Раздался встревоженный крик, за ним еще один – с самого края толпы. Стена полицейских всколыхнулась: собравшиеся не расступились, как во время прибытия комиссара, а отпрянули от чего-то, что происходило на отшибе. Даже Свифт, который не привык, чтобы его игнорировали, казался скорее удивленным, чем разгневанным, пытаясь определить причину волнения. Я залезла на клумбу, чтобы разглядеть, что происходит, но тут в окне второго этажа истошно закричала женщина.

Полицейские пятились от младшего детектива Чарли Кейна. Он же согнулся пополам и схватился за бока в приступе боли. С его руками что-то было не так: они вдруг стали темными и изменили форму. В следующий миг у него подогнулась нога, и он упал на землю. Когда он задрал голову, в беспощадном свете луны я прекрасно разглядела его лицо – только это было не то доброе лицо, которое я в последние два дня привыкла видеть на улицах Нью-Фидлема. Его лицо вообще перестало быть человеческим, а улыбка сменилась звериным оскалом.

У меня душа ушла в пятки. Я ошеломленно наблюдала, как переломанные ноги Чарли согнулись в тех местах, где у человека просто не было суставов, после чего он поднялся, развернулся и бросился бежать по мостовой, прочь от пораженных полицейских. Споткнувшись, он упал на вытянутые руки и так быстро побежал дальше, что даже не сбился с ног. Он сорвал с себя форменную рубашку и бросил ее на землю, обнажая жесткие темные волосы, покрывшие его торс. Все его тело содрогнулось от очередного спазма, он споткнулся еще раз и еще, пока не упал на четвереньки. Когда он побежал дальше, его начищенные туфли остались на тротуаре, и луна блеснула на кончиках их острых носков. К тому времени, как существо, которое еще недавно было Чарли Кейном, исчезло в густом тумане переулка, на месте убегающего человека возник огромный пес, несущийся вперед на четырех мощных лапах.

На площади воцарилась тишина. Звук шагов убегающего зверя быстро растворился в ночи. Первым от потрясения оправился комиссар. Хотя еще недавно он был багровым от гнева, теперь он стал бледным как полотно, но все равно вобрал в легкие побольше воздуха и скомандовал:

– Остановите его! – Его голос чуть дрогнул, он кашлянул, а затем прокричал: – За ним! Все за ним! Убейте этого монстра!

Толпа полицейских загудела, как закипающая вода в кастрюле, и внезапно пришла в лихорадочное движение. Джекаби наконец оправился от удивления и закричал:

– Подождите! Остановитесь!

Но все случилось так быстро, что я не могла даже сказать, пытается ли он остановить полицейских, готовых броситься в самое пекло, или же кричит тому зверю… Чарли Кейну.

Я попыталась протиснуться к Джекаби, стараясь не попасть в поток полицейских, которые уже гнались за Чарли, но вынуждена была остановиться, чтобы не упасть им под ноги. Книги едва не выбили у меня из рук, и я плотнее прижала их к груди, борясь с течением. Чуть не потерявшись в толпе, я огляделась по сторонам. Комиссара и Марлоу не было видно, но Джекаби вдруг соскочил с постамента и возник прямо рядом со мной.

– Быстрее, мисс Рук! – прокричал он и потянул меня вперед.

Мы поспешили вслед за полицейскими.

– Но… это был офицер Кейн! – пробормотала я.

– Да, и нам крайне важно поймать его, прежде чем его поймает толпа. Все пошло не по плану. Если мы не поторопимся, сегодня случатся новые убийства.

Я вздохнула. Если кому-то сегодня и грозила гибель, поимка зверя без участия полиции лишь увеличивала шансы, что гибель эта будет нашей.

В конце улицы полицейские начали расходиться в разные стороны. Кто-то впереди выкрикивал приказы рассредоточиться и покрыть как можно большую площадь. Вслед за Джекаби и несколькими стражами порядка я бежала по узким улицам Нью-Фидлема. Из переулка в противоположной стороне раздался крик, за ним послышался грохот ящиков и треск деревянных досок. Двое полицейских, бежавших впереди нас, развернулись и бросились на шум, но Джекаби помчался дальше. На бегу он ощупывал воздух руками, словно следуя за невидимыми полосками дыма.

– Вы что-нибудь видите? – выдохнула я.

– Он побежал сюда. След быстро исчезает – нам надо спешить.

В погоне за Чарли мы выбежали из центра города на окраину и миновали несколько фабрик. Вскоре за кустами появилось ровное поле, на котором тут и там виднелись березы. Обледенелая брусчатка сменилась твердой почвой, и мне стало легче поспевать за Джекаби. Я даже стала замечать следы бежавшего здесь зверя. Лунный свет играл на высокой, покрытой инеем траве, но поле разрезала длинная темная полоса, напоминающая глубокий шрам. Кто-то явно промчался здесь, примяв траву. Когда мы перепрыгивали через лужу, я заметила огромный, немного смазанный отпечаток собачьей лапы. Не будучи ни ясновидцем, ни опытным следопытом, я все-таки понимала, что мы движемся в верном направлении.

Следы вели нас вдоль кромки ручья, берега которого были засыпаны осколками льда и снежной кашей. Впереди маячил знакомый силуэт моста Хаммета. Сперва я его не узнала, хотя мы приходили к Хатун лишь накануне. Днем, когда на берегу сидела забавная старушка с удочкой, водившая крючком по льду, все выглядело совершенно иначе. Теперь же, когда вода журчала, обтекая льдинки, а далекие тени сливались со зловещей темнотой, рассказы старушки о живущих под мостом чудовищах уже не казались фантазиями.

Поравнявшись с мостом, я запретила себе об этом вспоминать, не желая, чтобы мысли о троллях, гложущих мои кости, затмевали мой искренний, вполне обоснованный страх быть разорванной на кусочки огромным вервольфом. Я заметила, что даже впопыхах Джекаби не забыл бросить под мост пару медных монет. Похоже, он считал, что лучше на всякий случай перестраховаться: скорее всего, так думала и Хатун, не оставлявшая попыток среди зимы поймать троллю рыбу. Мне в голову пришла одна мысль.

– Джекаби! Подождите!

Перебежав мост, я завернула за угол и спустилась к ручью, на то самое место, где впервые увидела Хатун. Отложив старые книги в сторону, я всмотрелась в сгустившиеся тени. Под мостом было хоть глаз выколи, но на ощупь я быстро нашла, что искала. Клянусь, на миг я почувствовала у себя на запястье чьи-то цепкие пальцы, но тут же отдернула руку.

– Я только позаимствую ее, – заверила я темноту. – Обещаю, я принесу вам целого палтуса, если мы сегодня не погибнем.

С этими словами я вытащила из-под моста старушкину удочку.

Джекаби спустился к ручью и остановился возле меня.

– Ради всего святого, что вы делаете? – спросил он. – У нас нет времени рыбачить!

Положив удочку на землю, я повозилась с узлом, но в конце концов решила просто оборвать леску. У меня на ладони осталось грушевидное грузило.

Джекаби явно не был впечатлен. На самом деле это лишь больше его рассердило.

– Это свинец! – воскликнула я.

Но детектив не смягчился и теперь.

– И зачем нам эта капля свинца? – спросил он и снова взглянул на дорогу. – Да этот шарик и пальца его не покроет! – Он повернулся обратно ко мне. – Скажите, мисс Рук, если бы вам было под силу обогнать самого быстрого бегуна в мире, насколько серьезно вам помешали бы три-четыре грамма свинца, привязанных к большому пальцу?

– Почти не помешали бы, – признала я. – Но вы ведь не говорили, что собираетесь с ним делать! Свинец используют по-разному.

Покачав головой, Джекаби пошел обратно на мост. Я подняла книги, сунула грузило между страниц одной из них, как толстую закладку, и поспешила за ним.

– Вы только сказали, что свинец его убьет. Но разве не серебро? В сказках обычно о серебре говорится.

Шагая по траве впереди меня, Джекаби вытащил небольшой набор цветных линз, посмотрел сквозь некоторые из них, заметил что-то в лунном свете, снова напал на след и припустил по нему дальше.

– Во-первых, – приглушенно ответил он, не замедляя шага, – я вообще не говорил, что он его убьет. Это не так. Я только сказал, что он поможет нам его задержать. Во-вторых, серебро в фольклоре используется против вервольфов, иногда против ведьм, а в одной, особенно причудливой, легенде и против болгарского портного, но не против… – Джекаби остановился как вкопанный, наклонив голову набок, и я налетела на него, чуть не сбив с ног нас обоих.

– Не против кого? – прошептала я, когда мы на несколько секунд замерли. – Если он не вервольф, то кто?

– Тсс! – цыкнул Джекаби, после чего зажал мне ладонью рот и прислушался.

После долгой паузы я услышала шорох: кто-то очень быстро бежал среди деревьев. Казалось, он был впереди нас, но затем развернулся в направлении моста и с невозможной скоростью протиснулся через кусты. Решив, что он уже сбежал, я хотела было снова заговорить, но тут в лесу раздался сдавленный крик. Прогремел выстрел, и Джекаби помчался на звук, легко перепрыгивая через кусты своими длинными ногами.

Я бросилась за ним, но споткнулась о корень и с размаху врезалась в землю. В одной руке я держала книги, а выставить вторую не успела, поэтому ударилась головой о замшелый пень, и лес взорвался передо мной яркими красками. Поднявшись, я потеряла Джекаби из виду. Некоторое время я шла на хруст ломаемых веток, но быстро поняла, что это бесполезно. Я заблудилась в лесу и не знала дороги назад.

К счастью, облака рассеивались, и сквозь ветви деревьев показывались яркие звезды. Полная луна ярко сияла прямо у меня над головой, заливая лес холодным светом, однако не помогала мне сориентироваться. Я медленно шла вперед, не зная, что мне теперь делать. Стоило ли окликнуть Джекаби? Или же не следовало себя выдавать? Может, мне лучше было спрятаться?

Заметив краем глаза какое-то движение, я в ужасе вжалась в дерево. Сквозь кусты продирался полицейский, в панике смахивая листья с лица. Это был О’Дойл, тот самый здоровяк с орлиным носом, правда, теперь он выглядел гораздо менее пугающе. Он бежал с ружьем наперевес, то и дело оглядываясь через плечо. Я окликнула его, но он лишь выстрелил в моем направлении и пошел дальше.

Я инстинктивно пригнулась, хотя все пули просвистели слишком высоко. Я не шевелилась, пока О’Дойл не скрылся в лесу, однако выяснять, что именно его так напугало, тоже не собиралась.

Как можно тише и быстрее пробравшись сквозь кусты, я пошла по следу полицейского, отступление которого было слышно издалека. Когда я протискивалась между стволами деревьев, все звуки неожиданно стихли. Притаившись в тени, я пыталась услышать хоть что-то. В отдалении раздались новые выстрелы. Я присмотрелась к небольшой, поросшей мхом поляне и первым делом увидела ноги О’Дойла. Он лежал на спине в багряной луже, которая разливалась по посеребренной лунным светом траве. И он был не один. Над ним, спиной ко мне, склонилась темная фигура. И снова сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди… пока я не поняла, что именно вижу. Это был не наш зверь – не Чарли. Младшего детектива вообще не было видно.

Это был комиссар Свифт. Он опустился на одно колено, чуть расставив ноги, едва сгибавшиеся в металлических ортезах. Его темное пальто помялось, полы коснулись земли. Он снял котелок и почтительно склонил голову над телом погибшего полицейского. Стоя у него за спиной, я разглядела его седеющие волосы и небольшую лысину. Хотя на публике он вечно бахвалился, его реакция на эту ужасную трагедию показалась мне до боли человечной. В соседних кустах послышался треск, и я вздрогнула, вернувшись к действительности. Не было времени скорбеть. Я подкралась к Свифту, стараясь оставаться в тени и высматривая в кустах и зарослях зверя.

– Комиссар! – громким шепотом сказала я. – Сэр, здесь небезопасно. Монстр близко и по-прежнему охотится на нас.

Комиссар медленно водрузил котелок обратно на голову.

– Вы правы. Вы совершенно правы, юная леди.

Его низкий голос был совершенно спокоен. Красный бархат его котелка казался мрачным отсветом алой лужи, растекающейся по земле. Свифт оперся на трость и начал вставать, одновременно поворачиваясь, однако двигался он чудовищно медленно. Его ортезы скрипели и позвякивали, противясь движению. И тут на задворках моего сознания прозвенел тревожный звонок. Подошва ботинка комиссара, к которой маленькими шурупами крепились ортезы, была сделана не из грубой кожи. В лунном свете она сияла, как гладкое зеркало, и напоминала поверхность утюга, заостренную на кончике и сделанную целиком из металла. Когда он поднялся, его ботинки глубоко ушли в мягкий мох, а ортезы распрямились с тихим звуком: звяк-звяк.

Комиссар поправил блестящий котелок, с полей которого на землю падали багряные капли, и медленно поднял взгляд. Шляпа отбрасывала тень на верхнюю часть его лица, но глаза смотрели прямо на меня, налитые кровью и полные яда и огня. Темно-красные капли с котелка упали ему на щеку, а губы изогнулись в злобной улыбке, обнажив острые зубы.

– Да, вы правы, – сказал он. – Охота в самом разгаре.