Книга: Сокровище, которое дремлет в тебе
Назад: 8
Дальше: Часть вторая

10

Целая куча мусора.

Огромная.

Прямо у подножия башни Монпарнас, у главного входа. Под горой черных пакетов лопаются мусорные мешки. В холле ужасающая вонь. Сотрудники пробираются в свои кабинеты, прикрывая нос и рот носовыми платками, тряпицами или просто ладонями. Забастовка мусорщиков длится всего пять дней, а ситуация уже невыносима. Объем мусора, который выбрасывают пять тысяч обитателей башни, поистине невероятен.

В нескольких метрах от мусорной кучи готовился к подъему мойщик окон. Этого высоченного сенегальца хорошо знали все обитатели башни. Он мог вторгаться в ваше пространство, когда вы меньше всего этого ждали: говорили по телефону, размышляли над бумагами, почесывая затылок, или блуждали по Интернету в рабочее время. Его физиономия неожиданно возникала за окном, заговорщицки подмигивала, либо расплывалась в широкой улыбке, а бывало, что он, выпучив глаза, корчил зверскую рожу, делая вид, что застал вас за чем-то непристойным.

Однажды вечером, когда мойщик вылезал из люльки, Алиса перекинулась с ним парой слов. Она спросила, почему у него всегда такое прекрасное настроение, хотя работа его не из легких.

– У вас все-таки неблагодарная работа, – уточнила она.

– Вовсе нет, – запротестовал он. – Благодаря мне люди лучше видят мир.

Значит, благодаря ему люди лучше видят мир… Алиса задумалась: а что она сама дает людям?

В это утро, стоя в груде мусорных мешков, сенегалец весело болтал с каким-то стариком. Алиса подошла к ним, дыша через легкий хлопчатый шарфик, которым замотала лицо.

– Похоже, все это безобразие вас очень веселит…

– Ха-ха! Месье мне только что сказал – с этим мусором квартал снова стал как раньше. Ой, не могу, со смеху помрешь! Шикарный квартал, выходит, получил название от мусорной свалки? Ха-ха-ха! Значит, хорошая была свалка!

– Неправда, – сказала Алиса. – Квартал назвали в честь горы Парнас, у древних греков она была священной.

– Совершенно верно, – заметил старик, и в глазах его загорелся лукавый огонек. – В семнадцатом веке студенты читали здесь стихи, забравшись на груду мусора и всяких обломков. Она была так велика, что походила на гору, и один студент-насмешник окрестил ее «горой Парнас», то есть Монпарнас. Название прижилось, дало имя кварталу, а потом и башне.

Тут у Алисы зазвонил мобильник.

– Да, Рашид.

– Привет. Ты где?

– У подножия мусорной кучи. А ты?

– А я на макушке, как всегда.

– Отлично.

– Ага. Ты сидишь?

– Знаешь, тут лучше не садиться.

– У меня потрясающая новость.

– Давай, я держусь за мусорный мешок.

– Катарский контракт подписан.

Алиса застыла с разинутым ртом, потом чуть ослабила свой шарфик. Сенегалец со стариком весело что-то обсуждали и смеялись. Сотрудники ускоряли шаг, зажав носы, чтобы скорее пройти мимо свалки. Весь этот маленький мирок вдруг показался ей очень привлекательным.

Катарский контракт.

Получилось!

Все получилось!

Прибавка к зарплате обеспечена… Путешествие всей семьей в Австралию… Может быть, продвижение по службе…

– Они поставили условие срочности, – сказал Рашид. – Ты готова собрать всех в десять на мозговой штурм?

– Конечно. Предупреди сотрудников отдела, я сейчас поднимусь.



Через час все собрались у директора департамента, исполнявшего обязанности руководителя проекта.

– Напомню нашу задачу, – начал он. – Нам надо восстановить позитивный образ Катара в глазах жителей основных европейских стран. Начнем с Франции. Какие будут идеи?

Алиса ринулась в бой. Если она надеется на продвижение, надо показать себя в выгодном свете.

– Пусть они выкупят фирму, которой грозит кризис, с упором на эмоциональную составляющую, например компанию по производству традиционных игрушек из департамента Юра, – она сейчас на грани банкротства.

Затем распространим материалы в СМИ, скажем дадим интервью на «RTL» с сотрудником предприятия, который поблагодарит наших клиентов за сохранение рабочего места. Поставьте себя на место любого человека: если катарцы спасут производителя игрушек вашего детства, вам потом будет сложно представить себе, что они финансируют террористов и головорезов, разве не так?

Директор и бровью не повел, но Алиса почувствовала, что одно очко в свою пользу она заработала. Затем посыпались новые идеи, и она старалась их время от времени переформулировать, умно дозируя каждую свою реплику и позиционируясь в качестве лидера, вроде бы ничего специально для этого не делая. Через полчаса катарцев уже вполне можно было считать святыми. Вдруг она увидела, как за окном завибрировал трос люльки сенегальца, и опять задалась прежним вопросом: а что она сама принесла в этот мир?

Алисе вспомнилось все то, о чем недавно говорил Жереми. У человека есть три измерения: внутреннее, горизонтальное и вертикальное. Внутренняя жизнь, самопознание – это понятно. Горизонтальное измерение – важность наших жизненных связей, человеческого братства. Но что он имел в виду под вертикальным? Это понятие казалось иррациональным и неясным.

Она еле сдержала смех, увидев, как снизу появилась рука сенегальца и стала как будто нащупывать точку опоры. Потом мойщик влез в окно, узнал среди собравшихся Алису и весело ей подмигнул. Он, по обыкновению, весь сиял. А ведь его зарплата вряд ли была больше прожиточного минимума.

Алиса тоже почувствовала себя счастливой, когда помогла Жереми без всякой выгоды. Не за почести, не за ответственный пост, просто так.

И это было странно и занятно.

* * *

– Как ты осмелилась такое сделать?

Алиса вздрогнула и подняла глаза от романа, который читала, уютно устроившись у окна в старом кресле, обитом зеленым бархатом. Приезжая к отцу в Клюни, она любила свалиться как снег на голову. Здесь не было парижских условностей, отношения складывались естественные, и друзья могли завалиться в гости без всякого приглашения.

Голубые глаза Жереми, мягкость которых обычно никак не вязалась со строгой черной сутаной с белым воротничком, сейчас пылали гневом.

Протянув руку, он потрясал афишкой, увиденной у епископа.

Алиса улыбнулась ему самой доброй из своих улыбок:

– А в чем, собственно, проблема?

– Но это же просто смешно!

– Если бы это было смешно, не было бы такого успеха…

– Ты не должна делать такие вещи, не обсудив со мной!

– А ты бы никогда не согласился.

– И имел бы на то вескую причину!

Алиса явно любовалась афишкой.

– На меня показывают пальцами, – прибавил он. – Даже епископ встревожился и вызвал меня.

Дрянь какая… Епископ… Значит, иерархия все-таки вмешалась…

Этого она не предвидела.

Она отвела глаза и посмотрела в окно. Краска цвета слоновой кости облупилась на солнышке, благодаря которому бургундский виноград дает лучшие в мире вина.

– Мне очень жаль, – созналась она, глядя в окно.

– Вряд ли так же, как мне.

– Признаю, что нельзя было этого делать.

– Это и без того ясно.

– Прости меня.

Жереми не отвечал.

Она повернулась к нему:

– Пожалуйста…

Она долго смотрела на него и молчала, потом улыбнулась очаровательной улыбкой:

– Чтобы ты меня простил, мне действительно надо явиться к тебе в будку?

Суровый взгляд Жереми застыл на несколько секунд, а потом панцирь обиды треснул: он улыбнулся и с досадой покачал головой.

Назад: 8
Дальше: Часть вторая