Глава 7. Зеркало души
1.
Ни одна угроза не имеет веса, если за ней не стоит гарант. Репутация. Деньги. Власть. Просто внушительное телосложение или банальное отсутствие хоть чего-то, что боишься потерять.
У рода Маллой была репутация. Но это репутация семьи, а не лично Даркена.
– Эй!
– Какого?
– Леший!
Бедные водители даже не успевали понять, что именно произошло. Вряд ли кто-то из них ожидал появления наглой, но очень стильной фигуры, скачущей с крыши на крышу, с капота на капот. Дарк активно использовал магию, чтобы быть уверенным в скорости движения и отсутствии эксцессов, вроде возможности поскользнуться на каком-нибудь слишком полированном кузове. Каждый прыжок был стремителен и гарантировал преодоление расстояния в несколько метров, независимо от того, придётся ли прыгать ввысь или вдаль.
Хотя, конечно, технике Дарка не хватало изящества. Он ведь не был маньчжурцем. Эти ребята доводили исполнение до какого-то нездорового совершенства и могли взбежать вверх по пирамиде из бокалов с шампанским, не повредив конструкции. И зачем это всё? Стиляга-Маллой предпочитал понтоваться совершенно иными вещами. Широкий спектр возможностей и заклинаний. Многофункциональность инструментария. Адаптивность высокая, даже по сравнению с другими некромагами – вот, что было ценно.
Так что, каждый шаг по прицепленному к фуре контейнеру отдавался гулким грохотом, а каждый прыжок угрожал оставить вмятину на свежевыкрашенном капоте очередного седана или хечбека. Ну и плевать. Единственная по-настоящему заслуживающая внимания вмятина досталась не машине, а самой высокой из доступных точек – рекламному щиту “Sugoi”, обещавшему каждому покупателю бытовой техники “вдохновляюще восхитительное качество”.
Именно этот щит удостоился права стать рампой для “вдохновляюще восхитительного” прыжка. Хорошенько разогнавшись в вертикальном беге вверх по столбу, некромаг упёр большой палец в тактильный элемент закреплённой в патронташе одноразовой державы, вдавливая защитный механизм, открывающий створку, закрывающую костяной капсюль. В одну секунду, ценой полного разрушения упомянутого элемента, весь запас раритетных дорогостоящих воспоминаний умершего от пыток военопленного был преобразован в магическую формулу, переданную телу через удар рукоятью оружия о бедро.
“Полёт Икара”.
Заклинание вполне могло бы сгодиться не только для движения, но и для убийства. Судя по тому, как деформировался щит, как в стороны от него отлетели элементы креплений и куски арматур, от человека на месте бездушной рекламной конструкции осталась бы лишь костно-кровавая пыль.
Однако, “Полёт Икара” не позиционировался как боевое заклинание. Дарк разрабатывал его именно для перемещения, и даже назвал в честь источника вдохновения. Магическая отдача в сторону опоры оказалась, скорей, недоработкой, которую стоило поправить уже в “Полёте Икара 2.0”. Тем не менее, несмотря на все ошибки, косяки, неточности и избыточность формулы, она справлялась с главной задачей: отправить некромага в небеса, высоко-высоко вверх, на лешевы сотни метров. На исходную позицию для воздушно-магической акробатики, сочетающей имитирующее вингсьют парение, пробежку по стенам высоких зданий и новые разрушительные прыжки в стиле того, что уже оставил свой след в истории рекламы компании Sugoi.
Здесь, на высоте птичьего полёта – буквально на высоте птичьего полёта – не были властны привычные законы движения. Дома больше не являлись препятствием. Напротив, некромаг искал их, он стремишься на их крыши, где не было никого и ничего, кроме редких утилитарных конструкций, да пугливой мелкой городской животины, без лишних напоминаний сваливающей с пути высшего существа.
Нет, Дарк не чувствовал себя птицей. Скажете тоже! Какое унижение! Он человек! Более того, некромаг! Он подчинял себе, прогибал и изменял природу, не просто на уровне конкретных её проявлений, но даже на уровне базовых законов. Выше него сейчас были только боги.
Именно так.
Пока другие использовали машины и поезда, запутавшись в паутине улиц, замедляясь в узлах перекрёстков, не имея самой возможности двигаться иным путём, кроме как по тоненькой ниточке шоссе, принимая правила той, приземлённой, урбанистики, некромаг, здесь и сейчас, шёл наперекор всем устоям и условностям, которые могли бы помешать ему успеть в оговоренный шестидесятисекундный срок.
А ведь там, впереди, уже сверкал огнями парк “Вечна забава”. Неоново-синий, огненно-оранжевый, строгий белый и сонм маленьких, ничего не освещающих цветастых огоньков всех цветов от ярко-красного до весёленького зелёного.
Навеки вычеркнув из мироздания воспоминания очередной жертвы богемийско-прусской войны, молодой человек вновь взлетел вверх, и там, в полёте, прильнул к оптическому прицелу кинжала, вновь активируя умный HUD. Внимательный взгляд изучал грядущее поле боя, анализируя подсказки заклинания и выискивая детали, магической формуле недоступные. Разум сопоставлял известную из телефонных разговоров информацию с доступными визуально данными. Места скопления людей, пустующие зоны, подозрительные лица. Важно было всё!
Нельзя появиться эффектно, если ты не представляешь, где именно твоё появление вызовет наибольший фурор.
2.
Сознание возвращалось медленно. Объективно это было весьма приятное ощущение. Несмотря на некоторую затруднённость дыхания и боль, избравшую под свои летнюю, зимнюю и гостевую резиденции сразу несколько частей тела, пробуждение вполне заслуживало звания дарующего уют и даже наслаждение.
Не было никакого беспокойства. Разум оставался чистым, незапятнанным. Словно бы воспоминания и связанные с ними брачными узами поводы для волнения и страсти-кумовья, решили на время покинуть голову некромагички, благочестиво позволяя измученному и усталому рассудку вдоволь выспаться, да с тех пор никто и не вернулся, чтобы приоткрыть дверцу и проверить, не пришёл ли в себя трудолюбивый мученик.
Ничуть не волнуясь о внешем мире, его реакциях и угрозах, девушка вяло промычала что-то недовольно-невнятное, поморщилась, а затем, сплюнула на шероховатую грязную крышу перед собой густую, с тёмными разводами, слюну, в которой плавали острые, на вид, осколки чего-то белого. Судя по боли, некогда эти осколки были зубом. Броня где-то умудрилась повредить себе жевательный аппарат. Это было очень неприятно. Подобные вещи заставляют физически и нравственно страдать.
Сей невнятный шум привлёк к себе внимание ссутуленной фигуры, находившейся от пробуждающейся сонной девы на расстоянии пары метров. Молодой человек. Брюнет. Атлетично сложенный. До недавнего времени он был увлечён процессом затягивания ремня на выглядевшей как-то уж больно неестественно руке. Что-то в ней было не то. Словно бы неведомый художник забыл нарисовать всё, что идёт ниже предплечья, а затем ещё и небрежно пролил на полотно немного сладкого глинтвейна, который до сих пор не успел высохнуть и всё ещё стекал вниз по холсту тяжёлыми каплями, оставляющими тёмные мутные разводы..
– Уже очнулась? – проворчал неизвестный… хотя нет, почему же… известный молодой человек. Его звали… Марио? Маркус? Точно, Марек! – Не волнуйся, в своей прошлой жизни я ведьм и покруче тебя убивал. Без магии. Копьём и арбалетом.
Брюнет сделал всего пару шагов в сторону едва очнувшейся Брони, держа культю у живота так, словно бы не скрыть её от угрозы пытался, а удержать себя от падения. По заветам барона Мюнхгаузена, бывшего человеком настолько сильным, что мог сам себя за волосы, вместе с конём, над землёй поднять, без какой-либо опоры. Так или иначе, дальше продвинуться бывалый охотник на ведьм и бравый попаданец не успел. Его остановило вмешательство третьего лица, нагруженного сразу двумя сумочками. Новая участница событий, помимо всего прочего, обладала знакомым голосом и парадоксально “острой” внешностью.
– Ни с места! – выкрикнуло “третье лицо”. Главным аргументом послушаться, надо полагать, служил воронённый короткоствол, удерживать который спасительнице приходилось сразу двумя руками. – Я не побоюсь нажать на спуск.
Какое облегчение, что на богемийском никто не нажимает на курок, и эта столь бесившая в прошлой жизни ошибка больше не будет резать слух. Зато вот нелепые мысли приходить в голову не перестанут. Некромагичка не выдержала и хохотнула, но смех тут же мутировал в протяжный тихий вой, когда зубная боль щёлкнула невидимым кнутом по верхней челюсти.
– Подери тебя Се-е-емеро… – покачал головой Марек, словно чувствовал не столько страх или злобу, сколько обычную бытовую досаду.
Он медленно обернулся в сторону Илеги. Взгляд однорукого попаданца терялся в темноте, но его направление позволяло сделать выводы. Некромаг оценивал расстояние до новой участницы противостояния. Метров семь. Где-то так. Совершенно несравнимо с жалкими несколькими шагами между ним и Броней.
– Серьёзно? – спросил попаданец. – Думаешь, эта пукалка меня остановит?
– Ты ранен, – раскосые васильковые глаза на короткое мгновение задержались на перетянутой ремнём культе. – И истекаешь кровью.
– То есть… тянуть не в моих интересах?
Маньчжурец, по какой-то причине, давил мрачную, но крайне убедительную лыбу. Весьма заразную. Броня тоже тихонько рассмеялась, для удобства переворачиваясь на спину. На сей раз боль уже не мешала нездоровому нервному “ха-ха”: пальцы правой руки уже подавали формулу анестезии прямо сквозь щёку.
– Что? – Илега нервно переступила с ноги на ногу, отвлёкшись на выглядящее совершенно ненормальным поведение elsis. Ровно в этот момент Марек сделал шаг в сторону остроносой угрозы. – Нет! Я сказала “ни с места”! – испуганно пискнула отважная русоволосая попаданка, для убедительности ткнув пистолетом в сторону наступающего молодого человека.
– Я некромаг, девочка, меня пули так просто не возьмут.
– Он прав, – вмешалась некромагичка, успевшая к этому моменту вернуть возможность более-менее связно разговаривать. – Я откочерыжила ему кисть, но, чисто технически, возможность колдовать у него осталась. Просто катализировать силу за счёт грамотно организованной цепи переходов больше не выйдет. Придётся магичить касанием. До тебя ему, конечно, целые метры, а вот свою пузяку Марек уже ласкает. Этого вполне достаточно для защиты.
– Бро-оня! Спасение работает не так! – потеряв ещё немного уверенности, Илега сделала пару шажков назад, так и не решаясь спустить курок. Оружие ощутимо дрожало в её руках. Вряд ли это от холода. В конце концов, бывшая widze же не додумалась купаться в одежде. В отличие от некоторых. – Я помогаю, а ты либо благодаришь, либо помогаешь мне помочь тебе! Сейчас ты… мешаешь! Это неправильно!
– Я тебя спасаю, глупенькая, – некромагичка приподнялась на локте левой руки, стараясь не касаться сломанными пальцами крыши. – Ты разве не знаешь, что по закону наш дорогой друг может сделать, если ты выстрелишь?
– Бронь, я… – неуверенно пробормотала остроносенькая.
– Опусти оружие и беги, – повысила голос синеглазка. – Нет, брось оружие и беги!
– Я…
– Бросай его! С крыши!
Марек не вмешивался в девичью беседу. Даже более того, он почти не двигался, и даже взгляд переводил со своей цели на её потенциальную спасительницу лишь едва-едва поворачивая голову, всё чаще скашивая глаза. Творить магию культёй четверокурсник вряд ли был обучен, учитывая сложность и редкость данного навыка, и сейчас действовал по наитию, подбирая и модифицируя заклинания на ходу. Отдельной задачей было остановить кровь. Броня, вдруг, поняла, что и сама не знает ни одной формулы, которая не предполагала бы прикосновение к повреждённому участку плоти. Но как культе коснуться самой себя? Видать, именно поэтому маньчжурцу и был нужен импровизированный жгут.
Илега колебалась не слишком долго. Вскоре пистолет полетел прочь, описав высокую дугу. Благо, зона боевых действий была эквакуирована, а потому, не имело смысла беспокоиться, что случайный выстрел, какой, иногда, происходит при падении оружия, нанесёт вред хоть кому-нибудь, кроме мобилоголовых. А их не жалко.
– Ну что, продолжим бой, пан Марек? – некромагичка заняла удобную позицию “на одном колене”. Забирающая рука безвольно болталась вдоль тела, едва-едва не касаясь крыши, а вот правая – выжидающе лежала на бедре, готовая передать усиливающую формулу для хорошего рывка. – Или вы, всё-таки, сдадитесь? Бой с вами был, хоть и коротким, но весьма интересным и показательным. Имейте достоинство признать поражение: это сделает вам честь.
– Признать поражение? – молодой человек усмехнулся. Тяжело. Устало. Коротко. Его суровый взор был способен просверлить в сопернице дырку. – Я лишился преимущества атаки на расстоянии, но ведь и вы сейчас без поводка, слечна Глашек. Ранения мучают нас обоих. Пусть вы не истекаете кровью, но только что вышли из безсознательного состояния, что, разумеется, скажется на вашей скорости реакции.
Конкурс крутой похвальбы так занял маньчжурца, что он не обратил внимания на движение за своей спиной: Илега бесстыдно зарылась в одну из двух сумочек и извлекла оттуда… корсиканский браслет Брони, всё ещё обмотанный наспех шёлковой, шитой золотом, лентой.
– Уверены, пан Марек? – синеглазка предпочитала сделать вид, что ничего не заметила. Козырь работает куда лучше, когда его появление на игровом столе становится неожиданностью. – Вы отказываетесь от возможности уйти и забрать свою французскую подругу ради призрачного шанса одолеть меня? Я вас предупреждаю: в случае моей победы, я отдам ваши тела пану Маллою. С учётом его вражды со Сковронским, это с большой вероятностью окончится пыткой.
– Вы слишком стараетесь избежать сражения, – некромаг осклабился и размял шею парой наклонов головы. – Я рискну.
Дальнейшие события разворачивались почти одновременно. В кино подобное показывают в замедлении времени или с нескольких разных ракурсов, чтобы зритель смог в должной мере осознать, что именно произошло. Но это не более, чем перевод на визуальный язык повествования того, что происходит в книгах, когда автор, желая донести до читателя все детали происходящего, вынужден пренебречь темпом в пользу информативности.
Раньше всех начал двигаться Марек. Он успел подобраться и оттолкнуться для первого шага, но уже ко второму, вдруг, резко выпрямился. Его лицо исказила сложная удивлённо-болезненная мина, а тело затряслось, выдавая нечто среднее между самым известным танцевальным движением “цыганочки” и конвульсивной дрожью человека, ударенного током.
Примерно в этот момент Илега осознала необходимость и возможность вмешательства. Она на секунду присела на корточки и выпрямилась, отправляя браслет в полёт по высокой дуге, через только-только начинающее трястись тело. Исполнив свой долг, девушка застыла, испуганно вжав голову в плечики и зажмурив один глаз. Но лишь один, ибо любопытство было, всё же, сильней, чем чувство страха.
Как только браслет оказался в воздухе и его траектория движения стала предсказуемой, Броня форсировала своё тело магической формулой, в которую было вложено достаточно много боли. По сути, вся, что мучила тело с самого пробуждения. Этого усиления хватило для того, чтобы, оттолкнувшись, взлететь на пару метров и поймать магическое оружие в воздухе. Мгновение спустя некромагичка обхватила поводок вокруг петли и, размотав его специализированным заклинанием, тут же использовала для того, чтобы отхватить тревожно трясущейся тушке голову.
Они все приземлились на крышу с паузой в пару секунд. Сначала – Броня. Затем – отрубленная голова Марека. Следующим грохнулось декапитированное тело маньчжурца. И, наконец, последним приземлился обвешанный магокульными приблудами блондин в круглых тёмных очках.
– О, да, как же я крут! – знакомый голос развеял все сомнения, которые ещё могли бы возникнуть.
3.
Даже несовершенная подсветка возможных противников оказалась крайне полезной. С учётом освещения Дарк вряд ли смог бы так быстро оценить обстановку.
Броня обнаружилась на крыше невысокого строения, в компании парня и девушки. Судя по тому, что рядом со зданием лежало ещё одно женское тело, та девица, что на крыше являлась не вражеской некромагичкой, а лесбийским любовным интересом слечны Глашек.
Времени до прихода силовиков Сковронской оставалось не больше пары минут. Они уже вошли в сектор, обнаружили поверженную товарку и, скорей всего, догадались, где стоит искать продолжение банкета.
Быстро оценив обстановку, Дарк уже понял, какие коррективы стоит внести. Растратив заряд одноразовой державы на болезненное заклинание имитации нервного защемления, молодой человек обеспечил своей союзнице гарантированную победу в сражении и, заодно, организовал себе безопасную площадку для пафосного выхода на сцену.
– О, да, как же я крут!
Постояв пару секунд в эпичной позе супергеройского приземления, “номер один” выпрямился. Медленно, поигрывая мышцами. Придавая каждому движению веса. Крайне пафосно и по-киношному: происходи подобное на экране, девочки взрительном зале вне всякого сомнения разразились бы целой плеядой одобрительный и восхищённых визгов..
– Знаете, я уже хотел возмутиться, что меня никто не благодарит, но… – он окинул Броню бесстыдным взглядом.
Посмотреть было на что, несмотря на несколько портящие картинку следы побоев. Облегающее мокрое кремовое платье с короткой слегка задравшейся юбкой. Даже захотелось снять очки, чтобы оценить, просвечивает ли сквозь ткань бюстгальтер или же… его отсутствие. Но, к сожалению, даже тогда пришлось бы присматриваться слишком внимательно, из-за подлости непрошенного присутствия форменной университетской чёрной пелерины, скрывающей то, что могло бы оказаться наиболее интересным.
– Благодарность не всегда нужно выражать в словах, – заключил молодой человек.
Главарь решительно направился к выходу с крыши, небрежно ткнув лезвием кинжала в сторону валявшейся у парапета откочекрыженной кисти. Та, повинуясь притягивающему заклинанию, сорвалась с места и легко, словно бы состояла не из плоти и костей, а из мягкого масла, насадилась на клинок.
– Кстати, хороший выбор, одобрямс, – короткий кивок обозначил предмет разговора: вторую из присутствовавших на крыше девушек. Сейчас, оказавшись поближе, парень, наконец, её узнал. Это ведь она была с Бронькой вчера в кафешке. – Мне нравится. Ладно, девочки, сидите, отдыхайте, милуйтесь. Папочка пришёл. Папочка всё разрулит.
Не дожидаясь ответа, Даркен спрыгнул на ступени. Самое время опробовать на практике свежеприобретённый кинжальчик. Пусть выглядел он нелепо, но у него наличествовало довольно много интересных и неочевидных свойств. Например, это оружие позволяло творить заклинания в два потока: первый направлялся в лезвие, а второй – в прицел. Изначально двупотоковость была нужна именно для того, чтобы методично бить проклятиями с большого расстояния, пользуясь подсказками магического HUD, однако, у данной концепции обнаружилось куда как больше различных применений. Ну, вот сейчас, например, потоком через лезвие Дарк обращал прихваченную на крыше оторванную кисть в парализующую гранату, а посредством прицела удерживал энергетический щит, чтобы не ловить пули жбаном.
Конечно, некромаг, свежий, полный сил, с хорошими аксессуарами, большим запасом праха и кучей других плюшек, обладал несомненным преимуществом перед кучкой горилл с автоматами, но “номеру один” всё ещё было не по себе. За бравадой он скрывал страх и неуверенность человека, впервые вступающего в настоящий бой, за которым не наблюдал заботливый дядя-физрук с пачкой целебных заклинаний наготове.
Те самые страх и неуверенность, которые становились сильней с каждой секундой затишья.
Третий этаж. Никого. Ухо улавливало топот тяжёлых берц, но местная аккустика мешала точно уловить направление. Кто-то за этой дверью? Нет. Всего лишь, кабинет какого-то клерка. Даже не проходной. Может, за этим углом? Снова нет, это коридор. Причём крайне плохой. Не может быть хорошим коридор средь стеклянных стен. Средь витрин и прилавков. Ограничивающий движение, но просматриваемый и простреливаемый со всех сторон.
В свете электрических ламп дневного света, меж павильонов с игрушками и маскарадными костюмами, Дарк ощущал себя, как живая мишень. Будто бы вышел за хлебом в самый разгар “Судной ночи” и забыл ключи от дома.
Наконец, случилось “что-то”. Там, слева, за несколькими рядами стекла, появился человек в строгой чёрной баллистической маске и в бронежелете с большими белыми буквами “СТИТ” на груди, заключёнными меж двух горизонтальных толстых линий. Он был вооружён компактным и удобным пистолетом-пулемётом. Несмотря на то, что Дарк увидел противника раньше, инициатива первого удара оказалась за ститовцем.
Огнестрел затарахтел, выдавая звук, более приличиствующий швейной машинке, чем смертоносному оружию. Пули одна за другой пробивали хрупкую прозрачную материальную преграду, но разбивались об уплотнённую магическую энергию. Каждый маленький горячий кусочек свинца запускал по щиту круги помех, подобные тем, что шли по воде после падения в неё камушка. Порой, эти помехи сталкивались друг с другом, отражались, запускали новые волны, дестабилизирующие формулу.
Однако, некромаг не спешил с контратакой. Он выжидал.
Разумеется, не пассивно. Даркен маневрировал. Он двигался вдоль торговых рядов, постоянно мониторя иные вероятные точки появления врага. И вот, когда первый из стрелков, скрылся из виду, присев на одно колено, а в его секторе появилось ещё несколько потенциальных жертв, молодой человек отправил к ним импровизированную парализующую гранату, создал на освободившемся кончике лезвия новый щит, и развеял уже дистабилизированный старый. Раньше было нельзя. Оторванные конечности не были предназначены для полёта сквозь витрины.
Звук взрыва казался совершенно неправильным. Не грохот, не хлопок, а хлюпанье. Кисть вывернуло наизнанку, а ударная волна воздействовала исключительно на живых огранических противников, не повредив и даже не сдвинув на пару сантиметров ничего из многочисленных товаров. Лишь тела бойцов с тяжёлым грохотом падали на пол.
Нет! Так дело не пойдёт! Маллой обещал разрушений. А если обещаешь разрушений, надо давать разрушений. А то, что же это получается? От него злодейств ждали, а он чижика съел?
Молодой человек быстро прильнул к прицелу, вызывая HUD. Вся эта веселуха, включая полёты и пару щитов, съела двенадцать процентов от запаса державы. Неплохо. Жить можно. Граната достала четверых ститовцев. Где-то тут шлялись ещё четверо боевиков. Без некромагического сопровождения. По крайней мере, во время полёта Дарк не заметил ничего, что намекало бы на обратную ситуацию.
Пользуясь моментом, некромаг вжал большой палец в одну из одноразовых держав в патронташе. Жест уже привычный, отработанный на тренировках. HUD развеялся, освобождая магический поток для мощного кинетического удара. Целый кусок внешней стены вылетел, прихватив с собой рамы двух соседних окон.
Палец сместился и следующее заклинание изуродовало интерьер разом превратив всю торговую зону в атмосферные декорации для постапокалиптического кинца. Треть ламп погасла сразу. Из оставшихся половина начала крайне атмосферно мигать.
Дарк удовлетворённо кивнул сам себе и прислушался. Если не считать недовольного жужжания светильников, было тихо. Неужто у остальных ститовцев проснулся инстинкт самосохранения после пары добротных бабахов? Кстати, да, громыхнуло знатно. У любого человека, имеющего хотя бы одну прямую извилину в мозгу, должны были появиться здоровые опасения за свою жизнь.
Но нет, не у этих.
Чуткое ухо “номера один” уловило характерное постукивание гранаты по напольному покрытию. Осколочная? Светошумовая? Какая разница, когда твоё оружие двухпотоковое?
Опустившись на одно колено, чтобы получить максимум пользы от энергетического щита, некромаг ударил себя рукоятью в грудь, на время уменьшая максимальную чувствительность всех органов чувств. Вовремя. Яркая белая вспышка и мощный звук хлопка явили истинную природу взрывного устройства. Однако, ничего, что могло бы задержать Даркена даже на пару секунд.
Сориентировавшись по предполагаемому направлению броска, он в пять проклятий положил ещё двоих резво выбежавших с оружием наперевес вояк и двинулся на сближение, по дуге, стараясь держать в поле зрения сразу оба известных направления атаки. Было бы не очень здорово получить свинцовую маслину в расслабленную спину. Эх, стоило не понтоваться впустую и попросить Глашек о помощи. Сейчас бы её присутствие ох, как пригодилось бы. Как минимум, в вопросе защиты тылов.
Поясница отчётливо ощущала гладкую поверхность всё ещё целой витрины. С каждым пройденным метром угол между двумя возможными направлениями атаки становился всё шире. И вот уже приходилось перемещать оружие, чтобы закрыть то один бок, то другой. Щита не хватало, а расширять его было довольно скверной идеей. С увеличением площади защитной поверхности традиционно падала стабильность заклинания, причём, в геометрической прогрессии. Это уже вопрос даже не доступности ресурсов, с которыми у Даркена не имелось никаких проблем, а, банально, мастерства.
Чисто. Последние два противника не торопились идти в атаку. Пожалуй, стоило сказать за это “спасибо” Броне. Её поверженные враги, телам которых каждый имел возможность полюбоваться на улице, оказались не самым жизнеутверждающим зрелищем. Это, и только это, видели ститовцы, когда шли на бой. Синеглазая змея не церемонилась ни с кем, так что, было логично предположить, что парни, что уходили на третий этаж и не возвращаюлись, гибли не только бесславно, но и крайне болезненно. Да и отсутствие некромагического прикрытия внушало справедливые опасения насчёт возможности реанимации.
Поведение боевиков сильно бы изменилось, если бы они узнали, что в случае поражения им угрожает, самое большее, стирка штанов. Для заклинания паралича грязные портки, правда, не цель, а исключительно досадное недоразумение, ведь расслаблялись абсолютно все мышцы, кроме, разве что, сердечной. Сколько раз уже было сказано: идёшь на бой с некромагом – посети уборную! Надо сказать, кое-кто из ститовцев совершенно забыл об этой простой мере предосторожности. Очень даже зря.
И вот, Дарк остановился неподалёку от лестницы, рядом с которой лежала последняя пара поверженных противников. Один из них, кстати, тот самый, что пренебрегал возможностью посетить на дорожку комнату для размышлений. Восемь минус шесть. Осталось двое. Всего двое.
И каждый из этих двоих, вообще-то, вполне мог убить некромага. Некромаги ведь, на самом деле, очень чувствительные и ранимые существа. Прилетит маленькая дробинка в висок, и уже не получится её так просто выбросить из головы. Конечно, тут можно было рассчитывать на реанимацию в исполнении Брони… о, кстати, вот и она! Спускается по лестнице в сопровождении своего романтического интереса. Это их шаги. И дело даже не в том, что больше попросту некому: звуки, порождаемые девичьими ножками качественно отличались от грохота брутальных мужских лапищ.
Немного поразмыслив, главарь решил наступить на горло своей гордости и дождаться подмоги.
– Не удержалась? Хочешь присоединиться к веселью? – бодро спросил молодой человек, едва некромагичка показалась из-за угла.
Прямо за ней, каждую секунду времени пытаясь прильнуть к спине покровительницы, цокала каблучками хрупкая маленькая лисичка. Даром, что не рыженькая. На фоне могучей суровой змеи, она казалась такой крохотной и беззащитной. Особенно на эффект играл тот трогательный жест, которым эта малышка прижимала к своей груди тканевый свёрток. Вероятно, с головой падшего вражеского некромага.
– Не люблю большие сборища, – ответ Брони был предсказуем. И не только каждое слово, но и каждый жест, и даже интонация человека, слишком занятого изучением поля боя, чтобы вести пустые разговоры.
Как и “номер один”, девушка не опускала щита. Разве что, эта плоская спиралька была куда лучше различима, чем сплющенный купол чистой энергии. Во многих ситуациях видимость защиты – большой минус. Однако, это обязательная плата за возможность не зависеть от праха. Даркен обратил внимание запутавшиеся в ленте мелкие камушки-снаряды. Много. Змеюка основательно подготовилась.
– Ты знаешь, сколько их? – сменила тему разговора Глашек.
– Я насчитал восьмерых. Где-то внизу остались ещё двое.
– Некромаги?
– Нет. Когда я в последний раз проверял, Сковронская даже не вошла в парк.
Не сговариваясь, студенты распределили контроль направлений. Броня удерживала ту лестницу, с которой шла первая атака на Дарка, а “номер один” всё ещё уделял внимание второй.
– Мертвы? – спросила змея, пнув тело одного из парализованных вояк.
Главарь поморщился и покачал головой.
– Бенэ, – кивнула некромагичка и распустила щит для того, чтобы захватить одного из парализованных лентой за горло. – Так даже лучше… Илега, милая, отвернись, пожалуйста: тёте Броне нужно оставить послание.
– Хорошо, дорогая, – лисичка покорно исполнила просьбу своей покровительницы. Было видно, что малышке очень неуютно в сложившейся обстановке. Даже голову в плечики умильно вжала. – Потом отведёшь меня за ручку, чтобы я ничего не видела?
– Да… – Глашек выдержала небольшую паузу. – Даркен, не возражаешь?
На самом деле, очень хотелось возразить. Это казалось неприятным, неправильным, лишним. Но подобная жестокость работала. Работала во все времена. И будет работать в будущем. Если все будут думать, что в тебя можно стрелять безнаказанно, они будут стрелять. В Форгерии каждый представитель шляхты являелся судебной и исполнительной властью. И быдлу стоило бы сказать “спасибо” за то, что хоть законодательную власть в Богемии удалось, если не отнять у некромагов, то, хотя бы, относительно централизовать в руках специализированного государственного органа.
Но ведь… для того Даркену и была нужна Броня. Её жестокость и безжалостность являлись одними из определяющих качеств. В команде Маллоя-младшего крайне не хватало палача. “Номера четыре”.
– Не возражаю, – после небольшой, но заметной паузы ответил “номер один”. – Но требую, чтобы это было не твоё личное послание, Броня, а послание нашего ковена.
– И каким оно будет? – спросила змея, даже не поморщившись и не запнувшись.
И ведь хороший вопрос. Проклятье! Главарю хотелось бы устраниться от процесса казни, а не принимать подобные решения. Иметь с ним как можно меньше пересечений.
– На твой вкус, дорогая, – усмешка некромага выглядела абсолютно естественно. – Я ведь сегодня уже одобрял твой выбор! Пусть результат неприятно удивит наших врагов!
– Бенэ, – медленно кивнула собеседница и перевела взгляд прекрасных глаз на первую из своих жертв.
Эти глаза. Эти глубокие, тёплые синие глаза. Как человек с такими глазами мог быть таким бесчувственным? Словно бы не живое существо. Будто машина. Нет, у машины в жилах течёт электрический ток. У неё горячее сердце, сжигающее бензин. Слечна Глашек же хладнокровна, как рептилия. Просто биомеханизм, сгусток алгоритмов, подчинённых единой цели выживания. У такого человека должны быть фамильные бесцветные мёртвые глаза рода Маллоев, а не эта красота, обманчивая и полученная абсолютно незаслуженно.
Каким будет послание? Пожалуй, Даркену не хотелось знать. Да и затягивать бой не следовало. Сковронская может решить, что Маллой соврал о намерении устроить в парке маленький такой, компактный и уютный дестрой. И тогда с неё станется присоединиться к веселью. Для человека, который чуть ли не минуту просидел на месте, боясь выйти на пару боевиков с огнестрелом, появление закончившего обучение дипломированного некромага было бы, так сказать, очень неуместным изменением баланса сил.
Медленно выдохнув, “номер один” собрал решительность в кулак. Он развеял щит, передал пару новых формул на своё оружие и, размахнувшись, швырнул его вниз по лестнице. Пока кинжал, наплевав на все законы аэродинамики, бешено вращаясь вокруг своей оси, летел этажом ниже, его владелец сместил освободившуюся отдающую руку на рукоять старой доброй волшебной палочки, служившей ему верой и правдой последние два года. Просто так. На всякий случай. Ведь некромагу не стоило оставаться совсем без оружия.
Запаска не потребовалась. Покрутившись немного этажом ниже, кинжал без приключений вернулся обратно. Поймав его, Дарк тут же вызвал щит через лезвие и прильнул глазом к прицелу, активируя формулу, предназначенную для сбора и монтажа собранных изображений в удобоваримый и понятный вид. Можно сказать, у “номера один” на руках сейчас была короткая запись на все 360 градусов, на которую он, помимо прочего, ещё и мог накладывать фильтры подсветки вражеских тушек.
Ага, вот оно!
– Броня! – шикнул молодой человек и жестом указал на ближайшую к ней лестницу.
Змеюка коротко кивнула в ответ и подхватила одну из оторванных конечностей лентой. Даркен поспешно отвернулся, радуясь тому, что не успел понять, что именно творил штатный палач ковена, готовят послание для сил Сковронского. Да и не стоило об этом думать! Не сейчас! Не когда на магозаписи удалось обнаружить двух оставшихся противников.
Они не отступали, хоть и были, судя по поведению, напуганы. Аккуратно, стараясь не шуметь, ститовцы двигались в сторону контролируемого “номером четыре” подъёма. Один вооружён дробовиком, смотрел вперёд, готовился к атаке. Второй, с пистолетом-пулемётом, прикрывал тылы. Он не мог не видеть крутящегося кинжала, но, скорей всего, решил, что это такая атака “в молоко”, а не разведка.
Что же! Нельзя было дать им бежать! Судя по всему, Бронька планировала бросок гранаты. Но не стоило ожидать, что палач рванёт в бой, на сближение. Ей приходилось прикрывать свою маленькую русоволосую лисичку. А, значит, бросок будет, по сути, вслепую. Ну, на то некромагов и двое.
Выдохнув, Даркен сорвался с места.
Пробежав пару метров до лестницы, молодой человек от души ударил себя рукояткой в грудь, активируя формулу ускоренного восприятия. Сложный коктейль из притока адреналина и магической поддержки порождал сложное состояние, весьма эффективное в бою, но чреватое дурными отходняками, которые проще пережить, чем пытаться залечить.
Оттолкнувшись от первой ступени молодой человек развернулся в воздухе, подражая великому и могучему Максу Пейну, также обожавшему стрельбу с прыжке с замедлением времени и сложными пируэтами. Некромаг точно знал, откуда ему стоило ждать пальбы и, конечно же, перевёл щит в нужную позицию. Впрочем, это оказалось бессмысленной перестраховкой. Боевикам было не до стрельбы: сброшенный змеюкой кусок мяса заставил парочку тут же рвануть прочь, к хоть сколько-нибудь надёжно выглядевшему укрытию.
Но сколь много таковых они могли найти в открытом и просторном ресторанном дворике? Два бугая, раскидывая в стороны столы и стулья, со всех ног неслись к ближайшему прилавку всеми любимого бургер-тауэра. Однако, добежать не было дано никому. Два прицельных проклятия отправили обоих в сон. И вот, тяжеловесные вооружённые туши, путаясь в ногах, летят бронированными мордами в пол, под аккомпанемент невзрачного хлюпанья взрыва, высвобождающего атакующее боевое заклинание.
Извернувшись в воздухе, Даркен приземлился на ноги. Всё. Все восемь. Больше никого видно не было. И что это значило?
Что пора крушить!!! Мужчина, который не выполняет обещаний, не имеет права считаться мужчиной!
4.
Даркен имел моральное право считать себя мужчиной. Конечно, дестрой мог бы быть и помасштабней. Подумаешь, разнёс интерьер в одном здании, сломал карусельку и разбил все кривые зеркала. Хотя, выглядело оно, конечно, приятно и достойно. Устраивать больше разрушений интереса уже не имелось никакого. Программа минимум осилена, а за перевыполнение плана награды не ожидалось. Скорей даже наоборот.
Хотя, если так подумать, папочка завсегда найдёт, к чему придраться. А если не видно разницы, зачем косячить меньше?
Мрачная пустота тяготевщего к атмосфере перманентного Хэллоуина парка развлечений вызывала у Дарка какое-то извращённое чувство гордости: тревожный скрежет металла, грохот павших под мощными заклинаниями конструкций, печальный треск рвущихся тросов и их последующий залихватский потусторонний свист, да под речитатив об эвакуации – всё это стало причиной бегства подавляющего большинства посетителей и сотрудников. Чересчур смелые и любопытные, либо же чересчур глупые одиночки не шибко мешали атмосфере. Скорей, напротив, наличие движения там, где, казалось бы, всё должно было замереть в статике, вызывало ещё более тревожные ассоциации.
Пока простые смертные, лишённые магического навыка, жались по окраинам проходов, воровато выглядывая из-за укрытий, казалось бы, продемонстрировавших свою ненадёжность, некромаги двигались прямо по центру главной аллеи во весь рост. Не таясь и не прячась. Впереди шёл, разумеется, сам Дарк, удерживая на плече безвольное тело побеждённой змеюкой некромагички. Так себе ощущения, конечно: отрубленные кисти рук и другие варианты усекновения конечностей не входили в число кинков “номера один”. Ровно как и крупная гематома на лице одной из топавших следом спутниц.
Исцеляя себя, Броня ограничилась исключительно функциональной частью вопроса. Кровь не идёт, обезболивание проведено, а остальное – “дело житейское”. Подобный практичный пофигизм совершенно не шёл молодой красивой девушке, но, к сожалению, являлся неотъемлемой частью её характера. Пренебрежение эстетической частью вопроса лишний раз говорило о чужеродности Глашек. Словно бы весь мир существовал в едином эмоциональном плане бытия, и лишь она – в ином, исключительно назло общепринятым нормам и порядкам.
Подобной проблемы не обнаруживалось ни у кого из движущейся навстречу пары молодых некромагов. Вик и Туна, собственной персоной. Каждый из них пытался выделиться из толпы, вознестись над серой массой. Но они использовали те же краски, что были доступны любому, лишь распорядились ими лучше. А, в случае с Фортуной, и вовсе, способом близким к идеалу. Вряд ли кто-нибудь из них хотел бы выделяться методом Брони: простым игнорированием самих красок, как концепции.
Впрочем, у слечны Штернберк вид побитой змеюки вызывал совершенно другие мысли. А даже если и те же самые, то вида хитроумная коварная ласка с именем античной богини удачи не подавала.
– Слечна Глашек!!! – Фортуна перешла с быстрого шага на бег. – Милость Семерых! Что у вас с лицом? Вы не ранены? Что за глупость! Конечно же вы ранены! Что же я спрашиваю такое!
Дарк почувствовал лёгкий укол ревности и зависти. Совершенно несправедливый укол. Он ведь, мало того, что очевидно не ранен, так ведь ещё всеми силами внимания красотки избегал. Но нет же! Стоило очаровательной Штернберк проявить интерес к кому-то другому, как непрошенные эмоции вновь захлестнули сознание. Определённо, этой девушке были известны секреты мифических чар разума.
– Не критично, – Броня опешила от подобного напора. Инстинктивно даже слегка отшатнулась, но от внимания настойчивой ласки столь примитивными методами никому не удавалось спастись. – Серьёзные ранения и переломы я исцелила. Нужно будет убрать гематомы, кровоподтёки и нарастить зубы. Думаю, парочку мне сломали.
– Какой кошмар!
– Пан ректор уже взял на себя заботы о наших с Илегой семьях? – Глашек быстро перехватила инициативу.
– Да, – рыжая головка главной красотки потока выдала два поспешных кивка. – Велел ни о чём не беспокоиться. Им будут выделены гостевые комнаты в поместье Маллоев. О финансовой стороне тоже не стоит волноваться: было бы глупо каждый день покидать укрытие ради заработка. Ну, а теперь, когда мы с этим разобрались, я осмотрю вас. Возражения не принимаются!
Дарк слегка покачал головой, глядя на обольстительные танцы ласки. С его точки зрения разворачивающейся картине не хватало некой душевности. Но откуда ей взяться, если оба действующих лица являлись самим воплощением понятия искусственности.
– Только вы двое здесь? – обратился “номер один” к Вику. – Кто-то ещё из наших прибыл? Известно, что планирует Сковронская?
– Понятия не имею, мой дорогой друг, – с лёгким пафосом ответил собеседник, переводя взгляд с девушек на главаря. В его манере двигать головой было что-то от птицы. По этой причине про себя Дарк давным давно прозвал Виктора вороном. По этой, и из желания сделать отсылку на стихотворение Эдгара По. – Я прибыл совсем недавно и успел застать только отбытие слечны Сковронской. Никаких признаков подкрепления с её стороны нет… как и с нашей. Я спешил, как мог и очень сожалею, что пропустил всё веселье, но вижу разумным покинуть это гиблое место, чтобы не потерять наш навар, – некромаг мрачного образа кивнул в сторону филейной части пленной безрукой блондинки.
– Абсолютно солидарен, – “номер один” обернулся через плечо. – Броня, ты всех боевиков казнила?
– Нет, только тех, что мне попались по пути, – покачала головой палач. – Четверых. Нужно было уделить внимание каждому?
Даркен вздохнул.
– Вик, идти прямо, пока не увидишь разрушенный участок парка. Там, в трёхэтажном здании ты найдёшь несколько тел вооружённых сотрудников охранного агентства “Стит”. Тех, кто будет одним куском, добей так, чтобы голову восстанавливать было проблемно. Не трать на это много времени, я не хочу разделяться при отходе. Будет не страшно, если ты кого-то упустишь, но постарайся как можно больше выбить из обоймы. Рыл изначально было восемь штук.
Ворон едва заметно кивнул, перехватил трость поудобней и побежал исполнять указания начальства. В буквальном смысле слова “побежал”. В итоге главарь остался в исключительно женской компании ласки, змеи и лисички. И вот эта самая лисичка напомнила о себе в тот момент, когда это от неё меньше всего ждали.
– Во имя бёдер Геи! – голосом, полным восхищения, демонстрирующим полную потерю привычных земных ориентиров, произнесла она, обращаясь к Фортуне. – Вы самая красивая женщина из всех, которых я видела в этом мире и в предыдущем! Вы… вы elsis Брони?
Вопрос, да ещё и заданный столь эмоционально, застал “самую красивую женщину из всех” врасплох. Она так и застыла, уперев вошебную палочку в стремительно очищавшуюся от крови щёку “номера четыре”. Тёмная, уже начавшая подсыхать плёнка на глазах отслаивалась мелкими, легко уносимыми ветром, чешуйками. Процесс экспресс-исцеления делал змеюку ещё более похожей на свой анималистический символ.
– Нет… – не каждый день выпадал шанс увидеть растерянную улыбку Фортуны. Ту самую улыбку, в которой было больше всего искренности. Нотка непонимания, неуверенность в том, какую из заранее отрепетированных масок стоило применить в текущий момент. Всего полторы секунды ласка позволяла увидеть себя настоящую. Не столь совершенную, как созданный образ, но потому и притягивающе-прекрасную, а не пугающую своей безупречностью. – Нет. Слечна Глашек отвергла моё предложение.
– Но едва беда постучала в ворота, тут же вспомнила, да? – Илега надулась и бросила на свою полюбовницу неодобрительный взгляд. – Нельзя так, Бронь. Слечна Штернберк ведь заботится о тебе, и ты сама понимаешь, что тебе эта забота нужна.
– Мне казалось, что ты будешь ревновать, – змеюка удивлённо изогнула бровь.
Не она одна. Дарк аж затаил дыхание, пытаясь сделать вид, что его тут, как бы, на самом деле и нет.
– К чему? Для слечны Штернберк ты будешь lesis, а для меня – elsis, – пожала плечиками лисичка и перехватила поудобней свёрток с откочерыженной головой. – С точки зрения понятий моего мира, тут нет поводов ревновать. Появление нового звена в цепочке, делает её, в среднем, прочней. Увеличивает безопасность каждой из нас.
– Знаешь, я думаю, с тобой многие бы не согласились, – скептически хмыкнула Броня. – Воистину. Бытие определяет сознание. Магия вашего мира оставила серьёзный след на жизни общества. Ладно… я сейчас не намерена вести дискуссии. Просто скажу, что я подумаю.
– Да будут боги свидетели! – закатила васильковые глаза Илега. – Свершилось! Броня не хочет вести дискуссий! Кто-нибудь, запишите дату этого исторического момента! Предлагаю устроить в честь данного события общенациональный праздник.
– Ладно, девочки, – решил, наконец, обратить на себя внимание глупо лыбившийся “номер один”. – Нечего стоять на месте. Продолжим шествие, пока вечер не одарил нас парой неприятных сюрпризов.
– Ты прав, Дарк, – согласилась Фортуна. Она убрала палочку от лица змеюки и зябко повела плечами. – Я так… подправила чуть-чуть, но не больше. Ещё нужна нормальная помощь, но, хотя бы, в тёмном переулке столкнуться с вами стало не так страшно.
– Это вы зря, – невысокой Илеге приходилось куда быстрей перебирать ножками, чтобы держать общий темп. Кроме того, в компании она оказалась единственной, кто предпочёл высокие каблуки более практичной обуви. И вместе оба этих факта складывались в бойкий весёлый жизнеутверждающий цокот. – Бронька у нас любит бродить по тёмным переулкам. И горе тем, кто не успеет убраться с её пути. На поле боя, это просто злой рок воплощённый! А это её “ВЫ ЗА КОГО МЕНЯ ДЕРЖИТЕ!!!” просто до мурашек пробрало.
– Я же велела сидеть и не высовываться! – нахмурилась Глашек. – Ты что? Была там во время схватки?
– Ну… да… – лисичка настороженно вжала голову в плечики и состроила невинную мордашку. – Я всё обсудила со слечной Штернберк и, повесив трубку, подумала… вдруг я смогу помочь? Я же тогда не знала, насколько ты сильна. Ну я следила внимательно… и вот...
– Так вот, откуда у тебя пистолет. Кажется, завтра кое-кто будет искать своё табельное не там, где оставил... – понимающе вздохнула змеюка. – Но это не объясняет, почему я тебя не слышала.
– А я туфли в руках держала, а босые ноги по полу не шибко шумят, – смущённо улыбнулась Илега. – Я же в воду не прыгала, пока второй некромаг не прошёл мимо.
Выражение лица, с которым Броня смотрела на свою маленькую спутницу, было непередаваемым. Слегка нахмуренный лоб, приоткрытые губы, словно бы некромагичка хотела что-то сказать, но так и не могла решить, что именно, лёгкий недоверчивый прищур. Кажется, кое-кто кое-чего о своей полюбовнице не знал.
– Ты никогда раньше не видела некромагов в бою? – поинтересовался у отважной лисички Даркен.
– Некромагов – нет, но я в прошлой жизни колдовала и видела, как колдуют другие. Со стороны отличий не особо много, – задумчиво пожала плечами лисичка. – Хотя я и понимаю, что некромаги будут в бою гибче, чем widze. На самом деле, было очень страшно, – предвосхитила она повисший в воздухе незаданный вопрос. – Но я не могла усидеть на одном месте. Я решила… эй, что это за книга такая, в которой романтический интерес главной героини по углам жмётся!
– Книга? – в один голос удивились Дарк и Фортуна.
– Это… наше с ней, – тихонько вздохнула Броня. – Скажем так, в мире, откуда я родом, есть литература про попаданцев. Она, как местная беллетристика про подменышей: очень большой процент всякой графомании в стиле “воплощу-ка я на бумаге свои тайные фантазии”. И у нас с Илегой очень хорошо зашла шутка о том, что раз мы попаданцы, то надо, чтобы наши фантазии воплотились. Словно бы на самом деле мы – герои книги.
– Вы, я так понимаю, мечтали о гареме из красоток? – подмигнула рыжим глазом Фортуна.
– Скорей, я мечтала о том, как враги будут падать к моим ногам, униженные, сломленные, молящие о пощаде и беспомощные, – умела же зануда Глашек испортить лёгкую и непринуждённую атмосферу.
После тяжёлых событий тяжёлые слова, сопровождавшиеся тяжёлым взглядом в пустоту оставляли… тяжёлое впечатление. И ещё более тяжело становилось от осознания, что сказано это было, скорей всего, не для красного словца, а искренне. И пару тонн сверху добавляло осознание полезности этих мерзких качеств.
В жестоком мире некромагии можно победить только ещё большей жестокостью. Мир, добро, обнимашки и розовые поняши не помогут. Только сила, понимание, когда и куда эту силу стоит применить, и безжалостность к врагам. А ещё массовка и, конечно же, сам Дарк, которому придётся всем этим руководить.
– У тебя отлично получается добиваться того, что ты хочешь, – улыбка, а не истинные эмоции “номера один”, была ответом на заявление змеюки. – Вся семья твоя и твоей милой лисички у нас в гостях. Дадим же приют и нашим друзьям из ВАТИ. Завтра, в любое угодное тебе время, можешь пригласить их поползать у твоих ног, сломленных и беспомощных, осуществляя твою давнюю мечту. Ну и заодно допросишь их, – главарь демонстративно хлопнул ладонью по ягодицам пленной блондинки. – Приблизишь, так сказать, меня к исполнению моей мечты.
– Какой же? – в отличие от босса, Туна, как истинная форгерийка, разговоры о жестокости тяжёлыми не считала, а потому даже не ощутила скачка напряжения в беседе. – Неужто править миром?
– КАНЕШШШНА!!! – ответил Даркен с резким поворотом головы.
О, Семеро! Наконец-то! Наконец-то! Впервые он применил своё “КАНЕШШШНА” в тему! Именно так, как оно изначально и задумывалось.
