Глава 3
- Мне всё это напоминало выступление бродячих артистов, – проговорила Пятнашка, когда мы зашли в штаб. Девушка уселась за стол, обхватила плечи руками и уставилась в пустоту. – И мы их не разочаровали. Да, Шрам?
- Да, Пятнашка, – кивнул я. – Не разочаровали… Почувствовал себя несмышлёнышем каким-то...
- Да уж, – девушка невесело усмехнулась. – Надо понять, что им нужно… Сходишь к Соксону?
- Нельзя, – я покачал головой. – Этого и ждут. Боюсь, нам придётся принимать решение самостоятельно. А потом ещё и убеждать остальных.
- Не убедим, – Пятнашка судорожно вздохнула. – Не убедим… Тройная оплата…
- Неужели никто не поймёт, как это опасно? – спросил я. – Он же явно что-то недоброе задумал.
- Тройная оплата и благодарность! Шрам, ты хоть понимаешь, что это значит?
- Наверно, нет? – предположил я.
- Это быстрый пропуск в вэри, если благодарность утвердят в имперской администрации, – пояснила Пятнадцатая. – Из нас не все нори-то стали полноценными, а тут – возможность получать хорошие заказы, возможность зарабатывать… Может, не рассказывать нашим?
- Нет, – понимая, в какую ловушку загнал нас граф Кадли, возразил я. – Узнает, что мы не сказали, и… и мы с тобой вэри не станем никогда. А он узнает.
В последние месяцы ни мне, ни Пятнашке не было острой необходимости спорить между собой. Потому что думали мы очень похоже. Вот и в этот раз достаточно было обменяться взглядами, чтобы понять: мы уже пришли к единому мнению. Нас собирались использовать – и не обязательно с пользой для нас. Мы не знали, где, зачем и как это будет сделано. И это было ещё не самое худшее.
Вся наша встреча, весь разговор, все наши мысли и решения, поведение Соксона – всё было просчитано заранее. Я даже не был уверен, что это понял Соксон. Скорее всего, мудрец просто решил, что наблюдал картину самодурства начальника. И не понимая того – подыграл.
- Прости, я снова не удержался, – вздохнул я, вспомнив, как дал волю собственной гордости. Я уселся рядом с Пятнашкой и приготовился выслушивать обоснованные упрёки.
- Ты и не мог знать, – ответила девушка, дружески приобнимая меня. – Я тоже ничего не поняла… Мне кажется, ты даже немного им поломал планы своей выходкой.
- А я думал, наоборот…
- Нет, на такое они явно не рассчитывали, – Пятнашка поднялась, потрепав меня напоследок по голове. – Будешь вино?
- Буду…
- Нам надо понять, что и как говорить своим, – девушка достала из шкафчика кувшин и кружки, поставив всё на стол. – Иначе просто… Давай только ты будешь всё объяснять?
Я с удивлением посмотрел Пятнашку: обычно сложные вопросы с другими десятниками она решала сама, а мне оставалось только кивать.
- Ты бываешь очень убедителен, когда рассказываешь сомнительные истории, – пожала она плечами. – Так что тебе верят…
- Ну спасибо! – с сарказмом поблагодарил я её.
- Это талант, – серьёзно ответила Пятнашка. – Я вот так не умею, а у тебя получается. Вот тебе и стоит этим заняться. Знаешь… может, всё не так плохо?
- Всё плохо, – не согласился я, прислушавшись к ощущениям.
- Этого ты наверняка знать не можешь, – не согласилась Пятнашка. – Наместник ведь знал, что ты эмпат, да? Что ты чувствовал?
- Сначала веселье, презрение, ехидцу, – проговорил я, вспоминая. – Потом растерянность, удивление, негодование… Только знаешь… это уже после того, как они поняли, что не могут нас заставить.
- А когда ты их провоцировал?
- Ничего, – признался я. – Вообще ничего. Тогда в первый раз и стало подозрительно.
Пятнашка покачала головой и задумалась на несколько секунд.
- Да, этим мы ничего не сможем сделать – уйти бы живыми…
Дверь штаба отворилась, и с улицы вошёл Хохо.
- Пятнашка, там твои оглоеды дурью маются. Займи их чем-нибудь! – радостно сообщил он и только потом заметил наше настроение. – О чём грустим? Нам не заплатят последнее жалование?
- Нам готовы его оплатить в тройном размере, – хмуро успокоила его Пятнашка.
- Ну… Тогда нас проклянут после нашего отъезда? Назначат награду за наши головы? – предположил Хохо.
- Нам дадут хорошие рекомендации, – не согласилась девушка. – Но только если мы останемся ещё на полгода.
- Так давайте останемся! – предложил наш десятник и по совместительству казначей.
- Мы боимся, что… задержавшись, нам придётся остаться тут очень надолго, – объяснил я.
- Надолго – это насколько? – уточнил Хохо.
- Навсегда, – пояснил я. – И не нужны нам тогда будут благодарности и деньги.
- Собираю наших? – на мгновение задумавшись, предложил Хохо.
- Давай, времени-то мало, – кивнула Пятнашка.
Десятники выслушали наш рассказ молча и не прерывая. И только когда я закончил высказывать свои соображения – начали задавать вопросы. И, как и ожидалось, все готовы были остаться.
- Ты сам посуди, Шрам, – сказал Ша-арми (для меня навеки «бывший Шасть»). – Ваши с Пятнашкой подозрения – только подозрения. Да, нагнули вас там знатно, но ведь в результате мы вроде как остаёмся не в обиде?
- Слишком это всё вкусно звучит, – я покачал головой. – Тройная оплата, благодарность…
- Ну ты и сам считаешь, что мы ему нужнее, – заметил Эр-нори. – Да и вообще… Слушай, можно даже на вэри начать копить!
Я хмуро глянул на него, вспоминая, как ещё будучи Кривым, он уже спешил подняться по общественной лестнице. Эр-но… Да ладно, Кривой, видимо, вспомнил о том же – поэтому смутился и пожал плечами.
- Ну как знаете, – пошёл он на попятную. – Но разве мы и так не рискуем?
- Да как нас вообще могут использовать так, чтобы нам навредить? – спросил Ша-арми. – Какие у вас есть предположения по этому поводу?
- Никаких нет, – ответила ему Пятнашка. – Что это меняет?
- Меняет всё! – возразил Ша-арми. – Может, они просто на нас взвалят кучу работы, а потом отпустят. А может, будут посылать на особо опасные задания… Хотя в Линге всё опасно. Но заставить нас идти на самоубийство они, не смогут. Шрам, что тебе этот мудрец тогда сказал?
- Соксон сейчас в таком же положении, что и мы, – задумчиво ответил я. – Тоже поверил им. Да и в посёлке он не постоянно.
- Всё равно не вижу, что они нам такого неприятного могут сделать, – возразил Ша-арми. – Контракт я читал. Гнать на убой нас не могут. На любой выход нам дают защитные амулеты. Разряжаются они за несколько часов, если на нас нападают, или за сутки использования – если обходится без нападений. После этого мы спокойно возвращаемся за новыми.
- Да могут-то они много, – вздохнул Нож, глянул на нас с Пятнашкой и снова вздохнул. – Я вам верю… Понимаю, что вы, наверно, оба правы. Ты, Пятнашка, не раз пятой точкой чувствовала неприятности. Шрам вообще тварей мудрости истребляет… Но… а как иначе-то? Откажемся от их предложения, получим очень плохую пометку мудрым письмом и после этого – всё. Забудьте о вэри, забудьте о нормальных заказах. И ладно мы – каждому бойцу в сотне такое же припишут.
- Тоже думаю, что выхода нет, – согласился Хохо. – Я и остаться хочу, ведь такие деньги всё-таки… Но и вам готов поверить. С другой стороны, Нож сейчас дело сказал – откажемся, и будет нам нехорошо. Шрам, Пятнашка, да вы сами подумайте: что мне бойцам говорить? Даже если я вам верю, даже если ваши подозрения обоснованы… Хотя вы, между прочим, ничем их не подтверждаете. Контракт оберегает от попыток нас подставить и сунуть в самое пекло. Арми прав – как бы нас ни гоняли, всё упирается в защитные амулеты. Не будут они работать вечно. Даже если нам по запасному комплекту выдадут.
- Не убедим мы бойцов отказаться, – согласился Эр-нори. – Представь, подойду я к своим и скажу: нам предлагали деньги и протекцию, но мы решили отказаться… Да они меня сожгут за это и съедят.
- А ты бы ещё более честолюбивых в один десяток собрал – так тебя бы уже сожгли, – подколола его Пятнашка. – Говорила я тебе, бери кого-нибудь из проверенных.
- Ну тогда мне это не казалось таким важным, – Эр-нори пожал плечами. – Да не о том речь. Они же просто уйдут из отряда и переметнутся к графу этому. Мы все хорошие и милые, но ты не забывай, что все мы хотим немножечко пожить. Думаешь, если от нас люди начнут уходить, граф не узнает и не переманит?
- Узнает и переманит, – согласился я.
- Ну так и что мы должны говорить бойцам? – спросил Ша-арми. – «Ребята, давайте откажемся от денег и работы до весны. Срочно собираем вещи и сбегаем, потому что Шраму и Пятнашке кажется, что нам что-то угрожает?». Несмотря на прописанные условия в контракте, несмотря на защитные амулеты, несмотря на тройную оплату. Да ещё и весь отряд получит мудрым письмом запись, что мы послали уважаемого человека с такой щедрой просьбой. Серьёзно?
- Да, так это звучит совсем несерьёзно, – согласилась Пятнашка. – Но вы же можете помочь донести и нашу точку зрения? Или мы тут просто так поболтать собрались?
- А как? – уточнил Нож. – Вот возьми меня, я вам доверяю. И Нори, и Арми, и Хохо доверяют, и даже мы сейчас вашим доводам не верим. «Что-то этот граф нам подозрителен». Да первая мысль будет, что вы на него обиделись, и теперь всех под его неудовольствие подводите. И неудовольствие это нанесут мудрым письмом – ни стереть, ни изменить. Легче уйти из отряда со скандалом и послужить графу потом. Последствия нашего отказа будут очень неприятные. Такая запись ещё несколько лет будет нам жизнь портить.
Самое обидное в этих словах было то, что десятники были правы. Мы можем попробовать убедить их, но убедить рядовых бойцов нам будет ещё сложнее.
- Так вы нам верите или нет? – спросила Пятнашка, решив рубить с плеча.
- Пятнашка, ты прости, – ответил Хохо. – Я тебе верю и сомневаюсь одновременно. Я доверяю вашим предчувствиям, но нам неприятности всегда угрожают, а отказываться от тройного жалования…
Десятник развёл руками.
- Согласен, – поддержал его Нож. – Я вам верю, но мне никто не поверит.
- Я хочу вам верить, – признался Ша-арми. – Но пока не получается. Больше на какую-то мнительность похоже.
- Присоединюсь к Хохо и Ножу, – ответил Эр-нори. – От моей веры вам ничего не изменится. Вы и четверых десятников не можете убедить, а надо – пяти десяткам что-то объяснять. Это глупо.
- Давайте лучше подумаем, как нам уберечься в этой несомненно поганой ситуации, – предложил Хохо.
Обсуждение затянулось до ужина, но я в нём уже не участвовал. Не зная, какие на нас планы у новой администрации, нельзя им сопротивляться. Не зная, чем тебе могут навредить – нельзя подготовиться к этому. Но делать что-то было нужно, и я решил при первой же возможности всё-таки поговорить с Соксоном. Судя по всему, он один из немногих, кто может подсказать мне что-то стоящее в этой ситуации.
Следующий день пролетел незаметно. Тренировки, обсуждения и снова тренировки. Что угодно, лишь бы не забивать себе голову посторонними мыслями и нормально поспать. А на утро мы вместе с Пятнадцатой, как и было приказано, явились с ответом к графу Кадли. Тот принял нас в своём кабинете, и было похоже, что он его не покидал этой ночью.
- Ну? Что решили? – спросил он с порога, едва подняв на нас взгляд.
- Высокородный, мы с радостью готовы перезаключить контракт, – я поклонился. – И снова приношу извинения за то, что сразу не дали ответа.
- Ну вот и отлично, а извинения – пустое. Так, Пятнашка, метнись-ка на первый этаж. Принеси сюда контракт и всё остальное – там знают.
- Да, высокородный.
Как только девушка вышла, граф обратился ко мне.
- Шрам, я слышал, вы попадаете в какие-то… странные явления?
- Странные, высокородный? – переспросил я, догадываясь, о чём идет речь. – Странные явления – как те происшествия со временем?..
- Ну ты же понял, – нетерпеливо ответил граф. Во всяком случае, это была первая эмоция, которую я уловил от него за сегодня.
Всё-таки своими чувствами он, похоже, владеет отлично. И та гамма, которой я наслаждался во время первой встречи – была не более чем удачным выступлением.
- Да, высокородный, я понял. Попадаем.
- Что это за явления? Почему они возникают? – спросил граф.
- Высокородный, мне сложно будет объяснить… – ответил я, сделал паузу и поспешно продолжил, догадываясь, что сейчас начальство выдаст что-нибудь грубое и всё равно заставит говорить. – Иногда возникает ощущение, что земли Линга как бы противятся нашим действиям. Нас как будто пытаются затянуть в один из тех малых миров, из которых состоят земли.
- Но вас, как я понял, защищают амулеты мастера Соксона? – уточнил граф Кадли.
- Да, высокородный, так и есть, – ответил я. – Но их защита, она не… не полная.
- Шрам, не тяни! Что тогда происходит? – рыкнул граф. – Что я каждое объяснение из тебя вытаскиваю? Мне нужны твои наблюдения!
- Земли Линга находятся под управлением тех алхимиков, кто изменился после приёма зелья. – стал объяснять я. – И то, чем будет каждое отдельное явление… нельзя предугадать. Мы можем попасть в густой туман, из которого не можем выйти, нас могут отвлекать криками из глубины земель. Нас может окружить целая стая местных изменённых тварей, может накатить неожиданная слабость или боль, сон или злость. Иногда время течёт иначе, или погода может смениться с очень жаркой на очень холодную. Но всё это – только проявления тех сил, которые обрушиваются на амулеты. Не будь у нас амулетов, и мы бы оказались в малых мирах Линга раньше, чем отошли от границы земель на несколько шагов.
- И тогда что? Всё будет во много раз хуже? – уточнил Кадли.
- Высокородный, тогда это будут совсем другие истории, – ответил я. – Странные явления – это только внешнее проявление. Или наказание, если угодно…
- Наказание?
- Высокородный, наказание за игнорирование правил, – подтвердил я. – В землях Линга действуют свои правила для каждого из миров. И есть общие правила… Чтобы выйти из земель, нужно пройти один малый мир. Хоть кому-то.
- Как так? – спросил наместник, с интересом уставившись на меня.
- Высокородный, когда я попал в малый мир, пропало несколько бойцов армии, которая шла на помощь Мобану, – пояснил я. – Остальная армия беспрепятственно преодолела земли и стала лагерем на другой стороне. Правда, мы и не углублялись, а шли по краю закрывшей Линг и окрестности тучи.
- Чем глубже – тем больше пропадёт? – уточнил граф.
- Да, высокородный, – ответил я. – Хоть мы и не проверяли, но при походах вглубь земель частота наказаний увеличивается. Подозреваю, что поход до стен города – просто невозможен.
- Отчасти – жаль, – граф откинулся на спинку своего кресла. – Много непознанного и очень интересного скрывается там, в самом сосредоточии. И всё это исчезает, когда мы отвоёвываем очередные крохи земель.
- Интересного, высокородный?
- Ценные артефакты, образцы растений, тварей, – пояснил тот. – Обращайте внимание на все странности. Любая находка оттуда – это подарок богов.
Разговор мне не нравился совершенно, и появление Пятнашки я воспринял с облегчением. После выполнения формальностей нас отпустили. Пятнашка отправилась в казарму, а я – к мудрецам в лабораторию, которую возвели за пределами посёлка. Мне срочно нужен был Соксон. Простая жизнь, к которой я привык за последние полгода, неожиданно изменилась за пару дней – и помочь мне мог только тот, кто хорошо разбирался в подобных вопросах. И кто как не мудрец из Империи мог бы всё объяснить?
- А, Шрам! Заходи, – увидев меня, Соксон вздохнул и махнул рукой. Я обычно заставал его здесь – в его кабинете, обставленном ретортами, книгами и какими-то непонятными приборами. Если среди мудрецов и были настоящие, то один из них сидел прямо передо мной. – Всё-таки согласился ты на их предложение?
- Не слишком хотел, но условия…
- Да, имперцы умеют завлечь, – Соксон кивнул. – Ты ему был нужен. Очень нужен. О чём с ним говорили?
- Попросили остаться ещё на полгода, – ответил я честно. – Предложили тройную оплату и благодарность. Если не соглашусь – его личное неудовольствие…
- Да, тут мы с тобой не предусмотрели, – Соксон, задумавшись, обхватил рукой подбородок. – Надо было тебе вписать в контракт, что только непосредственный наниматель может решать вопрос с вашими благодарностями…
- Да, мастер, – кивнул я, занимая излюбленный стул в уголке кабинета. – Но мы же тогда боялись, что если вам придётся уезжать – контракт могут расторгнуть. Администрация в контракт не лезла.
- Вот что значит – отсутствие опыта, да? – вздохнул мудрец. – Сами виноваты, что ваш контракт сначала перешёл к администрации, а потом был передан графу как нанимателю. И теперь он решает, как вы служили все эти полгода. Хотя сам, считай, вчера приехал. Боялись одного – не убереглись от второго.
- Только теперь-то уже ничего не изменишь… Что толку переживать? – я пожал плечами, - Вот что хочу спросить. Почему граф настаивал, что самое важное в нашей работе – это исследования?
- Думаешь, это единственная странность? – Соксон невесело усмехнулся. – Ты просто не представляешь, какие вопросы он задавал мне… и как мне не нравятся эти вопросы. Даже не представляешь, Шрам… А что, позволь узнать, он ещё тебе рассказывал?
- Ещё сегодня говорил о трофеях из земель Линга, – ответил я честно. – И про то, как проходят вылазки. Про амулеты…
- Ох ты ж!.. – Соксон задумался. – Нехорошее дело, ой нехорошее…
- Чем, мастер? – не удержался я от вопроса, но мудрец только рукой махнул, погрузившись в себя. В такие моменты отвлекать его было бесполезно – отвечал он невпопад и никогда не помнил своих ответов. Пришлось сидеть и ждать, пока старик додумает свои мысли.
- Ну и что, Шрам, ты сам по этому поводу считаешь? – неожиданно спросил он спустя несколько минут.
- По поводу вопросов, мастер, или по поводу новой администрации? – уточнил я.
- Да и про то, и про то, – ответил Соксон.
- Администрация у нас непростая. Умеет скрывать эмоции, умеет подделывать эмоции, умеет вертеть людьми, – признался я. – И собирается вертеть моим отрядом.
- Вот это всё правильно, правильно… – согласился Соксон. – А по поводу вопросов?
- Непонятно, – признался я. – Такое ощущение, что меня к чему-то подводят. Но не впрямую, а намёками. Почему так? Видимо, впрямую приказать – нельзя. Хотя кто может запретить имперскому графу?
- Могут запретить, Шрам, – возразил Соксон. – Могут, и ещё как… За некоторые приказы можно лишиться и головы, и титулов. И я тоже не пойму, что ему нужно. И зачем это всё?.. Знаешь… надо узнать, кто ему в этом назначении составил протекцию.
- Э?
- Кто-то из высокопоставленных чиновников продвигал нашего графа, – пояснил Соксон. – Кто-то рекомендовал его на пост наместника. Узнаем, кто его друзья – узнаем, что им нужно и кто он сам такой.
- А мне казалось, что графов в Империи не так уж много, – удивился я.
- Достаточно их, – отмахнулся мудрец, хватаясь за перо и тонкий свиток кожи. – Это родов – мало, а родовичей – как ты там говоришь? – хоть попой жуй. А ты вот что…
Соксон, порывшись на столе, выудил очередной свиток и протянул мне.
- Вот схема пяти новых поглотителей мудрости. И надо снять замеры ещё с десятка. Если там кончается вместимость кристалла – отметь. Завтра присылай ваши подводы – выдам амулеты и новые поглотители. Послезавтра выступите рано поутру. И… Шрам!
- Да, мастер?
- Про образцы не забывайте, но старайся распоряжения графа по «исследованиям», – Соксон скривился, – … выполнять так, чтобы придраться было нельзя, но и результата не было. Всё, иди к своим, а я тут пока письмо напишу… Надо только так написать... чтобы его цензоры ничего не поняли…
Мудрец уже бормотал себе под нос, а я с тяжёлым сердцем отправился назад. Соксон тоже был встревожен. И тоже не понимал, что происходит. И боялся. Сильно боялся. Надежда на то, что Соксон может помочь, не оправдалась. Похоже, ему самому теперь нужна была помощь. Он перестал шутить и даже размышлять вслух над каждой мелочью – был собран и сосредоточен. И это подводило меня к очень нехорошим выводам, делиться которыми с Пятнашкой не было никакого желания.
Предстоящая вылазка уже начинала радовать. Даже сейчас, за стенами города, я чувствовал, как за мной следят. Это чувство не покидало меня с того памятного вызова в резиденцию графа Кадли. И, может быть, это была мания преследования, но только вероятнее всего – за мной действительно следили. И единственное место, где можно было избавиться от назойливого внимания, были земли Линга, куда через день моему отряду предстояло отправиться.
А ведь ещё предстояло что-то рассказать десятникам и доверенным бойцам. Боюсь, простым разъяснением, что Соксон ничего не сказал – дело не обойдётся. Та же Пятнашка меня раскусит на раз. Поэтому и объяснение придётся выдумывать на ходу, пока ещё не вернулся в казармы.
Я с тоской взглянул на восток, где в ярком осеннем небе протянулась полоса тёмно-серой, почти чёрной облачности, скрывавшая под собой проклятые земли Линга. Её удалось значительно отодвинуть за последние месяцы – во многом благодаря нашему отряду. Но ещё ни разу она не казалась мне такой желанной, даже наоборот – я всегда боялся идти туда. И вот за какие-то пару дней всё переменилось. Там, среди кошмаров, хищной растительности и бешеных изменённых животных было теперь не так опасно, как в посёлке, ставшим мне на полгода родным домом.
