Глава 2. Неравные права
1.
Разве может мужчина не умилиться, когда видит между двумя красивыми девушками, зависающими в ресторанном дворике рядового городского ТЦ, лёгкое сексуальное напряжение? Если он не оценил, не одобрил, не прицокнул многозначительно языком, значит – недостаточно мужчина.
По крайней мере так считал некий молодой человек в круглых тёмных очках, отражающих весь мир с практически зеркальной точностью. Вряд ли кто-то смог бы усомниться в маскулинности данного типчика, в каждом движении и жесте которого прослеживалась завидная уверенность индивида, по праву занимающего положение на вершине пищевой цепи.
И, будучи в достаточной степени мужчиной, он не мог не оскалить зубы в довольной улыбке и не прицокнуть языком, когда в стёклах его очков отразилось милое воркование синеглазой некромагички и её подружки.
– Ай! – безнаказанно выказать одобрение взаимоотношениям двух красивых девушек не получилось. За это исконно мужское право пришлось заплатить тычком под рёбра со стороны сурового вида спутницы. – Ёла, ты чего дерёшься?
Ёлко редко можно было увидеть довольной. Наверное, именно потому ей и был выбран такой специфический имидж. От природы миленькая и круглолицая, с большим глазами, она нарочно выкрасилась в цвет непроглядной тьмы, словно бы игнорирующий само понятие светотени. Макияж исключительно чёрный или фиолетовый, всегда избыточный и тяжёлый. Волосы острижены коротко и торчат во все стороны “перьями”, больше напоминающими шипы. И одежда подбиралась соответствующая. Никаких вам каблуков и прочих женственных штучек. Только тяжёлые берцы, только хардкор!
– Потому что я – цурере.
– Цундере, – поправил её молодой человек, наставительно подняв палец. – Цун-де-ре. Такой типаж. Ершистая снаружи, милая внутри. Как ёжик.
В ответ Ёлко совершенно цундеристо надула щёчки. Неформалка не любила, когда её кто-то называл милой. Подобное поведение прощалось только парочке избранных. И автор последнего высказывания являлся одним из них.
– Дурак ты, Дарк, и не лечишься, – насмешливый голос сзади принадлежал Гало. Ещё одному члену их банды.
Он был “номером три”. Сразу после самого любителя круглых тёмных очков и его цундеристой подружки Ёлко. Если честно, несмотря на свой статус главного, Дарк изрядно завидовал своему “номеру три”. Да, тот не был красив, богат или талантлив в некромагии. Но у него было несколько несомненно крутых качеств. Гало оказался от природы огромен и адски силён, говорил крутым ленивым баритоном и, самое главное, в любой ситуации вёл себя так, будто бы закинулся мощнейшими антидепрессантами.
– Ёлко просто тебя ревнует, – высказал своё предположение громила.
– К кому?! – вздёрнула носик “номер два”. – К этой зануде Броне? Она же безродная! И вообще, – главарь был уверен, что Ёлко там у себя, под штукатуркой, залилась краской. – Дарк мне даже не нравится, чтобы его ревновать!
– Ты забыла сказать “бака”, – рассмеялся тот, который “даже не нравится”.
– Тогда чего ты дерёшься? – отповедь Ёлы совсем не убедила Гало.
Судя по характерному шелесту, “номер три” совсем недавно отставал именно для того, чтобы закупиться едой. Оно и понятно, такую жиромышечную массу саму по себе сложно поддерживать. А, учитывая, что великан Гало специализируется на модификации корсиканской магической школы, требования к потреблению калорий возрастали в разы. Все адепты этого садомазо-подхода жрут, как не в себя.
– Потому что Дарк завтыкал на двух лесбух, – снова фыркнула Ёлко. В такие моменты она ещё больше становилась похожа на ёжика. – Я терпеть не могу этот убогий кусок Праги, а потому не хочу здесь задерживаться ни одной лишней секунды.
– Нормальный район, – пожал плечами великан. – Спальный. Не гетто.
– Тут рядом гетто! Буквальное: Хотска имеет общую границу с Гобоем, – возразила девушка. – Кроме того, я понимаю, что это тебе, безродному нищеброду “нормальный район”, – закатив глаза, попыталась она передразнить Гало, но вместо баритона получилось какое-то невнятное контральдо. Голосок у Ёлко был слишком уж высокий от природы. – А мне, потомственному некромагу это уныние противно.
Ну вот, подручные снова сцепились в очередном бессмысленном споре. Впрочем, главный никак этому не препятствовал. Он специально создавал вокруг себя общность, члены которой говорят именно то, что думают. Даже своему шефу. И эта беззлобная грызня была куда как приятней и теплей холодного выжидания молчаливых змей, чьи сладкие речи отравляют разум и усыпляют бдительность.
Дарк не уважал “сладкоголосых”. Вообще за людей не считал. Настолько, что даже Ёлко никогда не ревновала главного к этим пустышкам.
– Милые бранятся, только тешатся, – хмыкнул своим спутникам “номер один” и подарил парочке взгляд поверх стёкл слегка съехавших на нос очков. – Я хочу забрать свой заказ. И не желаю, чтобы ваше взаимное кудахтанье мешало нам с мастером.
– Мастером? – поднял бровь великан, после чего откусил добрую половину бургера. – Слуфь, дафе меня муфает вопрос, какого лефего ты закафываефь фто-то фдесь, а не у кфутого спефа в Хемлоке.
– Вот именно поэтому ты и “номер три”, – поднял аж два указательных пальца Дарк. – Я хочу этот район. Себе. И это значит, важные люди Хотски должны быть со мной повязаны. А мастер по вошебным инструментам – очень важный человек.
– Ты ещё громче скажи это, – спрятав руки в карманы мешковатых брюк, предложила Ёлко и хмуро огляделась по сторонам. – Не все в торговом центре слышали…
Главный усмехнулся. И этой усмешки хватило, чтобы боевой ёжик всё поняла. Она опустила голову и прикрыла рукой глаза, не стесняясь касаться разукрашенного лица. Девушка совершенно не боялась размазать макияж, благодаря некромагии мало чем отличающийся по цепкости от татуировки.
– Я СОБИРАЮСЬ ПРИБРАТЬ К РУКАМ ЭТОТ РАЙОН!!! – громко выкрикнул Дарк, раскинув руки в стороны. Убедившись, что крик привлёк внимание достаточно большого количества посетителей торгового центра, молодой человек поспешил в один прыжок забраться двумя ногами на ближайший стол, в должной мере пригодный для роли импровизированной трибуны. – Я, Даркен Маллой, наследник рода Маллоев, студент Университета Смерти и Магии, собираюсь прибрать к рукам этот район! И я пристукну любого, кто мне в этом помешает!
Несмотря на всю показную несерьёзность поведения, нельзя было сказать, что этот пафосный балагур с громким именем действует излишне бездумно и расслабленно. Он внимательно изучал реакцию людей. Тёмные очки помогали скрыть истинное направление взгляда.
Большинство свидетелей столь громкого заявления, ожидаемо, демонстрировали подавленность. Кое-кто и вовсе боялся смотреть на шумного некромага. Смельчаков, готовых, хотя бы, высказаться, не нешлось. Даже охрана торгового центра предпочитала направить свои взгляды в другую сторону. Да что там охрана? Даже Глашек, единственная из присутствующих в зале способная колдовать, ограничиться одним лишь неодобрительным взглядом: куда ей, безродной, возмущаться действиями по-настоящему знатных некромагов?
– НЕОФЕОДАЛИЗМ!!! – в завершение короткой речи, “номер один” вскинул к потолку руку, подражая знаменитому, в его родном мире, жесту Фредди Меркури.
Да… неофеодализм.
Были некромаги, а были “все остальные”.
Некромаги делились на рода с громкими фамилиями. Обрастали связями. Полиция подчинялась некромагам напрямую, а потому не имела над ними никакой власти. По сути, сражи правопорядка следили только за тем, чтобы обычное быдло не нарушало спущенных сверху законов. Некромагов подобные мелочи не касались: им полагалось держать ответ только перед теми, кто сильней и родовитей.
Но, всё же, тот факт, что современная полиция была представлена единым слоем, юридически отделённым от разборок самих некромагов, уже являлся большим шагом вперёд для местной изуродованной правовой системы. Пусть даже это и случилось лишь потому, что в Богемии некоторые из представителей власти решили поиграться в демократию. В итоге каждый полицейский стал, номинально, защищён от необходимости участвовать в междоусобицах сильных мира сего, и мог отказаться исполнять приказ, противоречащий этой установке.
Страж закона мог сконцентрироваться на защите закона… пусть даже судебная власть всё ещё оставалась в потных руках местечковой шляхты.
Деревни выросли, слились в мегаполисы, а по улицам всё ещё ходили банды. И разница между бандами некромагов и обычных бандюков была неочевидна. Одни вне закона, другие над законом. Теперь бандюки, а не стража и солдаты чаще всего принимали участие в феодальном разделе. Амнистия в обмен на защиту интересов сильных мира сего. Междоусобные войны никуда не делись. Они просто стали идти “как бы по правилам”.
Какое лицемерие…
Растеряв весь изначальный кураж, молодой человек спрыгнул со стола и направился прямиком к салону мастера по магическим аксессуарам.
– Даров, Понтий. Мне пришла СМСка, что мой заказ готов.
– Да, это так, пан Маллой, – кивнул собеседник. Из его уст типичное богемийское обращение звучало чужеродно. Мастер обладал слишком уж характерной южной внешностью. А вот что не создавало ощущение диссонанса, так это жест, каким владелец салона достал из-под стойки ножны с кинжалом. Естественный. Гармоничный. – Повозиться пришлось. Не каждый день приходится выполнять столь необычный заказ. В целом, как я уже говорил, кинжал наиболее адаптирован именно под обратный хват: расположение гарды наложит ограничения на использование прямого. Лезвие костяное, длинное, тонкое. Рукоять и защита кисти из лёгкого металла с золотыми элементами для лучшей магопроводности…
– Погодите-ка, – влезла в рассказ мастера Ёлко. – Это что? Снайперский прицел?!
– А то ты не видишь? – последовал саркастический ответ Дарка..
Действительно. Изящный тонкий длинный кинжал с односторонней режущей заточкой, был снабжён крайне развитой гардой. Гардой, которая, при этом, являлась оптическим прицелом. Разумеется, никакого стекла в прицеле не было. Это был добытый из живого существа аналог. А именно, бычий пузырь, бесполезный в своей текущей роли в руках кого-то, кто не является некромагом. Да и не каждый некромаг сможет извлечь пользу из подобной конструкции. Не то, что Дарк, самостоятельно разработавший схему заклятья для превращения пузыря в полноценный аналог линзы, да ещё и с интеллектуальным HUDом.
– Ты что, совсем головой поехал? – подняла бровь Ёлко. – Что будет дальше? Двуручный молот с глушителем?
– Глупая идея! – рассмеялся Гало. – Молот сам по себе – отличный глушитель: исправно глушит тех, кому в бестолковку прилетело.
Дарк усмехнулся.
– Мне нравится, – молодой человек взял оружие и взмахнул им пару раз. – Баланс, конечно, поехал, но хороший понт дороже таких мелочей.
Некромаг нарабатывал свой опыт ножевого и кинжального боя на экземплярах с куда как менее разительной разницей в массе рукояти и клинка. Здесь же последний казался совершенно невесомым. Точно бы его не было вовсе.
– Я ориентировался на классические образцы короткого оружия с развитой гардой, когда выдерживал баланс, – последнее замечание мастера явно задело. – Другой вопрос, что оно давно уже вышло из моды. И, конечно, с точки зрения поклонника волшебных палочек, такое распределение веса совершенно непривычно.
– Если бы я хотел что-то обычное и неброское, я бы не стал цеплять снайперский прицел к кинжалу. Отличное пополнение моей оружейной, – хмыкнул он. – А для сложных ситуаций у меня завсегда палочки останутся… сколько с меня?
– Пять тысяч злотых, – пан Понтий чуть склонил голову. – Но для вас я сделаю скидку. Четыре с половиной тысячи злотых.
– Как говорит мой отец, “любой труд должен быть оплачен”, – “номер один” отложил оружие, чтобы было сподручней копаться в бумажнике. – Мои деньги считать не надо. Я сам разберусь, на чём мне экономить, а где шикануть.
– Ну, должен же я вас как-то отблагодарить, пан Маллой, – развёл руками собеседник.
– М-м-м… за что? – спросил Дарк. Неестественная поза, в которой он замер, говорила о неожиданности последнего заявления мастера..
– Ну как же? – суровое лицо Понтия озарилось улыбкой. Лабы, надо сказать, вышла весьма своеобразная. Словно бы южанин и вовсе не привык демонстрировать радость. – Вы ведь так быстро разобрались с подонками, докучавшими моей дочери. В смысле, не только ей: эти ублюдки держали в страхе всю Хотску и Гобой.
– Ой, пустяки, – молодой человек протянул пять тысячных бумажек характерного рыжего оттенка, по задумке имитирующего цвет золота. – Сдачи не надо.
На выход пан Маллой двинулся быстрым, решительным шагом. Уже привыкшие к расслабленной походке “номера один” спутники даже на некоторое время отстали от босса. В конце концов, такая перемена в поведении произошла без какого-то видимого или понятного им мотива. Однако вопросов никто не задавал. Несмотря на то, что в банде было принято общаться очень даже неформально, регулярно забывая о минимальнейшей субординации, оставались моменты, когда надо было просто заткнуться и делать, что прикажут. И моменты эти легко опознавались по резким изменениям в поведении “номера один”: он становился куда как серьёзней, чем обычно, забывая про маску балагура.
– Кто у нас есть в Хотске? – спросил Дарк, когда группа достаточно отошла от любого скопления людей.
Спросил, не глядя на своих спутников, но затем, сразу же после того, как вопрос был озвучен, всё же, повернулся. Круглые тёмные стёкла очков достаточно чётко отражали лица “номера два” и “номера три”.
– В Хотске? – переспросила девушка.
– Да, Ёлко, в Хотске. В этой помойке, которую ты последние полчаса хаяла на все лады, доставая меня своим нытьём о том, что мы вообще сюда приехали.
Накрашенные глазки стрельнули в сторону Гало.
– Если наш дубина никого сюда не засылал, то никого.
“Наш дубина” небрежно пожал плечами.
– Приказа не было, я и не шевелился. А что, надо было?
Напряжение шефа и заместительницы никак не сказалось ни на аппетите громилы, ни на его манере держаться.
– Не на-до бы-ло, – задумчиво, с большими паузами между слогами, произнёс Дарк.
– Ты не разбирался “с подонками, докучавшими дочери мастера”? – быстро догадалась “номер два”.
– Именно, – кивнул главный. – И вот сейчас надо понять, кто в райончике порядки наводит.
– Тут, вроде как, Броня сидит, – с набитым ртом, но на удивление чётко, произнёс громила. – Она должна понимать, что в Хотске происходит. Можно её спросить.
– И испортить девочке свиданку с той милой лисичкой? – фыркнул демонстративно расслабившийся Дарк. – Ни за что. Кроме того, если даже Броня и “в теме” она вполне может вбросить дезинформацию. Нет, мой дорогой пофигистичный друг, мы должны провести своё собственное расследование и прийти на разговор подготовленными.
Гало пожал плечами.
– Как скажешь, босс. С чего начнём?
– Я так понимаю, с личного визита к подонкам? – предложила Ёлко. – У меня имеется два имени и, соответственно, два адреса. Янек Злотый и Юрген Вульф. Даже забавно, как они вообще вместе сошлись: один из них почти золотая молодёжь, а второй – чуть ли не конченный люмпен.
Было немного иронично, что главный аналитик слегка подзабыла о том, сколь велик разброс в происхождении и достатке у членой той банды, в которой ёжик сама состояла.
– Золотая молодёжь – это Злотый? – Дарк не мог не усмехнуться, мысленно сопоставляя полученные данные.
– Нет, Вульф, – покачала головой девушка. – Знаю-знаю. Они зря так поступили. Могли бы и больше соответствовать фамилиям, чтобы не смущать серьёзных людей. Но если бы у них было хоть немного мозгов, мы бы сейчас о них не разговаривали.
– Ну… – “номер один” потянулся левой рукой к шее, чтобы слегка размять мышцы. – Давай тогда навестим наших милых друзей. Начнём с люмпена.
2.
Дарк ожидал, что здание, где живёт “почти что люмпен” окажется куда как хуже. Но, нет. Типичная многоэтажка. На входной двери – домофон. Сам подъезд довольно чистый, хотя и непритязательный. Единственно что, циферблат, призванный показывать актуальное положение лифта, оказался повреждён неизвестными любителями чиркать зажигалкой. Ничего смертельного. Ёла чересчур драматизировала уровень “убожества” Хотски. Для человека, который в этой жизни был потомственным некромагом, а в прошлой – дворянкой, наверное всё, что не является “шикарным” синонимично “нищенскому существованию”.
Их группа поднималась по лестнице просто потому, что лень помешала дождаться лифта. Дарк, конечно же сволочь, злодей и неофеодал, но злодей он со стандартами. И один из стандартов заключается в том, что если в подъезд одновременно заходят три молодых студента и одна бабулька с тросточкой, лифт по праву принадлежит бабульке. Плюс, этим означенным студентам было не лишним немного ножками потопать по ступенечкам. В конце концов, они же себя позиционируют, как летучую боевую группу, а не как толпу зажравшихся мажоров.
На восьмом этаже Ёлко, ведущая за собой парней, прекратила движение и прислонилась к стене возле одной из дверей.
– Вот она, сто третья, – девушка скрестила руки на груди. – Думаешь, наш клиент дома?
– Па-а-а-анятия не имею, – фыркнул Дарк. – Иисус, Мария и Иосиф Сталин, как же тут темно…
– А ты очки снять не пробовал? – отозвался со спины громила. Он, в принципе, всегда предпочитал идти немного позади, если речь не шла о битве.
– Нифига! Блатным и ночью солнце светит! – главарь подошёл к искомой двери, навалился на косяк плечом и вжал палец в кнопку звонка. Незванный гость даже и не думал прислушиваться к происходящему внутри квартиры. Зачем? Он собрался просто держать кнопку до тех пор, пока Сезам не соизволит открыться.
Ну или пока не надоест.
Обитателя дома, если он на месте, противный треск достанет куда как быстрей, чем у визитёра устанет палец. Это аксиома. Она не требует доказательства, иначе не была бы аксиомой. Тем более, что добыть это доказательство можно было лишь посредством целой череды бесчеловечных экспериментов.
Как и следовало ожидать, вскорости дверь отворилась. Пусть даже всего лишь на длину цепочки. Этого уже было достаточно, чтобы иметь возможность разглядеть половинку неприятного лица обитателя квартиры. Крайне тяжёлые надбровные дуги и скулы, рябая кожа. И, конечно же, жёсткая щетина с проседью на сдачу.
– Кто-о-о? – почти потусторонним голосом протянул этот… пожалуй что, як. Было в его лице нечто, схожее с мордой яка. По крайней мере так оно выглядело с учётом освещения и тонировки очков. Характерное звучание голоса лишь усиливало ассоциацию.
– Некромаг Даркен Маллой… с ковеном, – представившийся, наконец-то, соизволил убрать палец с кнопки звонка. – Янек Злотый живёт тут?
– Да-а-а, – вновь протянул як, безуспешно пытаясь разглядеть кого-нибудь, помимо Дарка. Узкий зазор между дверью и косяком, а также близость фигуры незваного гостя никак не помогали ему в выполнении этой задачи. – А он вам заче-е-е-ем?
– Пару вопросов задать ему, – рассусоливать с этим типом “блатному” не особо улыбалось. – Говорят, его на днях кто-то побил.
– Не “кто-о-о-о-то”, а девка одна, – “номер один” с трудом успел отскочить, когда як сплюнул ему под ноги. – Из ва-аших.
– Вот об этом мы и хотим поговорить, – последний жест пренебрежения изрядно разозлил Дарка. – Открывай давай. Мы же всё равно войдём.
Времени на принятие решения у любителя харкать близь знатных некромагов не осталось. По крайней мере, так решил отмеряющий сроки на размышления Гало. В своей неповторимой манере “меньше слов – больше дела”, громила одним рывком открыл дверь. Жалкая цепочка не стала ему помехой: всё, что ей оставалось, так это жалобно скрипнуть, да с печальным звоном рассыпаться звеньями по полу.
“Номер один” быстро стрельнул взглядом в сторону левой руки штатного бугая. Очень уж хотелось понять, где заканчивается его природное могущество и начинается магия. Однако ответа на свой вопрос Даркен не получил, только повод разочарованно вздохнуть: а всё мерзкая привычка Гало прятать “забирающую” руку в карман. Оно, конечно же, понятно, но этот нехитрый трюк мешал не только потенциальному противнику оценить возможности “номера три”, но и его боссу – удовлетворить любопытство.
– Что-о? Поч’му?
Любое возмущение ничего не значило, в отличие от слоновьего изящества, с которым Гало прокладывал путь. Одной лишь правой он затолкал бедолагу поглубже в коридор, дабы тот не мешал высоким гостям, почтившим его жалкую лачугу своим присутствием.
Впрочем, слово “лачуга” было бы комплиментом. Уже в коридоре визитёров взялись напугать голые стены без обоев и повсеместная пылища. Этому месту не просто не хватало женской руки – этому месту не хватало хоть какой-то руки, способной держать хотя бы облысевший веник. Стойкий запах злокачественной нищеты прямо говорил, что обитающих здесь людей не спасёт уже ничто. Они свою жизнь сами превратят в помойку, независимо от уровня доходов и качества городской инфраструктуры.
– Я же говорила! – привычно фыркнула за спиной недовольным ёжиком Ёла. – Это убогий район.
– Это убогие люди, – не согласился с ней Дарк.
Некромаг уже обнаружил нужного ему человека. Искать долго не пришлось: квартирка-то однокомнатная. Даже без балкона. Благо, единственное жилое помещение не вызывало того же отторжения, что и коридор: пожелтевшие обои, устаревшие ещё до рождения Злотого-младшего были, всё же, лучше, чем полное их отсутствие. Да и плакаты с не то, чтобы до конца одетыми прелестницами делали обстановку лучше. Любую обстановку. По крайней мере, по нескромному мнению “номера один”.
– Вы кто? – объект интереса нахмурился и приподнялся на локте.
Судя по всему, встать в полный рост и поприветствовать представителей шляхты, у него не получится. Конечно, одеялко, коим были укрыты телеса пострадавшего, не давало оценить степень повреждений, но прислонённые к стене рядом с диванчиком костыли оказались достаточно красноречивы.
Сам Янек оказался парнем, на вид, крепким. Само собой, до Гало ему далеко, но вот на фоне Дарка, между прочим, тоже отнюдь не сухощавого дрыща, фигура пострадавшего внушала. Тяжёлые черты лица шли особым бонусом, отлично работающим на образ опасного, не склонного к рефлексии, молодого парня.
– Некромаги, – ещё разок представляться по всем правилам “номеру один” не хотелось. Он, конечно, любил звучание своего имени. Но не настолько, чтобы повторять его по десять раз каждому встречному. – Так кто тебя так?
– Я… – пострадавший быстро перевёл взгляд с Дарка на Ёлко и обратно. – Я сам напал.
– Я не спрашивал, кто первый напал. Меня интересует. Кто. Тебя. Отделал, – раздражённо повысил голос главарь, но тут же ощутил успокаивающее прикосновение “ежиной лапки” к своему плечу.
– Успокойся, босс, – даже когда “номер два” пыталась говорить тихо, у неё это не получалось. Звонкий голосок был плохим союзником в подобных начинаниях. – Пациент итак достаточно сильно напуган. Но он только что донёс до тебя важную информацию о том, что побила его отнюдь не дочка нынешнего главы района.
– А вы что, не с Хотски? – догадался Злотый-младший. По какой-то причине эта новость его обрадовала и вдохновила.
А меж тем, замечание Ёлко оказалось весьма уместным. Именно потому она и была “номером два”. Не по причине особой боевитости или отличного владения магией. Нет, по этим параметрам Ёлу стоило бы поместить на третье место. Для “номера один” гораздо больше значило то, как девушка умела собирать и анализировать информацию. Это ведь она, а не Дарк обратила внимание на запуганность пациента. Местным официальным буграм нет смысла перед кем-то оправдываться. Захотят, вообще убьют простолюдина, и всем будет наплевать, кроме родственников погибшего.
Оправдание нужно отстранённым от власти некромагам, которым, возможно, придётся держать перед буграми ответ.
– Нет, братишка, не с Хотски, – уже более спокойным голосом ответил главарь. – Это не санкционированное свыше расследование. Можешь говорить, как есть. Не для протокола.
– Хорошо, – лёгкость, с которой бедолага согласился поведать истинную, а не официальную версию событий, поражала. Дарк всё ещё не мог понять, как же люди могут быть настолько легковерными! – Это была девка с чёрными волосами, и этой, белой штукой в них, типа повязки, но жёсткой, – допрашиваемый провёл руками от макушки к плечам, видимо, пытаясь продемонстрировать причёску той самой черноволосой девки. – Обычно ходит в одежде с совой.
Занятно. “Одежда с совой”, видимо, намекала на герб УСиМ. Как же хорошо, что Дарк со своими подручными вышел погулять в повседневке без опознавательных знаков, а не в университетской форме. Даже у такого баклана, как Злотый, возникли бы подозрения, узри он перед собой ещё одну большеглазую птичку на черепе.
– И что именно произошло? – уточнил “номер один”.
– В общем, стояли мы с парнями, никого не трогали. Культурно отдыхали. И тут приходит эта. Я её сразу узнал. Ни “здрасте”, ни “досвидания”. Просто рванула с левой руки какую-то ленту, и давай нас того, камнями забрасывать…
– Камнями? – этот Злотый был, конечно же, мастер описаний. Благо, Дарк уже более-менее представлял предмет разговора. По внешности, месту проживания и конфигурации корсиканского браслета, а также по гербу учебного заведения без особого труда узнавалась Броня Глашек. А зная её, несложно представить движение, которым ботанка готовится к бою.
Дарк не раз и не два видел на спаррингах, как Броня просовывает средний палец правой руки в шёлковую петельку боевого поводка, расшитого золотом, а затем широким жестом тянет его в сторону. Словно бы двигатель моторной лодки заводит. По мере того, как разматывалась лента, закручивался болт, переводя браслет в боевой режим. А, чтобы вся система работала, как часы, первые нотки боли тут же направлялись на исправление любого возможного замятия и магическую анимацию изящного корсиканского оружия.
Представить боевое движение несложно. Сложно вообразить иное: чтобы эта зануда, держащаяся как можно дальше от любых приключений, ни с того ни с сего пошла людей калечить?
– Она лентой коснулась бордюра и тот треснул, – продолжал рассказывать пострадавший, торопясь вывалить как можно больше информации на головы высокородных слушателей. – Эти осколки – мелкие-мелкие такие – она лентой собрала и швырнула нам в ноги. Как из ружжа долбанула. Замах муравьиный, удар лошадиный.
– Магия, – небрежно пожал плечами Дарк. Ну вот, теперь ещё и стиль боя совсем, как у Брони. – Знаю я эту девку. И что? Зачем она на вас напала?
– Понятия не имею, – ответил тот. – Курва бешенная. Быть может у неё недо…
Договорить Злотый не смог. Лицо его перекосилось, а сам он скрючился, хватаясь за одеяло в районе живота.
“Главный” задумчиво перевёл взгляд в сторону штатного боевого ёжика. Как и следовало ожидать, забирающая рука девушки уже сжимала полную костяной пыли державу, а правая – направляла волшебную палочку на пострадавшего.
– Тебя же предупреждали, кретин, языком не молоть, – пропыхтела Ёла. – Дарк, сломай ему костыли.
“Номер один” хмыкнул. У каждого свой стиль боя. У кого-то – браслет и поводок. У кого-то – держава и палочка. Кто-то черпает свою силу из боли, а кто-то – из праха. Кто-то предпочитает создавать картечь из камня, а кто-то насылает на противника сильнейший понос.
Ну, что же? Дарк – джентльмен. Если милая слечна попросила его сломать кому-то костыли, костыли будут сломаны.
3.
Дом некромаги покинули, не сказав ни слова. Лишь по выражениям лиц читалось отношение каждого к недавним событиям.
Боевой ёжик, как всегда, была сурова и угрожающе пыхтела. Взор её направлен лишь вперёд. Ни влево, ни вправо, даже разу глазки не стрельнули.
Флегматичный громила традиционно флегматичен. Его расслабленная мина давала понять, что в жизни Гало ничего особенного не случилось. Просто очередной рабочий день. Скучное мероприятие по воле шефа и его зама.
И только сам шеф с хитренькой-хитренькой улыбкой постоянно пытался разглядеть насупленную мосю “номера два”.
Именно главарь не выдержал и первым нарушил молчание.
– Я думал, Ёлко, ты терпеть не можешь Броню.
– Не могу, – вздёрнула та носик. – Но она “наша”. Оскорбляя её, эта челядь оскорбила УСиМ. А оскорбляя УСиМ он оскорбляет всех нас.
– Хочешь сказать, у Брони ещё и повод имелся для того, что она сделала.
– Очевидно, – в очередной раз фыркнула ёжик. – Это же Глашек. Ей нужен весомый повод, чтобы хотя бы начать взаимодействовать с людьми. А если это взаимодействие ещё и может поставить её под удар перед местным шляхтичем… что?
Хитрое лицо Дарка расплылась в довольной улыбке. Слишком довольной. Это и сбило Ёлко с мысли.
– Ты ей явно симпатизируешь.
– Вовсе нет! – возмутилась девушка. – Я просто собираю информацию, чтобы предсказать следующий шаг каждого, кто может оказаться активным игроком.
– Ну, значит, будет логичней именно тебе завербовать её?
– Нисколько, – не согласилась “номер два”. – У нас есть кандидаты и получше.
– Заодно можно свидание беспалевно провести под благовидным предлогом, – не унимался Дарк.
– Что-а?! – вновь возмутилась девушка. В пору уже было бы шутить “ёлочка, гори”, если бы на богемийском имя Ёлко было бы хоть немного созвучно с названием дерева на местном языке. А то уж как её щёчки пылали! Любо-дорого! Даже сквозь штукатурку просвечивало… или это всё больная фантазия эстетствующего любителя тёмных очков?
– Думаешь, получится завербовать Броню? – уточнил Гало, шелестя обёрткой шоколадного батончика. Да откуда у него вечно столько еды?
– А ты что, правда веришь, что она стала некромагичкой ради торжества науки? – фыркнул Дарк, переводя взгляд на громилу.
Ей богу, какое бы животное “номер один” не придумал, его образ никак не хотел прилипать к Гало. Он и фигурой чем-то гориллу напоминает, и спокойствие у него слоновье, и жрёт он вечно, как ленивец. Стоп, ленивец? Точно! Гигантский ленивец! Мегатериум! Так отныне и стоит мысленно звать “номера три”.
– Не будь таким наивным, – небрежно отмахнулся главарь. – У девочки есть амбиция. А поведение такое скромное лишь из-за спорного статуса. Она ведь, как бы, уже некромагичка, но не совсем. За ней никто не стоит, за неё никто не заступится. Вот и пытается не отсвечивать. Держаться ото всех подальше.
– Ладно-ладно, – в капитулирующем жесте подняла руки Ёлко. – Я с тобой, конечно же, совсем не согласна, но ты босс… я попытаюсь завербовать её, но ничего не обещаю.
– А ты пообещай, – строго пригрозил пальцем Дарк. В этот момент он даже немного навис над “номером два”, из-за чего пару раз своим угрожающим жестом чуть не заехал ей по носу. – Пообещай. Таких, как она, мне, как раз не хватает в ковен.
– Это каких? – девушка отстранилась, бросив недовольный взгляд на несерьёзную, но неприятную угрозу для своего носа.
– Каких? – шеф подбоченился. – Таких, которые после слов “тебя же предупреждали” не диарею насылает, а надолго в больничную койку укладывает. Кто ломает не костыли, а ноги. Сейчас мы что-то можем в этих уродливых междоусобных войнах исключительно из-за комбинации репутации моего папани, как серьёзного игрока, отношения ко мне, как к безобидному мажору, да временной слабости выбранной жертвы, – следующую фразу молодой человек сопроводил экспрессивным жестом с разведёнными в стороны руками. – И разорви меня Семеро, если я не использую этот редчайший удачный момент по полной программе!
– А тебе не кажется, что ты набираешь случайных людей по первому впечатлению? – скептически хмыкнула Ёлко.
– По первому? Мы с ней несколько лет учимся, – вставил ремарку Гало, доселе не державшийся от спора подальше.
– Я так вас набрал, – настала очередь Дарку хмыкать. Но не скептически, а саркастически. – Хотите сказать, что я не прав?
– Я вот не хочу так сказать, – усмехнулся мегатериум.
– Мне прямо сейчас бежать за Броней? – раздражённо ткнула пальцем через плечо ёжик.
– У неё свидание, дурья ты башка, – “номер один” тут же перевоплотился из сурового босса в обычного раздолбая, стучащего костяшками пальцев по лбу “номера два”. – Нам нужно узнать, что там у Вульфа. По идее, проблем быть не должно – что-то мне подсказывает, что он поумнее будет.
Вопрос, меж тем, был отнюдь не праздным.
Как было уже сказано выше: действия Глашек вполне могли подставить её под удар шляхтича. Если Сковронский узнает, что на его территориях кто-то своевольничает, он будет иметь полное право потребовать наказания. А когда речь заходит о безродных понятия "потребовать наказания" и "наказать лично" становятся синонимичны.
Вдобавок ко всему вышесказанному, стоило учитывать, что Броня, как и сам Дарк, училась в УСиМ. У выходца из конкурирующего магического универа были все поводы развернуться в вопросе наказания на полную катушку. Иными словами, проштрафившаяся зануда простым денежным взысканием не отделается: в глазах Сковронского она окажется потенциальным солдатом армии врага. Нет, не солдатом – офицером.
От таких следовало избавляться как можно раньше..
– Ну-у-у… тут всё сложно, – поморщилась Ёлко.
Над тёмными очками взлетели брови, демонстрируя крайнюю степень удивления “номера один”.
– О чём ты?
– Раны, нанесённые некромагом в рамках самообороны имеет право исцелить только нанёсший их некромаг. Ну, либо обычные, не имеющие магии, врачи.
– Мда-а-а-а, – Дарк закатил глаза и даже закинул голову назад. Нет, о правиле-то он знал давно. Но разве можно, так, с ходу, всё учесть. Есть разница между опустившимся люмпеном и “почти мажором”. Даже если самого мажорчика и получится запугать, у него останется папочка, для которого отсутствие возможности заплатить за быстрое исцеление спиногрыза – крайне нежелательный фактор…
– А удар картечью по ногам без магии лечить – это вам не в пузырики пукать, – дальнейшая речь девушки была прервана жестом со стороны “номера один”.
– Насколько не был бы мажорен этот Вульф, род Маллоев мажорней. Мне даже ночью солнце светит. Покажем Глашек, что она отныне не одна. Что за её спиной стоит общность, готовая её защитить… – бравурная речь вдруг сменилась хитреньким тихим нашёптыванием. – И ждущая того же от неё в ответ.
Молодой человек вновь принял пафосную позу и картинным жестом указал направление.
– Вперёд! В Даркомобиль!
Ну… идти до Даркомобиля было недалеко. Хотя, конечно, с учётом освещения уже сокрытой тьмой улицы легко было пропустить место, где притаился чёрный кабриолет, доставивший в Хотску группу нарушителей спокойствия. “Номер один”, по традиции, запрыгнул на пассажирское сиденье, даже не открывая дверей. Ей богу, если бы не этот чёртов руль, из-за которого с местом водителя подобный трюк не провернуть… в общем, из-за того, что машины без руля ездить куда надо хозяину не умеют, право крутить баранку пришлось отдать ёжику. Ей на трюкачество всегда было как-то наплевать.
– По-е-ха-ли! По-е-ха-ли! По-е-ха-ли! – подбадривал спутников главарь, похлопывая в ладоши.
– Мужчины… никогда не взрослеют, – вздохнула Ёлко, занимая место водителя.
– В этом наша прелесть, разве нет? – уточнил Гало, привычно располагаясь прямо по центру заднего сидения. Он словно бы хотел занять всё доступное пространство. Как жидкость. Или кот. Ну уж нет, сказано “мегатериум”, будет мегатериумом. Хватит уже переименований!
– В моём старом мире считали иначе, – не согласилась девушка. – Там мужчины, хотя бы, пытались делать вид, что они стали старше. Но не в Форгерии! Здесь эта чума инфантилизма даже шляхты коснулась. Хотя они, вроде как, придерживаются хоть каких-то правил приличия, – некромагичка покосилась на Дарка. – Большинство.
Кабриолет плыл по улице почти беззвучно. Словно бы его направляла магия, а не самый обычный, пусть даже качественный, двигатель. Вообще, несмотря на наличие магии, технологии даже не думали замедлять своё развитие. Всему виной, наверное, большое количество попаданцев из развитых миров. В том числе и в семьи буржуазии да шляхты. Они любили технологии. Они знали, как с технологиями хорошо и комфортно. А потому, старались развить их, невзирая на сопротивление опасающихся за свою власть ретроградов и луддитов.
Жаль только, что ускоренного развития не вышло. Добиться его оказалось не так-то просто, как представлялось. Ещё пару лет назад Дарк и сам пытался найти попаданцев из более поздних эпох. Однако, проект сдулся, когда выяснилось, что люди, жившие в эпоху активного освоения космоса и разумных андроидов, понятия не имеют, как осваивать космос и мастерить андроидов. Впрочем, может ли некромаг их винить? Как будто бы он сам сможет в условиях средневековья собрать компьютер или, хотя бы, забодяжить порох.
Зато замутить понятие “полиции” здесь сумели достаточно давно. И соцсети внедрили тоже шустро. Всё же, подобные идеи проще объяснить и понять. А вот с феминизмом и демократией не задалось. Какой толк от понимания идей равноправия, когда сильные мира сего не хотят расставаться с властью? Чего уж там говорить: да сам Дарк с удовольствием пользуется всеми преференциями своего положения!
В Форгерии всё ещё царило право сильного. Мужчина сильней женщины. Некромаг сильней всех остальных. Потому, кстати, на женщин из числа шляхты патриархальные устои влияют куда как меньше, чем на простолюдинок. Сила некромага, в отличие от силы мышц, от пола не зависит. Разумеется, физическая мощь была хорошим бонусом, но отнюдь не определяющим.
Как говорилось в старом мире Дарка, “бог создал людей равными, а полковник Кольт уравнял их шансы”. В Форгерии у каждого некромага был свой кольт. Причём, всегда. Для колдовства не нужны были волшебные палочки, державы, боевые поводки или браслеты. Они просто облегчали процесс. Ну и, понятное дело, привилегированный класс не хотел терять преимущество. Потому некромагам можно было с собой таскать магические предметы, а челяди огнестрел и даже холодняк, напротив, – запрещено.
Пропасть шансов некромагов и простолюдинов должна быть огромной.
4.
Пропасть шансов некромагов и простолюдинов оказалась не столь большой, как Дарку бы хотелось. Через эту пропасть уже строился мост. Мост из золота.
Ей-Семеро, это было дико неприятно. Дико неприятно, когда тебя ставят на место, как сопливого юнца. В конце концов, это в Форгерии твой возраст невелик. Но ведь ты уже проживал жизнь. Жизнь в другом мире. И далеко не самую лёгкую жизнь.
В расстроенных чувствах Дарк вернулся в фамильную усадьбу. Он не обращал внимания на огромный контраст между многоэтажками Хотски и светлым ликом своего родного дома, пытающегося совместить в дизайне монументальность замка и уют классического особняка. Если честно, “номеру один” на такие мелочи всегда было наплевать. Его совсем не прельщало жить в доме с кучей слуг. Это же не уютно. Безликие коробки из бетонных блоков с их изолированностью ячеек для хранения людей казались Дарку куда более приятными.
Как минимум потому, что там, вернувшись домой в плохом настроении, можно было раздражённо хлопнуть дверью.
– Пани Ковальская, – обратился молодой человек к экономке. К той самой, что посмела лишить его этой простой человеческой радости на основании того, что ей, якобы, в служебные обязанности, помимо всего прочего, вменили ещё и власти над парадным входом. – Не могли бы вы снова открыть дверь?
Не получалось у юного Маллоя обращаться к этой даме иначе. В Росетте Ковальской сочетались холодная, не позволяющая определить возраст, строгая красота и огромнейший опыт. Просто невообразимый. Именно из-за этого огромного опыта она и стала экономкой в усадьбе Маллоев. Шутка ли? Росетта ещё в прошлой жизни была дворецким. Точнее, хаусниггером, но это нисколько не умаляло её достоинств. Напротив. Хоть Дарк и не жил никогда на конфедеративном Юге, он догадывался, что требования к чернокожим дворецим там предъявлялись достаточно серьёзные, и за красивые глаза до 103 лет тамошние расисты никого содержать не стали бы.
– Слечна. Слечна Ковальская, – поправила его женщина, великодушно открывая входную дверь нараспашку. – У вас был плохой день, юный пан?
– Не то, курва, слово! – ответил “юный пан” прямо перед тем, как от души шандарахнул дверью о косяк.
Стало чуточку легче. Непонятно даже, это от заботливости пани Ковальской или из-за возможности выместить досаду в одном громком хлопке створкой? А ещё, непонятно, как так получалось, что экономка, до того момента сто три года бывшая мужчиной, умудрялась выглядеть куда более женственной, чем Ёлко, уже вторую жизнь подряд пребывающая в соответствующем её текущему полу теле?
Быть может, всё дело в том, что ёжик погибла в 15 лет, заколовшись кинжалом невинности, и теперь хваталась за любую возможность стать сильней, а пани Ковальская без приключений состарилась и умерла в окружении людей, которые о ней заботились?
– Не получается у меня называть вас слечной, хоть убейте, – покачал головой молодой человек и усмехнулся. – Вы же намного старше меня.
– Всего на семь лет, юный пан, – поправила она.
– Плюс ещё семьдесят. Я умер на четвёртом десятке, не забыли? – юный Маллой постучал пальцем по виску.
– Те годы принадлежали старому ворчливому ниггеру, – не терпящим никаких возражений решительным и властным жестом женщина сняла с носа господина очки. – Я считаю только годы, что принадлежат этой серьёзной красавице. Это её жизнь, и я хочу, чтобы прошлый опыт помогал ей, а не мешал.
– Наверное, правильный подход, – пожал плечами молодой человек и потёр уголки глаз, давая им время привыкнуть к миру без тонировки. – Я не знаю, как бы я себя вёл, родись я в этой жизни девочкой.
– Думаю, для своего отца вы были бы той же головной болью, что и сейчас. Я велю приготовить ванную. Не желаете ли перекусить в ожидании?
– Нет… матушка дома?
– Она с вашим отцом в кабинете. Но даже не думайте заявляться к ней в таком виде.
Пани Ковальская была права. Родительница очень любила порядок и традиции. А неформальный облик сына крайне её раздражал. А уж бесить человека, когда ты собираешься обратиться к нему с просьбой – глупо вдвойне.
– Пожалуй что… я бы съел пару булок, – кивнул молодой человек. – И было бы хорошо, чтобы трапеза происходила где-нибудь подальше от Гиа.
– Я всё слы-ы-ы-ышу! – подала голос невесть откуда взявшаяся Гиацинт..
Сестрёнка находилась этажом выше и вещала, перегнувшись через перила, удерживаемая от падения лишь верной Луциной. Ей богу, за что эта кукла удостоилась такой славной камеристки? Мерзкая лицемерная и доставучая сестра не была бы и наполовину такой большой проблемой, если бы не её личная служанка, помогающая в любом начинании, включая те, о которых эта стереотипная блондинка и не задумывалась.
Какая нелепость: из всех направлений некромагии сестре пришло в голову избрать косметологию! Конечно, с одной стороны, это было здорово, когда имелась возможность отфотошопить человека заживо, но с другой… у Дарка не находилось достаточно слов, чтобы выразить его отношение к подобной глупости. Что вообще в жизни Гиа изменится, когда спустя пару лет она окажется на том же году обучения, на котором сейчас находился её братишка? Только то, что для поддержания чересчур гладкой кожи кукольного личика, да густоты золотистой буйной гривы длиной до самых ягодиц, больше не придётся вызывать на дом наёмную работницу из обедневшей шляхты?
Крайне спорное решение. Мягко говоря.
– И что? – Маллой-младший развёл руки и сделал пару шагов вперёд, к центру прихожей. – И что с того, что вы что-то услышали, сестра?
Как же хотелось обозвать её “куклой”. Но в этом доме царили двойные стандарты. Вроде как и патриархат, и главным наследником рода являлся Дарк… но по ощущениям самый настоящий матриархат, и сестре сходит с рук то, за что старшего брата вполне могли и тростью отходить. Причём куда жёстче, чем в мире, где не имелось возможности магией исцелить сломанный позвоночник.
Единственным, что мог себе позволить Маллой-младший было обращение к сестре на “вы”. Да, он так обращался и к пани Ковальской, которую очень уважал, и к матушке, но в случае с Гиа это носило негативную коннотацию. Этакая попытка дистанцироваться от столь раздражающего создания. Словно бы они не родственники вовсе.
– Ты же явно хочешь что-то попросить у родителей, – сестрица выпрямилась и посмотрела на братца взглядом, полным уверенного превосходства. Будто бы она сейчас возвышалась над Дарком не только физически, но и морально. – Как ты смеешь у них просить что-то, когда сам не выполняешь их просьбы?
– Я всего лишь хочу поесть один, – развёл руками парень. – Это что, преступление?
Без своих тёмных очков Маллой-младший чувствовал себя, как без оружия. Хотя как раз с последним проблем не было: и волшебная палочка, и новёхонький кинжал были готовы запрыгнуть в отдающую руку, ежели появится необходимость драться.
– Поесть один. Пожить – один. Одеться – так обязательно не в том же стиле, что предпочитает вся семья, – девушка обвела рукой своё старомодное одеяние.
Старомодное даже по меркам прошлой жизни Гиа. Корсаж платья хорошо подчёркивал осиную девичью талию. Светлая пышная кринолиновая юбка опускалась ниже колена, образуя характерный колокол. И всё в каких-то оборочках, рюшечках, бантиках. Не то, что простые, хоть и дорогие, качественные шмотки Дарка.
– Нечего просить помощи у родных, если так активно хочешь сепарироваться, – огрызнулась сестрица. – Да у тебя даже кинжал со снайперским прицелом! Что дальше? Лазерный меч? Коса-трансформер?
Хихикнув своей шутке, девушка развернулась на мысочке и направилась прочь. А толстые ковры полностью поглощали звук её шагов. Пришла беззвучно и ушла, словно призрак.
Всё, что оставалось Маллою-младшему, это раздражённо, с разбега, пнуть тяжёлую тумбу. Ну, не бежать же в кабинет к отцу вперёд сестры? Мало того, что это нелепо, так ещё и шансов обогнать эту блондинистую малявку никаких. Если, конечно, не проклинать сестрёнку хромотой.
– Я велю заварить вам успокоительного чая, – сказала экономика, проходя мимо.
– Да, спасибо, пани Ковальская, – кивнул юноша, но сам так и остался на месте.
Торопиться уже было некуда. Да и незачем. Лучшим решением было постоять вот тут. Подождать. Успокоить нервы.
Отец крайне не любил, когда его наследник поддавался эмоциям.
5.
Поздний час нисколько не смущал чету Маллоев. Они весьма бодро обсуждали грядущий приём, на котором, помимо всего прочего, ожидалась встреча с дворянством Российской Империи и представителями партии ЕССР. Со стороны казалось, что подобные приёмы устраивались исключительно для того, чтобы правящий класс мог развеяться после “тяжёлой рабочей недели”. Однако, изнутри ситуация выглядела совсем иначе.
Именно там, на приёме и стоило ожидать пика нервного и эмоционального напряжения. Под маской сборища снобов и богатеев, наперебой хвастающихся своими богатством и успехами, скрываелся самый настоящий инсектарий, полный ядовитых и мерзких членистоногих. И у Маллоев не было иного выбора, кроме как погрузиться в него с головой в надежде выловить дорогущих и жирнющих редких жучков прежде, чем их выловит кто-то иной.
Взять хоть этот приём. Даже не особо знакомый с внешней политикой Дарк был в курсе, что через некоторое время спустя ожидался саммит с участием тех же самых стран, но представленных куда более властными людьми. Иными словами, на этом небольшом якобы-неформальном мероприятии следовало прощупать почву. Оно было этакой репетицией по-настоящему важного события. И плацдармом для поиска партнёров и союзников внутри стана потенциального врага.
– Думаете, всё же, стоит опасаться ЕССР, дорогой? – прозвучал приятный бархатный голос матушки.
Они с Гианцинт были весьма похожи. Те же длинные густые локоны цвета пшеницы, те же голубые глаза, та же любовь к старомодным платьям. Однако, несмотря на демонстративную эмоциональную скупость, родительница выглядела куда более живой, чем довольно несдержанная дочь. И это несмотря на тот факт, что косметическая магия делает внешность Маллой-старшей точно такой же кукольной, как и у Гиа. Если честно, Дарк так и не понял, в чём секрет. Быть может в том, что взрослая фигура матери придавала каждому движению ощутимую инерцию? Или, быть может, из-за того, что взгляд у неё был более тёплый.
– Уже, да, – а вот отец ничуть не похож на живого человека.
Он, скорей, напоминал не то манекен, не то стереотипного вампира. Длинноволосого такого, белобрысого. На удивление, его серые глаза куда больше были похожи на те, какими природа наделила Гиацинт. Столь же стеклянные. Безжизненные. Неживые. Без оттенков.
Точно такие же глаза были и у самого Дарка.
– У них весьма эффективный способ снабжать своих некромагов топливом. Но это же топливо при жизни было занято в производстве, – продолжил мужчина. – Это даёт им все поводы для продолжения экспансии: прах должен течь.
Даркен ждал. Ему позволили войти в помещение, но не пригласили ни к разговору, ни присесть. Потому молодой человек просто стоял, сцепив руки за спиной, разодетый в облегчённую классику. От нечего делать вникал в разговор. Российская Империя, ЕССР… большая политика. Странно, что обсуждали их, но не упомянули Македонию. Тогда был бы полный набор. На Востоке традиционные застенки царизма, на Западе фантазии ударенного головой антисоветчика обрели алую плоть, а на Юге поднимают голову фашики. И посреди всего этого они, Богемия. Ничуть не меньшие моральные уроды, чем все остальные.
А как могло быть иначе в мире, в котором человеческие страдания – это наиценнейший магический ресурс? Тут ведь даже трупы не на кладбище в землю закапывают, и не кремируют, а должным образом обрабатывают и направляют на соответствующие склады для последующего превращения в топливо для заклинаний и магические аксессуары, вроде кинжала самого Дарка.
– Но мы им столько времени помогали, – подняла брови наивная матушка. Её вера в справедливый мир до сих пор так и не пошатнулась, несмотря на активную вовлечённость во всю эту политическую грязь.
– Мы же это делали не ради них, дорогая, – мужчина даже не поморщился и не оторвался от бумаг. – Мы делали это ради себя и своих доходов. И в ЕССР это отлично осознают. И даже если нет… почему их должны волновать подобные мелочи?
– Что же… я устала, – женщина бросила взгляд на ожидающего приглашения к разговору сына и демонстративно потянулась. – Хочу немного подышать воздухом. Вечером в саду так свежо.
– Хорошо, я буду ждать тебя, дорогая.
Камеристка помогла хозяйке подняться с места, и они обе двинулись на выход. Дарк всё понимал. Матушка сознательно отдавала ведущую роль отцу и не смела ему перечить ни в чём. В конце концов, из них двоих, только у одного человека была память о прошлой жизни, так что, выбор был очевиден.
Какая... жаль.
В любом случае, отсутствие партнёра по бумажной работе должно было рано или поздно принудить главу семейства отвлечься на смиренно ожидающего отпрыска. Проклятье, а Гиа подобным образом никто не муштровал. Всё, что от неё требовалось, это бровки домиком, да добавить плаксивости в голос.
Лишь когда минутная стрелка сместилась на тридцать градусов, а матушка так и не вернулась, родитель поднялся с места и кивком велел проследовать за ним в курительную комнату. Но и это ещё не было приглашением к разговору. Ведь великому Ришарду Маллою всё ещё требовалось нацепить курительный халат, спрятать по-девичьи роскошные локоны под курительной шапочкой, неторопливо забить трубку, раскурить её, затянуться несколько раз от души… лишь тогда сыну, если тот, конечно, не забудет и сам прикрыть домашнюю одежду от табачного дыма, будет предоставлена возможность говорить.
Но не на ту тему, которая его на самом деле интересовала.
– Надеюсь, ты ничего не обещаешь слечне Каппек?
Отец был крайне озабочен, чтобы абсолютно каждое действие укрепляло фамилию. Свадьба Ёлко и Даркена не могла должным образом усилить род Маллоев. Семейство было Каппек недостаточно могущественным или благородным.
– Только то, что смею себе позволить, отец, – сдержанно ответил молодой человек в очередной раз. Эти слова соскальзывали с языка, минуя сознание: настолько гладкой была вытоптанная для них многими однотипными разговорами тропинка. – Ёлко крайне полезна в моих начинаниях.
– Ты же знаешь, насколько низко я ценю твои начинания, – не изменившись ни в лице, ни в голосе, заметил мужчина. – Ты слишком юн, чтобы от этого баловства пользы было больше, чем вреда.
– Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает: ошибки помогут мне стать лучше.
– Умный учится на чужих ошибках, лишь глупец – на своих.
– Поэтому я бы хотел помочь кое-кому исправить его ошибку, – Дарк увидел в этом повороте разговора возможность сменить тему на ту, что угодна ему. – Это несложно. Надо лишь надавить на одного бюргера, Вульфа.
Ответа пришлось подождать.
– Какое тебе дело до этого “кое-кого”? – слова вырвались изо рта вместе с клубами дыма.
– Это, потенциально, полезный человек. Безродная некромагичка, отличающаяся особой жестокостью к врагам. Как вы любите, отец: ей даже не нужно испытывать сильные эмоции, чтобы направить кого-то на больничную койку.
– Я её знаю? – несмотря на всю безэмоциональность, для сына Маллой-старший был открытой книгой. Он заинтересовался.
– Она учится у нас, в УСиМ, – Дарк почувствовал, что не сдержался и позволил улыбке на долю секунды коснуться правого уголка губ. – Броня Глашек.
– И в чём же она ошиблась?
– Устроила самосуд на территории Сковронского, – пояснил Маллой-младший. – Праведный, но самосуд. Сковронский – человек мелочный. Может такое не простить. Тем более, что и учился он не в УСиМ, а в ВАТИ. Конфликт магических школ...
Отец поднял руку, призывая сына помолчать.
– И каким же образом ты собираешься помочь? – уточнил он через пару затяжек.
– Я хочу, чтобы дело юридически было оформлено, как самооборона. Вульф – единственная проблема. Его отец слишком уверен в связях, хотя, по сути, никто и звать его никак. До Сковронского ему не менее трёх рукопожатий.
– Что же, займись, – соизволил дать своё благословение отец.
– Я бы хотел вашей помощи в этом вопросе, отец, – это уже раздражало. Как можно быть таким сухарём?
– Ты же сказал, что “это несложно”, – отметил родитель.
– Для вас. И для матушки, – вынужденно согласился Дарк. Этот разговор итак его унижал. Ради результата было не страшно унизиться и чуточку больше. – Я не справился.
– Значит, старайся лучше, – ответил он. – Свободен, – небрежный жест легче было прочитать, не как озвученное “свободен”, а как хлёсткое “прочь”. – Я хочу насладиться хорошим табаком. Один. Разве это преступление?
