Глава 4
Я покажу тебе небо в алмазах!
Несомненно, в крупных городах «работать» приятнее, в них легче растворяться в оживленной толпе. Второй населенный пункт куда мчались «гастролеры» был более удален от столицы, но, несмотря на это, в городке кипела торговая деятельность. Даже казалось, будто гражданская война и этих мест не коснулась. Здесь пахло благополучием. Магазины, рестораны, частные мастерские кишели покупателями — это свидетельствовало о том, что здесь живет платежеспособный люд.
— Хороший город, — с улыбкой произнесла Мэри, как только ее нога ступила на перрон местного вокзала. — Уверена, здесь есть чем поживиться.
Решили «осваивать» местность по складывающейся схеме: краденый багаж — поиск жилья — знакомство с достопримечательностями. Новым пристанищем — огромной и просторной дачей умершего недавно мануфактурщика — были довольны все. Оставив отдыхать немой выводок, Фомка и Мэри отправились в один из самых дорогих ресторанов городка с целью изучить местный обеспеченный контингент. Молодая женщина надела красивое платье из украденного в поезде чемодана и дорогие украшения от влюбленного ювелира Эфраила, на голову водрузила взбалмошный рыжий парик. На этот раз она исполняла роль разбитной замужней девицы жаждущей забавных приключений, а Фомка притворялся простачком-супругом, страдающим от неверности второй половины. В ресторации они заказали самые дорогие блюда, но толком не ели от внутреннего напряжения. Первый этап всегда отнимал много энергии. Мэри верила: как начнешь, так и будет развиваться история. Хороший старт — достойный финал.
Гости заведения лязгали вилками о китайский фарфор, пожирая недешевые блюда из меню. Гастрономическая вакханалия сопровождалась громким трепом и раскатистым смехом. От блеска дамских украшений и хрусталя рябило в глазах.
Мэри курила, изящно размахивая мундштуком. Иногда требовала «огонька» у сластолюбивых мужчин за соседними столиками. Она откровенно флиртовала с ними, выгибаясь в своем блестящем платье, словно змея.
— Не скучаешь ли ты в компании своего унылого сопровождающего? — спросил заплывший жиром человек, в наутюженном фраке. Он сидел в компании еще двух мужчин, которых почти не было видно в дыму от толстых сигар. — Перетаскивай свой тощий зад к нам!
Мэри замерла, как пораженная молнией. Она уставилась на лоснящиеся щеки, пытаясь под ними разглядеть давно знакомый лик.
— Что, радость моя, одурела от счастья? Наконец-то приличные мужчины тебя за стол приглашают?
Компания пингвинов захохотала, по их выпяченным животам пошла волна благополучия и довольства жизнью.
— Что случилось? — еле слышно уточнил Фомка, когда вдруг ставшая мертвенно-бледной женщина вернулась к столику. Она хватала воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и не могла вымолвить и слова.
— Тебе плохо? Хочешь, уйдем?
Фомка впервые видел страх и ужас в глазах Мэри, такой беспомощно-незащищенной она не была никогда. Подошел официант, чтобы долить в бокалы шампанского.
— Вон тот импозантный мужчина… Кто это? — уточнила Мэри, с трудом подавляя дрожь в голосе и тошноту. Услужливый человек повернулся бойко, расплывшись в улыбке, но в момент, когда понял на кого именно указывает гостья ресторана, сделался очень серьезным.
— О, это очень уважаемый человек. Часто бывает в нашем ресторане.
Несмотря на возражения удивленного спутника, Мэри заказала водки и соленых огурцов. За ее немного ханжеской манерой пить с любопытством наблюдал важный человек, восседающий за соседним столиком. Он смотрел с вожделением, не слушая треп своих приятелей. Немного опьянев, Мэри начала с ним откровенно кокетничать, игнорируя знаки Фомки.
— Остановись, — шипел ее сотоварищ, — ты привлекаешь слишком много внимания. Что с тобой происходит?
Но Мэри его не слышала. Вся вселенная в данный миг сосредоточилась в одном месте — за столом, покрытым накрахмаленной белой скатертью и уставленным всяческими яствами. Именно там сидело звено, связующее ее с прошлым, о котором она так стремилась забыть.
— Сколько я зарезал, сколько перерезал, — напела Мэри, подмигнув Фомке. На лице ее блуждала странная улыбка, что, как казалось ее спутнику, было нехорошим знаком. Дама медленно поднялась со стула и, выпрямившись в струну, повернулась к толстяку, пошло рассматривавшему ее хрупкую мальчишескую фигуру. Она подмигнула ему и бесцеремонно взглядом указала на выход. Затем, манко раскачивая бедрами, удалилась из зала ресторана.
На улице уже стемнело, летняя ночь была достаточно прохладной. Разгоряченная спиртным кровь, не давала ей мерзнуть, а болезненные воспоминания вызывали озноб. Чуть поодаль она увидела аллею из деревьев и медленно побрела к ней.
— Слышь, кукла! — окликнул ее толстяк.
— Ко мне, мой жирный песик! — шептала она себе под нос, не оглядываясь и продолжая двигаться вглубь аллеи. Она ощущала, как мужчина приближается, слышала его одышку, чувствовала его напряжение. Это было похоже на игру, в исходе которой кто-то из них получит главный приз. А перед ее глазами вставали картины из далекого прошлого…
В дощатом вагоне для грузовых перевозок было очень холодно, поэтому все прижимались друг к другу, чтобы хоть немного согреться.
— Хоть бы сдохнуть быстрее что ли, — безнадежно произнесла Мэри, перестав, наконец, кашлять. Лицо ее было изнеможенное, под глазами залегли огромные тени, говорящие о том, что ее желание, скорее всего, исполнится в самое ближайшее время. Пальцы на руках не разгибались, окоченело все тело, и даже внутренние органы. Ей казалось, что, если она упадет, то тело ее разлетится на мелкие осколки. Девушка сидела рядом со старичком, легкие которого визжали так, что можно было оглохнуть. В вагоне царила атмосфера смерти, все понимали: до места ссылки доберется только небольшая горстка людей. Сколько времени прошло с момента остановки поезда, сказать было сложно, потому что минуты ожидания тянулась слишком медленно. Вдруг послышались веселые голоса нескольких мужчин, треплющихся о том, что хорошо бы достать самогона или бражки в деревне неподалеку, но никто не знал, когда поезд отправится. Тяжелые врата вагона, похожие на пасть, распахнулись, явив замерзшим «путешественникам» по этапу картину солнечного зимнего дня. Белый снег, покрывший просторное поле, красиво поблескивал — это было завораживающее зрелище для тех, кто несколько дней провел в темноте.
— Трупы есть? — задорно спросил один из трех охранников. К нему подтолкнули окоченевшее тело мертвой женщины.
— Когда поедем? — спросил кто-то из замерзшей толпы.
— Когда надо, тогда и поедем! Тебя спросить позабыли! — важным голосом произнес худой охранник с совсем юным лицом, пригрозив оружием. В какой-то момент Маруся встретилась взглядом с высоким здоровенным боровом, стоящим чуть поодаль, но тут же отвела глаза. Чувствующий власть над сидящими в вагоне, юнец провизжал пару угрожающих фраз, пытаясь припугнуть заключенных, чем вызвал у некоторых улыбки. Выглядело это геройство беспомощно, он напоминал тявкающую шавку у помойки, защищающую свои интересы и ведущую себя смело по одной причине: за спиной ее стоит тот, кто намного сильнее. Он почти закрыл тяжелую деревянную створку, как вдруг она распахнулась снова.
— Ты! — выкрикнул боров, указывая на Марусю. — Выходи!
Девушка испуганно посмотрела на остальных, в их остекленевших глазах читалось то ли сочувствие, то ли обреченность — разобрать трудно было.
— Я кому сказал! Быстро! Идем — согреешься, — настаивал боров, хмурясь.
— Иди, а то убьют, — прошептала женщина, сидевшая за спиной Маруси, и мягко, с заботой подтолкнула ее. Девушка с трудом разогнула колени и обреченно направилась к выходу.
Снег больно обжигал обнаженные ягодицы, боров навалился на нее всем телом, от его чрезмерного веса казалось, что она уже вдавлена в землю, осталось только присыпать немного сверху. Позже над ней кряхтел еще один охранник — с пушистыми пахнущими табаком усами. Он слюнявил ее лицо и что-то шептал, что именно — разобрать было сложно. Юнец курил в стороне и переминался с ноги на ногу, дожидаясь своей очереди, но ему не повезло — поезд тронулся. Усач никак не мог оторваться от хрупкого тела девушки. Вдоль железнодорожных путей он бежал последним, на ходу застегивая штаны. Поруганное тело Маруси осталось лежать на колючем, но блестящем снегу.
— Потанцуешь со мной? — пошло произнесла Мэри, резко повернувшись. Мужчина налетел на нее пружинистым пузом, на мгновение растерявшись от смелости раскрепощенной незнакомки, оставившей своего ухажера посреди ресторана.
— А как же твой спутник? — маска удивления сменилась самодовольством, он, конечно же, считал, что невероятно неотразим, чем злил Мэри еще больше.
— Идем! Я покажу тебе небо в алмазах, — произнесла Мэри и потащила его за собой, в самое темное место среди деревьев.
Его рот изрыгал комплименты, которые Мэри не слышала. Он тянулся к ней, пытаясь поцеловать, но она легонько шлепала его по губам, будто кокетничая. Она спешила вернуть старый должок, груз которого таскала в душе ежедневно на протяжении долгих лет. Об этой встрече Мэри даже не мечтала.
В тени деревьев притаилась кованая лавка. Молодая женщина предложила расположиться прямо на ней. Сгорающий от страсти боров, ставший в пару раз крупнее со времен ее невинности, радостно запыхтел и начал расстегивать штаны.
— Не торопись! — строго приказала она и улыбнулась. В это мгновение показалась луна и осветила лицо Мэри, которое выглядело зловещим. Боров даже замер от неожиданности: что-то в ее обличии казалось ему звериным. Она медленно приблизилась к нему и толкнула расслабленную тушу, он плюхнулся на лавку, отвесив непристойный комплимент, после чего устроился поудобнее в ожидании продолжения страстной экзекуции. Мэри села к нему на колени и нехотя прижалась своим хрупким, слегка дрожащим от отвращения, телом к трясущемуся от страсти животу. Она ощутила его горячее дыхание, обжигающее кожу. Запах разносолов, алкоголя и мясных закусок перемешивался с вонью от сигар и нездорового кишечника. Он смердел так, что Мэри с огромным трудом сдерживала порывы тошноты. В глазах ее разгоралось дьявольское пламя. Это была минута подачи ее фирменного блюда под названием «месть».
— Для начала я хочу… устроить для тебя… маленький сюрприз, который ты не забудешь никогда, — ласково шептала она в его ухо.
Фомка бежал на истошный крик. Орал мужчина. Скорее от ужаса, чем от боли. Среди деревьев он увидел серебристое облачко — платье Мэри. Оттащил он ее с трудом. Женщина хрипела и снова кидалась на трепыхающуюся жертву, как озверевшая цепная собака, которую не кормили несколько суток. Чтобы незнакомец заткнулся, Фомка несколько раз воткнул в него туповатый нож, украденный из ресторана, после чего схватил под руку Мэри и волоком потащил прочь.
На «малине» все было спокойно. Каждый был занят своим делом. Циркачи тихонько протащили выпивку и, отделившись от остальных членов банды, культурно употребляли алкоголь, пытаясь общаться знаками или записками. Отсутствие возможности говорить научило их одинаково мыслить и быть более внимательными друг к другу, стараясь понимать излагающего мысли собеседника без помощи слов. Мэри внедряла систему общих жестов, которые можно было бы использовать и во время грабежей. Появление Фомки с едва держащейся на ногах бандершей, платье и лицо которой были все в крови, нарушило спокойствие вечера. Она, не говоря ни слова, вытянула вперед правую руку и разжала кулак: на пол упало ухо ее обидчика. Фомка отдал распоряжение приготовить воду, чтобы Мэри могла принять ванну. Он был всерьез обеспокоен этим происшествием. Нехорошее предчувствие не покидало молодого человека, с момента, как Мэри заговорила с толстяком в ресторане. Он понимал, что у этого вечера будут необратимые последствия.
— Если бы я мог… получить хоть какие-то объяснения, — осторожно произнес Фомка, заботливо поправляя одеяло. Мэри полулежала, откинувшись на подушки, опустошенная, потерянная. Ничего не отвечая, она смотрела перед собой. Моментами казалось, что женщина сошла с ума.
— Я могу разыскать доктора, Мэри.
Взгляд ее ожил, она отрицательно покачала головой.
— Ты знаешь, что у каждого человека есть свой личный ад? — хрипло произнесла она, рассматривая тоненькие пальцы рук. — Темный мир, который не дремлет. Он ждет удобного момента, чтобы вылить на тебя свой яд. — Мэри сделала паузу, после чего продолжила:
— Мне часто снится сон: поле… чистое, белое-белое от снега. Но вдруг оно становится ядовито-багровым. От крови. А затем черным-черным… как бездна. Иногда мне хочется сгинуть в этой бездне. Чтобы никто меня не нашел. Никогда!
Она говорила так пронзительно, что у Фомки сжалось сердце. Словно с того белого поля повеяло смертью. Соратник бандитки не сомневался, что эта женщина тоже когда-то была обычным человеком и росла в семье, где ее любили, читала книги и смеялась веселым девичьим смехом. В этот странный вечер в ресторане он увидел, как непобедимая Мэри встретилась лицом к лицу со своим драконом и в этой битве она проиграла.
Мэри закрыла глаза и тяжело задышала. Фомка подумал, что она заснула, и хотел было уйти, но ее прохладная ладонь легла поверх его руки.
— Не уходи. Побудь рядом, — тихо попросила она, впервые не стесняясь выглядеть слабой. Это было первое эмоциональное поражение Мэри за последние несколько лет…
