Каждый день я билась головой о «Великую стену», продолжая безуспешные поиски своего чемодана. Порой мне начинало казаться, что он действительно улетел в космос и теперь парит где-то в далекой галактике. Я звонила, искала по Интернету, отправляла факсы. Компьютеры в местном интернет-кафе работали очень медленно, словно их внутренности были из патоки. Эта бессмысленная гонка, которая, казалось, никогда не кончится, так ни к чему и не привела.

Я познакомилась с торговцем драгоценными камнями, пакистанцем из Хунзы. Я решила так: надо рассказать о моей проблеме как можно большему количеству людей, и тогда рано или поздно кто-нибудь придумает, что делать.

– Очень часто пассажиры и их чемоданы прилетают в разное время, – ответил мой новый знакомый. – Багаж «догоняет» их через неделю или две. Торговцы платят сотрудникам исламабадского аэропорта, чтобы их товары отправили в первую очередь. Пассажирский багаж загружают в отсек, только если осталось место.

Торговец драгоценными камнями из Хунзы – это было похоже на фразу из кинофильма. Он оказался милым и совершенно обычным человеком, который всего лишь сидел за медлительным компьютером в шумном мегаполисе, одном из пунктов древнего Шелкового пути. Я поняла, что путешествия превратили меня в человека, неспособного строить иллюзии в отношении экзотических стран.

Настал день, когда должен был прибыть еженедельный рейс из Исламабада, и я попросила Мелиссу съездить со мной в аэропорт, чтобы погонять тамошних злобных сотрудников. Мой чемодан так и не приехал, зато я узнала новое выражение. Наш юный таксист лавировал в потоке машин, разгорячился и начал сквернословить. Проезжая мимо охранника в аэропорту, он обозвал его «черепашьим яйцом». Это заставило меня задуматься о том, насколько изобретательны и красноречивы оскорбления китайских водителей по сравнению с англоязычными, которые, как правило, ограничиваются словом из четырех букв.

Сидя в интернет-кафе после того, как мне приказали отправить очередной факс в Абу-Даби, я очень ждала, что кто-нибудь подвернется под горячую руку и я смогу выпустить пар, обозвав его «черепашьим яйцом»!

Мою досаду заметил умопомрачительно красивый парень с угольно-черными волосами. Он был родом из Пакистана и занимался транспортировкой мотоциклетных аксессуаров из Пакистана в Китай. Возможно, он и являлся одним из тех «черепашьих яиц», купивших себе место в багажном отсеке, и по его вине мой багаж теперь парил в открытом космосе. Он отвел меня к телефону-автомату и обзвонил, наверное, около тридцати своих знакомых из аэропортов, авиакомпаний и даже службы контроля за авиаперевозками. Но и его старания уперлись в стену: мы ничего не добились. И тогда он пригласил меня в пакистанский ресторан.

Когда парень спросил, кем я работаю, я ответила, что преподаю танцы, организую выступления и пишу книгу. Настал момент, который вызывает восторженную реакцию у большинства людей: я заговорила о том, что у американцев масса предрассудков в отношении мусульманского мира, и информация, которой нас пичкают, нередко носит упрощенный характер, а мне хотелось бы, чтобы американские читатели услышали истинный голос исламского народа. Новый друг прервал мои излияния:

– А ты не знакома с Майклом Джексоном? Вот кто уж точно танцует лучше всех в мире!

К счастью, я была знакома с Майклом Джексоном и благодаря этому все-таки сумела произвести должное впечатление.