ГЛАВА 17 Генри

Говорю чистую правду. Конечно, мне не особо хотелось произносить её при брате, но я беспокоюсь о чужеземке слишком сильно, чтобы соблюдать нормы приличия. Да, знаю, метка не дает мне мыслить трезво, но это отличный способ искупить вину и уберечь младшего от очередной смертельной опасности.

– Генри, перестань. Ты мне ничего не должен, – шепотом отвечает Луна. Её взгляд такой мягкий, в нем читается неприкрытое беспокойство. Что же, очень мило, что она волнуется обо мне даже после того, что я сделал.

– Не позволю никому из вас рисковать жизнью. Я самый сильный и крепкий из нас троих. Возьму с собой пару человек, сделаю всё быстро и тихо, – говорю громче, отрывая взгляд от зеленых глаз собеседницы.

– Отлично, просто отлично! – Уилл хлопает в ладони, а после присаживается на край стола.

Движение выглядит естественно, но я вижу, что за ним скрывается: его тело ещё слишком слабое. Однако брат не хочет показать слабость при гостье.

– Если ты поедешь с отрядом, вас заметят ещё быстрее! Тогда точно появятся лесные духи и завлекут в свои сети. Да, первое время любовные забавы с ними будут тебе нравиться, ровно до того момента, пока из твоего тела не вытечет вся жизненная сила!

– Хочешь сказать ты после ранения сможешь противостоять им? Я знаю тебя слишком давно, чтобы запомнить одну простую вещь – когда ты слаб физически, магия тебе не подвластна, – говорю строго, как делал это наш отец. Уилл недовольно сдвигает брови к переносице и инстинктивно прикладывает руку к ещё свежей ране.

– Так, я понимаю, что ни один из вас не собирается меня слушать. Но попробуйте перестать спорить хотя бы на минуту. Травы нужны мне, так? – девушка испытывающе смотрит сначала на меня, затем на Уильяма. – Значит, я поеду за ними сама.

Из груди вырывается нервный смешок, и я прикрываю глаза рукой, сохраняя молчание, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Более глупого заявления я сегодня ещё не слышал, – благо Уилл произносит всё за меня. – Ты даже на лошади скакать не умеешь. Представляешь, как сильно устанешь, пока только дойдешь до леса? А если что-то случится, думаешь, сможешь убежать? Или, может, ты знаешь, как выглядят травы? Не хочу тебя обижать, но, при всем уважении, могу сказать одно – ты не справишься.

Луна возмущенно пыхтит, её рот немного приоткрыт, а рука гневно выставлена перед собой, да только сказать ей нечего.

– Тогда, – а нет, ошибся, ей всегда есть что добавить, – я поеду с тобой, – разворачивается на пятках и смотрит на меня, – Генри!

– Нет, – говорю однозначно и строго.

– Нет, – эхом отзывается младший, и я скрещиваю руки на груди.

– Ты уже раз ослушалась моего распоряжения и что произошло? Вас чуть не убили. Думаешь, второй раз всё обойдется спокойнее? – смотрю в её глаза, пытаясь донести смысл сказанных слов.

Чужеземка поджимает губы, по ней видно, что ей совестно за поступок, так как из-за этого чуть не погиб человек, но возмущение сильнее:

– Ты сам меня вынудил, – не удержавшись, всё же высказывается она, а после отворачивается, демонстративно подтягивая край надорванного платья.

– Кстати об этом, – тихо начинает Уильям, вынуждая нас притихнуть и прислушаться. – Я понял, почему лесные создания казались мне странными.

Вопросительно смотрю на брата, он морщится от боли. Подхожу к нему, подхватываю под руку и помогаю вернуться в кровать. Он не противится, так как понимает, что завтра ему понадобятся силы.

– Уилл, все хорошо? – обеспокоенно спрашивает Луна, глядя на него с чувством вины и чем-то еще, пока что для меня непонятного. Хотя, я и не хочу ничего понимать.

– Да, отлично, просто вы меня утомили, – отшучивается, как всегда. – Так вот! Их глаза были темными. Для тех, кто с нами впервые, поясняю, – он многозначительно смотрит на чужеземку, – обычно они имеют зеленоватое сияние. Но в этот раз их взгляд был пустым и тусклым, словно ими что-то или кто-то управлял, а судя по тому, что глаза богини мерцали – это не её рук дело. Какое-то вмешательство извне.

Замолкает, обдумывает следующие слова, я же хмурюсь. Ещё не хватало, чтобы кто-то обрел мощь управлять лесными тварями.

– Когда я ворвался в комнату и оттащил тебя от Луны, – после этих слов всем стало неловко, – и твои глаза были такими. – Тихо, но уверенно заканчивает брат, и гостья резко оборачивается ко мне:

– А ведь точно, я никак не могла понять, что было не так. Радужка, даже при освещении камина и свечей не должна была приобрести коричневатый отлив. Так что, да. Ты, действительно, ни в чем не виноват. – Говорит почти шепотом, заглядывая мне в глаза, и поджимает губы.

– Только вот я не понимаю, какая связь может быть между тобой и скоге? – недоумевающе спрашивает Уильям.

– Понятия не имею.

– Моя теория: их провоцирует появление Луны. Что-то дрогнуло в мире магии, я это чувствую. Возможно, своим перемещением она нарушила какую-то волшебную связь, или её энергетика оказывает странное влияние на лесных. Других идей у меня нет.

Они странно переглядываются, но я не успеваю задать вопрос, так как меня опережает Уилл:

– Но почему тогда их дисбаланс отразился на тебе, брат? Вы не хотите мне ничего объяснить? – смотрит на меня выжидающе, я же тяжело вздыхаю, обдумывая варианты.

Понятно одно: рассказывать что-либо мне не хочется. Не знаю почему, точнее, догадываюсь, но отказываюсь принимать как данное. Я так хотел разрушить нашу невидимую связь и избавиться от проклятого притяжения, но теперь, когда такая возможно появляется (даже чисто теоретически), мне становится не по себе.

– Ничего необычного. Может дело в том, что я хранитель? – а почему бы и нет, звучит логично, во мне течёт кровь всех правителей Фореста.

– Хм, – Уилл изгибает губы в обратной улыбке и слегка кивает головой, мол: неплохо-неплохо. – Да, вполне может быть. Но мне все равно кажется…

– Прости, но время позднее, – перебиваю его не просто так, хочу закончить тему. – Тебе нужно отдыхать и восстанавливаться. Мне также не помешает набраться сил перед поездкой. Так что, спокойно ночи.

– Стой! – их голоса звучат в унисон. Хмыкаю и открываю дверь, выходя из комнаты.

Буквально через пару мгновений дверь хлопает повторно, и раздается громкий голос Луны:

– Генри, ну постой, пожалуйста! – замедляю ход, тяжело вздыхая. Шаги ускоряются, и девушка становится передо мной.

– Ты ни в чем не виноват, эта вся ярость из-за нашей долбанной связи, – шепчет она, переминаясь с ноги на ногу. – Значит, тебе нечего заглаживать. Я подожду пару дней, пока Уилл окрепнет, а потом поедете вместе. В конце концов, он же маг, без него нельзя соваться в лес.

– Уильям сказал, что у тебя всего пара дней. Так что не думаю, что ты сможешь подождать, – пытаюсь уйти, но чужеземка хватает меня за руку, останавливая на месте.

Конечно же, её сил не хватает, чтобы удержать меня. Я прикован к полу своим же нежеланием отстраняться. Наша связь однозначно начинает приобретать другие окрасы, теперь она не завязана на одном лишь влечении, я начинаю чувствовать что-то другое, более личное.

– Он не знает наверняка. Это лишь предположение. Не нужно геройствовать, один день роли не сыграет, – продолжает настаивать, но руку не одергивает. Я же подхожу на шаг ближе, ведомый навязанным нам обоим порывом (навязанным же?).

– Я не геройствую. Мой долг защищать жителей поместья. Пока ты у нас в гостях, считаешься одной из них. Каким я буду правителем, если начну подвергать людей опасности? Тем более мы даже не знаем, что Лесандре нужно, и какой яд она влила в твои вены. Вдруг из-за него твое влияние на существ усилится, и они пробьются через границы?

Заглядываю в большие зеленые глаза в ожидании ответа. Её черты лица, освещенные приглушенным светом луны, льющимся в коридор через большие окна, необычайно красивые, мягкие и такие нежные. Тепло девичьего прикосновения заставляется находиться в напряжении, борясь с отчаянным желанием наконец-то преодолеть этот последний шаг.

– Я не хочу, чтобы ты пострадал, – шепот срывается с её губ, и я прикрываю глаза на секунду, наслаждаясь звуком мелодичного голоса.

– А разве тебе не все равно? – не знаю, зачем я это спрашиваю, зачем сам себя провоцирую и загоняю в сложное положение. Возможно, надеюсь услышать ответ – нет, который сработает словно галлон ледяной воды, позволяя мыслить здраво. Ведь иначе не уверен, что смогу себя контролировать.

Чужеземка молчит, опускает взгляд, её пальцы дрогнули на моей руке, и я не сдержав порыва, чуть придвигаюсь, желая ощутить тепло горячего тела, прежде чем уйду.

– Мне не всё равно, – отвечает тихо, разбавляя тишину рваным вздохом.

Луна поднимает на меня взгляд, и я больше не могу противиться желаниям.

Запускаю руки в светлые локоны и наклоняюсь, находя её чувственные губы своими, сливаясь в столь желанном и необходимом поцелуе. Её пальцы смыкаются на вороте моей рубахи, Луна встает на цыпочки, отвечая на мой порыв с таким же отчаянием, пытаясь утолить внутренний голод. Опускаю руки на тонкую талию, притягивая чужеземку ближе, углубляя поцелуй и полностью теряю самообладание. Прижимаю Луну к стене, с жадностью изучая руками изгибы упругого тела. Её тихий, но невероятно сладкий стон, обжигает губы, и сердце начинает колотиться с бешеной скоростью. Отстраняюсь, но только для того, чтобы усыпать поцелуями тонкую девичью шею и спуститься на частично оголенные плечи.

Ощущения такие сильные, словно в моих руках не обычная девушка, а кладезь непостижимого удовольствия и блаженства. Моё тело реагирует на каждое её, даже незначительное, прикосновение острой волной возбуждения.

И если бы сбоку не раздался громкий, удивленный голос Марго, то меня не остановила бы даже целая армия лесных тварей:

– Генри?..

Не без сожаления и, уж точно, не без труда отрываюсь от сладких губ, и отступаю на шаг назад, освобождая девушку из хватки. В её глазах шок, растерянность, смущение, неловкость и безграничная вина. Я чувствую себя не намного лучше, потому что понимаю – мы поступили неправильно.

Щеки Луны заливаются румянцем. Киваю в сторону лестницы, говоря тихо:

– Ступай, – не хочу её вмешивать, сам разберусь с женой. В конце концов, именно я инициатор всего этого безумия, и мне должно быть стыдно за свои поступки, не ей.

Девушка нервно закусывает губы, а после спешно уходит, оставляя нас с супругой наедине.

– И как это понимать? – возмущается Марго, указывая рукой на лестничный пролет, откуда все ещё слышатся звуки удаляющихся шагов.

– Давай поговорим не здесь, – говорю после тяжелого выдоха, когда пыл немного утихает и мне удается сфокусироваться на текущей проблеме.

– А что ж так? Ты не стеснялся прямо здесь тискать эту девку, а говорить не хочешь? – в голосе слышна обида, но я не могу её за это винить.

– Прошу тебя, пойдем в спальню, – дожидаюсь согласия и направляюсь в комнату вместе с женой.

Как только дверь за нами закрывается, миледи спрашивает:

– Кто она? Какая-то новая служанка? – её голос полон презрения.

– А ты что, когда-то замечала за мной пристрастие к служанкам? – понимаю, что обидел её, но для ревности нет никаких оснований, мы давно отдалились друг от друга.

– Возможно, я просто этого не знала, – она отворачивается, демонстративно прикрывает глаза руками, хотя я уверен, что в них нет слез.

– Маргарет, прошу тебя, не устраивай сцен. Я никогда не изменял тебе, ты это знаешь. То, что ты видела, – глупая ошибка, совершенная из-за перепитого вина и стресса. Я не хотел задеть твою честь, прости.

Говорю искренне, мне действительно, не хотелось обидеть её, но так получилось. Подхожу к супруге, опуская руки ей на плечи, медленно разворачиваю к себе и заглядываю в глаза.

– Ты не выглядишь пьяным. Да, от тебя пахнет хмелем, но взгляд чистый, а значит, ты понимал, что делал. Она нравится тебе?

– Нет, это глупая ошибка. Мужчины порой допускают такие, нам сложнее совладать с чувствами, – на самом деле я думаю не совсем так, но говорить об этом Марго нет надобности.

– Почему ты не пришел за этим утешением ко мне? – обиженно спрашивает рыжеволосая, и я удивленно поднимаю брови.

– А с каких пор ты жаждешь моих прикосновений? Мы не делим постель больше года. Мы общаемся только на публике. Ты большую часть времени проводишь в поездках в родное поместье, – говорю с некой настороженностью, а затем скрещиваю руки на груди.

Не могу понять: у нее взыграла ревность только потому, что она заметила мою заинтересованность другой или просто из вредности?

– Я всегда жажду твоих прикосновений, просто ты перестал пытаться, – она драматично отворачивает голову, глядя в окно.

– Мне нужно было брать тебя силой? – спрашиваю с возмущением.

– Нет, но, если бы тебя тянуло ко мне хотя бы наполовину так же сильно, как к этой девке, то все было бы хорошо! – смотрит на меня с вызовом, а затем, видя мой недоумевающий взгляд, усмехается. – Да брось, Генри. Думаешь, я ничего не знаю? Думаешь, я слепая? Я видела, как ты смотрел на неё на праздновании. И знаю, что ты утащил её прямо во время танца. Хочешь сказать, между вами ничего не было?

– Между нами ничего не было, – произношу холодно, продолжая настаивать на своем, ведь это правда. Я не особо удивляюсь осведомленности супруги, в особняке достаточно слуг, которые могут рассказывать ей всё, что видят, даже если не понимают контекста происходящего.

– Потому что Уилл помешал?

– Если ты хотела за мной следить, нужно было остаться на празднике, а не уходить в комнату, – произношу недовольно, поэтому что это уже не случайные сплетни слуг, Марго заставила их наблюдать за мной.

– Я хотела проверить свои опасения, и они подтвердились. Тебя потянуло на молоденьких? Это все потому, что её чрево, в отличие от моего, способно произвести на свет ребенка? – её голос дрогнул, и она прикладывает руку к низу живота, отходя в сторону.

Больная тема. Мы много лет пытаемся зачать наследника – следующего хранителя, но, увы, ничего не получается. Возможно, из-за этого мы так и отдалились друг от друга. Маргарет считает, что это все проклятие лесных тварей, хотя она лично с ними даже никогда не сталкивалась. Вся надежда возлагается на Торвальда и его снадобье. Я с нетерпением ждал затмения небесного светила вместе с супругой, так как старец сказал, что после него сможет добыть нужные компоненты для настойки. И кто же мог предугадать, что дождавшись знака свыше, я получу не шанс с Марго, а Луну, полностью перевернувшую мой мир.

Подхожу к жене и опускаю руки ей на предплечья:

– Маргарет, не говори так. Я переживаю эту боль вместе с тобой, – она медлит некоторое время, а затем разворачивается, и я заключаю её в объятия.

В нашем мире мужчины, особенно правители, нередко изменяют своим женам, это нормально. Но я с детства запомнил, как страдала моя мать, глядя на Уилла, и не хотел причинять таких мук своей женщине.

Отдать мне должное, я держался очень долго.

– Это была ошибка, прости меня, – произношу тихо, успокаивающе поглаживая женскую спину широкой ладонью.

Воспоминания мимо воли возвращаются к Луне и её сладким губам. Этот поступок плох по многим причинам. Но, даже если бы у меня была возможность переиграть все, я бы вновь поцеловал её. Метка не может быть совпадением, чужеземка не просто так оказалась в моем мире и выбежала мне навстречу. Вдруг это сама судьба переплетает наши нити? Я должен, нет, обязан был узнать, какого это – ощущать её своей, хотя бы раз, хотя бы на несколько мгновений.

Сердце ускоряет ход, и жаркие воспоминания пробуждают мое мужское естество, из-за чего Марго поднимает на меня томный взгляд, а после приподнимается на носочках и припадает к губам. Видимо, супруга посчитала, что это реакция на близость с ней. Слабо целую женщину в ответ, а после плавно отстраняюсь – она не то, чего мне хочется.

– Завтра рано вставать. Я должен набраться сил перед поездкой.

– А куда ты?

– В лес.

– Зачем? Разве это не опасно сразу после нападения? Мы должны несколько дней сохранять дистанцию, так всегда было, это негласное правило. Твари сейчас озверевшие, они разорвут тебя на части даже днем!

– Я знаю, но мне нужно, прости, – отхожу в сторону и начинаю готовиться ко сну, снимая тяжелые сапоги.

– Это из-за неё? – с подозрением в голосе интересуется Марго, но я молчу. Тогда супруга подходит ко мне и хватает за руку. – Отвечай, это все ради девки бастарда?

Аккуратно обхватываю пальцами тонкое запястье и настойчиво убираю руку в сторону:

– Не называй так моего брата, – мой голос строгий и недовольный. Марго вырывает руку, и в её глазах вспыхивает ярость.

– Я хочу, чтобы она немедленно ушла из нашего дома! Выгони её сейчас же! Выстави прочь, эту мелкую дрянь! Хотя ладно, я сама это сделаю! – она впадает в истерику, и направляется к двери, но я останавливаю её командным тоном:

– Не забывайся, Маргарет. В этом доме я хозяин, а ты лишь моя супруга. Я и так позволяю тебе слишком многое. Не вынуждай меня относиться к тебе так, как у нас принято.

Женщина замирает и медленно убирает руку от дверной ручки, её губы сжимаются в тонкую линию, а дыхание сбивается от внутренней злобы:

– Ты что, хочешь начать войну между нашими домами?

– На основании измены? Твой отец тебя засмеет, учитывая, сколько у него любовниц, – усмехаюсь и стягиваю рубаху через голову, откидывая ткань на небольшую кушетку, стоящую у стены. – Мне жаль, что я задел твои чувства. Но ты должна успокоиться. Услышь же меня – этого больше не повторится.

– Потому что она девушка Уилла? – эта фраза неприятно режет ухо и, всего на секунду, но мое выражение лица меняется, приобретая жесткие очертания.

– Да, потому что она девушка Уилла, – повторяю холодно.

Отвожу взгляд и пытаюсь успокоить накатившую ревность. Я не имею никакого права на эту самую ревность.

– И это всё? Больше ты от меня ничего не скрываешь? – её интонация становится мягче, и Марго приближается, опуская руки на мою грудь.

– Есть ещё кое-что, но ты узнаешь об этом в свое время. До возвращения Торвальда никому ничего лучше не знать.

О метке я не собираюсь рассказывать. Новость о том, что Луна из другого мира, так вообще лучше держать при себе, а то Маргарет может натворить дел. В её рыжей головушке ещё те роганы водятся.

– Может, я помогу тебе уснуть? – её голос опускается до игривого шепота, и я тяжело вздыхаю.

– Мне действительно рано вставать. Я пережил нападение лесных тварей и нуждаюсь в отдыхе. Но, если это все не из вредности, и твое желание вновь возродилось, мы вернемся к этому разговору завтра, – говорю мягко, точнее, стараюсь произносить слова так.

В глубине души я все ещё люблю и хочу её, но сейчас эти чувства кажутся такими далекими, словно их никогда и не было.

Мне нужно поговорить с Уильямом и узнать, как он относится к Луне. Если это любовь, то я отойду в сторону, но, если лишь симпатия…