Глава 9

Удивление сменилось испугом, перетёкшим в ужас, который костлявыми пальцами схватил за горло, не давая сделать вдох.

– Витторио, ты не представишь меня? – Леандор за время беседы Дели и герцога смог взять себя в руки и сейчас на место безумному шоку пришли злость и мстительное предвкушение. От смены эмоций на лице бабочки, от всплеснувшейся паники в глазах, губы Леандора расползлись в язвительной усмешке.

– О, прошу прощения, – герцог дор-Фанир, наконец, вспомнив, что прибыл не один, с улыбкой посмотрел на Аделину: – Баронесса, позвольте вам представить моего хорошего знакомого – герцог Леандор Отеро лос-Тиаз. Андор, представляю тебе чудесную, обворожительную баронессу лос-Гарьяро, к тому же великолепного артефактора.

– Лос-Гарьяро? – переспросил Леандор, прищурившись, от чего Адель нервно сжала кулаки.

Аделину охватил ужас от встречи с прошлым, от того, что одним словом Леандор может сломать ей жизнь, а по его злому взгляду, которым он вцепился в её лицо, Адель понимала – он без раздумий это сделает. Словно сквозь вату до неё донеслись слова герцога дор-Фанира:

– Баронесса, с вами всё в порядке? – спросил Витторио, заметив, как побледнела молодая женщина.

–Д-да, прошу прощения, но мне надо приступить к работе, да и вас наверняка уже ждут, – Аделина, разорвав зрительный контакт с Леандором, судорожно вдохнула и посмотрела на герцога, стараясь справиться с испугом и безумным волнением.

– Действительно, Витторио, я думаю нам пора, – Леандор резко развернувшись, пошёл на выход.

Как в тумане Адель проводила визитёров и едва за ними закрылась дверь мастерской, осела на пол, приложив ладонь к груди, где в бешеном ритме заходилось сердце.

Отдышавшись, вскочила и стрелой понеслась в дом.

– Бэттина, скорее! Джули! – Адель вихрем взметнулась на второй этаж, напугав своими криками экономку и выскочившую из детской нянечку дочери.

– Что произошло? – испуганно спросили женщины, проникаясь паникой Адель.

– Софи, давай её быстрее. Бэттина – где саквояж? Мы уходим! Срочно!

Экономка и нянечка без вопросов кинулись в разных направлениях. Забежав в детскую, Аделина, подхватив на руки заплакавшую дочь, начала спешно переодевать её. Она молилась искристым небесам, чтобы успеть уйти порталом, но видимо в этот световик небеса смотрели в другую сторону и слушали других просящих, потому как раздался звон защитного купола над домом, извещавший о проникновении на территорию.

Вбежавшая в панике Джули, не понимая, что происходит, застыла с вещами дочери.

– Запритесь здесь! – крикнула Адель, вылетая из детской. – Софию спрячьте! Из комнаты ни ногой! – кричала, спешно сбегая по лестнице и устремляясь на улицу.

Отбежав от дома, увидела Леандора. Запнувшись, нервно остановилась: «Как? Как он смог пройти через заслон?» – ошарашено смотрела на мужчину, который стремительным шагом приближался к ней. И паническая мысль вернула её в реальность: «Он не должен узнать! Не должен узнать о Софии!».

Сглотнув и постаравшись унять дыхание, пошла навстречу мужчине, пытаясь на ходу придумать слова, обдумать свои действия.

– Что же ты мне не сказала насколько рада меня видеть, Дели? Хотя я запамятовал – ты же у нас поднятое умертвие! Баронесса,… как тебя там? – едко кидал словами Леандор, гневно глядя на Аделину.

– Баронесса лос-Гарьяро, – тихо проговорила молодая женщина, стараясь не сорваться и не побежать в сторону от давящей ауры клубящейся вокруг мужчины. – Приветствую, Леан. Давай пройдём в мой кабинет и поговорим спокойно?

– Хм, – усмехнулся Леандор, – Поговорим, – кивнул он, направляясь за Аделиной, которая боялась упасть – ноги от волнения тряслись и стали ватными.

В напряжённом молчании дошли до мастерской, прошли в кабинет и Леандор первым вальяжно уселся в кресло рядом со столом. Сев напротив, Аделина сцепила руки на коленях. Её взгляд беспокойно заметался по его лицу, впитывая каждую эмоцию, вспоминая каждую такую родную ранее чёрточку, отмечая появившиеся морщинки, усталый вид. Сколько теменей он ей снился – не счесть. И вот сейчас она смотрит на него и испытывает единственное чувство – страх!

Сглотнув, первая прервала затянувшееся молчание:

– Зачем… Вернее, как ты здесь оказался? Ты… – договорить не смогла.

– Искал тебя? – иронично спросил Леандор, не желая давать ей повода догадаться, что испытывает он сейчас. А он кроме злости и ярости желал прикоснуться, сдавить в объятьях, вдохнуть её запах, чтобы проверить – не сошёл ли он с ума? Напряжённым взглядом проследил, как она сглотнула, как нервно облизала губы, и с трудом сдержался, чтобы не сорваться, не схватить её, прижать к себе, впечатать в себя!

– Всего лишь жалкое стечение обстоятельств… бабочка, – и вновь язвительная усмешка растянула его губы.

От этой усмешки, от его едкого – «бабочка», мурашки пробежались по всему телу Аделины.

– А ты неплохо тут устроилась, – обвёл взглядом кабинет, – и дом приличный и мастерская, смотрю – отъелась, округлилась и не тощая, как была раньше, – насмешливо протянул Леандор.

– Я старалась.

– А как же любимая академия? Как тот первый твой грахновый жених, которого ты променяла на другого? Смотрю, здесь у тебя планка повыше – там были бароны, да вот меня – графа окучивала, теперь уже герцоги, – не унимался Леандор, выплёскивая кипящую злость.

– Ты… ты не знаешь, Леан…

– Права называть меня так ты лишилась, так что не смей! – холодным тоном прервал её мужчина.

А Адель в этот момент увидела его совершенно другим – никогда она не видела в глазах Леана столько злости, презрения. Он никогда не давил её своей аурой, глубинной энергией, от которой хотелось забиться в угол и заскулить. Боясь хоть чем-нибудь ещё больше разозлить, постаралась успокоить его:

– Хорошо Леандор, ты же не всё знаешь, давай поговорим…

– Как же не всё? Например, то, что ты якобы сгорела со своим мужем? Знаю. В Алазии считаешься погибшей, а нет – жива и устроилась прекрасно. Хотя может это с твоей лёгкой руки погиб твой муженёк?

– Что? – у Аделины перехватило дыхание от услышанного. – Да как ты можешь? Маринеро, он сам… – Аделина увидев, как вспыхнули бешенством глаза Леандора, мгновенно прикусила язычок, поняв, что зря при нём заговорила о муже.

– Леандор. Мы сейчас оба во взвинченном состоянии. Прошу тебя – давай успокоимся и поговорим позже, – Аделина готова была на всё, чтобы Леан её услышал. Мысль о том, что его тени могут почувствовать Софи, вгоняла в панику. – Давай встретимся завтра. В любое время! Я сама приду, куда укажешь. – Адель плавно поднялась, медленно направляясь к выходу, пытаясь этим подчеркнуть желание, чтобы он покинул её сейчас.

– Я всё тебе расскажу! Просто дай нам обоим время успокоиться, осмыслить встречу! Поверь – ситуация совершенно не такая как тебе кажется.

Говоря, Адель продвинулась к двери и уже собиралась взяться за ручку, когда её буквально впечатало в стену.

– Мы поговорим, бабочка. Потом… потом обязательно поговорим! – сузив глаза, Леандор приближался к Аделине.

Ошеломлённо дёрнулась, пытаясь оторваться от стены, ещё раз, но это не принесло результата, и только потом поняла – тени! Её удерживают тени! Понимание этого плеснуло паникой, от которой она, распахнув глаза, смотрела на приближающегося Леандора.

Её расширившиеся от непонимания глаза, частое дыхание, которое вырывалось через приоткрытые губы, вздымающаяся под тканью грудь, отмели злость в сторону, заменяя увеличивающимся желанием, от которого уже эрегированный член скручивало болью. Леандор даже сам не понял, как, каким образом смог отдать приказ теням удержать её и те, что удивительно, мгновенно отозвались. Сейчас она как никогда олицетворяла то прозвище, что он ей дал – бабочка. Пришпиленная к стене, с поднятыми вверх руками, трепыхающаяся и до острой боли желанная.

Не отводя от её тёмно-серых глаз взгляда, медленно приблизился и навис над Делией. Сжал кулаки, потому что чувствовал – пальцы дрожат, выдохнул и, склонившись ниже, втянул у макушки её запах. От того, как она судорожно выдохнула, еле сдержался, чтобы не накинуться на неё. Чуть отодвинувшись, провёл кончиками пальцев по щеке, обрисовал контур губ, и когда она их приоткрыла, сорвался!

Поцелуй – бешеный, стремительный – такой, что стукнулись зубы. Зафиксировав её лицо ладонями, ворвался языком в рот, обласкивая, мечась и дурея от её ответных движений. Они целовались как умалишённые, урывками глотая воздух, и вновь набрасываясь друг на друга.

Судорожно вжимая в стену её тело своим, осыпал поцелуями шею, старательно сдерживал рвущиеся стоны, прикусывая кожу и мгновенно зализывая, а когда, наконец, с её губ сорвался стон, рванул на себя. Тени, мгновенно подчиняясь, отпустили Дели. Он резко развернув её, подтолкнул к креслу, сразу надавливая на спину, другой рукой задирая подол.

– Леан, подожди, – попыталась она отстраниться, но он рывком вернул её в прежнее положение, обхватывая и дёргая за ворот, от чего послышался треск ткани.

– Замолчи! – прошипел, не в силах остановиться.

Злость на себя, на свою отчаянную тягу к ней, смешалась с диким желанием. Не хватало сил сдерживаться и наконец, ворот поддался, пуговки застучали по полу, а Леандор не медля захватил в ладонь полушарие груди, сжимая, срывая ещё один её стон.

Толкнул вперёд, чтобы опёрлась на руки, снова надавливая на спину и устраиваясь между её ногами.

Аделина и сама, вспыхнув как щепка, горела в огне иссушающей жажды, тонула в безумном голоде по Леану. Тело как будто ждало только его, мгновенно отзываясь на прикосновения, болезненные ласки. Не было сил оттолкнуть, она сама стремилась навстречу.

Не сдержала всхлип предвкушения, когда мужская рука рванула вниз в её кружевные панталончики и прошлась в грубой ласке по межножью, раздвигая бархатные губы. Дикая страсть и отрезвляюще едкое:

– Течёшь, бабочка, мокрая как гразловая самка!

Дёрнулась в сторону, но Леандор, не церемонясь, рванул её обратно, при этом вздёргивая бёдра выше. Одним мощным движением ворвался в её тело, заполняя всю, без остатка, вырывая крик, слившийся с рычащим стоном Леандора.

Он не смог, не сдержал стона. Сминая женские бёдра, медленно подался назад, чтобы резко вновь проникнуть на всю длину. Перед глазами всё плыло, а он двигался как одержимый и даже не остановился, когда бабочка под ним, дёрнувшись, выгнулась в крике, содрогаясь, сжимая его плоть своим лоном. Несколько глубоких толчков и мир взорвался, но вместе с долгожданным оргазмом Леандор не почувствовал разрядки – этого было дико мало, мучительное желание обладать ею не удовлетворено. Его плоть всё ещё оставалась такой же каменной.

Приподняв обмякшую Аделину, Леандор фактически протащил её к столу. Смахнув всё с него, приподнял и уложил Дели на спину, сразу устраиваясь между раздвинутых женских бёдер.

Он не смотрел в её глаза, но чувствовал, что она безотрывно следит за ним. Чувствовал её взгляд жадно скользящий по его лицу. Но нет, он больше не будет её целовать! Не будет нежностей! Лишь удовлетворение потребности разъедающей нутро.

Жадно обхватив манящие полушария груди с призывно торчащими навершиями, отметил, что они стали тяжелее, больше, что свело его с ума. Переминая, втягивал в рот соски, прикусывал, облизывал и не мог от них отовраться. Женские стоны, её пальчики, что запутались в его волосах, совсем лишили рассудка и сейчас мужчина напоминал обезумевшего зверя, который не может насытиться своей жертвой.

Не отрываясь от женской груди, Леандор вновь одним толчком вторгнулся в такую желанную, шелковисто-горячую плоть, в её тело, рывком на всю длину. От пронзившего удовольствия, невольно сжал зубы на соске, от чего Дели, вскрикнув, вцепилась ногтями в его плечи.

Выпрямившись, он всё так же, не отводя взгляда от восхитительных полушарий с твёрдыми горошинами сосков, начал двигаться. Он то ускорял темп, то замедлялся, сходя с ума от вида, как грудь Аделины качается в такт его ударов.

Адель не могла отвести взгляда от Леандора, но он не смотрел ей в глаза – только грудь пожирал глазами с бешеными искрами оголодавшего зверя. Остервенелые движения срывали всхлипы с её губ, она, уже дрожа под ним, вцепилась в края столешницы, и ещё через пару мощных движений, не сдерживая крика дикого удовольствия, выгнулась, запрокидывая голову.

Только в момент её эйфории, когда Дели, запрокинув голову, кричала, Леандор впился взглядом в её лицо. Он всеми силами старался оттянуть момент разрядки, но уже не осталось терпения. А то, как она выгибается, как кричит: «Леан!», разбило вдребезги его выдержку, ослепляя яркой вспышкой яростного наслаждения.

Вздрагивая, Леандор, навалившись сверху, уткнулся лбом в грудь Аделины, сжимая женские бёдра, чувствуя плотью остатки спазмов её тела.

Когда взрыв наслаждения прошёл, оставляя за собой томную усталость, он отстранился. Отойдя на пару шагов, застегнул пуговицы штанов, не сводя взгляда с Аделины. Смотрел, как она сползла со стола, одёрнув подол, попыталась дрожащими пальцами стянуть разорванный ворот.

Прищурившись, Леандор порывисто придвинулся к Дели, ухватывая её за подбородок и заставляя посмотреть на него. Бабочка дёрнула головой, но он сдавил крепче, не позволяя вырваться. Когда же она с вызовом взглянула на него, усмехнулся:

– Хорошая малышка. – ещё одна довольная усмешка от её попытки освободиться. Он до сих пор помнил, как она гневно сверкала когда-то глазами, возмущаясь – «Не называй меня так!»

«Когда-то, в прошлой жизни, где я верил ей!» – ужалила мысль Леандора, от чего его губы растянулись в презрительной улыбке:

– Пожалуй,… ради твоего тела даже задержусь в Заливии, – резко отпустив подбородок, отвернулся, поскольку взгляд Аделины в этот момент вспыхнул яростью. Но она молчала, и это раздражало мужчину ещё больше. Он ждал истерики, криков, обвинений, но нет – молчание и этот прожигающий взгляд.

– Если кто-то пользует тебя сейчас, – проговорил уже у двери, с холодным равнодушием глядя на Аделину, – советую разорвать все отношения, малышка. Иначе и тебе, и твоему ухажёру переломаю кости. Я буду иметь тебя один.

С этими словами Леандор покинул кабинет.

Аделина сглотнув, обессилено рухнула в кресло. Каждая мышца сладко тянула, а в душе царила боль и омерзение к самой себе. Она сама выгибалась и плавилась в его руках, кричала не от боли – от наслаждения! Зато сейчас чувствовала себя использованной, грязной.

Просидев, уткнувшись лицом в ладони, резко выпрямилась, стёрла со щёк мокрые дорожки. «Нет времени слёзы лить!» – одёрнула себя, поднимаясь, но вынуждено схватилась за столешницу. Переждав момент, когда ноги перестанут подрагивать, на ходу стягивая разорванный ворот, пошатываясь, решительно вышла.