В Сиве дни отмеряются закатами, недели – пятничной молитвой. Приехав сюда, я была очарована волшебством природы: розовыми закатами над Шали, песчаными дюнами, ясным ночным небом, усеянным звездами, многочисленными горячими источниками, в которых можно купаться. Между настоящей жизнью сиванцев и туристическими тропами Египта – огромная разница.

По большому песчаному морю рассыпаны окаменевшие морские раковины. Каждый приезжающий в Сиву непременно должен узнать, каково это – колесить на закате вверх-вниз по песку. Бедуины выпускают воздух из шин и направляют автомобиль в дюны, форма которых меняется ежедневно.

Хасан, возивший нашу группу прошлым летом, отыскал большую дюну. Мы медленно, по одному дюйму продвигались к вершине, и казалось, что джип вот-вот сорвется, а затем раз за разом ныряли в бездну, и сердце на мгновение уходило в пятки. Однако приземлялись мы у подножия дюны всегда в целости и сохранности. Вот такие в Сахаре «американские горки».

Остановившись у горячих источников, мы окунулись там под луной и звездным небом. Сиванки в источниках никогда не купаются, а иностранцы должны заходить в воду в одежде, то есть на обратном пути приходится мерзнуть. Но это удивительное ощущение, когда тебя обволакивает прозрачная, словно шелковистая теплая вода, в которой плавают крошечные кусочки водорослей. Чем горячее источник, тем сильнее чувствуется холод на выходе.

Меня пригласили на вечеринку в палаточном лагере в пустыне. Такие праздники часто организовывают для туристических групп: туристы заказывают целого барашка, которого жарят в песке, а музыканты играют всю ночь. Приходят и местные жители.

Приехали Пенни, англичанка, и ее трое детей – они сидели в кузове джипа. Семья Пенни спаслась во время цунами на Шри-Ланке и жила в Сиве уже несколько месяцев. Их история впечатлила меня: они решили вырваться из привычной жизни и заняться восстановлением домов в Хорватии, Румынии – в тех странах, культура которых была им интересна. Трое детей Пенни росли и видели мир во всем его многообразии.

Я сказала старшей девочке по имени Саша, что ей очень повезло.

– Может, хоть вас она послушает, – заметила ее мама.

Саша рассмеялась:

– Я думала, что в Сиве скучно, пока не съездила в Англию. А там дождаться не могла возвращения сюда.

Вокруг костра сидели группы сиванцев и бедуинов, они пели, играли на разных ударных инструментах и хлопали в ладоши. Один музыкант даже барабанил по голубой пластиковой канистре из-под оливкового масла – звук был что надо. Я заметила деф (вид каркасного барабана, встречающийся во всем Египте) и симсимею – округлый инструмент с треугольным грифом и пятью струнами. Когда симсимея замолкла, другой музыкант принялся играть на ташибепте – маленькой трубе с резким звуком. Этот инструмент принесли в Сиву бедуины, на нем всегда исполняют только грустные песни. Но потом подключилась най – тростниковая флейта, и мелодии вновь повеселели.

Я станцевала с Сашей и по ее непринужденным движениям поняла, что она общалась с местными женщинами. Спросив, не беспокоит ли Пенни, что ее дочери растут в обществе, где женщины находятся в изоляции, я услышала в ответ:

– Таких сильных и энергичных женщин, как в Сиве, мне встречать не приходилось!

Мужчины вставали, подворачивали галабеи (длинные рубахи-платья) выше колен и пританцовывали на песке, плавно раскачивая бедрами взад-вперед. Это был традиционный сиванский мужской танец, хотя есть у них и другие, более сложные танцы, которые исполняют группами в период сбора урожая. Когда-то у рабочих был обычай играть на музыкальных инструментах и танцевать, но такие праздники проходили за городской чертой, вне досягаемости женщин.

Ахмед продемонстрировал нам более откровенный танец на песке. Сначала он отрывал стопы от земли, одновременно покачивая бедрами, затем встал на четвереньки и проделал то же самое, стоя на коленях, и наконец опустился на землю, как для отжиманий, и принялся имитировать половой акт.

Мужчина в полосатой шерстяной тунике с платками, повязанными на бедрах, исполнил потрясающе чувственный и пластичный танец живота.