Поймать вора

I

Представители светского общества вряд ли забудут ряд дерзких грабежей, от которых многие из них пострадали в последнее время. Налёт за налётом были совершены на лучшие дома города, и в течение нескольких недель не одна благородная голова лишилась своей бесценной тиары. Герцог и герцогиня Дорчестерские потеряли половину своих исторических ценностей, которые можно было бы унести, в ночь, когда состоялся почти столь же исторический костюмированный бал в их поместье. Бриллианты леди Кэнуорфи были украдены средь бела дня во время проведения благотворительной встречи на первом этаже, а подарки жениха леди Мэй Поултон испарились, когда зал наполнился конфетти. Было очевидно, что всё это работа необычного вора, и в какой-то момент имя Раффлса неизбежно стало всплывать из забвения, благодаря безрассудным апологетам полиции, бессердечным богохульникам, которые забыли об уважении к мёртвым. Эти мудрецы, не колеблясь, вернули мертвеца к жизни только потому, что не знали ни одного живого, способного на такие подвиги. В свою очередь, я спешу опровергнуть их необдуманную и ничем не подкреплённую клевету. На самом деле наша общая невиновность в этом вопросе была сильно омрачена нашей общей завистью, и в течение долгого времени мы, как и весь остальной мир, даже не могли предположить, кто же этот наш последователь, который добился таких раздражающе-восхитительных результатов.

– Может быть, я не был бы так раздражён, – начал Раффлс, – если бы он придерживался правил моей игры. Я никогда не злоупотреблял гостеприимством, а мне кажется, что только так он добивается своего. Как ты можешь помнить, когда мы взяли колье леди Мелроуз, Банни, мы не останавливались у неё.

Мы обсуждали недавние грабежи уже в сотый раз, но впервые могли говорить обо всём, что думаем, без стеснения. Одной из причин того, что мы не часто ужинали за пределами дома, был доктор Теобальд, другой – риск того, что нас узнают. Но были исключения, когда доктор уходил по вызову к пациенту либо ещё куда-нибудь, и в этих редких случаях мы часто посещали некий неприметный ресторанчик в районе Фулхэма, где кухня была простой, но вкусной, а винный погреб мог приятно удивить. Наша бутылка шампанского 89-го была пуста до этикетки, когда мы заговорили об этом. Трезвый и ясный взгляд Раффлса буквально пронизывал меня, как бы взвешивая, делая какие-то выводы. Но я почти не замечал тогда, что он оценивал меня. Речь его была обдуманной и хорошо просчитанной, он словно готовился к чему-то. В тот вечер, я не улавливал этих ноток в его голосе, мой разум был замутнён вином, но сейчас я точно вспоминаю некоторые моменты, которые не замечал тогда.

– Отличное филе у них! – воскликнул я. – Так ты считаешь, он вращается в высшем обществе, как и мы когда-то?

Я предпочёл бы, чтобы это было не так. Поводов для ревности и без того было достаточно. Но на мой вопрос Раффлс красноречиво приподнял брови.

– Так же, мой дорогой Банни? Он не только вращается в нём, он и есть – высшее общество. Общество состоит из кругов, как мишень, и мы никогда не попадали яблочко, как бы близко мы к нему не подбирались! Меня приглашали из-за моего умения играть в крикет. Я ещё не забыл об этом. Но этот молодец – один из них, и у него есть право проникать в любой дом и совсем не в нашем профессиональном смысле. Это очевидно, если все эти маленькие подвиги не работа разных рук, что, конечно же, не так. Вот почему я готов заплатить пятьсот фунтов, чтобы поймать его сегодня же за хвост!

– Ты шутишь, – весело прокомментировал его монолог я, осушая свой бокал.

– Но я абсолютно серьёзен, мой дорогой Банни. Официант! Принесите нам ещё бутылку того же, – и Раффлс наклонился через стол. – Я в жизни не был так серьёзен как сейчас, – продолжил он в полголоса. – Кем бы ни был наш преемник, он явно не мертвец, вроде меня, или взятый на карандаш бедолага, вроде тебя. Если я прав, то он из тех, кого могут заподозрить в самую последнюю очередь. И ты только подумай, какой хороший партнёр по бизнесу из него выйдет для нас с тобой, Банни!

В другой день одна идея о том, что у нас может появиться третий сообщник, наполнила бы меня обидой, но Раффлс правильно угадал нужный момент и его аргументы, сопровождаемые обилием алкоголя, были крайне убедительными. Вспоминая об этом сейчас, я признаю, что его доводы были тщательно продуманы. Суть их сводилась к тому, что до сих пор у нас было мало возможностей, как сказал бы Раффлс, «сделать вторую подачу». И даже я не мог ничего возразить на это. Мы, конечно, набрали несколько «очков», но наши «лучшие броски» оказались «отбиты», и мы «играли в чертовски медленную игру». И вот поэтому нам нужен был новый партнёр… и на это у Раффлса уже не было заготовлено метафоры о крикете.

Но и этого было достаточно. Он меня уже убедил. По правде говоря, я уже устал от своей лже-должности в качестве наёмного работника и временами думал, что другой самозванец – доктор – меня подозревает. Новый, безупречный старт был интересной идеей для меня, хотя в нашем случае трое могут быть комбинацией намного взрывоопаснее, чем ни одного. Но я не понимал, как мы могли бы надеяться, принимая во внимания наше положение, решить проблему, которая не давала спать всему Скотланд-Ярду.

– Предположим, что я уже её решил, – заметил Раффлс, ломая скорлупу грецкого ореха рукой.

– И как бы ты это смог сделать? – спросил я, не веря ни на секунду, что он серьёзен.

– Я читаю Морнинг Пост уже довольно продолжительное время.

– И?

– Ты стал покупать мне другие, менее известные издания, ориентированные на членов светского общества.

– И как мне понять к чему ты ведёшь?

Раффлс снисходительно улыбнулся, открывая ещё один орех.

– Всё потому, что у тебя нет ни наблюдательности, ни воображения… и ты ещё пытаешься писать! Ты даже не подумал, что теперь у меня есть довольно полный список людей, которые участвовали в тех мероприятиях, под прикрытием которых и были провёрнуты эти делишки.

Я ответил, что не имею представления, как это может помочь ему определить преступника. Это был единственный ответ на его добродушное, но самодовольное презрение. К тому же я сказал правду.

– Просто подумай, – предложил Раффлс терпеливо.

– Когда воры проникают в дома и крадут, – рассуждал я, – они чаще всего нацелены на верхние этажи, поэтому совершенно не важно, кто был в то время внизу.

– Это так, – подтвердил Раффлс – в случаях, когда они «проникают».

– Но ведь это то, что произошло во всех случаях. Везде находили следы взлома на верхних этажах, прямо над комнатами, где хранились ценные вещи. Вор уходил с драгоценностями до того, как его обнаружат. Этот трюк настолько стар, что ты даже не снизошёл до того, чтобы им воспользоваться.

– Не настолько стар, как ты думаешь, – ответил Раффлс, выбирая себе и мне сигары. – Коньяк или бенедиктин, Банни?

– Бренди, – хрипло сказал я.

– К тому же, – продолжил он, – не во всех комнатах были следы взлома. В особняке Дорчестеров дверь была заперта, а ключ утерян, так что вошли другим путём.

– Но ведь в тот раз вор оставил верёвочную лестницу! – триумфально воскликнул я. Но Раффлс лишь покачал головой.

– Я не верю, что он использовал её по назначению, Банни, это лишь ширма.

– Тогда во что, чёрт возьми, ты веришь?

– Что каждая из этих краж была выполнена одним из гостей. Я скажу тебе больше: вряд ли я ошибаюсь, что знаю личность этого умельца.

Я начал верить, что он действительно нашёл преступника, в глазах у Раффлса была такая сверхъестественная сила, которая заражала меня. Я поднял свой бокал, салютуя ему, и до сих пор помню, с какой тревогой Раффлс посмотрел на меня после того, как я опустошил его.

– Один лишь человек подходит по всем параметрам, – продолжал он, – он появляется во всех этих списках, и его не заподозришь в первую очередь. Лорд Эрнест Белвилл присутствовал на всех этих приёмах. Слышал о нём что-нибудь, Банни?

– Тот, что пропагандирует Рациональное Питьё?

– Да.

– Тогда мне о нём больше ничего не интересно.

– Возможно, – ответил Раффлс, – и что может быть более многообещающе? Человек, чьи честные взгляды на умеренность поддерживает большинство (исключая тебя, Банни), не станет докучать ими миру, не имея скрытых мотивов. Очень интересно. Какие у него цели? Хочет ли он заработать себе славу? Нет, он уже свой в их кругу. Но вот богат ли он? Отнюдь, для своего положения в обществе он беден как церковная мышь и, по-видимому, у него нет ни малейшего желания быть кем-то ещё. Определённо, что он не получит и пенни за свои пылкие речи о вреде алкоголя. И вдруг ему в голову приходит старая как мир идея – альтернативная профессия! Его Рациональное Питьё – как мой крикет! Но не стоит делать поспешные выводы. Я должен сперва узнать о нём больше, чем можно прочесть в газетах. Нашему аристократу сорок лет и он не женат. Чем он занимался все эти годы? Как можно мне было узнать об этом?

– И как же? – спросил я, отказываясь испортить своё пищеварение очередной головоломкой, чего Раффлс, очевидно, добивался.

– Провести с ним интервью! – ответил Раффлс, расплывшись в улыбке при виде моего удивления.

– Ты… провёл с ним интервью? – повторил я изумлённо. – Когда и где?

– Помнишь, в прошлый четверг я сказал, что устал, и мы рано вернулись домой. Какой был прок говорить тебе о том, что я задумал, Банни? Всё могло кончиться неудачей, да и сейчас ещё может. Но лорд Эрнест Белвилл выступал на собрании в Эксетер Холл, где я дождался, пока всё закончится, последовал за ним до Кинг Джонс Мэншенс и провёл интервью с ним в его собственных комнатах.

Моя зависть журналиста дала о себе знать. Я больше не ощущал скептицизма (поскольку никакое возмущение не сравнится с его потрясающей дерзостью), я лишь сухо спросил, какое издание он якобы представлял. Нет никакого смысла писать его ответ. Я не мог поверить ему без дальнейших объяснений.

– Я думал, что ты заметил, – начал Раффлс, – мою своеобразную привычку, которой я придерживаюсь. Бывая у важных персон, я всегда прихватываю несколько визитных карточек, оставленных гостями на специальном подносе. Они очень выручают меня, когда мне нужно сыграть определённую роль. В четверг вечером я отправил визитку талантливого автора, связанного с известной газетой. Если бы лорд Эрнест знал его, я должен был бы признаться в журналистской уловке, но, к счастью, он не был с ним знаком, и я объяснил, что меня отправил редактор, чтобы я взял у него интервью для утреннего выпуска. Что может быть лучше для укрепления его альтернативной профессии?

Я спросил, что получилось выудить из него во время интервью.

– Абсолютно всё, – поведал Раффлс. – Лорд Эрнест странствовал в течение двадцати лет. Техас, Фиджи, Австралия. Я подозреваю, что у него есть жёны и семьи во всех этих трёх местах. Но его манеры выдают в нём либеральное воспитание. Он предложил мне восхитительное виски и будто напрочь забыл о пропаганде умеренного питья. Он явно осторожный и проницательный человек, но я разговорил его. Он направляется сегодня на приём к Кирклитхэмам… я заметил у него приглашение. И пока он выключал свет, я успел сделать восковой оттиск замочной скважины.

Оглядываясь на официантов, Раффлс показал мне новенькую отмычку. Но я выпил слишком много, чтобы нормально соображать. Я переводил непонимающий взгляд с ключа на Раффлса, наморщив лоб – я увидел своё отражение в зеркале за его спиной.

– Вдовствующая леди Кирклитхэм, – прошептал он, – владеет бриллиантами размером с боб и любит надевать их на свои приёмы, а ещё она рано ложится спать и сегодня она в городе!

И только тогда я понял.

– Этот хитрец собирается обокрасть её!

– А я собираюсь обокрасть его и забрать бриллианты себе, – добавил Раффлс, – точнее, нам.

– Согласится ли он на партнёрство с нами?

– Он будет в наших руках. Он не рискнёт отказаться.

План Раффлса заключался в том, чтобы проникнуть в комнаты лорда Эрнеста до полуночи. Там мы должны будем поджидать преступника-аристократа. Основную работу брал на себя Раффлс, моя задача – оказать поддержку, если возникнет шум и нужна будет грубая сила, таким образом, я отработаю свою долю. Мне и прежде случалось выступать в такой роли, не всегда изящно, однако на мою долю при дележе это не влияло. Но в тот вечер мне всё нравилось. Я выпил достаточно шампанского (как же хорошо Раффлс знал мою меру) и был готов на любые подвиги. Мне не хотелось ждать, пока принесут заказанный Раффлсом особо крепкий кофе. Но Раффлс настоял, чтобы я его выпил, и около половины одиннадцатого мы наконец сели в кэб.

– Нам никак нельзя приехать раньше срока, – сказал Раффлс, когда мы тронулись. – И слишком поздно войти мы тоже не можем, это будет опасно. Придётся рискнуть. Как было бы замечательно прокатиться до Пикадилли и посмотреть на огни! Но ненужные риски не для нас.