ГЛАВА 13 Луна Бьёрк

Уильям хватает меня за руку и настойчиво уводит прочь. Благо, нам не нужно проходить через зал, полный пьяного народа, так как это проходящая комната с двумя выходами. Мы идем вдоль небольшого коридора и выходим на задний двор. За всё это время никто из нас не произносит ни единого слова.

Выйдя на улицу и вдохнув полную грудь прохладного ночного воздуха, я прикрываю глаза и пытаюсь успокоиться, но у меня не получается. Вытираю ладонями влажные дорожки от слез и поднимаю взгляд на парня, который стоит рядом, встревожено глядя на меня.

– Он сделал что-то? – тихим, взволнованным голосом спрашивает брюнет, и его взгляд непроизвольно падает на кусок надорванной ткани, который я тут же поправляю.

– Нет, а мог? – говорю с вызовом, ведь очевидно, что Уилл пытается узнать: проявил ли его брат физическое насилие.

– Нет, – отвечает не колеблясь, отрицательно мотнув головой. – Это совсем не похоже на Генри, я никогда не видел его в таком состоянии. Да, бывает, он заходится криком, но чаще злость проявляет в холодном, сдержанном тоне, отчего становится ещё более неловко.

Пытается его оправдать. В словах слышится искренность, но я не могу так просто выдохнуть и сделать вид, что ничего не было.

– Всё бывает впервые, – произношу с нескрываемой обидой, а после подхватываю подол платья и двигаюсь к калитке, тропа от которой ведет в лес.

– Так, куда это ты собралась? – Уилл догоняет меня в два длинных шага и перекрывает путь. – Нельзя ходить ночью в лес, это опасно! Я же говорил!

– Но здесь мне теперь тоже небезопасно! – смотрю в глаза другу, его лицо выражает грусть и сочувствие, да только одного участия недостаточно.

– Я понимаю, что тебе страшно и обидно, но за пределами поместья в разы опаснее. Поверь мне, я не позволю Генри навредить тебе, – он берет мою ладонь в свою и крепко сжимает пальцами.

– Я верю, но больше не могу находиться здесь, прости, – забираю руку и двигаюсь дальше, но Уильям ловит мою кисть, вынуждая развернуться на месте.

– Прошу тебя, расскажи мне, что между вами произошло. Почему он кричал, что случилось с платьем? Возможно, тогда я смогу понять ситуацию и найти решение, – произносит умоляющим тоном, и я поджимаю губы, отводя взгляд в сторону.

Можно рассказать ему правду о метке, но какой смысл? Это никак не исправить, пока я здесь.

– Прости, но здесь ты ничем не поможешь. Никто не поможет, мне просто нужно вернуться домой – и все закончится, – настаиваю на своем, глядя другу в глаза. Он растерян, но вижу, что не собирается сдаваться.

– Хорошо, тебе нужно проветриться и обдумать все ещё раз. До леса путь длинный, ты успеешь утихомирить внутреннего зверя, – он кивает своим умозаключениям, а после двигается к калитке.

– Стой! А ты куда собрался? Ты со мной не пойдешь! – отрезаю я, встречаясь с полным непонимания взглядом зеленых глаз.

– Почему? Позволь мне хотя бы проводить тебя.

– Нет, я пойду одна, оставайся здесь! – если Генри чуть не прибил меня (да, знаю, что утрирую), то, что же он сделает с Уильямом за нарушение приказа? Нет, нет, нет, я не навлеку на него беду из-за своих куриных мозгов.

– Да почему? Луна, за что ты так со мной? Разве я не заслужил хоть немного твоей симпатии? – расстроено спрашивает приятель, подходя ближе.

Ну, вот и что ему ответить? Обижать Уильяма мне хочется меньше всего на свете. Предательские слезы вновь наполняют глаза и я, положив обе руки на щеки парня, начинаю говорить:

– Конечно, Уилл! Конечно, заслужил! Ты единственный, кто был добр ко мне все это время. Я так рада, что мы познакомились. Не знаю, чтобы я без тебя делала. И именно поэтому ты не можешь пойти со мной, иначе, – шмыгаю носом, слеза скатывается по моей щеке и спутник подходит ближе, накрывая своими ладонями мои руки.

– Что случилось? Чего ты боишься? – спрашивает шепотом, ласково скользя пальцами по моей коже.

– Генри запретил мне покидать особняк, даже нос высовывать за ворота. Сказал, если я подговорю тебя, то мне он ничего не сделает, а тебя накажет за двоих. А если он со мной… – закусываю губу до боли, потому что ещё немного и разрыдаюсь.

– Пожалуйста, не плачь, – он опускает руки мне на спину и притягивает к себе, заключая в такие необходимые и теплые объятия. Утыкаюсь лбом в его грудь и завожу руку за мужскую спину. Тело пробивает мелкой дрожью, но мне удается сдержать истерику и не зайтись плачем.

– Генри ничего мне не сделает, он просто хотел тебя удержать, вот и пригрозил, как маленькому ребенку. Он не плохой мужчина, не знаю, что на него нашло сегодня, но обычно он так себя не ведёт. Поверь мне, я уж точно знаю.

Пытаюсь анализировать: Уилл не из тех людей, кто стал бы на сторону деспота и садиста, а значит, его словам можно верить.

– Мы ведь с ним братья только наполовину, но он принимает меня, как родного, – тихо произносит он, а я медленно отстраняюсь, чтобы взглянуть в его глаза. Так вот почему «о таких, как он» не принято говорить на публике. Видимо, понятие «бастарда» присутствует в их мире.

– У вас разные матери? – уточняю, хотя и так понятно, что раз они оба сыновья Эдгара, то папаня один, просто мне хотелось узнать больше.

– Да, – кивает, и на его лице появляется тень грусти. – Но я не хотел бы сейчас об этом говорить.

– Ничего страшного, я не настаиваю, – с пониманием отвечаю. Очевидно, что за всем этим скрывается какая-то трагичная история.

– Может, вернёмся в дом? Я могу предоставить тебе свою комнату, если тебе страшно спать в своей.

– Нет, я не могу остаться, да и Генри сам не желает меня больше видеть.

– Он тебе так сказал? – удивленно спрашивает Уилл, и его глаза округляются.

– Да, сказал: «что мне место среди лесных тварей», причем с таким отвращением, что до сих пор горечь его желчи ощущается в воздухе.

– А с чего бы ему так говорить? Ты чего-то недоговариваешь? Что-то связанное с… – он сощурил взгляд, и еле ощутимо коснулся моего оголенного плеча.

Дергаюсь от прикосновения и отдергиваю плечо назад. Я не боюсь Уильяма, это последствия после грубости Генри. Судя по глазам собеседника, мои движения сказали ему больше, чем могли бы слова.

– Я хочу уйти, – устало, но решительно произношу.

– В чащу? – в его голосе слышатся слабые отголоски боли, возможно, думает, что придется удержать меня силой. Но как он будет выглядеть, если он сделает это после «нападения» сводного брата?

– Ещё не знаю, но точно подальше отсюда, – пыл немного утих, и я понимаю, что ночью в лесу делать нечего. Но и здесь оставаться не могу.

– Хорошо, пойдем, прогуляемся вместе и, если и когда ты успокоишься, вернемся в особняк, –  с облегчением произносит друг и протягивает мне руку.

– Но…

– Никаких, но! Я не отпущу тебя и не позволю проходить через все это в одиночку, – сказал, как отрезал.

Еле заметно улыбаюсь, в глубине души я надеялась, что он останется рядом.

– Ладно, но только, если ты настаиваешь, – протягиваю, а после вкладываю ладонь в мужскую руку. – Спасибо тебе, Уильям.

– Но можно мы хоть плащи возьмем, а то тут озвереть как холодно?! – со смешком произносит парень, поморщившись и дергая плечами, показывая пробегающий по коже мороз.

– Хорошо, уговорил! – отвечаю с улыбкой. Уилл притягивает меня к себе, так по–свойски кладет руку на плечи и оставляет невинный поцелуй на макушке, я опускаю ладонь к нему на талию и мы двигаемся к конюшне.

– Может, хочешь на лошади прокатиться? – с издевкой спрашивает он, чтобы окончательно развеять напряженную обстановку.

– А ты остряк, как ты себе языком десна все не изрезал? – язвительно отзываюсь, толкая парня бедром.

– Долгие зимы тренировок, знаешь ли, сделали из меня настоящего мастера своего дела, – важно произносит брюнет.

Вот же деловой крендель, таких ещё поискать нужно.

– Секунду, – Уилл выпускает меня из рук и заходит в помещение, я жду его снаружи, нервно оглядываюсь по сторонам, боясь увидеть Генри.

Так и не понимаю, что произошло. Я не испытываю к нему ненависти, следовательно, эта эмоция не вызвана связью. Но есть еще кое-что странное, влечение и непосильное притяжение, которое всегда сопровождает наши встречи, исчезло, когда милорд прижал меня к стене, словно это и, правда, был другой человек.

Сбоку раздается хруст, и я ошарашено поворачиваю голову на звук.

Вглядываюсь вдаль, но никого не вижу. Моя, и без стресса, бурная фантазия начинает разыгрываться, сердце подскакивает к горлу, и я застываю, как мраморная статуя, прилипшая балетками к земле. Кусты начинают шевелиться, и мое тело содрогается им в такт, поэтому, когда дверь конюшни раскрывается и раздается громкое:

– Луна, а тут только…

Я взвизгиваю, отпрыгиваю в сторону. Заяц, который лазил в кустарнике все это время, делает то же самое, только, в отличие от меня, не остается драматично стоять на месте, сгибаясь в три погибели, опираясь руками в колени, а дает деру и точно не оборачивается. Уильям замирает в дверном проеме, глядя на происходящее с приоткрытым от удивления ртом. Я прикладываю руку к груди и пытаюсь поднять сердце с пят.

– Ты нормальный?  – спрашиваю на выдохе, разгибаясь и поворачиваясь к собеседнику.

– Я? В смысле? Что? Что тут вообще произошло? – ухмыляясь, интересуется Уилл, разводя руки в стороны.

– Ничего, – произношу на выдохе, а затем втягиваю воздух носом до отказа.

– Я отпугнул твоего нового друга или спугнул хищника? – вот же язва, слов нет.

Подхожу к Уильяму, забираю из его руки плащ, недовольно заявляя:

– Ой, да завали уже, – но мой голос не звучит злобно, потому что говорю сквозь улыбку.

– Кого завалить? Или что?

– Хлеборезку свою.

– Кого?

Закатываю глаза, накидываю вещь на плечи и завязываю шнуровку, неодобрительно качая головой.

– Какой ты далекий, тебе срочно нужно узнать что-то о сленге современной молодежи.

– Я только за, учи меня, – вот же хитрый лис.

– Ага, то не я уже побежала? – вопросительно поднимаю бровь, и Уилл, сдерживая смешок, почти спокойно (хоть ему это сложно) отвечает:

– Нет, благо, это не ты умчалась отсюда сверкая пушистой задницей.

– Ну, ты и дурносмех! Прощай, – деловито заявляю и иду к калитке, но друг опережает меня и галантно открывает дверцу.

– Сразу после вас, миледи, – снова кривляется, но именно благодаря ему весь этот кошмар с Генри стремительно отходит на второй план.

Мы идем по извилистой дороге больше часа (мне так кажется), проходя небольшие дома с садами и огородами, огражденные деревянными заборами. Я рассказываю Уильяму о том, как живется в моем мире: об электричестве, телефонах, супермаркетах, телевидение,  ресторанах, развлекательных центрах, интернете и прочем. Всю дорогу друг пораженно выкрикивает, округляя глаза: «Да ладно», «Правда что ли?», «Нет, ну ты не обманываешь?». Забавно наблюдать за всем этим, ему бы понравилось в двадцать первом веке, жаль, что нельзя забрать его с собой.

М-да, а недурно я губу раскатала. Ещё сама не знаю, как вернуться домой, но уже пускаю сопли, что не могу прихватить с собой друга.

Честно признать, я жутко устала от этого бесполезного шатания. Поэтому, увидев большой камень, я без лишних раздумий мчусь к нему и усаживаюсь сверху. Уилл подходит ко мне, ехидненько так спрашивая:

– А что такое, устала?

– Нет, с чего бы это? Просто решила тебе передышку дать, – как ни в чем не бывало, отвечаю я, на что друг поджимает губы, кивая, мол: да-да, оно и видно.

Он обходит камень с другой стороны и садится так, что наши спины соприкасаются. Запрокидывает голову, опуская затылок мне на плечо, и смотрит в небо. Я следую его примеру, с удовольствием разглядывая звезды.

– Хочешь спросить? – тихо говорит Уильям, словно читая мои мысли.

– Да, очень, – поднимаю голову с его плеча и поворачиваюсь к парню боком, он делает то же самое. – Где ваши родители?

– Отец умер шесть зим назад. Погиб в лесу во время стычки с лесными созданиями. Мы так и не поняли, что произошло, его просто не стало. Мы предали его тело, на котором не было ни единого повреждения, огню, но Генри так и не смог отпустить ситуацию.

– А вы уверены, что это были не люди? – осторожно спрашиваю, так как вообще не особо понимаю, о каких таких лесных создания идет речь. Современные люди во всем ищут логику, потому что магии не существует, по крайней мере, у нас.

– Генри уверен, ведь нашего отца все любили. А лесные создания неуправляемы и от них можно ожидать всякого, – с грустью произносит Уилл, и я накрываю его руку своей ладонью.

– А мама? Но, если не хочешь говорить, я не давлю, – тут же добавляю, улавливая его взгляд.

– Мать Генри умерла, когда мне было семь. Её унесла какая-то болезнь, которую старец не смог вылечить, сказал лишь, что она пронзила все тело. Перед смертью Элизабет была больше похожа на духа, чем на человека: худая, бледная, слабая. Только глаза остались живыми, особенно когда рядом был её сын. Я же старался не показываться ей на глаза.

Я не стала допытываться почему, так как всё и без лишних объяснений ясно. Он плод любви её мужа с другой. Никакая женщина не захочет видеть доказательство измены любимого, тем более на смертном одре.

– А твоя?.. – шепотом спрашиваю, не желая бередить раны.

– Меня забрали у неё, когда я был младенцем. Больше я о ней ничего не знаю, – друг пожимает плечами. Я пока не понимаю: смирился он, отпустил ситуацию или чего-то недоговаривает?

– Грустная история, прости, если расстроила, – поджимаю губы. Неловкая ситуация.

– Ничего, я рад, что хоть капельку тебе интересен, – Уилл грустно улыбается и в моей груди все переворачивается.

Что со мной не так? Я с милым парнем, которому нравлюсь, причем симпатия наша настоящая, а не навеянная тупым рисунком. Почему я заставляю его чувствовать себя ненужным?

Вдруг мне становится тяжело дышать, воздух сгущается, как перед дождем. Ветер настойчиво треплет мои волосы, и весь мир вокруг нас замирает.

Надо же, даже сама природа помогает создать «нужный» момент. Я тянусь пальцами к лицу Уилла, но он отчего-то резко подскакивает с камня и смотрит в сторону леса. По телу растекается необоснованное волнение, окутывая кожу колкими иглами, и я растерянно поднимаю на ноги.

– Что-то не так?

Парень молчит, опускается на корточки и, закрыв глаза, прикладывает раскрытую ладонь к земле. Я боюсь издать хоть малейший звук, хотя видимых причин для страха не наблюдается.

– Беги, – строго говорит Уильям, открывая глаза.

– Что? – переспрашиваю, делая шаг вперед.

– Я сказал, беги! – командным тоном говорит он, поворачивая ко мне голову. Застываю с немым вопросом, в шоке от происходящего, но спустя пару мгновений начинаю чувствовать, как земля еле ощутимо содрогается под ногами.

– Да объясни же мне, что происходит?! – требую, подходя к парню. Страх цепкими пальцами заключает тело в тиски. Я смотрю на Уилла и вижу такую же панику в его глазах.

– Лесные создания, они нападают. Ты должна убежать в особняк и спрятаться там как можно лучше! – уверенно отвечает парень, а сам идет вперёд, в сторону приближающегося топота десятка копыт.

– Что? В смысле? – шокировано спрашиваю я, а после хватаю его за руку, пытаясь остановить на месте. – Куда ты? Нам в другую сторону, пошли отсюда быстрее! – вскрикиваю, так как ветер поднимается до такой степени, что в ушах гудит.

– Нет, я не могу. Мой долг защищать поместье. Я должен был присматривать за лесом, поэтому теперь попробую их задержать! – выкрикивает друг, сжимая мои пальцы. – Уходи!

– Я не пойду без тебя! – не унимаюсь, но Уильям вырывает свою руку и мчится вперед, в сторону леса.

Не могу его здесь бросить. Если к нам навстречу бегут какие-то существа, возможно, те самые, что стреляли в меня, когда я только очнулась, то они убьют его! Он без оружия, без какой-либо защиты.

Сердце колотится как сумасшедшее, руки трясутся от страха, а паника охватывает тело, но я уперто заставляю ноги двигаться вперед и следовать за высокой фигурой.

Раздается протяжный раскат грома, настолько мощный, что уши закладывает. Поднимаю глаза вверх – небо затягивается тучами! Как это вообще возможно? Пару минут назад были видны звезды!

Упрямо следую дальше, но волосы закрывают лицо. Останавливаюсь, пытаюсь их убрать, путаюсь в подоле собственного платья и падаю на зеленую траву, при этом громко и нецензурно выражаясь.

Да что происходит? Меня словно сама природа задерживает.

Ищу глазами Уилла, он останавливается посреди дороги, между ним и лесом небольшое поле длинной где-то километр-полтора. Звук шагов становится громче, но пока я никого не вижу, только чувствую, как подо мной земля дрожит. Друг стоит неподвижно, а после начинает делать какие-то странные движения руками и, я готова поклясться своей почкой, что воздух вокруг него начинает искрить.

Завороженная происходящим, приподнимаюсь на локтях. Мерцание становится все сильнее и сильнее, затем он вскидывает руки вверх, и небо озаряет удар молнии, такой яркий, что, всего на мгновение, но становится светло, как при свете дня. Он делает эти странные движения ещё раз, и на землю начинает опускаться туман, погружая в свою серость густой лес.

После Уильям выставляет руку в сторону и искра, отлетевшая от его ладони, с каждой секундой начинает увеличиваться в размерах, пока не превратится в «огненный шар». Обжигающий клубок падает прямиком в какой-то сосуд, внешне напоминающий кубок из старых фильмов, размером примерно мне по пояс и объемный как бочка. Слышится шипение, похожее на звук подожженного фитиля фейерверка, а после раздается глухой «взрыв» и небо озаряется алым цветом. Ахаю, не в силах оторвать взгляда от разворачивающейся картины. Небольшие сгустки пламени разлетаются по сторонам, зажигая новые сосуды, стоящие, по всему периметру поместья.

Это либо сигнал для жителей, либо активация своеобразной защиты. Уильям сейчас применяет магию? Настоящую, что ни на есть магию? О которой я только в книгах читала и видела в фильмах? Не верю своим глазам, вижу, но не могу отделаться от мысли, что все это сон.

Всматриваюсь вдаль. Воздух перед, язык не поворачивается его так назвать, но магом, приобретает еле заметный красноватый оттенок. В современных фильмах происходящее называют электромагнитным полем. Правда, для его создания используются нанотехнологии, а не волшебные пальцы.

Звук топота копыт становится громче и, когда небо в очередной раз окрашивается алым, сигнализируя о срабатывании ещё одного «кубка». Смотрю не на друга, а на туман, который местами становится темнее. С каждой секундой это пятно увеличивается и приобретает форму, точнее, очертания кого-то.

Поднимаюсь на ноги, даже не обращая внимания на ноющее колено, которое ободралось во время падения. Опускаю руки по швам и смотрю вперед, видя, как из густого тумана появляется нечто для меня совершенно непостижимое.

Прямо на нас надвигается целый отряд (сказала так, будто бы знаю, сколько должно быть человек, чтобы звать группировку отрядом)…  Я пока плохо вижу всадников, но могу однозначно сказать – это не люди.

Нужно бежать! Нет, даже не так, необходимо немедленно уносить ноги!

Подбегаю к Уиллу, хватаю его за руку и кричу:

– Пойдем, пожалуйста, пойдем отсюда!

Парень словно не слышит меня. Его реакция заторможенная, он медленно поворачивается, и я замечаю непривычный отблеск его глаз. Теперь они не насыщенно-зеленые, а имеют какое-то желтоватое, совершенно неестественное свечение. На долю секунды пугаюсь, тело цепенеет, но я не отпускаю его руки. Возможно, это просто последствия магии. Все это сейчас не важно, кем бы он ни был, он не заслуживает смерти из-за моей глупости.

– Уилл, пожалуйста, это я, Луна. Нам нужно уходить! – умоляюще прошу я, накрывая щеку парня свободной рукой, пытаясь достучаться до него хоть через прикосновение.

Друг медлит с ответом, и я перевожу испуганный взгляд в сторону леса, волшебные создания остановились примерно посередине поля. Но всем нутром чувствую – это не предвещает ничего хорошего. Буквально в следующее мгновение воздух пронзает знакомый свист, помню этот звук – стрелы. Только теперь она не одна, их десятки и они летят в нас.

– Уилл! – кричу изо всех сил, дергаю парня за руки, пытаюсь оттащить с этого места, но не могу сдвинуть его ни на один сантиметр. Я никуда не успела бы убежать, мне не за чем укрыться, поэтому я просто прижимаюсь к другу всем телом и зажмуриваю глаза.

Стою неподвижно, даже не дышу, секунда, вторая третья, мы все ещё живы. Мужская ладонь опускается мне на лопатки, и я тут же отрываю голову от его груди. Уильям смотрит в сторону поля, и я следую за его взглядом: стрелы зависли в воздухе, погрузившись наконечниками в наше «энергетическое поле», как в какую-то плотную и вязкую субстанцию.

Всадники все ещё стоят неподвижно, и через секунду я понимаю почему, ведь воздух пронзает второй залп. Невидимая стена выдерживает и этот удар, но теперь в местах, где торчат острия стрел, поле начинает мерцать, явно разрушаясь. Сердце выскакивает из груди, мне безумно страшно: какой бы прочной не была эта защита, она не сможет сдержать всё.

– Луна?.. – раздается рассеянный голос брюнета, и я взволнованно возвращаю к нему взгляд.

– Один всемогущий, наконец-то ты пришел в себя! – его глаза приобрели нормальный цвет, но из носа начала литься тонкая струйка крови.

– Что ты здесь делаешь? – он все ещё немного заторможен.

Поднимаю руку к его лицу и стираю выступившие капли крови кусочком ткани плаща. Затем хватаю Уильяма за руку и настойчиво тащу в сторону дома.

– Пойдем, быстрее, пожалуйста!

В этот раз у меня получается вести друга за собой, но наш темп становится медленнее с каждым шагом. Не знаю, как работает магия в его мире, но в моих фильмах показывали, что она отнимает очень много силы, больше чем самые тяжелые физические нагрузки. И судя по тому, как слабеет тело Уилла, он испытывает то же самое.

Останавливаюсь, перекидываю мужскую руку себе через шею, обнимаю его за талию и веду дальше, позволяя использовать себя вместо трости. Воздух снова пронзает свист, но за ним больше не следует тишина, а раздается грохот, похожий на град. Не замедляя ход, поворачиваю голову назад и вижу, что стрелы, зависшие в невидимой стене, по одной падают на землю – защита больше не действует.

Такого первородного страха я ещё никогда не испытывала, стараюсь ускориться, но маг слишком тяжелый, мне его не унести. Когда мы проходим мимо того самого камня, на котором беззаботно сидели ранее, друг вырывается и опускает на него.

– Эй, эй, эй, нет! Что ты делаешь? Поднимайся! Нам нужно идти! – истерично кричу, дергая его за руки, но он упирается.

– Луна послушай меня! Хватит! Остановись хоть на секунду! – его голос врывается в мое сознание сквозь завесу паники, слез и истерики, и я почти по щелчку замираю, начиная внимательно слушать. – Беги в особняк, предупреди Генри. Скажи, что на нас напали, а потом прячься! – брюнет смотрит мне в глаза пристально, с такой болью, словно мы прощаемся.

Хочу запротестовать, сказать нет, вновь потащить его силой, но не могу. Тело послушно разворачивается, и ноги уносят меня в сторону особняка, оставляя Уильяма совершенно одного и без защиты. Из глаз проступают слезы, я громко всхлипываю, но продолжаю бежать, пока впереди не появляется конный отряд во главе с Генри. Видимо, они все же увидели сигнал опасности.

– Вперед, к разделительной черте! – командует он, а затем спрыгивает с лошади и хватает меня за плечи, заглядывая в глаза, и только после  его прикосновения дурман рассеивается.

– Где Уильям? – требовательно спрашивает он, а я указываю рукой в сторону леса.

– Он остался там, прогнал меня, сказал звать помощь, – мой голос дрожит, в нем слышится отчаяние и боль.

– Беги в дом! – командует Генри отстраняясь, быстро запрыгивает в седло и пришпоривает коня, направляясь к месту будущей битвы.

Я остаюсь беспомощно стоять посреди дороги. Большая капля падает прямо на лоб, и я морщусь. Дождь усиливается, раскатистый гром эхом разливается по всему поместью, отражаясь от старых каменных стен особняка, а молния, яркой вспышкой, озаряет часть темно-синего неба.

Знаю, что физически ничем не смогу помочь, но я хотя бы могу увести Уильяма с поля боя.

Делаю нерешительный шаг назад, думая, что всё же лучше не мешаться под ногами, как вдруг раздается пронзительный крик, и я точно знаю, чей он – это Уильям!