Глава 35. Ария

Энзо непривычно мягок и внимателен. Он берет меня на руки, чтобы усадить за стол, сам расчесывает мои волосы, заплетает их кожаным ремешком, помогает одеться. Мое недовольное ворчание будто не доходит до него, пролетает мимо ушей.

Каракатица мне в печень, я же не смертельно больна!

Последней каплей стала его попытка меня кормить. Отбираю у пирата ложку и едва сдерживаюсь, чтобы не запустить ее в его нерадивую полную сомнений голову.

– Демоны моря, я в силах есть сама! – шиплю, а он только криво усмехается, но глаза такие же беспокойные.

– Кста-а-ти, – тяну и щурюсь, будто вокруг слишком светло, – Федерико мне сказал, что ты не умеешь плавать.

– Вот морской ежик! – Энзо садится и театрально хмурит брови. – Не то, чтобы не умею, просто не держусь на воде. Как топор. А чего это ты из моих рук есть не хочешь? Пирог не понравился? С яблоками.

– Да топор держится дольше, чем ты, пират! – едва сдерживаю смех, сжимаю губы и вижу опасный блеск в темных глазах. – Я отойти не успела, а ты на дно ушел.

Выхватываю кусочек пирога и отправляю в рот. Вкусно! И корицей так приятно пахнет. Но отвлекаться нельзя, не дам ему ни секунды на размышления.

– Я научу тебя плавать, Энзо.

Выставляет указательный палец.

– Э-э-э, нет! – и качает перед моим носом. – Ни за что!

– Я вообще тебя не спрашиваю, – пожимаю плечами и отбираю еще кусочек, – я констатирую факт. Я. Научу. Тебя. Плавать.

– Ария, – он тянет меня за руку и садит на себя. – Если мы вместе, это не значит, что ты будешь из меня веревки вить. Я и без плаванья живу прекрасно. Да и с меня команда смеяться будет. Хочешь опозорить капитана?

Кладу руку ему на плечо и заглядываю в глаза.

– Если я пойду на дно, Энзо, а рядом не будет Федерико или Скадэ… Кто вытащит меня? Я могу потерять сознание, лишиться сил. Меня могут ранить. Я хочу, чтобы ты был готов. Ко всему.

В его глазах в миг гаснут смешинки.

– Уговорила, чертовка!

– И еще кое-что, Энзо, – мягко целую его в щеку и прижимаюсь к его лбу своим. – я не собираюсь вить из тебя веревки. Я хочу, чтобы ты сражался за свою жизнь. Яростно. Не шел ко дну, а дрался за глоток воздуха. Тебе же больно. Смерть – это больно. Ты так тяжело восстанавливаешься, я видела. И буду учить тебя, потому что не хочу, чтобы вода имела власть над тобой.

– Я какое-то время пытался, – говорит он тихо. – А когда бесконечно тонул… Мирида вытаскивала меня и приводила в чувства. Я не хотел, чтобы она это видела, – теплые руки ложатся на мою шею и скользят вниз. – И не хочу, чтобы видела ты.

– Я хочу видеть все. Хочу знать тебя любым. Сильным, слабым, в сомнениях, решительным, веселым и грустным. Всяким. Поверь, – глажу его волосы, пропуская мягкую черноту сквозь пальцы, – смеяться я не буду. Я прекрасно знаю, что ты сильный человек. А слабости есть у каждого. Их нет смысла стыдиться.

– Ты, – он резко выдыхает, – сумасшедшая. Юная, но такая мудрая. А я старик и давно должен был истлеть в земле.

– Знаешь, – кладу голову ему на плечо, – намеки на твой преклонный возраст больше смешат, чем пугают.

Зажмуриваюсь и собираюсь с мыслями. Нужно спросить. Пока он готов отвечать!

– Расскажи мне о своей семье, Энзо, – незаметно скрещиваю пальцы на удачу. – О Мириде. О Федерико. О том, как ты жил. Я же… – судорожно вдыхаю, – совсем ничего не знаю. Расскажи мне.

«Только не говори, что это не моего ума дело, говорю мысленно, только не закрывайся».

Он смотрит в глаза, а затем уводит взгляд куда-то в сторону и скользит по доскам пола. Будто желает дыру прожечь.

– Мирида – моя вторая жена. Она умерла при родах, – его голос срывается. Он тяжело сглатывает и обнимает меня. – Мне кажется, это совсем не интересно.

Касаюсь его лица. Невесомо, будто пытаюсь успокоить.

– Федерико – ее сын? Это от нее у него такой смешливый нрав?

– Да, ее, – Энзо, наконец, улыбается и будто расцветает от воспоминаний. – И ее нрав. Боевой, взрывной и непреклонный в своих решениях. А Весалия, – он прикрывает глаза ладонью. – Ужас, как это было давно! Весалия – нежная и покладистая, никогда мне не перечила. Она подарила мне двоих дочерей и сына… – тяжело выдыхает. – Но их нет уже никого. Правнучка осталась – Савья, золотистый одуванчик. Она чем-то первую жену мне напоминает, такая же светлая и теплая. Малышка пока в приюте, я не смог ее забрать на корабль с мужиками, да и ей учиться нужно. Я – плохой отец и ужасный дед.

– Ничего подобного, – говорю твердо. – Я видела, как ты встречал сына в порту. Видела, каким ты был. Такими не бывают плохие отцы и деды. Ты даешь им возможность узнать мир, изучать его. Ты заботишься и оберегаешь их.

Тихо смеюсь.

– Золотистый одуванчик. Савья. Я бы хотела узнать ее тоже. И всех, кто тебе дорог.

– А больше никого нет, – отрезает и, приподнимая меня за талию, ставит на пол. Уводит глаза и сжимает губы. Снова закрывается, прячется под толстую кожуру. Видно, слишком болезненная тема.

Сжимаюсь, не смею давить, потому что в каюте становится холодно, точно в зимний день солнце скрылось за тучами.

Савья, Мирида, Весалия…

Я запоминаю их имена, сохраняю в себе. Впитываю их, сжимаю кулаки до красных отметин от ногтей.

Я буду помнить о живых и чтить мертвых. Даже если он хочет забыть.

И может быть, однажды, даже встречу его внучку. Верю в это.

Глава 36. Энзарио

Ухожу из каюты, с трудом отрывая себя от Арии. Как я пересилил себя и рассказал ей о женах, не знаю. Для меня это шок. Смотрю в пол и ловлю себя на мысли, что снова хочу сбежать. От себя, но не от нее. Рядом с этой женщиной у меня будто душа нараспашку. Сквозняк эмоций вымораживает, а она согревает своими крошечными ладошками.

Мне кажется, что я ее уже люблю. Но я так боюсь это признать, что иду к двери и молча выхожу. Но спохватываюсь на палубе и возвращаюсь. Иду к поникшей Арии и целую в губы.

– Я поработаю несколько часов. Не скучай. Можешь гулять, где хочешь. У Риччи, он сейчас приболевший в каюте валяется, можешь найти книги, если любишь читать.

Она улыбается и кивает. Мне приходится себя почти разломать, чтобы уйти. Иначе я просто выложу все, что на духу, а потом буду себя корить. Я не хочу раскрываться, мне и так паршиво, что выть хочется. Не дает покоя мне этот осколок. Что Ишис задумала? Зачем связала с сокровищами мою Арию?

В логове мрачно и тихо. В иллюминаторе плещутся рыбы. Я долго выбираю ткани и нитки. Не буду сегодня вязать и шить для торговли: надоело. Сегодня я буду одевать мою рыжую фурию.

Откладываю в сторону черный шелк. Он струится под пальцами, и я уже вижу, каким будет платье. Отдельно готовлю белую хлопковую нить, и берусь за нее в первую очередь. Ажур делаю плотным и крепким, чтобы Ария чувствовала себя в нем комфортно. И когда вывязываю несколько тонких тесемочек, замечаю, что провел в мастерской очень много времени.

Несусь в каюту, как опоздавший на свидание подросток. Арии нигде нет. Бросаю на кровать купальник и долго ищу рыжую фурию по всему кораблю. И чтобы вы думали, нахожу ее на корме с Федерико и Скадэ. Сын дерется с Бикулем, а моряк подсказывает ему, как нужно двигаться и стоит слишком близко к моей женщине.

– Ария! – зову, но получается слишком жестко.

А она шикает на меня! Шикает. На меня! И показывает на сына. Волнуется, чтобы я не отвлек Федерико ненароком и не подставил под удар кота. Все-таки животное, Ария может и не успеть дать команду остановиться.

Скадэ гаркает на Федерико резко, хлопает его по плечу, чтобы руку держал, как надо. Хромает сильно, но держится так, будто рана только прибавляет ему сил, а не наоборот.

Ария же даже не смотрит на моряка. Она поглощена боем. Резкий мелодичный свист, и плети Бикуля летят одна за одной, подчиняясь ее команде.

– Купаться идем? – спрашиваю, когда Федерико устало откидывается на борт и почти падает с ног.

– Пап, без меня, – смеется он. – Этот кошак меня загонял.

Ария злорадно ухмыляется.

– Этот кошак будет гонять тебя, пока мы не вернемся.

Поворачивается ко мне, и ее лицо неуловимо меняется. Смягчается, будто светится изнутри, улыбка становится широкой и ободряющей.

Фурия, сколько же в тебе эмоций разных спрятано?

– Идем, конечно!

Оборачивается и смотрит на Скадэ.

– Ты мне тоже понадобишься.

– А это еще зачем? – снова ловлю себя на мысли, что слишком груб.

Ее улыбка меняется на хитрую усмешку. Будто я и правда могу что-то от нее скрыть, как же.

– У меня не хватит сил тебя вытащить, если что-то случится

Моряк послушно становится рядом и склоняет голову в ее сторону, будто прислушивается.

И Ария продолжает таким командным тоном, что у меня чуть челюсть не отпала от удивления:

– Скадэ хоть и ранен, но сильный мужчина. Он нас подстрахует. Да, Скадэ?

Тот коротко кивает.

– Конечно, девочка. Можешь на меня положиться.

Хочется его перекривить, но я только фыркаю и ухожу в каюту. Знаю, что он относится к ней, как к дочери, но он все равно мужчина. Ядреная медуза, я ревную, что дурак! Сильный Скадэ, правильно Ария сказала. А еще мужественный и красивый, хотя мне сложно судить. И, главное, не ходячий мертвец, как я. Р-р-р-р-р…

Ария возвращается через несколько минут, бросает взгляд на кровать, и глаза ее удивленно округляются. Потом она прищуривается и рассматривает меня из-под полуопущенных ресниц.

– Признайся, откуда ты все это берешь?

Касается пальцами купальника и вздыхает восхищенно, гладит мягкую ткань.

– Купил, – прячу взгляд в шкафу и перерываю бесцельно вещи. Чего я сюда полез? Засмеет же, если признаюсь, что сам вяжу. Скажет, что это бабское дело, и капитану стыдно таким увлекаться. Мирида никогда не понимала, говорила, что мужчина – защитник и воин, а крючок и спицы созданы для нежных дам.

– Да-а? – тянет насмешливо Ария и скидывает мою рубашку. – Ладно, пока что я приму такой ответ.

Украдкой смотрю, как ложится на ее тело мягкий ажур, как подчеркивает грудь и линию талии, как прячет волнистые волосы совсем узкая полоска вязаного кружева на нижней части купальника. Тридакна задуши меня! Надо было монашеский наряд Арии предложить, а иначе, боюсь, мне бесполезно учиться плавать, я тонуть буду от одного вида ее стройных ног.

– Оказывается здесь остров неподалеку. Даже на карте его нет. Никто не побеспокоит.

Она поднимает волосы повыше, закручивает их в хитроумный пучок и стягивает кожаным шнурком.

– Скадэ остров нашел? – я прищуриваюсь и хватаю плотные трусы. Ну, не в штанах же плавать?

– Он неплохо знает эти моря, – отвечает Ария прямо, без какой-то задней мысли. – Плавал здесь еще когда не прибился к команде Искры.

Смотрю, как она наблюдает за мной, пока одеваюсь.

– Может, ну его? Плаванье. Понежимся в кроватке, – иду навстречу, пытаюсь схватить, а фурия отступает.

– Нет, – улыбка такая сладкая, что у меня сердце ударяется о ребра. – Сейчас, пират, я буду учить тебя плавать. А потом, – острый ноготь вычерчивает зигзаг на моей руке, – подумаю над твоим предложением. Если ты окажешься способным, – отступает к двери, медленно, плавно, будто вода течет, – послушным, – алый локон падает на лицо, – внимательным учеником.

– Фурия! Дошутишься! – бросаюсь за ней. Девушка взвизгивает и исчезает за дверью.