– Я иду с вами. – Алина была непреклонна, стоя посреди коридора и преграждая путь Чарли.

– Ты должна остаться здесь, – настаивал он. – Я не могу взять тебя с собой туда, куда иду. Там очень опасно.

– Ах так? А оставаться в доме с привидениями, где людей протыкают кинжалами и похищают, безопасно?

– Вообще-то, формально это будет уже дом без привидений, – попробовал отшутиться Чарли. – Дженни ведь идет с нами.

– Мистер Баркер, позвольте вас на минутку, – окликнул его Джекаби, засовывая узкие песочные часы в карман пальто.

Чарли кивнул, бросил на сестру последний умоляющий взгляд и последовал по коридору за детективом.

– Он беспокоится о тебе, – попыталась объяснить я, но Алина лишь презрительно посмотрела на меня. – Не хочет, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

– Ты не имеешь ни малейшего представления о том, каково это – изо дня в день, год за годом выслушивать, что тебе нужно подождать, когда твой брат бросает тебя и уезжает на другой конец света.

– Да, не имею. Но не совсем. В моем случае это был отец.

Алина закрыла рот и склонила голову набок.

– Он был палеонтологом, – продолжила я, – делал разные поразительные открытия по всему миру. А я должна была оставаться дома и учиться игре на фортепьяно.

– И ты оставалась дома и училась этому как примерная девочка?

– Я училась его ненавидеть, – призналась я. – Я понимаю, что ты чувствуешь, в самом деле. Но сейчас другой случай.

– Чем же он отличается?

– Потому что это не раскопки динозавра и не интересная конференция, на которую тебя не взяли. Мы не ищем кости давно умершего чудовища – мы направляемся в самое гнездо живых.

– Что-то я не вижу, как ты практикуешься в арпеджио.

– Что?

– Ты не сидишь и не ждешь дома. Твои родители сказали тебе бежать и сражаться с волшебными чудовищами? Или ты наконец решила не слушать, что говорят тебе другие, и не сидеть в ожидании неизвестно чего?

Я немного подумала над ее словами.

– Справедливо, – кивнула я. – Значит, ты пойдешь с нами?

– Она никуда не пойдет, – отрезал Джекаби, выходя из-за угла.

– Я не собираюсь ждать, пока Казимир…

– Ты будешь ждать здесь, – прервал ее мой работодатель, – как и он: Чарли остается.

– Что? – спросили мы с Алиной одновременно.

– Сэр, – возразила я, – Чарли нам нужен.

– Да, нужен. Нужен здесь. Я немного подумал и пришел к выводу, что для текущей задачи нам потребуется как можно меньше народу. Сейчас для нас главное – скрытность и незаметность. Мы с этим можем справиться, как и Дженни. Боевой товарищ, который может становиться в буквальном смысле невидимым и физически неощутимым, весьма полезен, но чем больше остальных проникнет на вражескую сторону, тем больше риск, что нас обнаружат.

– Но вы же не думаете, что мы втроем победим Жуткого короля?

– Нет. Наша задача – не победить Жуткого короля, а увеличить шансы победы над ним. Пробив оборону противника, мы ослабим его мощь. Тем временем мне потребуется трезвая голова здесь. Чарли – мой самый надежный генерал. К рассвету к нему на помощь придут вождь Надд и мистер Хадсон, а на протяжении дня подтянутся и остальные наши союзники.

– А если мы провалим задание? – спросила я.

– Будем надеяться, что не провалим, ладно? В любом случае командование на себя возьмет Чарли.

Наступила недолгая тишина, а затем Джекаби хлопнул в ладоши.

– Ну что ж, – воскликнул он, снова направляясь дальше по коридору, – забираем привидение с вампиром и в путь, пока у нас еще в запасе несколько темных ночных часов!

Чарли не сводил с меня глаз.

– Возвращайтесь живой, – прошептал он.

– План как раз в этом, – сказала я как можно увереннее. – А когда вернусь…

Я положила руку ему на грудь, стараясь не обращать внимания на пристально наблюдавшую за нами Алину.

– Мисс Рук! – крикнул Джекаби с лестницы. – Пока на улице еще темно!

Я догнала его.

– Надеюсь, я звучал достаточно бодро? – спросил мой работодатель.

– Бодро, сэр?

– Не хотелось пугать Чарли тем, насколько на самом деле серьезна наша ситуация. Нужно, чтобы он сохранял бодрость и надежду. Конечно же, нас может убить Павел, на нас могут наброситься монстры по пути к разлому или же прикончить Морвен на той стороне. Даже если ничего этого не случится, мы окажемся в компании самого могущественного и страшного мага Аннуина, в окружении целого полчища невообразимых чудовищ. И это при условии, что мы сможем пересечь разлом. Шагнуть через нестабильную прореху в завесе между параллельными мирами – это нечто большее, чем обычная глупость.

– Мы собираемся погибнуть, – прошептала я.

– Но лишь с некоторой долей вероятности.

– И вы не хотели расстраивать мистера Баркера этими рассуждениями.

– Это было бы жестоко.

– И правда, – сглотнула я.

– Нельзя, чтобы в такое непростое время над человеком довлели тревожные мысли.

– Да, конечно.

– Ну что, вы готовы?

– Немного немеют руки и ноги. Это нормально?

– Уверен, что вполне. Итак, в путь.

– Так что же именно делает машина? – спросила Дженни в третий раз с тех пор, как мы вышли из дома.

Через ее полупрозрачное плечо была переброшена сумка Джекаби, в которую она положила деревянный кол и пригоршню других оборонительных приспособлений и амулетов.

– Я не знаю, что она делает, – ответил Павел. – Она большая.

– Насколько большая?

– Я никогда не задумывался над всей этой технической ерундой. Просто знаю, что это ключевой элемент в плане Жуткого короля. Видели бы вы его лицо, когда уничтожили первую машину. В ту ночь пролилось немало крови. Он начал восстанавливать ее уже тогда, но пришлось ждать десять лет, чтобы все построить как надо. Он буквально одержим этой машиной. Без нее завеса не падет.

– И ты ни разу не потрудился спросить, как она работает?

– Жуткому королю не задают вопросов.

– Превосходно, – подытожил Джекаби. – На основании наших наблюдений за машиной Оуэна Финстерна можно предположить, что полномасштабное устройство каким-то образом использует энергию или жизненные силы.

Оуэн Финстерн был близнецом Морвен, незаконнорожденным сыном короля. Король больше стремился завладеть уникальным изобретением своего сына, нежели сохранить жизнь отпрыску.

– В любом случае нам придется разбираться на месте и придумать, как сломать ее, когда мы уже будем там.

– Не волнуйтесь, у вас для этого есть глаза, – успокоил Павел, – особенное зрение, которое жаждет получить Жуткий король. Он строго-настрого запретил вас убивать, как раз из-за вашего зрения. И при этом никогда не пробирался вам в голову, чтобы воспользоваться им. Забавно, что, вместо того чтобы настроить устройство с его помощью, вы воспользуетесь им для уничтожения машины. Какая насмешка судьбы.

– Если Жуткий король хочет с помощью дара Джекаби настроить машину, это значит, что сейчас она в нерабочем состоянии? – спросила я.

– У Жуткого короля всегда есть альтернативные решения.

– Какие альтернативные решения?

– Хатун, – безэмоционально промолвил Джекаби. – Хатун – единственный человек, который иногда видит вещи такими, какими их вижу я.

– И это дает надежду на то, что она до сих пор жива, – попробовала приободрить его я.

– И еще они собирают армию, – добавил Павел. – Так что ожидайте еще и большое войско.

– Конечно, собирают, – кивнула я.

– И не просто армию, – продолжил Павел, – а самую ужасную, какую только можно сыскать во всем Аннуине. Как только завеса между мирами начнет прорываться, все эти создания сразу же хлынут в мир людей. Первые отряды чудовищ должны подготовить почву: посеять хаос и разрушения, внушить ужас живым. Жуткий король часто рассуждает о равновесии, – пояснил Павел, – порядке и хаосе. Он говорит, что созданий хаоса слишком долго угнетали, пока их добренькие собратья пользовались всеми благами. Неблагие фэйри попадаются на эту удочку и с наслаждением выслушивают его речи. У них даже пена изо рта идет, и они бешено вращают глазами.

– И ты тоже попался на этот крючок?

Павел пожал плечами.

– Я пил свежую кровь из хрустальных бокалов. Я никогда так часто не охотился и не жил в такой роскоши. Вы когда-нибудь спали в гробу, устланном изнутри шелком? Организованный хаос – на удивление прибыльное дело.

– Значит, нам нужно пробраться незамеченными мимо целой армии, а затем придумать, как обезвредить уникальную технологию, принцип действия которой никто полностью не понимает? – заключила я. – Что еще нам нужно знать?

– Да нет, про эту часть – все. А, ну да, еще постарайтесь не умирать слишком близко друг к другу.

– Это еще почему? – нахмурилась я.

– У нас там есть один тип – то есть у них есть один тип, – поправился Павел. – Он мастер в этом… не знаю, как выразиться…

Джекаби кашлянул:

– В умении манипулировать мертвыми? Мастер темного искусства некромантии?

– Я хотел сказать: в умении управлять марионетками из плоти, – ответил Павел. – Я и сам нежить, но эти марионетки порой и на меня жуть наводят. Умершие становятся прекрасным материалом для его фокусов, так что, если вдруг вам случится отдать концы, постарайтесь сделать это как можно дальше, ежели не хотите, чтобы он вас поднял.

– Спасибо за столь полезное предупреждение, – сказал Джекаби.

Некоторое время мы шли молча. Дженни постоянно поправляла лямку на плече.

– Может, дашь понести ее мне? – спросила я.

– Что? Нет, спасибо. В последнее время я стала лучше взаимодействовать с предметами.

Она чуть замедлила движение, и Джекаби с Павлом обогнали нас на несколько шагов.

– Мне кажется, единственный, с кем у меня не получается взаимодействовать, – это Джекаби, – тихо призналась она.

– Не получается?

Плечи ее поникли.

– Не знаю почему. Словно я сама себе запретила.

– Думаешь, это как-то связано с мистером Карсоном?

Было видно, что это имя причиняет ей боль, и я пожалела, что упомянула ее убитого жениха.

– Говард был хорошим человеком, – медленно проговорила она. – И у меня наконец-то была возможность попрощаться с ним. Я… не знаю. Просто не получается.

Я не стала развивать эту тему. В паре улиц от нас раздался свисток полицейского. Послышались голоса, залаяла собака. Фонари впереди погасли, и нас окутала тьма. Я ждала, что на нас вот-вот кто-то набросится из-за угла. Мы ускорили шаг, чтобы догнать мужчин.

– Мне никогда не нравилось настолько поздно гулять по улицам, – проворчала я. – После наступления ночи Нью-Фидлем превращается в совсем другой город.

– Вы читаете мои мысли, мисс Рук, – произнес Павел, опускаясь на колени возле бордюра. – Тем более что по улицам мы все равно не доберемся до места назначения. Отсюда мы идем понизу.

Он поднял тяжелую решетку и со стуком опустил ее на камни мостовой. Туннель под нами был еще чернее, чем черные как смоль улицы, если это возможно.

– Я туда не пойду, – сказала я.

– Как вам угодно. Мне нужен только ваш начальник.

Джекаби опустился и проскользнул в люк. Послышался всплеск: это его ноги коснулись дна. За ним последовал Павел.

Дженни обняла меня и грациозно пролетела в отверстие, скрывшись в темноте.

Я осталась на улице одна, прислушиваясь к своему сердцебиению. Я и без того провела достаточно времени в глубоких темных туннелях, и мне хватило этого на всю жизнь. Оглянувшись назад, на дорогу, которой мы шли, я закрыла глаза и постаралась выровнять дыхание. У меня все получится. Я встала на колени. Не для того я пересекала океан, чтобы гулять по безопасным тропинкам. Вдох, выдох. Я опустила ноги во тьму туннеля. Я сама выбрала эту жизнь. Мой выбор был глупым, опасным и правильным. Носок ботинка коснулся чего-то твердого, и я спрыгнула. Раздался всплеск. Вдох. О боже, как же здесь воняет! Я на время перестала дышать и закрыла лицо рукавом.

Поморгав, я начала постепенно различать очертания предметов. Туннель был не совсем черным, а, скорее, угольно-пепельным. Сквозь решетки, расположенные примерно по одной на квартал, его освещал лунный свет. Передо мной показались движущиеся силуэты. Впереди уверенно вышагивал Павел: по всей видимости, кровь Джекаби вывела его из полуобморочного состояния. Я старалась даже не представлять, на что он будет способен, когда выпьет все порции. Детектив шел чуть позади него, согнувшись под низким потолком. Рядом с ним мерцал призрак Дженни. Я ускорила шаг, чтобы догнать их.

Если вам никогда не случалось путешествовать по канализации, то позвольте мне опустить наиболее грубые подробности. Это место не предназначено для прогулок, как и для успокоения ума или комфорта тела. Достаточно сказать, что в этих мрачных проходах было очень трудно определять расстояние и время.

– До восхода солнца примерно час, – сообщил Джекаби, когда мы наконец остановились.

Приподняв очередную решетку, он выглянул наружу.

– Похоже, мы уже на окраине Нью-Фидлема. Постойте-ка! Мне кажется, я знаю, где мы находимся!

Встав на цыпочки, я посмотрела через его плечо. Со своего места я видела звезды, темные деревья и крыши зданий.

– Почти пришли, – сказал Павел. – Сюда.

Он уткнулся плечом в ничем не примечательный кусок стены и надавил на него. Кирпичная кладка со скрежетом повернулась, открыв проход, словно дверь.

– Где мы, сэр? – прошептала я, когда мы проследовали туда за Павлом и оказались в каком-то подвале с земляным полом и затхлым, сухим, холодным воздухом.

– Мы у фундамента здания, в котором наш дорогой друг Дуглас последний раз ходил в обуви на ногах, – ответил Джекаби. – Ну, если не считать обувью маленькие башмачки, которые я ему сделал, чтобы он не оставлял мокрых следов на лестнице, когда спускается из пруда. Но они протянули не более недели и не так уж хорошо сидели на его перепончатых лапах.

Я кашлянула.

– В церкви. Судя по всему, как раз под церковью отца Графтона. Здесь побывали кое-какие сверхъестественные существа, оставив свои отпечатки. Также заметны ауры Павла и Морвен. Она совершено точно проходила здесь недавно, опередив нас на несколько часов. Еще есть намек на хамелеоморфов, а также, как мне кажется, остаточные следы редкапа, которого мы поймали несколько месяцев назад.

– Но я побывала в церкви, обыскала в ней все уголки, – возразила Дженни, – и не заметила никаких тайных проходов или мистических порталов в иные измерения.

– Сбивает с толку, правда? – ухмыльнулся Павел. – Я бы на вашем месте пребывал в недоумении. Вы пребываете в недоумении?

Дженни сверкнула глазами, окинув его холодным взглядом.

– И еще чей-то след, – продолжил Джекаби, – того, кто побывал здесь относительно недавно, не более недели назад. След… фэйри.

– Это, наверное, Тильда, – предположил Павел. – Довольно занудный, но свою работу выполняет хорошо. А прямо сейчас его здесь нет?

Он беспокойно огляделся по сторонам.

– Тильда – фэйри? – уточнил Джекаби. – Но зачем фэйри проникать тайком через разлом, когда он мог бы воспользоваться вратами через завесу? И к чему ему вообще сотрудничать с Жутким королем? Я чувствую след не чудовища, а создания Благого двора.

– Я не умею читать ауры, – пожал плечами Павел.

– Так как же нам подняться? – спросила я, осматривая пыльные доски над нами в поисках какого-нибудь люка.

– Нам и не надо подниматься. Мы опустимся вниз, – усмехнулся Павел. – Это же очевидно.

– Вон там, – Джекаби показал на ничем не примечательный клочок земли в углу.

Павла, похоже, это впечатлило.

– Я ничего не вижу, – призналась я.

– Я тоже, – сказал Джекаби. – Но в остальных местах вижу. Во всем здании разлит аромат религиозной веры, стены пропитаны историей, в воздухе вокруг нас клубится туман мистического свойства, и даже земля под нами покрыта следами и остатками паранормальных аур, за исключением того угла: там как будто находится какой-то сточный колодец, может, футов десять шириной.

Павел встал на колени и начал что-то нащупывать в земле.

– Приз мистеру умнику за сообразительность, – признал он, поднимая широкую деревянную доску того же цвета, что и пол у нас под ногами, и прислоняя ее к стене. Земля под ней казалась изломанной, треснувшей, словно разбитое зеркало; вдоль острых краев висели облачка пыли, словно ряска на невидимом пруду. В самом же центре наблюдалось бледное зеленоватое свечение.

– Ну что, теперь мне полагается склянка номер два?

Джекаби порылся в пальто, достал пузырек с алой кровью и швырнул его Павлу.

– Да, ты сдержал слово.

Прикрыв глаза, Павел высосал липкую жидкость до конца, содрогнулся всем телом и, облизав губы, отбросил пустой флакон в сторону. Тот с лязгом разбился о камни фундамента. Лицо Павла по-прежнему пересекали шрамы, но в зеленом сиянии они казались более гладкими, чем тогда, когда он только появился на нашем пороге, и розоватого, а не багрово-красного оттенка.

– Идеально, – улыбнулся он. – Не дадите еще один на дорожку, детектив?

Зрачки его расширились.

– Дам, когда убедимся, что не попали в засаду, – ответил Джекаби. – После вас.

Павел с треском дернул шеей и одарил детектива улыбкой, которая показалась мне самой гнилой на свете, такой, которую выбросили из ящика с другими улыбками, прежде чем она их испортит.

– «Еще раз, милые друзья, в пролом!», – процитировал он Шекспира и прыгнул в то, что казалось лужицей мутной зеленоватой воды.

Джекаби приблизился к разлому.

– Думаю, вы не можете разглядеть то, что поджидает нас на другой стороне? – спросила я.

– Не вижу ничего дальше точки пересечения. Я не видел и врата сквозь завесу на Розмариновом пустыре, хотя знал, что они должны находиться передо мной. Земные ауры я различаю прекрасно, ауры иного мира также довольно ярки для меня, но, пожалуй, пересечение миров создает своеобразную аномалию, которую мой дар не знает, как воспринимать.

– Значит, мы идем вслепую?

– Похоже, что да, – кивнул Джекаби.

– В портал, через который, как нам известно, часто проходили наши худшие враги?

– Верно.

– Потому что мы доверились психопату, который неоднократно пытался убить нас?

– Да.

– Ну, просто чтобы не оставалось сомнений.

Джекаби подошел к краю пролома и шагнул вперед, упав в озеро зеленого цвета, как будто в свинцовых башмаках прыгнул в море с края пирса.

Дженни нырнула вслед за ним головой вниз.

Я собрала остатки воли в кулак и спрыгнула в разлом, слегка согнув колени, устремляясь из нашего мира в соседний.