Брат Чимбени Юзеф знал о том, что я ищу квартиру, и познакомил меня с Юзри – управляющим нового бетонного трехквартирного дома на задворках Малинди. Его цена оказалась выше той, на которую я рассчитывала, и я пообещала подумать. Позже сотрудник гостиницы помог мне найти квартиру немного дешевле, но она оказалась мрачной и унылой.

Потом мы встретили Дэвида: на одной руке у него висела подружка из Ирландии, на другой – из Австралии. Он сказал, что одна семья сдает две комнаты, где я могла бы пожить.

Хозяин открыл ворота и проводил меня, сотрудника отеля и Дэвида со свитой по расшатанным лестницам в пахнущую сыростью комнату, где не было ничего, кроме коврика для молитвы и телевизора. В такое место мог вломиться кто угодно, и я подумала, что мой компьютер и камеру точно стащат, а посреди ночи ко мне вполне могут наведаться нежданные гости. Хозяин показал мне другую комнату в том же доме, с линолеумом на полу и грязной продавленной койкой. Общий туалет оказался всего лишь дырой в цементном полу, покрытом досками.

Некоторые помещения из тех, что мне предлагали, были просто ужасны, несколько людей попросту не явились на встречи, а хозяева нередко называли одну цену, а потом говорили: «Для иностранцев дороже». После всего этого мне стало ясно, что надо просто снять квартиру у Юзри. Дом его располагался в живописном квартале с петляющими узкими улочками и руинами, похожими на древние, и я была рада наконец остановиться и распаковать чемоданы.

Каждый день на ступеньках этого дома внизу сидела женская компания. Одна из женщин кормила грудью ребенка, другая запечатывала пакетики с острой и хрустящей кассавой, склеивая края над пламенем свечи.

Каждый день после обеда напротив большой мечети вылезали подремать на солнышко целые стаи кошек. Иногда они катались, демонстрируя свои животики. То тут, то там дремали местные жители. И те, и другие выглядели абсолютно расслабленными и удовлетворенными.

…Я пыталась не выделяться из толпы, но меня повсюду сопровождали окрики: Музунгу! (так называют туристов или белых). Меня постоянно преследовали люди, видимо, уже рисовавшие в своем воображении долларовые знаки. Я говорила, что родом из Колумбии, а не из США, и тогда избавиться от них удавалось быстрее. После этого каждый день на улице мне вслед летели окрики: «Колумбия!» Зазывалы пытались затащить меня в антикварные лавки и турагентства. Некоторые навязывались в друзья. Кто-то охотился за иностранными «подружками». Если с виду такие люди были похожи на наркоманов, я как можно скорее пыталась отделаться от них. Как правило, я вела себя вежливо, но сдержанно, чтобы ко мне не привязались. Порой спасала фраза: «Я здесь живу».

Мое «колумбийское» прикрытие позволяло также сэкономить деньги. Для туристов цены всегда были выше и росли в зависимости от того, откуда вы были родом. Колумбийская поп-певица Шакира пользовалась популярностью на Занзибаре, и это сыграло мне на руку. Между туристами, которые легко могли потратить пятьсот долларов в день, и местными, самые удачливые из которых зарабатывали по три доллара, существовала огромная пропасть. На Занзибаре богатство всегда было сосредоточено в руках меньшинства. На фоне большинства жителей Занзибара даже скромные туристы, которые тратят двадцать долларов в день, кажутся богачами.