ГЛАВА 2 Луна Бьёрк

Тепло чужого тела так приятно обволакивает, что мне даже удается не обращать внимания на дискомфортные ощущения от верховой езды без седла, ведь мои нежные части не готовы к таким жестким толчкам при каждом шаге. Спасибо Уильяму, что он не пускает своего скакуна галопом, а то я, скорее всего, пару дней даже нормально сидеть не смогла бы.

Не знаю точно, сколько времени я тихо посопела в крепких объятиях, но когда открыла глаза, обнаружила, что мы уже выехали из леса и проезжаем вдоль какого-то поселения с маленькими домами, окруженными землей, огородами, плантациями и загонами. А впереди возвышается огромный трехэтажный дом – особняк дворцового типа.

Я что, все ещё сплю? Не могла же я пешком покинуть территорию Бергена! У нас в городе нет поселений, хоть и есть одна старинная крепость, но её я видела сотни раз, она не похожа на этот особняк. Плюс, местность равнинная, мне не удается увидеть ни одного холма. Картинка довольно однообразная: впереди поселения, сзади лес. Нет набережной, нет крутых склонов, нет аккуратных, выкрашенных в разные цвета двухэтажных домиков, плотно стоящих по всей набережной и поодиночке раскиданных по вершинам.

– Где я? – не удержавшись, начиная ерзать на месте, и нервно оглядываюсь по сторонам.

– Прошу, перестань дергаться, а то ты скинешь нас обоих. Мы везем тебя в дом Генри, первого сына Эдгара Хранителя. Там о тебе позаботятся, а то ведь ты на ногах толком стоять не можешь. А позже, когда придешь в себя, расскажешь Генри откуда ты, и он обязательно поможет тебе добраться домой. – Спокойно отвечает Уилл, а я с трудом удерживаю глаза раскрытыми.

В его словах есть доля здравого смысла. Однако большая часть рассказа напоминает какой-то несусветный бред. Видать парни заигрались и, судя по моему наряду, подумали, что я тоже состою в их «клубе».

– Хорошо, но мне нужно позвонить, – добавляю сонным голосом, опираясь спиной на мужскую грудь, опуская голову на его плечо, чувствуя, что опять отключаюсь.

– Позвонить? – спрашивает второй мужчина, придерживая коня, позволяя Уиллу догнать себя. – Что это такое?

– Я не знаю, – отвечает парень, слегка пожимая плечами, что, наверняка, сложно сделать с грузом в виде почти спящей тушки. Хотя мои компаньоны, скорее всего, думают, что я уже третий сон вижу.

– Кто она? – не унимается взрослый мужчина с прекрасным телом, на что Уильям отвечает с небольшим раздражением:

– Да откуда мне знать? Я видел то же самое, что и вы, милорд, так что придержите вопросы для лесной красавицы.

– Хочешь так её называть? – с тихим смешком в голосе интересуется мой идеал.

– А почему нет? Мы нашли её в лесу в наряде из цветов возле священной рощи. Да и она такая красивая… – даже с прикрытыми глазами я отчетливо ощущаю на себе внимательный взгляд, надеясь, что он направлен исключительно на лицо, а не на распахнутый плащ, который я не могу поправить, чтобы не выдать своего бодрствования.

– Как скажешь, Уильям. Я, пожалуй, буду звать её гостьей, пока мы не узнаем имени.

– Ваше право, тем более вам и так есть на кого заглядываться, – намного мягче отвечает Уилл, а я тихонько огорчаюсь, что «идеал» уже занят. Но, с другой стороны, возможно, они продолжают играть свои роли. Это даёт мне маленькую, но всё же надежду на то, что сердце таинственного всадника свободно.

После я все-таки отключилась, потому что в следующий раз открываю глаза, только когда лошадь останавливается недалеко от входа в старый, я бы даже сказала, старинный особняк.

– Милорд, помогите мне её снять, а то опять рухнет, – обращается парень к рослому мужчине и тот, без раздумий, слезает с лошади и подходит к нам.

– Не нужно, я сама смогу, – сонным голосом протестую я, но, кажется, меня никто тут всерьез не воспринимает. Иронично, учитывая, что не я здесь взрослый человек, бегающий по лесу в костюме.

Милорд (мне срочно нужно узнать его имя) вытягивает руки вверх, обхватывает мою талию и медленно тянет на себя, причем так легко и ненавязчиво, словно я невесомая пушинка. Это так волнительно, что от неожиданной близости перехватывает дыхание. Чтобы удержать равновесие, мои руки ложатся ему на плечи и задерживаются там ещё на несколько коротких мгновений, после того, как ноги касаются земли. Следом спешивается Уилл и тут же берет меня под руку, замечая, что тело как-то стремительно ведёт вбок.

– Спасибо, – тихо произношу я, наконец-то начиная убирать руки с накаченных плеч, но моё серебряное кольцо с маленьким красным рубином в тонкой оправе, цепляется за ткань его плаща. Я поджимаю губы, ощущая всю неловкость момента, и тихо добавив: – Минутку, – начинаю медленно высвобождать палец, старясь не оставить затяжку и не оторвать камень.

Спутники первые несколько секунд стоят молча, но когда аккуратные попытки отделиться перерастают в нервные дерганья, широкоплечий брюнет обворожительно, но скорее снисходительно, улыбается и кладет свою руку поверх моей, желая помочь. Да только, что-то идёт не так…

Когда наши руки соприкасаются, по телу будто разрядом тока прошибает. Глаза широко распахиваются, сердце начинает колотиться, как сумасшедшее, а дыхание сбивается так, словно я только что сдавала норматив по бегу.

Весь Мир меркнет, оставляя только его, – прекрасного мужчину с холодно-голубым цветом глаз, ямочкой на волевом подбородке, идеальными скулами, ровным носом и удивительно-аккуратными губами. Все мои рецепторы сходят с ума, а тело буквально тянется навстречу незнакомцу, чьего имени я даже не знаю.

Такого в моей жизни никогда не было, это чувство совершенно необъяснимое, меня неистово влечет к нему, как мотылька к пламени. Я не могу противиться, не могу убрать руку, не могу произнести ни единого звука. Ведь мне необходимо ощущать тепло его кожи, чувствовать горячее дыхание, приятную ломоту в теле от сильных прикосновений, вкус его губ…

Странное наваждение, что обрушилось на меня словно гром среди ясного неба, было прервано Уильямом, который, не понимая, почему мы застыли, разъединяет наши руки.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает парень, а я молчу, не в силах отвести взгляда от незнакомца. Помимо воли, продолжаю изучать его широкие плечи, выдающуюся грудную клетку, массивные, сильные руки, подтянутый живот, накаченные ноги и явно упругие ягодицы (хотя их мне и не видно). Он таким огромным, что мы с Уильямом теряемся на его фоне, становясь крошечными.

– Нет, – строго говорит мужчина, благодаря чему я, хоть немного, отрезвляюсь. – Покажи её целителю и выдели  комнату на первом этаже. Надеюсь, до завтра гостья оправится, – отстраненно распоряжается он, а после разворачивается и уходит, оставляя нас наедине.

– Все хорошо? – как-то недоверчиво уточняет Уилл, а я и не знаю, что ответить.

– Да, – отвечаю спустя несколько мгновений молчания, повернув голову в сторону парня, что смотрит на меня таким обеспокоенным взглядом, что как-то не по себе становится. – Можно меня сразу в комнату? Не нужны мне ваши целители, только сон, – слово «целители» я произношу с такой интонацией, как будто бы говорю впервые. Не стану же я обижать их увлечения, каждый развлекается, как может. За примером даже ходить далеко не нужно, мы с подругами вчера вечером вели себя ненамного разумнее.

– Хорошо, – сразу соглашается спутник и, передав лошадей другому человеку в такой же странной одежде (да тут, и правда, целый клуб ролевиков), ведет меня в здание.

Возможно, я просто под кайфом и все вокруг лишь галлюцинация? Да, пожалуй, этот вывод является самым логичным в данной ситуации. Я никогда в жизни не принимала наркотиков, даже травку не курила, поэтому не имею ни малейшего представления о том, как чувствует себя человек под воздействием: что он видит, делает и все такое. Главное – дождаться, пока воздействие закончится.

Без слез о той комнате, в которую меня привели, толком и не рассказать. Она маленькая, серая. С односпальной, низкой и узкой кроватью на пружинах и деревянным столом у окна, на котором стоят свечи и подсвечник «фонарик» (такие на террасы ставят, для декора). Окно завешено плотной тканью, а у кровати стоит стул то ли с ночной рубашкой, то ли платьем, видимо для меня.

Я как-то теряюсь: мне нужно благодарить Уилла за эту комнату или проклинать? Но сон берет верх над телом, поэтому я все же говорю тихое: «спасибо» и, закрыв за парнем дверь, принимаюсь бороться со шнуровкой. Крепкий узел не подчиняется пальцам и не поддается на мои мольбы, поэтому я просто падаю на кровать, в чём была, и мгновенно засыпаю.

Проснувшись лицом в подушку, я медленно приподнимаюсь, пытаясь понять, где нахожусь. К несчастью, я в мрачной маленькой комнате, значит, часть с ролевиками не глюк.

На столе горит свеча, кто и когда её зажег, неизвестно. Встав с кровати, я подхожу к окну и отодвигаю штору, на улице темно. Я проспала весь день? Вот это я понимаю, старушка Лорссен уходит в отрыв со своими травами, если меня, молодую девушку, они вырубили почти на сутки, то какой же эффект оказывают на неё?

В любом случае, главное сейчас другое – меня больше не клонит в сон, в теле не чувствуется тяжесть, и это радует.

Сложно не заметить, что остатки моего цветочного наряда сыплются с меня, как иголки со старой елки, оставляя дорожки по всей комнате. Надевать любезно предоставленное мне «платье» не особо хочется, но быть голой хочется ещё меньше. Разобравшись со шнуровкой, я решаю втиснуться в серую, хлопковую ночнушку, а сверху закутываюсь уже в родной плащ.

На столе стоит глубокая миска с водой. Перспектива умыться и помыть руки такая соблазнительная, что я не удержалась. Холодная вода приятно освежила кожу, позволяя снова почувствовать себя человеком, а не бесполезным куском мяса, который валится на каждом шагу. От меня пахнет лошадью, но, чтобы избавиться от этого аромата, простого умывания будет недостаточно.

Поправив примятые после сна волосы, я решаю выглянуть из комнаты. В коридоре, освещенном с помощью больших свечей, стоящих на чуть выступающих подоконниках, пусто и тихо.

Любопытно, они из принципа не используют электричество или просто не хотят оплачивать его в таком огромном особняке, явно взятом в аренду?

Возвращаюсь в свои «хоромы» и беру светильник «фонарик», судя по его весу, сделанный из настоящего железа, а не пластмассы – точно не из Китая. Выхожу в коридор и двигаюсь наугад, кричать и звать людей я не решаюсь, потому что атмосфера дома какая-то пугающая. Здесь не чувствуется сырость старого особняка (что странно), привидения не скрипят цепями, до слуха не доносится странный скрежет или другие звуки, просто некомфортно, словно я не должна тут находиться. Из-за этого мне побыстрее хочется выйти на улицу, добраться до ближайшей трассы и уехать на попутке домой.

Открываю первую попавшуюся дверь и тихо прохожу внутрь, в нос тут же ударяет запах навоза. Дверь за мной шумно захлопывается и поднимается громкое лошадиное ржание.

Отлично, я нашла конюшню. Ай да я, ай да молодец.

Начинаю толкать дверь, но она не поддается, видимо замок заклинило или он защелкнулся. Нужно искать другой выход, а для этого необходимо пройти мимо животных в открытых стойлах, то есть, они запросто могут врезать мне задними копытами. Мне не хочется рисковать и идти между рядами, но альтернативы нет.

Медленно иду вперед, подмечая, что здесь удивительно чисто, как для конюшни. К моим ступням даже навоз не липнет, видимо часто убирают.

Знаю, что нельзя подходить к лошадям сзади, поэтому стараюсь держаться как можно дальше от их пятых точек, но из-за этого мне приходится двигаться правее, а следовательно, ближе к звериным мордам с другой стороны стойла.

А лошади чувствуют страх? Мне, кажется, что да, потому что они так странно фыркают, шлепая своими огромными губами.

Прижимаю «фонарик», стараюсь двигать тихо, посматривая влево на задние копыта. Да, видимо, сбиваюсь с маршрута, потому что в следующую секунду начинаю визжать от ощущений, как что-то прикасается к моей голове, хватая за волосы.

Светильник вылетает из рук и падет на пол с характерным звуком. Стекло разбивается вдребезги, и осколки разлетаются во все стороны. Я же пячусь назад, цепляюсь ногой за торчащий в полу колышек и плюхаюсь на спину, прямо на тюк сена.