Мы оставили наш багаж у Брисби и последовали за фермером в обход его дома. Пожилой мужчина шагал медленной, размеренной походкой, глядя себе под ноги. Он был обходительным, приятным хозяином, но весь вид его говорил о том, что ему чего-то сильно недостает, отчего у меня сжималось сердце.

– Как вы наткнулись на окаменелости, мистер Брисби? – спросила я. – В статье об этом ничего не говорилось.

Брисби поднял голову и моргнул, словно пробуждаясь от дремоты.

– Дайте-ка подумать… – Он искренне улыбнулся и положил одну руку на плечо Джекаби, а другую – на мое плечо, направляя нас к неровному подножию холма. – По правде говоря, первые находки не показались мне чем-то необычным. Это случилось с неделю назад. Я расчищал землю для новых посевов и каждые несколько футов натыкался на камни. А потом мой плуг уперся во что-то очень большое; я запряг в него пару лошадей, как следует надавил и – бам! – я даже не понял, что вытащил на свет. За исключением того, что это была кость длиной с корову.

– Бедренная кость, – сказал Оуэн Хорнер, идущий позади нас. – И у вас острый глаз, сэр. Чтобы войти в историю, необязательно быть ученым, достаточно смекалки и проницательного ума.

Тени под глазами Брисби слегка разгладились. Хорнер продолжил:

– Даже и не думайте, что ваша роль в этой находке незначительна. Основы научного исследования динозавров заложил прославленный Гидеон Мантелл, но первой останки могучего игуанодона обнаружила его супруга.

– Забавная история, – сказала я. – Только не совсем правдивая.

– Думаю, вы и сами сможете выяснить, что все произошло именно так, мисс. Это случилось на вашей стороне океана. Где-то в Эссексе, полагаю.

– В Суссексе, – машинально поправила я. – Жаль, но лет тридцать назад Мантелл сам признался, что солгал. Моему отцу довелось работать с его сыном Уолтером – это была одна из его первых работ, он тогда помогал восстанавливать останки моа в Новой Зеландии.

Я осторожно посмотрела назад, ожидая встретить обычную недовольную гримасу. Мама постоянно напоминала мне, что мужчины не любят, когда их поправляют дамы.

Но Оуэн Хорнер широко улыбался. Мои слова явно произвели на него впечатление.

– Ваш отец, мисс Рук? Погодите – Рук? Вы случайно не родственница Дэниела Рука?

– Кто это? – спросил Брисби.

– Всего лишь один из гениальнейших умов в своей области. В университете я изучал его статью о плезиозаврах.

Хорнер с Брисби не сводили с меня глаз, ожидая подтверждения или опровержения.

– Да, это мой отец, – призналась я. – Но и вы не прибедняйтесь, мистер Хорнер. Насколько я помню, вы сами неплохо заявили о себе во время раскопок… в Колорадо, верно? Я читала о вас в журналах.

– В последний раз это была Южная Дакота, – сказал он. – Но ни одно из этих мест и близко не стояло с нынешней находкой.

– Это же здорово! – воскликнул Хьюго Брисби, сильнее сжимая мое плечо в искреннем возбуждении. – Теперь помимо Оуэна Хорнера, восходящей звезды, у нас имеется дочь известного Дэниела Рука, а завтра приедет еще и Лэм! Все складывается как нельзя лучше. Нужно немедленно связаться с той репортершей – держу пари, наша фотография появится на первой странице «Кроникл». Мэдди бы так гордилась.

– Погодите минутку… Лэм – это который Льюис Лэм? – спросила я.

– Вот именно, – довольно подтвердил Брисби.

Хорнер кивнул без особого воодушевления.

– «Хорнер и Лэм»… – пробормотала я. – Ах да, теперь я вспоминаю, что читала о вас в последний раз. О боже! И вы знали, что Лэм тоже примет участие в раскопках?

Хорнер поморщился, но снова кивнул.

– Фантастическое везение, не правда ли? – сказал Брисби. – Лэм первым связался со мной по поводу костей. Я пообещал участок ему, так что, полагаю, формально руководителем раскопок станет он, как только приедет. Но я уверен: он будет рад увидеть, какую замечательную работу проделал Оуэн.

– Везение еще то, – заметила я, – но я бы не называла его фантастическим.

Я остановилась и посмотрела на Хорнера. Рука Брисби соскользнула с моего плеча; Чарли с Джекаби обернулись. На молодом ученом не было лица.

– Оуэн Хорнер и Льюис Лэм вот уже несколько лет на ножах друг с другом, – объяснила я Брисби. – Их вражда приобрела международную известность – тут вам и клевета, и саботаж, и всякого рода мошенничество.

– Я никогда… – перебил меня Хорнер.

– Они уничтожили ценные окаменелости…

– Формально я только…

– В какой-то момент они даже начали швыряться друг в друга камнями на раскопках!

– Это было только однажды, – признался Хорнер. – И он начал первым.

– Вы знали, что этот участок обещан мистеру Лэму? – прямо спросила я.

– Э-э-э… да. Но поймите: карьера Лэма близится к закату. Он с позором покинул Институт естественных наук. Мне же как раз предложили престижную…

– Но наука – это не состязание!

– Вот именно! Не могу с вами не согласиться. – Хорнер поднял руки в знак поражения. – Битва за кости окончена. Вот почему я здесь. Никаких драк и хулиганства. Только наука. Я обозначил периметр и подготовил место для раскопок. И мне даже удалось достичь некоторого прогресса – с неоценимой помощью мистера Брисби, конечно же. Все-таки это собственность мистера Брисби, и ему решать, кому отдавать пальму первенства. Но обещаю, я могу играть честно, тем более сейчас, когда знаю, что именно мы раскапываем. Мне еще не доводилось работать ни с чем подобным. Кости не разбросаны и находятся почти в идеальном состоянии, без обломков. Это просто невероятно. – Хорнера все больше охватывал энтузиазм, от защитной позы не осталось и следа. – Вчера, в ходе предварительных раскопок, мы обнажили часть грудной клетки, а сегодня днем я раскопал почти всю среднюю часть.

– Вы проделали всю эту работу, начав только вчера?

– Об этом я вам и говорю! Я никогда не видел, чтобы раскопки шли настолько гладко. Грунт необычайно податлив, а кости в безупречном состоянии. Подождите, пока вы сами не увидите. Я еще не упомянул самое потрясающее!

– И что же самое потрясающее?

– Вы сами увидите!

Если Хорнер пытался отвлечь меня от мыслей о Льюисе Лэме, то ему удалось – по крайней мере на какое-то время. Меня тоже охватили любопытство и возбуждение, и я ускорила шаг, следуя за ученым вверх по склону.

Несколько месяцев своих первых и единственных раскопок на Украине я провела за тем, что тщетно просеивала грязь и камни. Если хотя бы часть из того, что поведал мне Хорнер, – правда… Местность понемногу выровнялась, впереди показалась вспаханная земля. Меня охватило чувство, какое, наверное, испытывают те, кто впервые видит восход солнца. Сердце у меня бешено колотилось. Я нетерпеливо оглянулась на своего шефа, который остановился футах в двадцати позади, ощупывая пальцами воздух вокруг себя. Его внимание сместилось от холмов к густому лесу слева. «Нет, только не это, – подумала я. – Только не сейчас. Нельзя же так поступать со мной».

– Сэр, – постаралась я сказать настолько вежливо, насколько вообще было возможно, – я уверена, вы захотите взглянуть на раскопки. Они прямо перед нами.

– Во время своей работы вы ничего не замечали необычного в этом районе, мистер Хорнер? – спросил Джекаби. Развернувшись на пятках, он сделал несколько шагов к густой растительности, внимательно разглядывая подлесок. – Чего-то… зловещего. Чего-то вроде растворенной в атмосфере бескрайней мерзости.

Он прищурился.

– Растворенного чего? – Хорнер тоже оглянулся на Джекаби, а потом беспокойно посмотрел на Брисби. – Детектив, возможно, вам лучше не…

– Именно здесь я ее и нашел, – перебил его Брисби.

Его взгляд был прикован к каменистому участку в нескольких футах вниз по склону от того места, где стоял Джекаби. Несколько секунд никто не произносил ни слова; общий возбужденный настрой как-то вдруг спал.

– Доктор не советовал ей выходить. – Голос фермера звучал отстраненно. – Но Мэдди никогда не нравилось следовать чужим указаниям.

У меня сжалось горло.

– Мистер Брисби, мне так жаль, – сказала я.

– И вы не увидели ничего такого, что свидетельствовало бы о нападении? – спросил Джекаби.

– Сэр! – воскликнула я.

Брисби покачал головой.

– Все в порядке, юная леди. Мы уже обсудили это с вашим человеком, Баркером. Моя Мэдди была непоседой. Она ни за что не стала бы сидеть взаперти, когда вокруг происходит такое. Здесь ей было тесно. Она всегда мечтала о чем-то большем. – Он вытер глаза. – Мне надо было самому привести ее сюда, чтобы она увидела, прежде чем…

Чарли положил руку на плечо пожилого мужчины. Брисби глубоко вдохнул и продолжил:

– Нет, это не походило на нападение, детектив. Она выглядела такой… умиротворенной. Ее доконала лихорадка. И камни.

Джекаби с Чарли обменялись странными взглядами. Лицо Чарли помрачнело, и было заметно, что ему неловко скрывать сведения о загадочном синяке на шее жертвы, но он помнил о данном Марлоу обещании и молчал. Брисби, похоже, не заметил этого безмолвного общения. На глазах у него выступили слезы, и он стоял, рассматривая скалистый холм.

– И где же захоронены ее останки? – спросил Джекаби.

– Мистер Джекаби! – прошептала я, пораженная такой бестактностью.

– Я хотел бы почтить ее память, прежде чем мы продолжим, – сказал Джекаби.

– Очень любезно с вашей стороны, – хрипло сказал Брисби. – Но мы решили похоронить ее у Сент-Иззи.

– Сент-Иззи?

– Церковь святого Исидора. Она там пела в хоре по воскресеньям. Рядом с церковью очень симпатичное кладбище. Но это в самом Гэдстоне, а вы только что приехали оттуда.

– Я чувствую, что для продолжения расследования мне необходимо cначала посетить церковь святого Исидора. Отправляемся немедленно, мисс Рук. – Джекаби развернулся и зашагал по неровной почве обратно.

Несмотря на все уважение к покойной миссис Брисби, мне было трудно смириться с мыслью, что нужно уходить, когда всего лишь футах в двадцати отсюда нас ожидают останки динозавра.

– Я ценю вашу рассудительность, сэр, но неужели нельзя начать с этого участка? – спросила я. – В конце концов, мы уже здесь, и сейчас светло. Может, лучше посетить церковь завтра утром?

– А я считаю, что это важнее. Уверен, мы сможем приступить к делу на свежую голову, отдав дань уважения скончавшейся.

Я открыла было рот, наблюдая за тем, как Джекаби спускается по пологому склону, но не находила слов.

– Мистер Джекаби, – послышался голос Чарли, – возможно, вам стоит разделить усилия. Поскольку мисс Рук более компетентна в области окаменелостей, то она может остаться здесь и провести предварительный осмотр места преступления, а вы тем временем отдадите дань уважения покойной вместе с мистером Брисби. Если не возражаете, я бы счел за честь сопровождать мисс Рук.

Я энергично закивала, все еще не в силах выразить свои мысли словами, и указала на Чарли в знак того, что полностью с ним согласна.

– Это предложение не лишено оснований, – сказал Джекаби. – Ну ладно. Только постарайтесь записать все как следует, мисс Рук. После мы поделимся своими заметками.

Я вынула свой блокнот и многозначительно помахала им. Фермер, казалось, растерялся, не зная, что ему делать дальше, но кивнул и шагнул назад к тропинке.

– Вам не составит труда сопроводить даму без меня? – спросил он, спускаясь по склону.

– Никакого, – ответил Оуэн Хорнер, награждая меня очаровательной улыбкой. – Об этом можно только мечтать.

– Ну тогда ладно, – сказал Брисби. – Увидимся после полудня.

С этими словами фермер повел Джекаби обратно к своему дому.

– Послушайте, а это не о вас случаем писали в газетах несколько недель тому назад? – было слышно, как спрашивает он. – Что-то там про добропорядочного оборотня?

– Та статья была в высшей степени неточной, – отвечал Джекаби.

По мере того как они спускались все ниже, голоса их стихали.

– Ну что, продолжим путь? – величественным жестом предложил Оуэн Хорнер, приглашая нас пройти на неровное, покрытое пылью плато.

Мне уже доводилось видеть успешные места раскопок, но только на страницах журналов моего отца или в виде литографий в учебниках. Представший передо мной участок вряд ли поместился бы целиком на печатный лист. В проложенной палеонтологом на вершине холма сетке свободно бы уместился весь дом Брисби. Земля была неровной. С одной стороны участок ограничивали грубые извилистые борозды. Было видно, где закончил пахать фермер и начал свой кропотливый труд ученый. Вдоль всего периметра, протянувшегося на несколько сотен футов, были вбиты деревянные колья с натянутой на них простой бурой бечевкой. Снаружи вдоль них были навалены кучи земли и камней. Внутри же поверхностный мусор был аккуратно расчищен, первый слой почвы удален. Из рыжевато-коричневой земли выглядывали кости невероятного колосса.

Доисторическое создание по большей части оставалось погребенным в земле, но по уже вырисовывавшимся очертаниям становилось понятно, что оно занимает всю площадь раскопок. Половина грудной клетки была расчищена, как и несколько футов позвонков (каждый в объеме как моя талия), которые дугой выходили наверх, прежде чем уйти дальше вглубь. В футах двадцати от них выглядывала широкая нижняя челюсть с угрожающе острыми зубами. Судя по уже обнаженным костям, это животное было больше любого дома в округе и только и ждало, когда же его раскопают полностью.

Глаза мои расширились от изумления, но и тогда я не смогла охватить взором сразу всю картину. Во всем теле покалывало от возбуждения. Зрелище совершенно не походило на жалкие раскопки неудачной экспедиции в украинских горах. Все те морозные месяцы принесли лишь горстку разрозненных костей, многие из которых, как выяснилось, принадлежали обычным млекопитающим. Здесь же…

– Невероятно, – выдохнула я.

– Правда? – раздался негромкий голос Хорнера прямо у моего уха. Одну руку он мягко положил мне на поясницу, а другую протянул мне. – Давайте я вам покажу кое-что еще.

Я из вежливости взяла его за руку, и он повел меня вниз по неровной почве к чудовищным костям. Я оглянулась, чтобы удостовериться, что Чарли следует за нами. Полицейский держался в нескольких шагах от нас и не сводил глаз с ученого, словно его совершенно не интересовала окружающая нас поразительная находка. Почва стала ровнее, и Хорнер отошел, чтобы взять из кучи инструментов пару перчаток.

Мы находились на месте предполагаемого желудка создания, так близко от бледных ребер, что я могла бы коснуться их, протянув руку. От размеров существа кружилась голова.

– Невозможно проделать такой объем работ в одиночку за пару дней, – сказала я. – Тут по меньшей мере неделя труда большой команды.

Хорнер пожал плечами и надменно ухмыльнулся.

– Нет, серьезно, как вам это удалось?

– Ну, в этом не только моя заслуга. Во-первых, мистер Брисби чрезвычайно силен и вынослив как конь. Каждое утро несколько дней подряд он помогал мне оттаскивать камни и землю. Во-вторых, кости лежат почти на поверхности. – Хорнер обернулся, восхищаясь находкой. – Поначалу я подумал, что их вынесло на поверхность благодаря геологическому сдвигу. Это могли проделать те же силы, что сотворили эти холмы. Но чем больше мы раскапывали, тем менее состоятельной представлялась эта гипотеза. Массивный подъем горных пород разнес бы их в разные стороны. Кроме того, до тех пор пока мы не сняли верхний слой почвы, скелет казался совершенно нетронутым. Почва здесь каменистая, но относительно мягкая и легко обрабатываемая. Стоит буквально сдуть пыль, как обнаружишь очередные кости. Они не заключены в камень, но сохранились практически в первозданном виде. Это поразительно.

– Вот уж действительно.

Я подошла поближе, осматривая ближайшие кости. Они были освобождены из грунта лишь частично, но складывалось впечатление, что целиком грудная клетка будет побольше повозки зверолова.

– Насколько я пока могу судить, анатомия этого существа во многом сходна с анатомией дриптозавра, за тем только исключением, что оно по меньшей мере вдвое больше. – Хорнер показал на голову. – Челюсть говорит о том, что оно было плотоядным.

Бесчисленные столетия сточили клыки, но они до сих пор казались мне угрожающими. И еще я заметила, что один из зубов пропал. Ряд четких конусов прерывался в одном месте пустым углублением.

– Я так понимаю…

– Это причина, по которой вы здесь находитесь? Да. Нижнюю челюсть мы откопали в первый же день после моего приезда. Потрясающая находка для первого раза. Готов поспорить, что при жизни животного они были невероятно остры. Прекрасные артефакты. Жаль, что так вышло.

– Когда он пропал?

– Три дня назад, когда я укрывал кости на ночь, он был еще на месте. Утром мы обнаружили тело миссис Брисби. Потом приехал доктор, пришли соседи, прибыла полиция, да еще тут постоянно крутилась эта журналистка. У меня получилось вернуться к раскопкам только после того, как Брисби уехал с телом и я остался один. Взять его мог кто угодно.

Хорнер натянул на руки перчатки.

– Посмотрите на пояснично-грудной отдел, который я только что очистил. Замечаете что-нибудь интересное?

Я не знала, с чего начать.

– Куски кремня в его желудке? – спросил Чарли.

Я только сейчас поняла, что он стоит рядом со мной.

Хорнер с довольным видом ткнул пальцем в полицейского.

– Да у вас глаз-алмаз. Точно – гастролиты. Это разного рода камни – в данном случае кремень, – которые животные глотают, чтобы помочь пищеварению. Обычно так поступают птицы.

– За исключением того, что динозаврам это не свойственно. Во всяком случае, хищникам, – сказала я. – Было найдено несколько экземпляров зауроподов с гастролитами, но все они были травоядными.

Хорнер хлопнул руками.

– А вы разбираетесь в этом вопросе! Готовы увидеть еще кое-что? Вот, наденьте. – Он протянул мне запасную пару кожаных перчаток.

Они были на несколько размеров мне велики, но я все равно их надела. Хорнер тем временем подошел к останкам лап животного. Острые когти производили то же угрожающее впечатление, что и зубы. Исследователь остановился перед костью, длина которой превышала его рост. Я последовала за ним, а он склонился над массивной окаменелостью.

– Насколько я понимаю, это та самая бедренная кость, которую обнаружил Брисби, вспахивая землю? – спросила я.

Хорнер кивнул.

– А теперь смотрите.

С этими словами он ухватился за огромную кость обеими руками и поднял ее стоймя, словно силач на арене цирка. Поступок, конечно, довольно безрассудный и бесцеремонный, но сила археолога тем не менее впечатляла. В таком положении кость походила на большой менгир, вроде тех, что мой отец однажды изучал во Франции.

– Впечатляет, мистер Хорнер, – сказала я.

Он рассмеялся и положил кость на землю.

– Вообще-то, этот фокус может проделать любой. Не желаете испытать себя, мисс?

Кость была раза в полтора выше меня и шириной с мои плечи. Скептически улыбнувшись, я наклонилась и просунула под нее пальцы. К моему удивлению, когда я попыталась ее приподнять, она легко отошла от земли на несколько футов.

– О боже! – воскликнула я, не по размеру большие перчатки соскользнули с моих ладоней, и бесценная находка упала обратно на землю с глухим стуком.

– Осторожнее! – одновременно воскликнули Оуэн Хорнер и Чарли. Ученый поймал окаменелость, бережно уложил ее на место, а Чарли в то же время поймал меня за руку, не дав мне упасть, но почти тут же отпустил и робко шагнул в сторону.

– Она как будто пустая внутри, – сказала я.

– Мозговая полость, – произнес Хорнер с умным видом. – Пространство, в котором при жизни существа располагались костный мозг и жировая ткань.

– Не может быть, – помотала я головой. – Я видела, как отец с помощниками собирали скелет для музея, и кость меньше этой с трудом поднимали трое мужчин. Возможно, она похожа по строению на кости птерозавра?

– Возможно, – сказал Хорнер. – У птерозавров кости походили на птичьи, прочные и легкие, потому что они предназначались для полета. А я бы поклялся, что здесь мы видим особо крупного представителя рода аллозавров.

При мысли о значимости находки у меня снова голова пошла кругом. Казалось, сбываются мои детские мечты, заставившие меня покинуть дом.

– Могу я чем-то помочь? – спросила я. – У меня имеется некоторый опыт.

– Я уже понял. А как же недостающий фрагмент?

– Чем больше мы будем знать, что именно отсутствует, тем успешнее будет наше расследование. Из меня получился бы неплохой член команды.

– Дорогая, я в этом не сомневаюсь. – Хорнер склонился ко мне ближе. – Пока я здесь главный, ваша помощь только приветствуется. Вы уже доказали, что столь же умны, сколь и прекрасны.

И он подмигнул мне.

Сердце у меня забилось сильнее, но не столько от его смешных попыток подольститься, сколько оттого, что я наконец-то попала на настоящие раскопки. Пусть даже Хорнер будет руководить ими только до приезда Льюиса Лэма, после чего, вероятно, ему придется убираться из города. Я глубоко вздохнула, оглядывая кости. Ну что ж, как говорится, нужно наслаждаться моментом.