Глава 31. Ария

Слова сорвались с губ сами собой. Наверное, я никогда не была так уверена, как в тот момент.

Люблю. И точка.

Взмываю в небо, а Энзо остается внизу. Растерянный, взволнованный.

Я вернусь к тебе. Обязательно! Мне бы только немножко твоей веры в меня. Капли будет достаточно, чтобы я могла расправить плечи.

Поток воздуха бросает меня в сторону, врезается в грудь, как удар кувалды. Боль в спине продирает до самых пяток, когда налетаю на толстый серый ствол дерева. Падаю на колени и хватаю ртом воздух.

Вскидываю голову. Я готова к атаке, но вокруг никого. И ничего, кроме выжженной черной земли.

Нет времени!

Медальон рвет руку, беснуется в ладони,точно живой и прожигает до костей. Тянет вперед, в центр обугленного круга. Под ногами хрустят выгоревшие стебли и мелкие косточки животных. Я очень надеюсь, что это животные. В нос забивается запах гари, рыбы и тухлого мяса.

Карта вырывается на свободу, обволакивает меня жидким золотом, вламывается в горло, нос, стягивает грудь.

Бьет в сердце с такой силой, что пытаюсь кричать, но воздуха нет. Перед глазами вспыхивает осколок небесной синевы. Крохотный, не больше ногтя. Он плывет ко мне, будто рассматривает.

И через секунду вплавляется в кожу над сердцем, толкая меня во мрак.

***

– Ария! Ария! – кричит кто-то над ухом. – Очнись! Ну же!

Я отмахиваюсь, но сильная рука бьет по щеке и отрезвляет.

Темные глаза Федерико испуганы, он трясет меня за плечи.

– Ты рухнула с неба, еле поймал. И ты мне лоб разбила, – он наиграно обижается. – Нужно уходить! Отец мне не простит, если я тебя не спасу. Вставай же!

Я озираюсь. Кровавое месиво на берегу кажется сном.

Скадэ отбивается от русалок, хватает их за патлы, рубит и отбрасывает остатки в сторону, разбрызгивая вокруг черную кровь.

Вижу Шарэза, он беспощадно отсекает руки нападающим тварям. Явир, изломавшись в спине, как ветка, лежит на камне, голова спрятана под водой. Кажется, что просто что-то ищет. Но я знаю правду – он мертв.

– Нам отца не вытащить, Ария… – говорит мрачно Федерико и снова трясет меня.

С трудом поднимаюсь и хватаю Федерико за ворот куртки. Перед глазами мгла и кровь, бесконечность изрубленных тел. А в голове колоколом бьют его слова.

– Где он? – хриплю и прижимаю руку к груди.

– Даже не думай, – парень тащит меня от берега. – Папа бессмертный, в отличие от нас!

Сбрасываю его руку и хватаю за грудки. Трясу и задыхаюсь от ужаса:

– Где?! Где. Твой. Отец?! – чеканю слова, а голос срывается. – Говори, Федерико, иначе я за себя не отвечаю! Удавлю.

Осколок жжется в груди, бьется, растекается силой по венам, бурлит, готовый разорвать меня на части. Я сдавлено охаю, потому что ощущаю себя переполненным слсудом. Стенки вот-вот треснут под напором чужеродной силы.

Федерико отводит глаза и смотрит в глубину озера.

– Ты ему не поможешь. Отец не умеет плавать.

Вздрагиваю. Смотрю на черную гладь, а внутри все переворачивается и леденеет.

Горит в костре синего осколка, прорвавшего кожу и пустившего корни в сердцевину моей сути.

Не умеет плавать…

Значит, он будет умирать там. Снова и снова, и снова. Бесконечное количество смертей, которым нет конца. И никакого освобождения.

Вечная, чудовищная агония.

«Выпусти!»

Сгибаюсь пополам, прижимаю руку к груди и вскрикиваю от боли, стоит только коснуться голубоватой капли над сердцем. Чужая сила во мне беснуется и раздирает кости, крошит мысли, все мои чувства. Я должна что-то сделать, иначе вспыхну, как спичка. Умру прямо здесь.

Я должна вытащить Энзо. Я обещала.

До самого конца, разве не так?

До финального шага.

До последнего вздоха.

Отталкиваю Федерико, когда он снова тянет меня за руку. Бреду к кромке воды, слышу, как под сапогами чавкает влажный песок, кровь, и трещат кости тысяч таких же искателей, как и я сама. Перешагиваю тела русалок, разрубленных саблями, почти касаюсь носками черной воды.

«Выпусти!»

Синее пламя рвется из моей груди, врезается в воду, ревет раненным зверем. Оно выворачивает меня, забирает с собой все воспоминания, опустошает меня, превращая в стеклянную колбу где нет ничего, кроме силы и ярости.

Озеро вздрагивает, идет рябью. Первые мелкие капли поднимаются в воздух. Скручиваются тугими лентами, тянут за собой более крупные и так до бесконечности. Выше! Еще! Все, до последнего глотка!

Воздушный поток, разрезанный синими зигзагами вытягивает воду озера, как гной из раны.

Отдайте мне его. Энзо – мой.

Федерико что-то кричит, бежит по чавкающему дну озера, синие завитки касаются его взмокшей от крови куртки, вплетаются в волосы. Парень мчится дальше-дальше, глубже-глубже, пока не замирает в окружении черных живых водорослей. Тела русалок отлетают от потоков магии и разламываются на части, оставляя после себя вспышки темных звезд. И я, наконец, вижу пятно куртки любимого.

Отдайте!

Сила в груди воет, ликующе рвется в небо диким пламенем. И карта дрожит в руке. Она жадно глотает энергию и, захлебываясь в ней, наливается тяжестью, как тряпка, впитавшая воду. А через мгновение медальон замирает холодным камнем, будто не плавил ладонь всего мгновение назад.

Небо кружится над головой, клонится в сторону, раскалывается надвое. Падаю. Бесконечно падаю. Опустошенная. Ненужная. Оболочка человека.

– Девочка! – голос Скадэ гремит над головой, а я не могу дышать. В груди холодно и пусто. – Девочка, не смей, слышишь?! Девочка!

Главное, что я его не бросила.

Не бросила умирать…