33. Большой конфуз

Чуть позже раздался стук в дверь. На пороге стоял сияющий Ростанг.

– Ваш господин произвел вчера превосходное впечатление на моего господина, м-гм! – заявил он.

– А ваш – на моего, – ответил Дисмас.

– Дома ли граф Лотар?

– Дома, но все еще почивают. Вечер выдался долгим.

На самом деле Дюрер работал, запершись в спальне, но Дисмас благоразумно не стал посвящать Ростанга в графское увлечение живописью.

– А я к вам с приглашением, м-гм! Его высочество приглашает графа Лотара на поклон к святой плащанице. Так сказать, в приватном порядке.

– Вот как? Это огромная честь!

– Сегодня, на вечерней молитве. Его высочество надеется, что после этого граф изволит разделить с ним легкую трапезу, м-гм! С глазу на глаз, – добавил Ростанг. – Герцог Урбинский и кардинал Арагонский также приглашены на поклон святыне, однако его высочество хочет пообщаться с графом без посторонних, дабы обсудить некоторые обстоятельства конфиденциального характера, м-гм!

– Мой господин будет счастлив воспользоваться этой восхитительной возможностью.

– Как вы тут устроились? – спросил Ростанг, заглядывая через плечо Дисмаса в апартаменты. – Все ли в порядке?

– Все в полном порядке. Но что это я! Простите, совершенно забыл о всяких приличиях! Прошу вас, входите, угоститесь стаканчиком вина.

Помявшись, Ростанг объявил, что не откажется от укрепляющего полуденного стаканчика, м-гм!

Дисмас проводил его в столовую, а сам велел Магде предупредить Дюрера, что у них посетитель и чтобы Дюрер, не приведи господь, вдруг не появился на людях весь перепачканный тицианом и насквозь провонявший скипидаром.

Дисмас налил гостю стакан руссет-де-савуа и сказал:

– Живая картина была великолепна.

– Ах, мастер Руфус, мой господин с детства обожает живые картины, – улыбнулся Ростанг. – Малым ребенком он создавал композиции из деревянных кукол, а теперь вот… За свою службу я повидал – м-гм! – немало живых картин. Они приносят неплохой доход.

– Вот как?

– Его высочество продает, то есть предлагает роли в картинах зажиточным горожанам и дворянам. Роль Девы Марии вчера исполняла дочь мэра Шамбери. Святой Иосиф – владелец местных виноградников. Возможно, мы с вами пьем его вино… Кстати, очень достойное, благодарю вас! Величина пожертвования устанавливается сообразно значимости роли. За честь сыграть Иосифа, отца Иисуса, назначено пять флоринов. Роли пастухов – по два тестона за каждую, а побыть волхвом стоит десять флоринов, м-гм!

– Очень оборотисто, – улыбнулся Дисмас.

– Я прагматист, м-гм!

– Верблюды были изумительны!

– Увы, в Савойе верблюды не водятся. Одному Богу известно, каких трудов нам стоило их раздобыть… – Ростанг выразительно закатил глаза. – Вдобавок перед представлением необходимо было насильственно опорожнить верблюдам кишечник, чтобы они не… Кошмар! И вот теперь у нас три верблюда. Непонятно, что с ними делать. Не хотите ли забрать одного в Шрамберг?

– Вы слишком любезны.

– А может, заберете всех троих? Я трепещу при мысли, что его высочество в один прекрасный день пожелает изобразить переход Ганнибала через Альпы, м-гм!

– Может, папа римский одолжит вам своего белого слона? Помнится, слона даже зовут Ганнибал.

– Ганно, – поправил Ростанг.

– Кстати, вчера кардинал Арагонский рассказывал о роскошном банкете в Ватикане…

– Да уж, – устало вздохнул Ростанг. – Признаться, мастер Руфус, я полагаю подобные изыски неприличными, а уж в Ватикане-то, м-гм!.. Однако же не следует забывать, что его святейшество из рода Медичи. Знаете, что он сказал, взойдя на престол Святого Петра?

– Нет.

– Господь послал нам папство, так попользуемся же им в свое удовольствие!

– Похоже, дела у него со словами не расходятся.

Согласно пискнув, Ростанг сказал:

– Я случайно заметил, что, пока гости танцевали, вы беседовали с Карафой… Ну и как он вам?

– Я не хотел бы попасть к нему в немилость. Он производит впечатление очень опасного человека.

– М-гм! Возблагодарите Господа, что Карафа гостит не у вас! С нашей прислугой он обращается как со своей, то есть очень скверно. Может, он и зовется синьором, но благородства в нем – ни капли. Нет, синьор Карафа мне решительно не нравится, м-гм!

– Он попросил, чтобы сестра Хильдегарда, наш аптекарь, присматривала за здоровьем герцога Урбинского. Так вот, она тоже говорит, что Карафа ей неприятен.

– Неприятен?! М-гм! Да он аспид в человеческом обличье!

– Я весьма встревожен тем, что сестре Хильдегарде, возможно, придется и дальше ухаживать за герцогом. А вдруг Карафа станет… вольничать?

– Карафа? Нет, этот не станет. Он не распутник. Хотя лучше б распутничал. В этом было бы хоть что-то человеческое! На вашем месте я беспокоился бы о поведении герцога.

– Он же при смерти!

– Но пока еще не помер, м-гм! В этот свой приезд он уже успел надругаться над пятью служанками. И что тут поделаешь? Весьма неприятная история, знаете ли. Большой конфуз.

– Да, действительно, – ошеломленно согласился Дисмас.

– Я им как отец родной, нашим девочкам. Они искали у меня защиты. Ну да, с вельможами без этого дела не обходится… – Ростанг пожамкал руками в воздухе, ощупывая воображаемые груди. – Однако же, истекая французской гнилью, негоже подвергать заразе невинных девушек… Все-таки я кое-что придумал! – злорадно улыбнулся он. – Сменил всю его прислугу, м-гм! Теперь в его покоях убираются исключительно беззубые старухи! – Он расхохотался. – Это значительно остудило пыл герцога. А что до сестры Хильдегарды, мастер Руфус, то приглядывайте за ней. Она чрезвычайно миловидная девушка, даром что монахиня. Господи, не следует так говорить, но я жду не дождусь, когда же герцог Урбинский наконец укатит в Париж, м-гм!

– Как вы считаете, герцог приехал на поклон к плащанице в надежде на чудесное исцеление?

– Вряд ли он приехал полюбоваться на живые картины, м-гм!

Оба рассмеялись.

– Между прочим, скажу вам по секрету, что его высочество, мой господин, в канун явления плащаницы готовит кое-что особенное.

– Неужели?

– Да. Но это сюрприз. Ограничусь лишь намеком: герцогская задумка обещает значительный доход, м-гм! А теперь мне пора. Благодарю вас за гостеприимство, мастер Руфус.

– А будет ли мне позволено сегодня вечером сопровождать моего господина? На приватную аудиенцию?

Ростанг замялся:

– Видите ли, обычно ее устраивают исключительно для первых лиц. Однако же ваш господин произвел на его высочество такое благоприятное впечатление… Хорошо, приходите, только постарайтесь держаться в тени.

– Вы очень любезны.

– Думаю, наша плащаница вам понравится. Она у нас, м-гм, своеобычная.