Глава 2

Имперская манера строительства поселений – таких, как наш посёлок – удивляла меня уже полгода. Я хорошо помнил и Мобан, и Тури с их узкими, хоть и прямыми улочками. Помнил и Форт Ааори, где улицы были широкие, но извилистые. Империя строила по линейке. Широкие прямые улицы, пересекающиеся под прямым углом. И неважно, что посёлок насчитывает меньше тысячи жителей – важно, чтобы всё было ровным и понятным. На застройку домов отводились специальные участки, где пока ещё оставались домики с огородами – но, как объяснил мне Воргот, со временем там вырастут двух-трёхэтажные дома из кирпича, окрестные улицы замостят, а под ними проведут канализацию – и посёлок станет городком. А пока улицы были шире самих кварталов и утопали в грязи.

Однако, к чести Воргота, на своих местах уже высились храм, термы, администрация города и недостроенный форт гарнизона. У одних ворот выросли склады и амбар, у других – гостиница, а третьи были направлены в сторону Линга. Рядом с ними находились бараки строителей, наша казарма, два квартала бедноты и казарма ааори – куда вселились пока только бойцы из сотни Ниама и имперские егеря. Стены строились по всему периметру посёлка, но неравномерно. Пока что та часть стен, что была обращена к Лингу, поднялась шагов на десять-пятнадцать над землей, но не было на ней ни парапета, ни зубцов. Стены со стороны порта находились на уровне фундамента. Зато везде были выкопаны колодцы, а основные улицы и площади уложили досками, чтобы не приходилось месить сапогами грязь.

За стенами возвели портовый посёлок, где жили рыбаки и портовые работники. Там же сделали пару гостиниц для моряков. Рядом со стеной посёлка построили лаборатории мудрецов и алхимиков. И если говорить честно, то я никак не мог поверить, что всё это можно сделать за пять месяцев, но… всё было сделано. Да, дома были построены из того, что валялось под ногами. И да, камень использовали только для стен, а все основные здания возводились из кирпича. Всё делалось на скорую руку – но насколько добротно и основательно! И самое главное – делалось с запасом на будущее, когда население станет больше, дома – выше, а люди – богаче. И вот так и никак иначе – богаче, и всё. Это даже не обсуждалось. Даже Ткесан, уж на что был сельским жителем, но с уверенностью отвечал, что если неподалёку когда-то вырос великолепный город Линг, то и этот посёлок ожидает большое будущее. Кто им в Империи такие мысли в голову закладывал? Для меня это было загадкой.

Идти нам с Пятнашкой предстояло не в администрацию – туда граф Кадли пока не добрался. Вызвали нас в его резиденцию, что для меня было совершенно непривычно. Из того, что я слышал о благородных и чиновниках княжества – все переговоры они предпочитали проводить в специальных зданиях, в кабаках или, в крайнем случае, на улице. Но приглашать кого-то себе в дом? Это было немыслимо. А вот имперский граф совершенно спокойно позвал меня и Пятнашку к себе домой, где уже начал принимать дела.

Перескакивая по доскам через грязь улиц, мы добрались до квартала особняков, где находилась резиденция графа. Крыльцо резиденции выходило на площадь, где обычно шла бойкая торговля – но в этот раз там ровными рядами двигались пехотинцы-ветераны, ревели тянущие обоз кавали, раздавались приказы и выкрики. Площадь и задумывалась как плац для гарнизона, поэтому торговля переместилась на широкий проспект к будущим воротам в сторону порта. Резиденция наместника представляла собой двухэтажный особняк с отдельным крыльцом и черепичной крышей, сложенный из желтоватого кирпича. Как я узнал от Воргота, такой кирпич был дешевле, да и изготовить его было проще, чем красный – поэтому использовался он зажиточными людьми «на первое время».

Добрались мы, почти не запачкавшись, и немедля поднялись на крыльцо, где в карауле стояли четверо ветеранов-пехотинцев в золотистых доспехах – что-то вроде личной охраны графа. Наш проводник вскинул левую руку ладонью к охранникам и доложил, кто такой и кого привёл. Начальник караула ответил таким же приветствием, поблагодарил и отпустил в казармы – а нам велел следовать за собой. Далеко идти не пришлось. Внутри особняка находился большой холл, из которого несколько дверей вели в другие комнаты. На другой стороне была лестница на второй этаж, а большая арка посреди правой стены открывала вход в гостиную, где и сидел граф. И занимался граф вполне понятным делом – он ел.

В гостиной также находились все трое сотников гарнизона и Соксон. Все они сидели за длинным столом спиной ко входу. Помимо еды, на столе были разложены различные документы. Мы с Пятнашкой скромно пристроились у стены, а наш провожатый внутри дома подошёл к графу и, склонившись, что-то зашептал ему на ухо. Граф обернулся и махнул нам рукой подойти. Сам он развернул стул, чтобы оказаться к нам лицом, а подчинённые повторили за ним.

- Высокородный, сотник Шрам и заместитель сотника Пятнашка прибыли по вашему приказу, – я учтиво, как мне хотелось думать, склонился в положенном поклоне. Втайне я надеялся, что граф отменит эти расшаркивания. Но у него были другие планы.

- Целый сотник, слышали! – сказал он, глянув на своих сотников. – Почти вам ровня.

Смешки были ответом на эти слова. Обидные смешки, между прочим.

- Граф, вы совершенно зря смеётесь, – прозвучал голос Соксона. – Шрам и его бойцы доказали своё право быть сотней и не раз подтверждали его…

- Мастер, это я решу сам, – оборвал его граф. – Достойны они или нет, мне виднее.

Очень сложно удержаться бывает, когда точно знаешь: человек просто бахвалится. А что граф бахвалится – я знал отлично. Все документы по нашей сотне он должен был видеть. И то, что право формировать сотню было даровано мне императорской канцелярией – а значит, самим императором – он тоже наверняка знал. Мудрец Ксарг выполнил свою часть договорённостей с надёжностью настоящего имперского чиновника. Никакой граф Кадли не мог пересмотреть наши документы.

- Шрам, – граф Кадли так и не разрешил нам разогнуться. Пришлось слушать его, разглядывая пол. – Чем, по-твоему, вы занимаетесь здесь?

- Высокородный, наш отряд выполняет задачу по очистке земель Линга от изменений, – как можно спокойнее ответил я.

- И почему же ты считаешь, что с этим больше никто не справится? – хохотнул кто-то из сотников.

- Высокородный…

- О, барон, как вас повысили, – засмеялся граф Кадли. – Можно просто «благородный», Шрам. Мне казалось, что вам это должны были объяснять.

- Высокородный, так и было, – ответил я, пытаясь сохранить невозмутимость. – К величайшему моему сожалению, по голосу определить благородного барона Скраги, впервые услышав его, я не смог. Приношу свои извинения…

- Да боги с ними, с извинениями, – снова голос барона. – Ты на мой вопрос ответишь?

- Да, благородный, – если раньше я ещё сомневался в решении уходить из посёлка, то вот сейчас точно перестал. – Я не считаю, что с этой задачей никто не справится.

- Что-то я запутался, – проворчал Скраги.

- Тогда чего же ты тут на службе засел со своими бездарями? – голос был незнакомый, но – явно один из сотников и точно не барон, поэтому не ошибусь с обращением.

- Мы выполняли условие, поставленное нашему отряду мастером Ксаргом, высокородный, – ответил я, позволив себе переместить обращение в конец фразы. У местных считалось, если обращение идёт впереди всей фразы – это признак уважения. Если в конце – тоже ничего, простительно. Однако использовалась такая форма редко, чаще в долгих и нудных деловых переговорах. Оскорблением было только опустить обращение или добавить его после длительной паузы. Вот и пускай теперь думает, сказал я ему гадость или нет.

- Мастер Ксарг… Так теперь ты в подчинении у графа, – буркнул барон Скраги.

- Нет, благородный, – ответил я, решив блеснуть своими познаниями в местной канцелярии. – Согласно документу, выданному нашей сотне, мы имеем право самостоятельно выбирать себе место службы.

Я не видел лиц сотников и графа Кадли, но эмоции удивления и негодования ощутил очень хорошо. Пусть у меня было не так много времени тренироваться в ощущении мудрости, мира и себя, но после битвы за Мобан у меня это получалось всё лучше и лучше.

- Саргос, это так? – удивлённый голос, который я обделил уважением.

- Что-то похожее было, Асгар. Сам посмотри, – проговорил граф.

Шуршание свитков на столе и шепотки, к которым я не прислушивался. Молчание затягивалось. На Пятнашку я не смотрел – это было сложно из-за согбенного положения – и пришлось самому решать, что делать дальше. Может, это было и не слишком умно, но я всё же рискнул напомнить о себе.

- Высокородный, граф Кадли, от лица нашего отряда хотелось бы поздравить вас с прибытием, – сказал я, насладившись наступившей тишиной. – И пользуясь случаем, хотел бы сообщить о завершении контракта по найму между сотней «Баржа» и администрацией временного поселения. Мы покинем посёлок в ближайшие пять дней. Или сегодня, если вам будет угодно.

Тишина бывает разной. Бывает тишина, когда слышно дыхание собеседников, бывает тишина, когда доносятся звуки с улицы, а бывает тишина – полная. Казалось, весь мир вокруг замер, осмысливая сказанное мной. А может быть, я просто слишком высокого мнения о своей значимости – и тишина наступила, потому что мне уши от наглости заложило. Впрочем, даже моя эмпатия, как это называл Соксон, некоторое время не ощущала эмоций собеседников.

Правда, была досада со стороны Пятнашки. Я мог её понять. Мы собирались провести в посёлке ещё пару месяцев, скопить денег, набрать припасов и только потом отправиться в Форт Ааори. Отбытие раньше этого срока заставило бы нас влезать в кубышку сотни снова и снова. Я это всё понимал. Но когда две минуты стоишь в согнутом состоянии, рассматривая пол – и это на первой встрече с новым начальством – поневоле понимаешь, что отношения уже сложились как-то неправильно. И, кажется, граф Кадли это тоже понял.

- Шрам, Пятнашка… можете распрямиться, – проговорил он. Я с тщательно скрываемым облегчением выпрямился и взглянул в глаза графу. – А ты наглец, Шрам! Что если я решу распустить вашу сотню?

- Саргос, ты и этого не можешь сделать, – вместо нас проговорил граф Тонга. В ответ на злой и удивлённый взгляд графа Кадли он поднял над столом свиток. – Тут написано, что организация сотни была проведена имперской канцелярией… Печать Императора…

- Высокородный, граф Кадли, – я снова согнулся в поклоне. – Мне говорили, что иногда я бываю слишком резок и прямолинеен…

- Да разогнись ты уже! – раздражённо буркнул граф Кадли и, отобрав у своего сотника документ, вчитался в него.

Я снова разогнулся, радуясь изменению тона. Кажется, моё поспешное решение сбежать из посёлка в ближайшие дни было принято новой администрацией без особого восторга. Что неудивительно: ни имперские егеря, ни сотня Ниама даже близко пока не могли подойти к нашим результатам. А план по очистке земель Линга был спущен всё из той же имперской канцелярии и, конечно, имел печать Императора. Нарушать такой план было равносильно нарушению императорского приказа. Вот и решай теперь: либо класть людей сотнями в землях Линга, либо договариваться с бездарями. Граф Кадли ощутимо меня возненавидел, но решил договариваться.

- Кажется, Шрам, наш с тобой разговор пошёл не так, как хотелось бы, – когда он произносил эту фразу, ни следа от его ненависти я уже уловить не смог. Эмоции граф умел в себе давить как настоящий мастер. – Меня не устраивает ни ваш отъезд сегодня, ни через пять дней, ни через два месяца…

«А! Вот оно что! – подумал я. – Оказывается, ты про наши планы знаешь и теперь решил отыграть назад».

- Мои подчинённые несколько перегнули палку, – продолжал между тем граф. – Но мы пока люди новые здесь… и нам простительно, я надеюсь?

- Высокородный, ни я, ни мой заместитель даже и не смели думать….

Я хотел сказать «не смели думать, что можем обидеться на столь уважаемых людей», но мне не дали, оборвав мой почтительный ответ жестом. И я был снова вынужден отвесить уместный по протоколу поклон.

- Шрам, достаточно, – граф Кадли поморщился и добавил после паузы: – Все эти поклоны только время отнимают.

- Да, высокородный, – на этот раз я ограничился кивком, но искушение позлить нового главу посёлка было столько велико, что даже голову я склонил слишком низко. Но граф даже ухом в ответ на такое мелкое издевательство не повёл. Однако наверняка заметил.

- Давай вернёмся к тому, на чём нас прервали, – продолжал граф, явно что-то придумав. – Итак, в ваши задачи входит очистка земель Линга от изменений. Так ты считаешь?

- Высокородный, я всего лишь следую условиям контракта, – ответил я осторожно.

Конечно, я понимал, что главная задача всей кампании – не исследовать изменённые земли, а восстановить сам Линг в ближайшее время. Земли Империя арендовала всего лишь на десять лет – и за эти десять лет нужно было не только потратиться на очистку и восстановление, но и заработать как можно больше. Но я – не Империя. И пока зарабатываю тут совсем не так много, как хотелось бы мне и моим бойцам. Так что я вовсе не собирался подписываться на вечную службу.

- Исследование, Шрам! Вот что сейчас самое важное! Последний раз подобные земли появлялись очень давно, и документов про их природу сохранилось очень мало, – в голосе графа прорезалась торжественность. – Исследование этих земель – одна из важнейших задач нашего посёлка.

«Ну да, и деньги тут совсем ни при чём», – подумал я, сохраняя внешне полную невозмутимость. Даже мои эмоции выражали только осторожную заинтересованность в разговоре.

- Как ты сам представляешь, что такое Линг и почему он так важен? – закончил граф, а я чуть не поперхнулся слюной, вдохнув слишком резко.

- Высокородный, земли Линга, насколько я знаю, важны тем, что во многом повторяют природу Диких Земель. Они уменьшенная рукотворная копия той беды, что постигла мир, – ответил я, вспоминая всё, что удалось мне узнать. – Внутри земель Линга скрывается многослойная и упорядоченная совокупность крайне малых миров, объединённых правилами и единым управлением со стороны изменённых алхимиков, принявших сильнейшее алхимическое зелье.

Честное слово – нет ничего приятнее, чем смотреть на ошарашенные лица тех, кто ещё несколько минут назад готов был смешать тебя с грязью под ногами. Когда я решил как-то вооружить всех бойцов отряда короткими мечами, мне пришлось выдержать настоящую войну с Пятнашкой, возражавшей против таких трат. Но когда я спустил две тысячи ули, заказав из Империи списки документов по землям Скланга, где последний раз возникло алхимическое изменение, то заслужил только похвалу.

Тихий смех Соксона прервал затянувшееся молчание.

- Граф, я же говорил. Не стоит недооценивать знания Шрама, – произнёс мудрец, поднимаясь из-за стола. – В конце концов, именно с его слов было составлено описание одного из «малых миров совокупности». И боюсь, вы не сможете рассказать ему больше, чем сам он рассказал Империи… Уважаемые! Вынужден откланяться – дела! И… граф?

- Да, мастер, – буркнул Кадли.

- Как бы там ни сложилось, через четыре дня мне необходимо направить в земли Линга отряд!

- Да, мастер, – кивнул Кадли.

А я невольно восхитился как выдержкой, так и способностью Соксона поставить зарвавшегося аристократа на место. Ведь ни слова не произнёс после резкой отповеди наместника. Сидел с благосклонной улыбкой и слушал наш с графом разговор. А потом поднялся в нужное время, посмеялся над всеми – и сказал ровно то, что необходимо, чтобы целый граф смог ему дважды ответить только «Да, мастер». После чего неспешно ушёл, оставив последнее слово за собой.

- Шрам, – граф Кадли снова обратил на меня своё внимание, дождавшись, когда за Соксоном закроется дверь. – Как видишь, я не могу отпустить твой отряд... Нам нужно ещё минимум полгода, чтобы мы нашли вам замену.

Вот так вот. Ещё несколько минут назад мы были бездарями, и нас надо было расформировать. А теперь – некем заменить. Память ехидно подсказала, что такое поведение – вовсе не новость со стороны власть имущих. Однако подробностями, как обычно, делиться отказалась.

- Высокородный, граф, мы бы с радостью остались ещё на полгода, но многие мои бойцы – должные нори. А заработки в посёлке…

- Понимаю. Предположим, я утрою ваше жалование на эти полгода, – неожиданно легко согласился граф Кадли. И в этот момент мне стало почему-то страшно. – Смотри сам. С одной стороны – ваш спешный отъезд и моё неудовольствие. И неудовольствие это будет отражено мудрым письмом. Конечно, можешь потом оправдываться перед будущими нанимателями, но кому они поверят – тебе или мне? С другой стороны – тройная оплата, благодарность мудрым письмом и привычная тебе работа.

Никаких эмоций я со стороны графа и его людей не почувствовал. И вот тут мне стало ещё страшнее. По словам Соксона, я стал хорошим эмпатом. Я отлично чувствовал даже тень настроения окружающих. А сейчас всё, что я ощущал – это только тень удовлетворения со стороны собеседников. Как будто всё, что происходило здесь, шло по заранее определённому плану. По плану, в котором мне отводилась какая-то роль – и я её сыграл до конца в полном соответствии с задуманным. От такого становится жутковато.

В какой-то момент меня посетила мысль: вдруг всё, что я чувствовал со стороны графа, не было настоящим? Вдруг наместник знал обо мне очень много – и в соответствии с этими знаниями играл эмоциями, приоткрывая мне то одну, то другую? Ведь сейчас я не чувствую практически ничего. А в его положении он должен хотя бы волноваться, испытывать какую-то надежду… Ничего. И это говорило, что граф Кадли умеет владеть эмоциями гораздо лучше, чем я мог представить.

- О чём тут думать, Шрам? – проговорил молчавший весь разговор граф Эгона. – Отличное предложение!

- Да, высокородный, – согласился я, тщательно подбирая слова. – Мне нравится это щедрое… предложение. И всё же я прошу дать мне день на окончательный ответ.

- Пятнашка, а тебе нравится предложение? – неожиданно обратился граф Кадли к девушке. Но та, казалось, ждала этого вопроса.

- Да, высокородный, – вежливо ответила она. – Однако наш отряд планировал уехать уже давно, и все планы были согласованы с бойцами.

- Вы обсуждаете такие вопросы с бойцами отряда? – удивился барон Скраги, обращаясь ко мне.

- Да, благородный, такие решения обсуждаются с бойцами отряда, – ответил я со всей возможной учтивостью. – И мнение бойцов учитывается. Я мог бы принять решение единолично, но в таком случае потерял бы немалую часть доверия своих бойцов… А это…

- Ясно, – неожиданно заговорил наместник, хлопнув себя рукой по колену. – В таком случае, пусть у вас будет день. Посовещайтесь и примите, в конце концов, верное решение. И вы, думаю, понимаете, какое оно?

- Да, высокородный, – сдержанно согласился я. – Мы приложим все силы, чтобы прийти с тем ответом, который вы желаете услышать.

- Не прикладывайте силы – просто ответьте мне правильно, – приказал Кадли и махнул рукой. – Идите! Послезавтра утром жду вас в администрации прямо с утра.

- Благодарю, высокородный, – в этот раз я поклонился, как полагается, всем сидящим за столом и направился к выходу. С каждой минутой удерживать себя в руках и не трястись как осиновый лист становилось всё сложнее. Судя по тому, что исходило со стороны Пятнашки – она чувствовала себя не лучше. Но только на крыльце мы позволили себе переглянуться. И друг у друга в глазах мы прочли всё, что думаем по поводу предложения графа.