Мэй

Мэй замечает у официанта лысину. Когда он наклоняется, чтобы поставить поднос на оттоманку, у него на макушке поблескивает клочок кожи в форме Австралии. Он старше, чем кажется на первый взгляд.

– Вы давно здесь работаете? – спрашивает Мэй.

Насколько она помнит, его здесь не было, когда она руководила клубом.

Официант кладет чайные ложки так, чтобы они были перпендикулярны краю подноса.

– Нет, мэм. Это мой первый месяц.

– Поздравляю с хорошей работой.

У него сильный акцент, похожий на восточноевропейский. Мэй обычно советовала работникам с сильным акцентом посещать занятия по его устранению. Клиенты терпеть не могут, когда им трудно понимать, что говорит обслуживающий персонал. Зачем чему-то исправимому мешать карьере?

– Спасибо, мэм.

Мэй раздумывает, не порекомендовать ли такие занятия официанту, но он уже отвернулся, и она понимает, что просто пытается отвлечься от недавнего разговора с Леоном.

Она наливает себе чашку чая, залпом выпивает ее, потом наливает еще одну. Она почти не спала прошлой ночью, даже зная, что Джейн и Амалию благополучно поселили в отеле под присмотром координатора, и утром, встав с первыми лучами солнца, покинула свою квартиру еще до того, как Итан начал ворочаться в постели.

За годы работы с Леоном Мэй часто приходилось наблюдать, как он выходит из себя – характер у него вспыльчивый, и переход на крик служит своего рода изгнанием бесов. Но она никогда не видела, чтобы он был так взбешен, как прошлой ночью. Не то чтобы она могла его винить. Леон имеет полное право злиться. Мэй облажалась. Ее неспособность организовать строгий надзор и ее самодовольство поставили под удар не только ребенка мадам Дэн, но и их грандиозные планы по расширению деятельности «Золотых дубов».

К счастью, Леон видел ситуацию не совсем в таком свете – или, по крайней мере, сделал вид, что видит ее иначе. По какой-то причине (его привязанность к ней? ее смирение перед лицом его гнева?) он свалил большую часть вины на координаторов и на саму Джейн. Мэй знает, что едва избежала пули – ее репутация пострадала, но не была испорчена окончательно. Ее любимый профессор из Гарвардской школы бизнеса всегда говорил, что неудачу нельзя назвать неудачей, если она вас чему-то научила, и Мэй намерена извлечь урок на всю жизнь из случившегося, чтобы подобная катастрофа не повторилась вновь. Она переосмыслит политику посещения «Золотых дубов» и, наверное, введет послабления, особенно для хост, у которых дома остались маленькие дети. Или наоборот: возможно, она перестанет нанимать матерей, ибо их привязанность к своим детям всегда будет сильней, чем к чужим.

У Мэй звонит телефон. Леон собирается поговорить с мадам Дэн этим утром (в Азии сейчас вечер), чтобы обсудить события прошлой ночи. Он расскажет ей отредактированную версию, предложенную юридическим отделом: 84-я покинула «Золотые дубы» из-за чрезвычайной ситуации в семье, и координаторы в спешке забыли спросить разрешения у мадам Дэн, что является нарушением обязательств, однако не таким уж существенным по сравнению с полной историей. Но кто знает, как отреагирует Дэн? Богатые люди привыкли быть полными хозяевами в своих владениях. Даже малейшее предположение, что в «Золотых дубах» не полностью контролируют своих хост, может иметь ужасающие последствия.

С колотящимся сердцем Мэй смотрит на экран телефона. Но это всего лишь Ив. Она пишет, что Джейн, сопровождаемая охраной, находится в пяти минутах езды от клуба. К тексту прилагается новый контракт, который Мэй пробегает глазами.

Телефон звонит снова. На сей раз это организатор свадеб. Флористка говорит, что нашла продавца темно-розовых пионов, которые Мэй хочет купить для сервировки стола, но это тепличные растения – пионы не цветут осенью – так что покупать их в октябре будет дорого. Не остановит ли это Мэй?

Нет! – хочется выкрикнуть Мэй, и она с трудом сдерживается. Она тщательно продумала каждую деталь своей свадьбы, вплоть до оттенка сшитых из натурального шелка круглых скатертей цвета слоновой кости. Но это было тогда, когда она представляла свою свадьбу как великолепное празднование сразу нескольких событий, происходящих на нескольких уровнях: ее бракосочетания с Итаном, это само собой разумеется, рождения детей мадам Дэн, которое должно состояться за несколько дней до церемонии, инвестиций мадам Дэн, а также впечатляющего расширения «Золотых дубов» и ее собственной выдающейся роли во всем этом.

Мэй пишет организатору свадеб, чтобы тот подождал. Ей нужно обуздать свои расходы, пока она не убедится на все сто процентов, что мадам Дэн согласна инвестировать в «Золотые дубы».

Раздается громкий стук в дверь, и Джефф, один из людей Хэла, заглядывает в комнату.

– Вы готовы, госпожа Ю?

– Привет, Джефф. Конечно, готова. Пожалуйста, впустите ее.

Входит Джейн. Ее лицо осунулось, глаза превратились в темные дыры. Она явно мало спала, если спала вообще. Слава богу, Леон пожелал присоединиться к их разговору по «Скайпу» и сам держит связь с мадам Дэн.

– Привет, Джейн. Садитесь, пожалуйста. Могу я предложить чаю? У нас есть травяной…

Джейн качает головой и садится на одно из стоящих напротив Мэй низких каминных кресел с высокой спинкой, расшитой в стиле рококо, и застывает в нем.

– Ваши люди не позволили мне увидеться с двоюродной сестрой.

Мэй не ожидала, что Джейн будет так прямолинейна. Хозяйка «Золотых дубов» собиралась сообщить ей последние новости более мягко:

– Мне очень жаль, Джейн. Клиентка не хочет, чтобы вы снова ездили в больницу.

Джейн открывает рот, чтобы заговорить, но потом опускает голову и смотрит на свои сцепленные руки. Мэй пытается представить себе, как плохо должна чувствовать себя Джейн, узнав, что ей не разрешают видеться с сестрой, когда ее состояние так ужасно. Но и клиентка в чем-то права. Она готова на все, чтобы знать: ее ребенок находится в безопасности. В этом она похожа на Джейн.

– Проблема в том, что мы не знаем, как долго твоя сестра пробудет в больнице, – произносит Мэй. – Врачи говорят, может пройти несколько дней. Или недель. Риск подхватить что-нибудь в больнице слишком велик. Буквально на днях на том этаже, где находится Эвелин, обнаружили стафилококк…

– Я остановлюсь в отеле, – перебивает Джейн. – Я могу заплатить, используя свой бонус.

Мэй сообщает ледяным голосом:

– Ты не получишь бонуса за рождение ребенка, Джейн.

Джейн встречает взгляд Мэй. В комнате так тихо, что хозяйке «Золотых дубов» кажется, будто она слышит, как стучит сердце Джейн.

– Я понимаю, в каком состоянии ты находилась, – Мэй борется с желанием дотронуться до руки Джейн, зная, что без бонуса та снова окажется там, где была в самом начале, а именно в тупике. – Я объяснила твою ситуацию боссу. Но он непреклонен. Считает, что выплата бонуса, когда в контракте четко указано, что такое крупное его нарушение ведет к…

Джейн торопливо перебивает:

– Я попрошу Энджел оставить Амалию в общежитии в Квинсе. И у меня есть немного сбережений, чтобы заплатить за отель.

– Клиентка не хочет, чтобы вы посещали больницу, и она против того, чтобы вы оставались в городе, – возражает Мэй, прежде чем Джейн успевает дать своим надеждам возможность укрепиться. – Дело не только в качестве воздуха здесь, на Манхэттене, или в отсутствии гарантий. Она беспокоится о стрессе, который вы испытаете, видя двоюродную сестру в таком… в таком ужасном состоянии.

Джейн замолкает и опять смотрит на свои руки.

– Джейн, я знаю, вы не хотите, чтобы Эвелин была одна…

– Я не оставлю ее одну.

– Я тоже этого не хочу, – соглашается Мэй, немного удивленная твердостью в голосе Джейн. – Итак, вот что я предлагаю: мы переправим дочерей Эвелин в Нью-Йорк. Энджел уже связалась с ними. Наш юридический отдел проследит за тем, чтобы они получили визы в ускоренном порядке.

– Моя клиентка сделает это? – удивленно спрашивает Джейн.

– Вообще-то нет… Сейчас не самое подходящее время, чтобы… – Мэй на мгновение ощущает себя растерянной. – Я бы хотела помочь. Я с удовольствием заплачу за билеты сама.

– Но почему?

Это не та реакция, которой ожидала Мэй. Она приготовилась к обилию благодарностей, может быть, даже слез.

– Я хочу сделать это для вас с Эвелин, – объясняет Мэй, чувствуя себя неловко. – Вы обе хорошо поработали. Лучше, чем большинство из тех, кого я знаю.

– А если моя сестра умрет?

Мэй чувствует, как у нее сосет под ложечкой, но игнорирует это и заставляет себя двигаться вперед. Независимо от личных чувств у нее есть работа, которую нужно сделать, как бы трудно это ни было.

– Если ваша двоюродная сестра… скончается… пока вы будете беременны, ваша клиентка позволит вам вернуться в Нью-Йорк на похороны. Если шейка матки не будет раскрыта больше чем на три сантиметра… – Мэй показывает Джейн на планшете соответствующий раздел контракта: – Если шейка матки раскроется на три сантиметра, а плоду будет не меньше тридцати восьми недель, хосту следует поместить…

Джейн смотрит на контракт, но, кажется, ничего не видит.

– Вы продолжите получать ежемесячную плату, – заверяет Мэй, зная, что это небольшое утешение. – Других последствий не будет. Кроме потери бонуса за рождение ребенка.

Джейн сжимает руки и снова хранит молчание. Мэй предполагает, что она молится – о помощи или, быть может, о руководстве – и ждет. Мэй полна печали, большой, как океан. Боли за Джейн, за Эвелин. За дочерей Эвелин, которые увидят свою мать впервые за многие десятилетия лишь для того, чтобы с ней попрощаться, даже если они доберутся до Нью-Йорка. За ее сыновей. Одно несчастье следует за другим. Вечно одно и то же.

– Я хочу, чтобы Амалия осталась со мной, – объявляет Джейн так резко, что Мэй вздрагивает. – Если Амалия будет рядом со мной, мне будет спокойней, даже если моя сестра больна. Вот что вы можете сказать моей клиентке. Она согласится, потому что беспокоится о моем стрессе и о ребенке.

Мэй смотрит на Джейн. Похоже, та выглядит по-другому. Возможно, из-за солнца – его свет уже вовсю льется в окно, – однако Мэй так не думает.

– Я, конечно, могу обсудить твою просьбу с клиенткой, – осторожно говорит она.

– И еще Рейган, – добавляет Джейн. – У нее не должно быть неприятностей. Она не сделала ничего плохого. По-моему, ее тошнило от съеденного в «Золотых дубах».

Мэй притворяется, будто делает пометки на планшете, чтобы выиграть время. Убедить Леона, что Амалию следует оставить с Джейн, будет нелегко. Но вторую просьбу выполнить просто. Они вовсе не собирались сообщать мадам Дэн, что удила закусили обе ее оставшиеся хосты. Но Джейн об этом не следует знать.

– Это всё?

Джейн слегка кивает и берет чайник, который подрагивает в ее руке. Она наливает себе чашку и снова наполняет чашку Мэй. Мэй смотрит, как она подписывает контракт. Она так молода, впереди целая жизнь. Но какова будет эта жизнь?

Мэй приходит к решению: она даст Джейн немного денег, чтобы поддержать ее, пока она не найдет новую работу. Это будет нелегко – Джейн не хватает диплома средней школы и необходимых навыков, и в «Золотых дубах» она персона нон грата. Но Мэй должна найти кого-то из своего круга, кому нужна помощь по дому – с уходом за детьми или, может быть, уборкой. Очевидно, что плата не будет большой. Джейн и Амалии, вероятно, придется вернуться в общежитие в Квинсе. Не лучший способ поднимать ребенка, но разве у Джейн есть другой выбор?

Мэй мысленно продолжает перебирать возможности. И тут ее осеняет идея, как избавить Джейн от предстоящего затяжного прыжка. Это отчаянный шаг, может быть, слишком экстремальный, и она не уверена, как отреагирует Джейн.

– Вы уже думали о том, что будете делать дальше?

Джейн отвечает без колебаний:

– Я сделаю все, что потребуется.