На следующее утро я проснулась от кашля и долго отплевывалась, пока не избавилась от застрявшего в горле перышка. Какая-то дама с головой голубя у туалетного столика взглянула на меня и продолжила прихорашиваться. На подоконнике удобно устроились четыре крупных гуся. Я не могла сказать, что в них такого сверхъестественного или человеческого. Когда я прошлым вечером легла в кровать, они посмотрели на меня с явно выраженным пренебрежением, но, судя по моему опыту, это свойственно всем гусям.

В углу дремала парочка полуженщин-полуптиц. Мне они казались похожими на гарпий, но я не набралась смелости, чтобы задать вопрос напрямую. Их лица, обрамленные шелковистыми локонами, были поразительно прекрасными – такие черты мог бы высечь из мрамора сам Микеланджело, – но их птичьи тела походили на соколиные или орлиные. Если бы они расправили крылья, то заняли бы все пространство спальни, от стены до стены. Вчера они представились как Алканост и Сирин, но даже под страхом смерти я не могла бы сказать, кто из них кто. Та, что слева, была покрыта черными перьями, как у ворона, и хмурилась, а ее подруга с белым голубиным оперением, напротив, радостно улыбалась. Она же вчера ответила яркой улыбкой, когда я представилась, хотя, как мне кажется, слегка расстроилась, узнав, что в моей родословной – насколько я знаю – не было никого из настоящих грачей.

Быстро одевшись, я вышла в коридор и осторожно закрыла за собой дверь. В воздухе витал аромат свежевыпеченного хлеба с пряностями, что разительно отличалось от обычного утра в доме Джекаби. По спиральной лестнице я спускалась крайне осторожно: на ней разместилось целое семейство корнских спригганов, по одному на каждой ступени, а у подножия храпел миниатюрный пони молочно-белого цвета. Когда я переступила через него, он забавно повел лохматыми ушами.

Услышав голоса, я приоткрыла скрипучую дверь в лабораторию Джекаби. Тут же передо мной предстал мужчина, который, похоже, состоял из живого пламени, с могучей обнаженной грудью и в широких, перевязанных веревкой шароварах. Он бился с Джекаби за сковородку, на которой жарилось что-то, приятно пахнущее сахаром и лимоном. Джекаби дулся, как обиженный ребенок.

Я несколько раз моргнула, стараясь получше разглядеть огненное существо, но бездымное пламя мерцало, словно раскаленный воздух в пустыне, отчего очертания загадочного создания расплывались.

– Не трогай! – настаивал он глубоким баритоном с сильным арабским акцентом. – Пусть жарится, пока не поднимется тесто.

– Нужно помешать, – возразил Джекаби.

– Я знаю, как готовить кнафе. Не бойся, не сгорит. Я же умею обращаться с огнем, – усмехнулся незнакомец.

– Доброе утро, сэр, – решилась я заявить о своем присутствии.

– А это моя кухня, и я знаю, что делаю, – настаивал Джекаби, не обращая на меня внимания.

– Может, стоит позволить джентльмену готовить по его рецепту? – предложила я. – Что бы это ни было, оно, по крайней мере, пахнет неплохо.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз Джекаби приготовил что-нибудь, что не прожигало кастрюлю или не прилипало к стенке.

Мужчина обернулся и одарил меня широкой, очаровательной улыбкой.

– Всегда прислушивайтесь к женщине, – кивнул он.

Я же как зачарованная рассматривала его самого. Хотя весь он казался объятым живым бело-голубым пламенем, под ним можно было различить угольно-черное тело.

– Прошу вас, угощайтесь, не стесняйтесь, – любезно предложил он.

Джекаби фыркнул, но оторвал кусок от одной из уже лежавших на кухонном столе толстых лепешек. Я тоже взяла одну, мягкую и еще теплую, пахнущую свежим хлебом и маслом. С опаской откусив кусочек и прожевав, я тут же торопливо схватила еще две лепешки, прежде чем выйти вслед за Джекаби.

– Спасибо! – крикнула я незнакомцу.

Он подмигнул мне в ответ.

– Хм, типичный джинн, – пренебрежительно фыркнул Джекаби, когда я догнала его в коридоре. – Все они упрямы как ослы.

– Так это джинн? – едва смогла поверить я. – Самый настоящий, из волшебной лампы?

– Нет, это самый обычный джинн из Нижнего Инклинга, с Третьей улицы. Машинист. Скорее всего, родом из Аравийской пустыни, но с давних пор проживает в Нью-Фидлеме. В настоящее время называет себя Шихабом, но, насколько я могу судить, меняет имя пару раз в столетие, чтобы не вызывать подозрений у тех, кто проводит перепись.

Из ванной комнаты перед нами вышел Чарли, свежевыбритый, но с усталыми глазами, свидетельствовавшими, как мало он спал ночью.

– О, доброе утро, мисс Рук и мистер Джекаби.

– Я думал, вы ушли с Хадсоном, – удивился Джекаби.

– Я как раз собирался идти к нему. Он должен был подогнать сюда свою повозку. Впрочем, я рад, что застал вас перед уходом.

– Удачно выбрали время, мистер Баркер, – улыбнулась я. – Мы проводим вас.

– Вообще-то, если детектив не возражает, я бы хотел обсудить кое-что с вами наедине, – робко сказал Чарли.

– Хм, – брови Джекаби поползли вверх, пока не скрылись за взъерошенными волосами. Его взгляд на мгновение многозначительно метнулся между нами, а затем он махнул рукой.

– Чудесно. Мне и самому нужно кое-чем заняться. Только постарайтесь на этот раз не воскрешать мертвецов, если не трудно.

Он направился к своему кабинету, а мы с Чарли пошли дальше по извилистому коридору.

– Итак, вы хотели что-то обсудить со мной? – начала я.

Чарли заговорил не сразу. Я заметила, что он с отвлеченным видом нащупывает что-то в кармане своего пиджака, и в горле у меня пересохло. Несмотря на все усилия моей матери, я была скорее готова сломя голову устремиться навстречу какому-нибудь опасному приключению, нежели ответить на вопрос взволнованного молодого человека, теребящего в кармане кольцо. Да еще такого милого!

– Вчера вы выразились весьма красноречиво, – наконец произнес он, – когда говорили про выбор. О том, что не нужно избегать его, пока не станет чересчур поздно. Мне нужно кое о чем спросить вас, и я не хочу ждать, пока станет слишком поздно.

– Да?

– В последнее время я много думал, – продолжил Чарли, придерживая мне дверь, пока мы выходили в прихожую.

Рабочий стол был сдвинут в сторону, чтобы предоставить больше места для спящего великана, от деликатного храпа которого сотрясались окна. У его руки сидели гномы в фиолетовых шляпах и играли в кости.

– Я думал о будущем, если оно у нас будет, – сказал Чарли. – Думал о… – он замялся, – своей… семье.

– Чарли, – начала я, беря его за дрожащую руку.

– КАЗИМИР КЕЙН! – раздался глубокий раскатистый голос.

С потрепанной скамьи для посетителей вскочил грузный мужчина в черной меховой шубе, с густой бородой с проседью, испугав сидевшую рядом молодую даму.

Чарли застыл на месте. Мужчина подбежал к нему, и я на мгновение испугалась, что этот дикарь сейчас оторвет голову моему спутнику. Но он только крепко обнял его и похлопал по спине, а Чарли ответил ему тем же.

– Дядюшка Драгомир! – воскликнул он, вырываясь из медвежьих объятий.

Сидевшая на скамье девушка с черными вьющимися волосами, в длинном походном плаще тоже встала.

– Алина! – Чарли повернулся, чтобы обнять и ее.

Сходство между ними было поразительным. Не оставалось никаких сомнений, что это его сестра.

– Что вы оба здесь делаете? – спросил Чарли, одновременно восхищенный и сбитый с толку.

Алина опустила глаза и прикусила губу.

– Вопрос в том, что ты тут делаешь?

В голосе Драгомира отчетливо слышались славянские интонации. Я уже привыкла к легкому акценту Чарли и иногда забывала, насколько он непохож на американский.

– В последнее время ходит столько тревожных слухов о том, что грядут какие-то беды. Но я даже не представлял, что все настолько плохо.

Оглядев помещение, Драгомир недовольно фыркнул. Один из гномов, по всей видимости, сделал то ли очень удачный, то ли очень неудачный бросок, потому что все они тут же начали громко пререкаться между собой. Великан заворчал и перевернулся на бок, отчего гномы бросились врассыпную.

– Не скажу, что удивлен. Ты еще щенком доставлял немало хлопот. Твой отец возлагал на тебя такие надежды, даже после того, как ты покинул нас. А теперь ты, дорогой мой Казимир, сын великого Суверена ом-кайни, сошелся с этим племенем, воодушевляешь всякую чернь, как я слышал. Ну что ж, имя свое ты оправдываешь.

– Что все это значит? – не выдержала я, но Чарли только смущенно покачал головой.

– Это значит, – сказал Драгомир, просверливая меня взглядом, – что я хочу сохранить мир. Такова моя роль в этом семействе. Я, если так можно сказать, арбитр. А Казимир – напротив, бузотер и подстрекатель.

– Чарли непричастен ко всему этому безумию, – возразила я. – Как и никто из нас. Чарли – миротворец. Он полицейский.

– Почему вы зовете его таким смешным именем? Что это за прозвище для наследника дома кайни – Чарли?

Я решила не упоминать, что Чарли заодно сменил и фамилию.

– Мы стараемся помочь, сэр. Мы с моим работодателем говорили с владыкой Арауном. Он сторожит врата между нашим миром и Аннуином и вскоре предупредит об опасности повелителей всех соседних ему королевств.

– Только не пытайтесь рассуждать о том, чего не понимаете, дитя. Арауну не нужно ничего сообщать своим соседям. – В голосе Драгомира слышались гордость и самоуверенность. – Жители иного мира уже знают все про вашу прореху в завесе. Об этом толкует каждый торговец и каждый путешественник между мирами. У ом-кайни хорошие уши. Мы умеем слушать.

– Ну что ж, великолепно. Джекаби обрадуется, когда узнает, – решила я. – Поддержка нам пригодится. Дело в том, что устроили всю эту суматоху некие существа, называющие себя Жутким советом. Именно они создали разлом, мы в этом уверены. Нам удалось сократить их ряды, но мы до сих пор стараемся загнать в угол Жуткого короля.

Драгомира моя речь не впечатлила.

– А вот в том мире говорят иначе. Эльфы и цверги толкуют о том, что люди готовятся напасть на Аннуин. Говорят, что завеса была порвана с вашей стороны, что люди слишком осмелели и возомнили себя хозяевами жизни.

– Что? – воскликнула я. – Это нелепо!

– Неужели? Скажите это беженцам, что спрятались в этом доме. Королевства Аннуина возмущены тем, что вы, люди, сейчас вытворяете. И Арауном они, кстати, тоже недовольны. Говорят, что он слишком слаб, чтобы поддерживать барьер, и что раньше у волшебного народа были более сильные правители. Хавган был сильным. Говорят, что он точно уследил бы за завесой.

– Какой-то бред! – воскликнула я. – Именно приспешники Хавгана и стараются уничтожить барьер.

– Так я слышал. В любом случае это неважно. Ом-кайни соблюдают нейтралитет. Мы держимся в стороне от политики. Но если бы мне нужно было выбрать сторону – чего я делать не собираюсь, – мой выбор вам не понравился бы, барышня.

– Дело не в политике, дядя Драгомир, – вставил свое слово Чарли, – а в принципах. Неважно, на какой ты стороне; Жуткий король – опасное, полное ненависти существо, и, если его не остановить, он принесет гибель и разрушение всем сторонам. Земля и Аннуин разорвут друг друга на части.

– Иногда я думаю, что, возможно, так было бы лучше, – холодно заметил Драгомир. – Ну, знаешь, чтобы очистить миры от всякого мусора. Как потоп в старые добрые времена. Говорят, лес гуще растет на месте былого пожара, верно? – он фыркнул. – Это не наша война. Мы уходим, Казимир. Мы приехали сюда, только чтобы забрать тебя и вернуться. Пошли.

– Что? – вырвалось у нас с Чарли одновременно.

– Я не могу уехать, – начал Чарли. – Передайте отцу…

– Твой отец умер, – отрезал Драгомир.

Чарли застыл, потеряв дар речи. Лицо его помрачнело. Драгомир скрипнул зубами и закрыл глаза. А когда открыл, то заговорил более тихим и спокойным голосом:

– Твой отец умер, и ты нужен своему народу. Или же ты так долго прожил среди людей, что позабыл о своем долге и верности?

Прищурившись, он посмотрел на меня.

– Я знаю, что такое долг и верность, – стоял на своем Чарли. – И я провел достаточно времени среди людей, чтобы получить представление о чести. Я любил отца, но дом кайни – это даже не дом, во всяком случае теперь. Может, он и был когда-то сплоченным, сильным и независимым племенем, но сейчас… – Чарли опустил взор, было заметно, что слова давались ему с трудом. – Я устал сбегать от мира, дядя. Я поклялся в верности этому дому. Это мой дом, который нужно защищать, спокойствие которого нужно оберегать. Я не могу покинуть его сейчас.

Драгомир тяжело вздохнул.

– Я предупреждал об этом твоих родителей, когда ты был еще маленьким. Я видел в тебе эти мысли еще тогда. И я благодарен судьбе, что они не дожили до нынешнего дня, когда ты отвернулся от своей семьи. Это разбило бы им сердце.

– Хватит! – наконец воскликнула Алина. – Прекратите оба! Тоже мне, миротворцы. Не можете и пяти минут поговорить без того, чтобы не вцепиться друг другу в глотку.

– Пусть поступает как хочет, – недовольно проворчал Драгомир. – Скажем нашему народу, что их заблудший Казимир предпочел своей семье вот это. Идем, Алина. Наше дело окончено.

– Нет, – Алина не двинулась с места. – Я потеряла отца и не готова уйти без брата.

– Алина, он прав, – мягко проговорил Чарли. – Вам тут небезопасно. Тебе следует вернуться с дядей.

– Нет, без тебя я никуда не пойду. – Она скрестила руки и села на скамейку.

– Алина, – властным тоном обратился к ней Драгомир, – ты поступишь так, как от тебя требуют.

– Ты мне не отец, – отрезала девушка, – и не Суверен, как бы тебе ни хотелось им стать. Я пересекла полмира не для того, чтобы посмотреть, как вы лаетесь, а потом возвращаться домой поджав хвост.

Драгомир несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул, плечи его вздымались и опускались.

– Вы оба слишком молоды, чтобы понимать, насколько глупы. Я был не старше, когда нас с вашим отцом выгоняла из Белграда толпа с факелами и вилами. Ты не первый, кто захотел дать людям еще один шанс, Казимир. Наш народ никогда не будет жить спокойно рядом с ними.

Чарли не сводил глаз с пола. Вид у него был несчастный.

– Тогда ты поддержал отца, – произнесла Алина. – Так позволь мне теперь поддержать брата.

– Аррх! – затряс головой Драгомир. – Все вы пошли в свою мать! Я даже успел забыть, насколько упрямой она бывала. Упрямой, как… как вы там говорили?

– Как собака, вцепившаяся в палку, – слегка улыбнулась Алина. – Все со мной будет в порядке, дядя. Здесь же мой Казимир. Я верну его домой. Он прислушается ко мне.

Драгомир тоже позволил себе изобразить улыбку и помахал указательным пальцем племяннице.

– Ai grija de tine, – прошептал он, а потом надменно одернул свою меховую шубу и распахнул дверь, задержавшись на пороге. – И ты тоже, – он ткнул пальцем в Чарли, – не будь таким глупым.

– Кто тут глупый? – от зычного голоса Хэнка Драгомир едва не подпрыгнул и развернулся, столкнувшись нос к носу с широкоплечим звероловом.

– Ого, какая замечательная шкура. Медвежья?

Драгомир ощетинился и протиснулся мимо охотника, не сказав ни слова.

– Какой позитивный парень, правда? – Хадсон показал большим пальцем на удалявшегося посланника дома ом-кайни. – Ну что, пора в путь, Чак?

– Чак? – поморщилась Алина.

– Чарли, – подсказала я.

– Его зовут Казимир Кейн, – процедила Алина, недобро поглядывая на зверолова.

– Вот это новость, – удивился Хадсон. – А по-моему, «Чарли Баркер» просто идеально подходит нашему парню.

Хадсон потрепал Чарли по плечу. Тот поморщился.

– Баркер? – приподняла бровь Алина.

– Так было нужно, – попытался объяснить Чарли. – И мне… даже нравится.

– Так, а кто эта юная барышня? – заинтересовался Хадсон. – Твоя подруга?

– Сестра.

– Славненько. Тоже остается в доме?

– Лучше бы ей этого не делать. – Чарли повернулся к сестре с умоляющим взглядом. – Алина, ты еще можешь догнать дядю Драгомира…

– Не для того я несколько недель просидела в вонючем трюме корабля, чтобы догонять дядю Драгомира, – фыркнула она. – Что, опять хочешь бросить меня?

– Нет-нет, дело не в этом, – на лице Чарли отобразилась борьба разных чувств, – просто у нас сейчас тут полный хаос, и опасность грозит со всех сторон. Послушай, если решила остаться, прошу тебя, не покидай этот дом. Город в последнее время… сам не свой. Мне нужно кое-куда сходить ненадолго, но этот дом сейчас – самое безопасное место, более-менее.

– Только по лестнице поднимайтесь осторожнее, – предупредила я. – Там спригганы. И не заходите в отдел опасных документов в библиотеке, а также избегайте северной части второго этажа. Вообще-то лучше всего держаться рядом со мной. Я вам тут все покажу.

Алина посмотрела на меня так, будто решала, прихлопнуть меня ботинком или накрыть стаканом и вытряхнуть в окно.

– Я с этой женщиной здесь не останусь, – заявила она.

– Ее зовут Эбигейл Рук, – вздохнул Чарли. – И она моя… подруга. Я доверил бы ей собственную жизнь. Честно говоря, недавно так и случилось. Мисс Рук, позвольте мне официально представить мою сестру, Алину.

– Приятно познакомиться, – пробормотала она с улыбкой, от которой завяли бы маргаритки.

– Уверена, мы замечательно поладим, – постаралась ответить я как можно жизнерадостнее. – Я отведу вас к утиному пруду, там мило.

– Я видела утиные пруды.

– Наш находится на третьем этаже, – процедила я сквозь зубы. – И там расположились кентавры. Вы их видели?

– Ипотаны, – поправил Джекаби, врываясь в прихожую. – Кентавров перевели на задний двор.

Сорвав с вешалки свое потрепанное пальто, он стремительно продел руки в рукава.

– О, мистер Джекаби, я бы хотел познакомить вас… – начал Чарли.

– А, еще один представитель ом-кайни, – поднял голову Джекаби. – Весьма заметное физиологическое сходство. Сестра?

– Э-э-э… да. Алина, познакомься с мистером Р. Ф. Джекаби, он…

– Торопится убедиться в том, что по улицам нашего города не расхаживают ожившие мертвецы, – закончил за него Джекаби. – Извините, мисс Ли уже заждалась. У меня и в самом деле нет времени на всю эту ерунду в духе: «Как поживаете? Прекрасно, благодарю вас. Вот еще один бессмысленный вопрос. Вот еще один такой же банальный ответ. Благодарю вас. Как любезно с вашей стороны».

– Это называется вежливость, сэр. Люди так говорят, когда хотят показать свое расположение.

– Это называется глупость. И люди зачастую глупы. – Он задержался у входной двери. – Лучше бы они являли свое расположение на деле, а не на словах.

– До свидания, мистер Джекаби, – напомнила я. – Будьте осторожны!

– Точно, – он распахнул дверь. – А вы не забудьте покормить пикси и допросить никси-убийцу в погребе. Ах да, и не помешало бы полить азалию.

И с этими словами он ушел, с грохотом захлопнув за собой ярко-красную дверь.

– Нам тоже пора, приятель, – пророкотал Хадсон. – Лошади ждут у входа.

Чарли кивнул.

– Если не хочешь возвращаться домой с дядей Драгомиром, то пообещай мне, что подождешь в этом доме, пока я не приду, ладно? – умоляюще попросил он Алину.

– Где я буду в безопасности, ты хочешь сказать? Вместе с людьми, великанами и… что это еще за убийца в погребе?

Чарли поежился.

– Да-да, вместе с ними. Я вернусь вечером. И тогда поговорим, как раньше. – Наклонившись, он прижался лбом ко лбу Алины. – Обещаю.

– Ну ладно, иди, – вздохнула она. – Буду ждать. У меня в этом большой опыт.

Хадсон открыл дверь. Чарли отошел от Алины и посмотрел на меня.

– Мисс Рук, – начал он, и в его глазах читалось, как мучительно он пытается подобрать нужные слова, чтобы заполнить неловкую паузу.

– У нас еще будет время, – успокоила я его, положив руку ему на грудь и надеясь, что это действительно так. – Берегите себя.

Чарли вышел на дневной свет, а Хадсон быстро помахал нам всем и захлопнул за собой дверь.