Джейн
– Алло?
Джейн не ожидала, что кто-то возьмет трубку. Она опять позвонила домой просто потому, что не может сидеть сложа руки и держать в себе то, что знает теперь.
– Алло? – снова произносит чей-то голос.
– Кто говорит? – спрашивает Джейн.
Это может быть одна из филиппинок, которым Ата разрешает жить в квартире Джейн, прежде чем отправить их к госпоже Ю. Может быть, Ата берет с них плату за койку, которая на самом деле является кроватью Джейн. Ата готова зарабатывать деньги любым способом.
– Это Энджел.
– Энджел!
Джейн моментально испытывает облегчение.
– Джейн? Ты все еще в Калифорнии?
– Да. Я…
– Ребенок спокойный? – спрашивает Энджел, но ее голос почему-то звучит озабоченно.
– Да, очень спокойный, – врет Джейн. – Энджел, мне нужно поговорить с Атой.
– Аты нет дома, – отвечает Энджел после паузы. – Я пришла ненадолго присмотреть за Амалией, потому что у Аты появились неотложные дела.
– Какие дела? – спрашивает Джейн, пытаясь сдержать гнев.
Это не вина Энджел, что Ата снова ушла от Амалии.
– Ну, ты же знаешь Ату. Всегда занята! В последнее время у нее много кулинарных заказов.
Энджел смеется вымученным смехом.
– Значит, она всегда оставляет Мали с тобой?
Внутри Джейн что-то взрывается, белое и обжигающее, ведь если госпожа Ю платит Ате, то почему она все равно оставляет Амалию и занимается другой работой? Неужели ее двоюродная сестра не может думать ни о чем, кроме денег?
– Нет, не всегда, Джейн! Она занята только сегодня!
Джейн слышит детский плач, и ее сердце сжимается.
– Это Мали?
– Да, Амалия только что проснулась. Ата следит, чтобы она соблюдала режим сна. Теперь я позволю ей немного посмотреть «Улицу Сезам». Элмо ее любимец.
– Как она, Энджел? Я вижу ее только на видео, потому что Ата не звонит.
– Девочка здорова. Такая упрямая! – хихикает Энджел, и Джейн чувствует облегчение.
Джейн спрашивает у Энджел, может ли та позвонить по видеосвязи. Она хочет увидеть Амалию своими глазами в реальной жизни. Энджел извиняется: ее мобильный телефон не работает, она снова за него не заплатила.
– Но, может быть, Амалия пообщается с тобой прямо сейчас.
Джейн слышит шарканье, резкий звук голосов из телевизора и тихое бормотание Энджел, пытающейся убедить Амалию заговорить. Джейн прижимает телефон к уху. Она слышит – ей кажется, что слышит, – дыхание Амалии, и ее глаза становятся влажными.
– Мали, это мама. – Голос Энджел становится масленым. – Ма-ма. Ма-ма. Помнишь, как мы учили!
– Мама любит тебя, Мали, – шепчет Джейн.
Кажется, ее сердцу не вместить всех чувств, которые его переполняют.
Слышатся шарканье и приглушенные голоса. Похоже, Энджел разговаривает с кем-то, находящимся в комнате.
Потом Энджел внезапно объявляет:
– Больше никакого телевизора. Поговори с мамой.
Фоновые звуки телепередачи обрываются.
– Не-ет! – протестует Амалия.
Энджел упрашивает Амалию взять телефон в руку.
– Нет! – снова кричит Амалия, а затем повторяет два раза: – Эх-мо, Эх-мо!
– Никакого Элмо, пока не поговоришь с мамой, – предупреждает Энджел.
Амалия начинает плакать, раздается глухой стук, и Энджел начинает отчитывать Амалию за то, что она бросила телефон через всю комнату.
– Ты чуть не попала в Ату! – слышит Джейн.
Ату?
– Мне очень жаль, Джейн, – говорит Энджел в трубку, слегка запыхавшись. – Амалия капризничает.
Где-то вдали плачет Амалия.
– Энджел, Ата в комнате?
– Ата? – эхом отзывается Энджел, как будто не узнает этого имени. Она колеблется, потом из нее скороговоркой вылетают слова: – Нет, Джейн! Я уже говорила: Ата занята готовкой! Ее здесь нет!
– Разве ты сейчас не сказала, что Амалия чуть не попала в Ату?
– Нет! – отвечает Энджел чересчур быстро. – Я говорила Амалии, чтобы та не бросала телефон. Такая непослушная! Всегда плохо себя ведет, когда хочет спать!
– Почему ей хочется спать, если она только что проснулась? – спрашивает Джейн.
Разве Энджел не говорила, что Амалия проснулась недавно? Что она соблюдает режим сна?
– Да… она действительно только что из постельки, – отвечает Энджел взволнованно. – Но это был… понимаешь… не очень хороший сон. Дело в том, что у Амалии насморк. У нее заложен нос. Трудно спать, когда он не дышит.
– Но разве ты только что не сказала, что Амалия здорова? – выкрикивает охваченная ужасом Джейн.
– У нее болит ухо, – признается Энджел.
– Опять! В четвертый раз?
С тех пор как Джейн уехала в «Золотые дубы», у Амалии было по меньшей мере три отита.
– Ничего об этом не знаю, – сухо отвечает Энджел.
– Но ты сказала, она не больна!
Джейн в ярости. Зачем Энджел говорит сперва одно, а потом совершенно другое?
– Она здоровая девочка!
– Но ты только сейчас сказала, что у нее болит ухо!
В ответ молчание. Одно мгновение Джейн боится, что Энджел повесила трубку.
– Энджел. Ты меня слышишь? Энджел! Ты измерила ей температуру?
– У детей иногда болят уши! – раздраженно кричит Энджел.
Раздается скребущий звук, как будто Энджел роет яму. На заднем фоне все еще плачет Амалия.
– Энджел?
Но Энджел не отвечает. Она не слушает Джейн. В трубке звучит лишь отдаленный неразличимый шепот, то усиливающийся, то утихающий.
– Мали?
– Я посадила Амалию в манеж, – отвечает Энджел, и ее голос звучит резко.
– С кем ты разговаривала? Только что?
– Ни с кем! – парирует Энджел.
– Прямо сейчас ты с кем-то разговаривала…
– Это был всего лишь телевизор!
Но разве она его не выключила?
– Я должна сменить Амалии подгузник. Тот, что на ней, уже грязный. Позвони потом. Ладно? А лучше мы сами позвоним тебе позже!
Джейн даже не успевает попрощаться.
И как Энджел сможет позвонить Джейн, когда у нее нет номера телефона?
Джейн снова набирает номер своего домашнего телефона и прислушивается к гудкам. Десятый. Двадцатый. Тридцатый.
Но Энджел упряма.
Джейн натягивает на себя одеяло и прижимает колени к груди все крепче и крепче, как будто это уменьшит охвативший ее страх. Она пыталась дозвониться до своей квартиры еще два раза с тех пор, как разговаривала с Энджел утром, но там никто не отвечает.
Когда Лайза и Рейган неделю назад приняли решение рассказать правду об Ате, они сначала попросили Джейн сесть. Рейган взяла ее за руку, а Лайза встала у двери, как будто Джейн могла убежать. Но что она могла сделать, даже если бы убежала?
– Скауты занимаются поиском потенциальных хост, которые не нарушают правил, умеют хранить секреты и не создают проблем, – объяснила Лайза.
Когда Лайза втолковала Джейн суть дела и та узнала о предательстве двоюродной сестры, ее охватило странное ощущение. Как будто с нее сорвали одежду и оставили голой. Нагота ощущалась как нечто жестокое, но сознание оставалось ясным. Открывшееся имело смысл. За деньги Ата сделала бы что угодно.
– Ты права, – сказала она Рейган. – Все мы марионетки, стоит лишь подергать за ниточки.
Теперь Джейн знает: дела обстоят гораздо хуже, чем она думала. Амалия больна.
После телефонного разговора с Энджел сегодня утром Джейн прочла все, что написано в интернете о хронических отитах. Она узнала, что, если их не лечить, то инфекция может вызвать паралич лица, а затем распространиться на мозг! Джейн сразу же принялась изучать фотографии и видео, присланные ей в течение последних недель. Их набралось много десятков, и Джейн внимательно изучила их все. На более поздних фотографиях она заметила, что Амалия выглядит бледной. На видео ее лицо казалось застывшим, и она выглядела подавленной.
Это вина Аты. Она слишком занята своим бизнесом, чтобы обращать внимание на Амалию. Она оставляла свою племянницу с незнакомками, с филиппинками, только что приехавшими в Америку, которые не знали, что делают, и могли быть больны.
Но и Джейн тоже виновата. Она узнала из интернета, что лучший способ предотвратить хронические отиты – это кормить ребенка грудью в течение всего первого года жизни. Джейн этого не делала. Она оставила Амалию ради миссис Картер, а потом уехала в «Золотые дубы».
Джейн представляет себе Амалию. Перед ее мысленным взором дочь предстает совсем крошечной – похожей на тех сморщенных существ из видеофильмов, которые их заставляли смотреть на занятиях. Их снимали в палатах для недоношенных: младенцы в прозрачных коконах, которые держат их в тепле и подают воздух в их не до конца сформировавшиеся легкие. Предупреждение хостам о том, что может произойти, если они не позаботятся о находящихся внутри них младенцах.
Джейн должна отыскать Амалию, позаботиться и о ней тоже. Нельзя беспокоиться лишь о ребенке, которого вынашиваешь. Кто, как не она, подумает о дочери?
Ив сортирует карточки кремового цвета, раскладывая их в стопки, и напевает.
– Госпожа Ю хочет меня видеть? – спрашивает Джейн, наклоняя запястье так, чтобы Ив могла видеть сообщение от госпожи Ю на дисплее браслета.
– Заходите. Она заканчивает с другой хостой и скоро подойдет.
Джейн входит в кабинет госпожи Ю, но не садится. Она не знает, зачем понадобилась, и ее беспокоит, что госпожа Ю каким-то образом узнала о ее разговоре с Рейган и Лайзой на прошлой неделе. Или, возможно, предательница Ата сообщила, что Джейн нестабильна, накричала на Энджел сегодня утром и потому должна находиться под наблюдением.
– Стакан воды? – предлагает Ив, стоя у двери.
Джейн отказывается. Она замечает маленький стеклянный купол на кофейном столике перед собой и берет его, делая вид, что разглядывает. Лишь бы Ив оставила ее в покое. Внутри изображен Нью-Йорк. Здания переданы в мельчайших деталях, и Джейн, несмотря на стук сердца, не может не восхищаться искусством незнакомого мастера. В миниатюрных небоскребах пробиты крошечные окошки, чешуя Крайслер-билдинг сверкает серебром.
– Это для свадьбы госпожи Ю. Она выбирает подарки для празднества. Еще не решила, что предпочесть, эту вещицу или что-то от «Тиффани», – беззаботно щебечет Ив.
Госпожа Ю влетает в комнату. Ее волосы, как всегда, собраны в свободный пучок на затылке, а сегодня она еще надела очки.
– Привет, Джейн. – Госпожа Ю машет Ив, отпуская ее. – Простите, что опоздала. Были проблемы с другой хостой… с другими двумя хостами, если быть точнее. Не все такие надежные, как ты!
Джейн возвращает пресс-папье на столик.
– А что о нем думаешь ты? – спрашивает госпожа Ю. Когда Джейн не отвечает, она весело продолжает: – Если посмотреть внимательно, можно увидеть здание, где мы собираемся сыграть свадьбу.
Джейн не «смотрит внимательно». Она вообще не глядит на пресс-папье.
– Пожалуйста, присядьте, Джейн. Вот сюда, поближе ко мне. – Госпожа Ю похлопывает по стулу рядом с собой. – Как поживаете?
– Я в порядке. Ребенок здоров, – отвечает Джейн, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не задрожал.
– Да, я знаю, вы относитесь к своим обязанностям со рвением, – отмечает госпожа Ю, но ее теплая улыбка не трогает Джейн. – Надеюсь, вы знаете, Джейн, как высоко я ценю ваши труды и вашу помощь. Кажется, я еще не благодарила вас за то, что вы сообщили мне о Лайзе и Хулио.
Джейн опускает глаза. Она смотрит на руку Мэй. Кольцо на ее пальце новое, с голубым камнем размером с десятицентовую монету.
– И это делает то, что я собираюсь вам сообщить, еще более болезненным для меня, – продолжает госпожа Ю. – Мы вынуждены отменить приезд Амалии. Клиентка пошла на попятную. Мне… мне так жаль, Джейн.
Джейн пристально изучает свои руки. Кожа на них потрескалась, пальцы с заусенцами. Так она прячет глаза от госпожи Ю, боясь, что та увидит в них ужас. Потому что это может означать только одно: Амалия больна гораздо сильней, чем думала Джейн. Она слишком больна, чтобы путешествовать, а Джейн к ней никогда не отпустят. Потому что ребенок миллиардерши на первом месте, а больницы кишат заразными людьми и трудноизлечимыми вирусами.
– Я… понимаю, – шепчет Джейн, и она говорит правду.
– Конечно, вы понимаете. Вы настоящий профессионал. Жаль, что не все хосты такие, как вы! Моя работа стала бы намного легче!
– Спасибо. – Джейн встает. Она больше не может оставаться в этом кабинете, с этой женщиной. – Это все?
– Да. – В глазах госпожи Ю загораются огоньки, и она берет руку Джейн, когда та поворачивается, чтобы уйти. – Я буду изо всех сил добиваться для вас свидания с дочерью. Даю слово. Не теряйте надежды.
– Я и не собираюсь, – отвечает Джейн ледяным голосом.
