты понял?
Официант прекратил чиркать в блокноте, внимательно посмотрел на придирчивого заказчика.
– В прошлый раз мне пытались подсунуть растворимый кофе. Колхозников с рынка им угощайте, а ко мне с этой бурдой даже близко не подходите. Ты все понял?
Официант услужливо поклонился и исчез.
За обедом Беркут и Гера обсуждали предстоящие соревнования, возмущались составом судейской коллегии. Я в этом разговоре практически не участвовал, так как большей частью не понимал, о чем идет речь: оба каратиста сыпали профессиональными терминами на японском языке. Вволю наговорившись о спорте, Беркут перешел к интересующей меня теме.
– Года четыре назад, – начал он, – к нам в клуб пришел прапорщик морской пехоты по имени Женя. Он говорит нашему сэнсэю: «Позвольте мне походить к вам на занятия и потренироваться с вами». Сэнсэй согласился. Ходит он к нам месяц, другой, и тут мы замечаем, что он уклоняется от участия в спаррингах. Мы стали наблюдать за ним и поняли, что все «искусство» этого прапорщика заключается во внешней показухе. Прыгает он фантастически – так высоко, как у нас никто не мог. Ката выполняет правильно, без единой погрешности, а в реальный бой не идет. Сэнсэй предложил ему вступить в схватку с любым нашим бойцом. Женя отказался, и мы его выпроводили из клуба. Потом к нам пришел тренироваться еще один парень из морской пехоты, и он рассказал, что этот Женя вывел свою теорию практического применения карате. Он решил, что для скоротечного боя необязательно владеть десятками приемов карате, а достаточно отточить до блеска два-три удара. Свой коронный прием он скопировал у Брюса Ли. В фильме «Путь Дракона» Брюс Ли в одном прыжке сбивает с ног двух бойцов.
Я вопросительно посмотрел на Геру. Он кивнул в знак согласия: «Именно так весной имитатор играючи свалил двух динамовцев».
– Как боец Женя ничего собой не представляет, но прыгучесть у него просто поразительная, – продолжил Беркут. – У нас многие пробовали повторить его прыжки, но ничего не получалось. Для таких подскоков надо иметь природный дар.
– Разве тренировками нельзя развить такую прыгучесть? – спросил я.
– Бесполезно, – ответил Гера. – Природный дар, как и талант, либо есть, либо его нет. Во времена Пушкина поэтов было как собак нерезаных, а прославился-то один Александр Сергеевич. Ты думаешь, друзья Пушкина стихи не писали? Писали, тренировались, да все без толку. С прыгучестью то же самое – он с рождения был отменным прыгуном.
– Я правильно понял: если бы в момент атаки рукопашники встали в другие стойки, то имитатор не смог бы их сбить с ног?
– За других не скажу, но если бы он меня с полета ногами-руками бил, то это он бы на земле валялся, а не я. Дешевый понт хорош против дилетантов. С профессионалами такой номер не пройдет.
После обеда Беркут пошел по своим делам, а мы с Герой остались покурить возле кафе.
– Хочу тебя предупредить, – сказал я, – не увлекайся кооператорами. Ты с огнем играешь.
– Я всю жизнь хожу по лезвию ножа.
– Ты уже в двух районах города заставил кооператоров тебе дань платить…
– Подожди, – нервно перебил Гера, – ты что, собрался меня жизни учить? Поздно, батенька, я уже разобрался, что к чему. Ты кооператоров не жалей. Они кровь народную пьют и жиреют, а мне организацию надо содержать. В эти соревнования по карате знаешь сколько мы денег вбухали? А, черт, не о том речь! Еще Карл Маркс сказал, что все первоначальные капиталы нажиты преступным путем. Это я не о себе, а о них!
Гера рукой показал на вход в кафе. Я ничего не ответил. Лидер «Общества исходного пути» счел это за молчаливый вызов.
– Андрей, ты правильный мент и живешь по своим законам, но посмотри вокруг – время таких, как ты, или уже прошло, или идет к закату. Все стали жить по-другому, а ты лаптем щи хлебаешь.
– Про лапоть-то зачем? – вяло возразил я.
– Ответь мне на вопрос, – разгоряченно продолжил Гера. – Почему на черном рынке сигарет полно, на складах курева завались, а в продаже оно только по талонам? Откуда у барыг сигареты? Они еще заводы и фабрики не скупили, так откуда у них все это богатство? Не знаешь? А я тебе подскажу: на нашей типографии отпечатали талонов на табак на двадцать процентов больше, чем у нас жителей в городе. Все эти «левые» талоны давно отоварили и выбросили на черный рынок. Руководство горсовета, прокуроры и твои боссы прекрасно об этом знают и свою долю с «левых» талонов имеют. Талонная система, по сути своей, рассчитана на порядочность тех, кто талоны выпускает и вводит в оборот. Ты все понял? Прежняя порядочность уже давно исчезла. Все вокруг поменялось, а ты на месте стоишь и смотришь на мир сквозь розовые очки.
Я не стал спорить, сухо попрощался с Герой и пошел по своим делам.
В конце рабочего дня ко мне пришел бледный как смерть Сергей Борисов. Он вытащил из кармана листовку с портретом брата имитатора.
– Это убийца Лены? Я знаю его. Год назад он жил с нами в одном подъезде. Зовут его Виктор, фамилию не помню. Он снимал квартиру на втором этаже, потом поссорился с хозяйкой и съехал.
– Чем он занимался?
– Возил БАДы с Дальнего Востока. БАД – это природный стимулятор, биологическая добавка к пище. Женьшень, китайский лимонник. Препараты из них и есть БАДы. Виктор привозил из Владивостока по две огромные сумки с порошками и коробочками и все оптом продавал перекупщикам, а уже они распространяли БАДы по спортивным секциям и аптекам. Теперь я понимаю, почему сестра пошла с ним. Она его хорошо знала.
Ночью я вскочил с кровати и пошел курить на кухню. Меня наконец-то осенило, где искать беглеца.
«Имитатор освобождается из колонии в возрасте семнадцати лет. По справке об освобождении на имя своего брата он едет во Владивосток. Документы на имя Карлова Роберта уничтожает и идет в милицию оформлять новые документы, но уже на свое имя. До призыва в армию он болтается по городу, живет случайными заработками. В военкомате имитатор демонстрирует свои способности, и его, как талантливого спортсмена, направляют служить в морскую пехоту. Перед демобилизацией он поступает в школу прапорщиков и служит еще пять лет. Три года назад он увольняется из армии и еще через год-два появляется у нас. На Дальнем Востоке у него остались связи и деловые партнеры. После неудавшегося покушения на Лизу Евгению Карлову необходимо на время залечь на дно. Где ему лучше всего скрыться? Во Владивостоке. Если он уехал в тот же день, когда выпрыгнул от меня в окно, то он еще не знает, что я вычислил его брата».
Я наспех собрался и помчался на работу. Дежурный по управлению, увидев меня в пять утра, вытаращил глаза:
– Андрей Николаевич, что случилось?
– Срочно отправь телекс на розыск Карлова Евгения.
– Мы уже разослали его по всем городам.
– К черту города, поселки и деревни! Отправляй телекс в УВД на транспорте. Интересующий меня человек сейчас едет в поезде Москва – Владивосток или в другом составе, который проходит через наш город. Смысл понял? Пока мы искали его здесь, в областном центре, он преспокойненько сел на поезд и поехал на Дальний Восток. И еще! На всякий случай отправь в УВДТ телекс на розыск Таруновой. Не удивлюсь, если она рванула вслед за своим подопечным.
