25

Смотреть на радостную мордашку Тео было одно удовольствие. Уютно устроившись на бирюзовом стуле, опираясь локотками на металлический столик цвета фуксии, он уплетал шарик персикового мороженого, такой огромный, что не умещался в рожок.

Алиса обожала мороженицу «У Луизы» возле старых ворот аббатства. С уличной террасы, устроенной прямо на бугристой старинной мостовой, среди обломков золотистого, разогретого жарой камня, открывался замечательный вид на залитые солнцем развалины.

Алиса спокойно потягивала кофе, когда заметила ту самую пару из Шароля, которая разыскивала в субботу Жереми.

– Ох, как нам повезло, – сказала женщина. – Мы как раз вас искали.

– Меня?

– Мы опять не застали отца Жереми, к тому же наша просьба не совсем обычная… Нам сказали, если обратиться к нему через вас, проще будет его уговорить.

Алиса удивилась:

– Кто вам это сказал?

– Одна женщина на паперти.

– Понятно. Но вам не нужна поддержка, чтобы договориться об обряде крещения…

Женщина чувствовала себя явно неловко и взглядом искала поддержки у мужа. Но тот смотрел себе под ноги.

– На самом деле кюре Шароля отказался крестить нашего ребенка, тогда мы обошли все окрестные деревни, где есть церкви.

– Он отказался? Это еще почему?

Женщина снова кинула взгляд на мужа, надеясь на подмогу.

– Видите ли, когда мы крестили старшего, кюре взял с нас обещание научить его катехизису. А мы… не смогли. Это не наша вина: он сам не желает. Мы с ним говорили, пытались его заставить. Но он не хочет. Ну, не бить же его… Но кюре сказал, что в таком случае не станет крестить младшего.

Алиса спросила себя, что же мешает кюре провести обряд. Очевидно, пара что-то скрывает.

– Но на этот раз, – продолжала женщина, – кюре окрестных приходов тоже отказались, потому что якобы все в курсе, понимаете? Нас загнали в угол…

Алиса вздохнула:

– Вы действительно полагаете, что его надо крестить?

Оба вытаращили глаза.

– Ну конечно… Мы твердо решили! – сказала женщина.

– Если он останется некрещеным, это будет ужасно, – поддержал ее муж.

Алиса не понимала, что в этом страшного, но они вели себя так искренне, что она была тронута.

– Я поговорю с отцом Жереми, – сказала она.

– О, спасибо!

Ей показалось, что оба собираются упасть перед ней на колени.

– Я убеждена, что он согласится, – прибавила она, чтобы их успокоить.

– Правда?

– Я так думаю.

– О, спасибо, спасибо!

– Не стоит благодарности.

– Но вы нам обещаете, да?

Алиса посмотрела на них. Вид у них был умоляющий, они снова трогательно держались за руки. Она кивнула.

* * *

Вышагивая вдоль высоких окон кабинета, епископ нервно крутил кольцо с аметистом вокруг безымянного пальца. За окнами небо заволокло облаками, поднялся ветер, скоро наверняка разразится обещанная гроза. Ветер уже принес ее запах.

– До сих пор вы проявляли необычайное терпение, монсеньор, – сказал викарий.

Он стоял перед епископом, держась, как всегда, очень прямо. Несмотря на молодость, волосы у него уже поседели, а на лице застыло жесткое и непримиримое выражение.

Епископ не ответил.

Он всегда благосклонно относился к известным свободам в своих приходах, но отец Жереми действительно зашел слишком далеко.

– Он к нам не прислушивается, – настаивал викарий, поджав губы.

В окна застучали первые капли дождя, над самой землей в стремительном балете кружили ласточки.

Епископ перебрал в уме полученные свидетельства. Все сходились в одном: отец Жереми впал в заблуждение…

– Мы должны проявить настойчивость, – сказал епископ. – Постарайтесь его уразумить.

– Напрасный труд. Он совершенно не считается с нашими советами.

Дождь полил как из ведра. С ближнего луга галопом рванули жеребята.

– Иисус советовал возвращать заблудшую овцу в стадо, – сказал епископ.

– Но она не желает возвращаться в лоно Церкви, монсеньор.

Епископ вздохнул. По всей видимости, викарий прав.

– Под угрозой репутация всего диоцеза, – настаивал тот.

На самом деле все обстояло не так просто. Опасность того, что сведения о «фокусах» отца Жереми дойдут до Святого престола, была минимальной. А вот большой прирост числа прихожан мог сослужить свою службу: папа высоко ценил епископов, способных привлечь паству в лоно церкви.

– Я подумаю, – сказал епископ. – Господь приведет меня к правильному решению.

* * *

Среда, 10 августа, ровно 14 часов.

Алиса взяла телефон и набрала номер.

Ей ответила секретарша, доложила о звонке и соединила с ученым.

– Ну так что же за вопрос вас мучает? – послышался голос Жака Лабори.

Алиса улыбнулась. Продолжить разговор, который состоялся несколько недель назад, с того места, где прервались, – в этом было что-то сверхъестественное.

– Итак, вы мне рассказали про Большой взрыв, возникновение звезд и планет, зарождение жизни внутри звезд и взрывы сверхновых. Но меня занимает очень важный вопрос. Я часто слышу, как ученые отвечают верующим: Бог не мог сотворить Вселенную, потому вначале был Большой взрыв.

– Совершенно верно.

– Прекрасно. Вселенную создал Большой взрыв. Но тогда возникает вопрос: а кто же создал его?

Физик рассмеялся:

– Я вижу, к чему вы клоните. Но если вы повсюду ищете Бога, вам хорошо бы спросить, что произошло непосредственно после Большого взрыва.

– После?

– Я бы сказал, именно в этом и кроется загадка, способная породить некоторые гипотезы.

– Вы меня заинтриговали.

– В прошлый раз я вам объяснил, что жизнь зародилась в мельчайших фрагментах звезд, которые соединились в одно целое.

– Да, в этом смысле все мы являемся звездной пылью.

– Вот-вот. Тут надо понять, что, не будь звезд, не было бы и жизни. Вселенная, рожденная Большим взрывом, осталась бы стерильной.

– Я понимаю.

– И это заставляет задуматься, почему стало возможным появление звезд.

– О’кей.

– И тут мы отдаем себе отчет, что в ходе создания космоса должны были сложиться совершенно определенные условия.

– Согласна.

– Надо было, чтобы Вселенная располагала специфическими особенностями.

– А чем определяются эти особенности?

– Необходим специальный набор составляющих: количество темной материи, степень начального расширения, масса протонов, скорость света, масса электронов, гравитационная константа и так далее.

– Согласна.

– Обязательно надо, чтобы любая из этих частей находилась на максимально точном уровне, чтобы во Вселенной было все, что требуется для появления звезд.

– О’кей.

– И необходима тончайшая выверка каждого элемента, ведь если хоть один из них будет с бесконечно малой погрешностью, не возникнет полного комплекса составляющих, нужного для зарождения звезд. А ведь, как я уже говорил, не будет звезд – не будет и жизни.

Алиса немного подумала.

– Но тогда рождается следующий вопрос: кто же осуществляет эту выверку?

– Вот!

– А может это совершиться… случайно? Происходит Большой взрыв, материя взрывается – и хоп! По воле великой случайности Вселенная разом вбирает в себя все необходимое для создания звезд: и темную материю, и степень расширения, и массу протонов, и все остальное.

– Это одна из возможностей.

– Правда? Я не чувствую, что вы сами в этом убеждены…

Он вздохнул:

– Достаточно любому элементу получить крошечное отклонение – и условия не сойдутся, звезды не возникнут, жизнь не зародится. Надо понимать, речь идет о максимально точной выверке.

Алиса кивнула:

– А какова вероятность, что она все-таки произойдет случайно?

– По порядку величины десять в минус шестидесятой степени: стоит только изменить одну цифру в шестидесятом десятке – и все потеряно. Ни звезд, ни жизни. Пустота.

Алиса примолкла и задумалась.

А Жак Лабори снова заговорил:

– Мой знаменитый коллега Трин Сюань Цюань так иллюстрирует возможность случайного возникновения жизни при условии десяти в минус шестидесятой степени. Это вероятность, что лучник попадет в мишень площадью в один квадратный сантиметр, висящую на другом конце Вселенной, на расстоянии четырнадцати миллиардов световых лет.