Глава 9

Подруга Лиза переживала

Подруга Лиза переживала развод Кутузовых не меньше Татьяны, если не больше. У Лизы не было других тем для разговора, когда они виделись с Таней, как только: что делать, чтобы Миша вернулся в семью. Поскольку всегда оказывалось, что действовать обязана Татьяна и на ней почему-то лежит вина за измену мужа, то встречи подруг, без которых обе жить не могли, часто оканчивались полуразмолвками. Таня обижалась: с какой стати я за Мишкин блуд ответчица? Лиза уверяла, что действует из лучших побуждений: постоянно о тебе, подружка, думаю.

Таня рассказала о визите Миши и о том, как его, будто телка на привязи, увела аспирантка-разлучница.

– Это очень важно! – горячо отозвалась Лиза. – Значит, его влечет к тебе по-прежнему! Человек запутался, ему нужно помочь. Не сиди сложа руки! Прояви инициативу.

– Каким образом?

– Поезжай к нему, поговори с ним, скажи, что простила.

– Уже сказала, мы целовались, представляешь?

– Великолепно! – всплеснула руками Лиза.

– Очень великолепно, особенно если учесть, что после этого Миша смылся.

– Как ты не поймешь, что ему трудно сделать выбор?! Миша на перепутье. Помоги ему!

– Поехать к ним? Отличная идея. Заявлюсь со словами: здрасьте, я ваша тетя, пришла пописать, где тут уборная?

– Твоя ирония совершенно неуместна!

– А твой взгляд на Мишу как на неразумного дитятю наивен и глуп!

– Таня! Человек – кузнец своего счастья.

– Правильно, а также его ассенизатор.

– Грубо! Тебя не красит увлечение сортирным юмором.

– Не до красоты, когда на тебя бочку дерьма вылили.

* * *

Уговорить Таню на решительные поступки не удавалось, и поэтому Лиза посчитала себя обязанной действовать самостоятельно. Она несколько дней собиралась с духом, мысленно проговаривала все, что скажет Мише, голосами разных актрис. Была у нее такая привычка – мысленно выступать в образе популярных героинь. Лиза даже проявила неслыханную вольность – не сообщила мужу Коле о плане увидеться с Мишей. Коля был бы против, он считал глупым лезть в чужую жизнь, сами разберутся.

На звонок открыла Мишина любовница. Миловидная девушка без признаков счастья на лице. Напротив, она была хмурой и озабоченной.

«Хороший знак!» – подумала Лиза и сказала, что ей нужно поговорить с Мишей.

– Зачем? – неприветливо до грубости спросила Рая. – Вы кто?

– Давняя знакомая Михаила, у меня к нему личное дело. Позвольте пройти?

Рая замялась. Хоть тысячи знакомых со своими делами пусть бы ходили! Но будь Миша нормальным! Сегодня он проснулся уже на пять лет назад. Картина не для слабонервных. Хорошо хоть его с утра терзает страшный аппетит, можно соблазнить обильным завтраком, а то бы удрал, только пятки сверкнули. Пока Миша ел, Рая посвящала его в детали случившегося, предоставляла доказательства. И визит «давней знакомой» был крайне не вовремя, Рае еще не удалось навести порядок в Мишиной голове.

– К сожалению, Михаил Александрович принять вас не может, – с интонациями строгого дворецкого проговорила Рая. – Он болен.

Лиза хотела извиниться и уйти, но тут за спиной девушки показался Миша с огромным бутербродом в руке. Быстро прожевал кусок, проглотил и поздоровался:

– О, Лиза! Привет! Какими судьбами?

– Да я тут… мимо шла… хочу с тобой пообщаться.

Она мямлила, потому что ее поразило, как выглядит Миша. Таня говорила: «Помолодел, сволочь! Вот что значит ударный секс, и давление не помешало». Но Лиза не представляла себе, до какой степени помолодел! Вместо залысин – шевелюра без единого седого волоска! Ни двойного подбородка, ни отвисших брылей, животик исчез. «И с Колей может такое случиться, – мысленно обомлела Лиза, – если он молоденькую заведет?»

– Проходи, – пригласил Миша. – Что мы у порога мнемся? А это… это…

– Меня зовут Рая.

– Это Рая, – представил Миша. – Рассказывает фантастические вещи. Да я и сам не пойму, как меня вчера угораздило напиться до потери памяти.

Пока Лиза снимала пальто, Рая оттерла Мишу в комнату и быстро зашептала:

– Пожалуйста! Прежде чем станешь с ней общаться, выслушай меня до конца!

– Девушка… Рая! Я все понимаю, накануне с вами…

– Миша! – в сердцах воскликнула Рая.

– Да, я не отрицаю факта, так сказать, прелюбодеяния. Но был бы последним подлецом, если бы внушал вам неоправданные надежды.

Лиза услышала его слова и мысленно перекрестилась: «Господи, спасибо! Он, кажется, сам готов уносить ноги. Моя задача упрощается».

– Поклянись мне, что не уйдешь с этой женщиной! – потребовала от Миши Рая.

Она уже хорошо его изучила. И знала, что Миша никогда не причинит зла женщине (а также ребенку и животному), если взять с него слово и пригрозить самоубийством (каждое утро грозить – каторга!), он испугается и выслушает горькую правду.

– Поклянись моей жизнью! – продолжала Рая. – Если ты уйдешь, я повешусь! Умоляю только выслушать меня.

«Какая экзальтированная девица, – подумал Миша. – Где я ее подхватил? Есть хочется зверски. Бабушка говорила: жрет как при глистах. Заодно с девицей я и глистов поимел? Нет, они так быстро не проявляются, а еще вчера днем я этой Раи не знал. Она чокнутая, твердила про перенос во времени. Шизофреников опасно злить».

– Не волнуйтесь! – сказал он примирительно. – Мы обязательно закончим с вами разговор. И… можно я там… жареную картошку… отведаю?

Лиза разговаривала с Мишей на кухне. Он предложил ей разделить трапезу. Она поблагодарила и отказалась. А Миша набросился на еду! С такой жадностью ее поглощал, словно бедолагу месяц не кормили.

«Про путь к сердцу мужчины, – подумала Лиза, – аспирантка ничего не знает. Вдруг у Гришеньки будет жена, которая не умеет готовить?» Лиза давно мысленно приставляла к единственному сыну сотни претенденток на звание супруги. Все они были ангельскими созданиями и почему-то одновременно носительницами множества недостатков. Но сейчас не время размышлять о Грише.

– Любишь ли ты Таню? – спросила Лиза и поймала себя на том, что говорит надрывным тоном Дорониной из фильма «Старшая сестра», когда актриса читает отрывок из Белинского «Любите ли вы театр?».

– Естественно, – ответил Миша с набитым ртом.

– Это замечательно! Это самое главное! – воодушевилась Лиза (а проникновенная «Доронина» никак не хотела отступать, и выходило ужасно театрально). – Вернешься ли ты к жене?

– Непременно. И печенья с чаем не хочешь? А я отведаю… нет, еще один бутерброд, а потом печенье.

Глядя, как Миша жирно намазывает сливочное масло на хлеб, кладет сверху толстый кусок колбасы и сыра (до этого умял сковородку жареной картошки!), Лиза хотела спросить, когда его последний раз кормили. Но удержалась – чернить в глазах Миши его любовницу было бы психологически ошибочно. Но и обойти девушку стороной немыслимо.

– Что тебя связывает с этой, – Лиза показала рукой в сторону комнаты, где находилась Рая, – с этой особой?

– Леший его знает! – честно ответил Михаил. – Попутала нелегкая!

– Значит, ты раскаиваешься? – с нажимом спросила Лиза (теперь вылезла с казенными интонациями Гундарева, игравшая в старом фильме народного судью).

– Целиком и полностью – подтвердил Миша, широко откусывая от бутерброда.

– Но ты понимаешь, (Гундарева-судья нахмурила брови), как жестоко обидел Татьяну?

– Она знает? – скривился, будто от кислого, Миша.

– Конечно! Все знают, кроме Светланки. Ребенка решили пока не травмировать.

– Еще не хватало дочери-школьнице о моих… моих проступках докладывать!

Лизу удивило, что Миша назвал девочку, которая уже два года студентка, школьницей. Но значения оговорке она не придала. «Актриса Гундарева» продолжила выступление:

– Тебе следует немедленно отправиться к жене, попросить прощения и восстановить мир в семье.

– Спасибо за подсказку! Именно так я и собирался поступить.

– Правда? – радостно, собственным голосом воскликнула Лиза.

Мише вся эта ситуация была не приятнее кости в горле. Соблазнил девицу, дома не ночевал, слухи моментально распространились, будто не в городе областном живут, а в деревне. Лиза в качестве парламентария. Не лезла бы не в свое дело! Если только это не…

– Тебя Татьяна прислала?

– Нет, я сама. Давно собиралась. Мы с Колей очень близко к сердцу приняли вашу размолвку.

И Лиза подробно (трогательная провинциалка в исполнении Муравьевой из фильма «Карнавал») описала, как они с мужем переживают.

«Послушать Лизу, – мысленно возмутился Миша, – я получаюсь закоренелым гулякой. Один раз оступился, и сразу вой поднялся. Еще и Колю втянули! Только этого коммуняки не хватало!»

Чтобы уйти от скользкой темы, Миша заговорил о грядущих президентских выборах (двухтысячный год по Мишиному летоисчислению). Он собирался голосовать за Путина, Коля, естественно, – за Зюганова.

Лиза плохо разбиралась в политике. Но Путина уже выбрали на второй срок в прошлом году, а Миша рассуждал так, будто еще ничего не решено. И вдобавок спросил, как себя чувствует их заболевшая кошка. Лизина любимица околела пять лет назад! Была в Мише какая-то странность. Точно подтянувшись и помолодев, он немного… Лиза никогда бы не произнесла вслух, но Миша… как будто послабел умом. Свидетельство тому – мелкие оговорки и общее ощущение странности речей. Не проходят даром внебрачные интрижки!

Проводить Лизу вышла и Рая из комнаты. Попросила задержаться на секунду и задала странный вопрос:

– Скажите, пожалуйста, какое сегодня число, месяц и год? Миша, внимательно слушай!

– Двадцать девятое марта две тысячи пятого года, – удивленно ответила Лиза.

– Благодарю вас! До свидания! – попрощалась Рая, закрывая дверь.

Лиза могла поклясться, что услышала изумленный возглас Миши. Какой у аспирантки решительный и настырный вид! Будет сейчас Мишу обрабатывать. Но, с другой стороны, он толики сомнения не высказал, возвращаться в семью или нет. Надо было и с девушкой поговорить, раскрыть ей глаза на неблаговидность ее поступка.

Лиза принялась мысленно отчитывать, учить уму-разуму Раю. Почему-то внутренний голос исходил из уст актрисы, игравшей в фильме «Доживем до понедельника» учительницу-ханжу.

С детства Лиза отлично пародировала артистов. И делала это так потешно, что Татьяна хохотала до колик в животе. Подруга считала, что в Лизе погибла великая актриса. Могла бы карьеру сделать не хуже, чем талантливейший Максим Галкин. У Лизы в горле будто органчик помещался, легко настраивающийся на разные тональности. При этом, вещая чужими голосами, Лиза не разевала широко рот, не выпучивала глаза – внешне оставалась неизменной, что еще больше усиливало комический эффект. Путь на вершины артистической славы Лизе был заказан, потому что стеснительность и пугливость были основными качествами ее характера, развившиеся с годами до гигантских размеров. Выйти на сцену? Оказаться в свете киношных ламп? Да ни за что! Погибну на месте! Даже в школьный драмкружок Татьяне не удалось затащить Лизу.

Коля кривляний не любил. Брезгливо морщился, когда жена принималась вещать на разные голоса. Она и замолкла. Единственным человеком, которого Лиза развлекала пародиями, была подруга. Избавиться от внутренних голосов, от проживания ситуации за другого было практически невозможно. С детства в Лизиной голове поселился театр одного актера. И в минуты острых волнений, как при разговоре с Мишей, тайный театр вырывался наружу. Лиза старалась избегать нервных потрясений. Она с ужасом вспоминала, как во время сессии в институте, на экзамене, голос ее не слушался и на свет появлялась то Людмила Гурченко, то Лариса Голубкина.

Лиза позвонила подруге на работу:

– У меня есть для тебя хорошая новость.

– И плохая?

– Почему плохая?

– Так говорят: есть две новости, хорошая и плохая, с какой начинать?

– А я слышала, что гонцов, принесших дурные новости, сбрасывали в пропасть. Так хочется пожить! – с характерными интонациями заговорила Лиза и рассказала о визите к Михаилу, несколько приукрасив степень его раскаяния и любви к Татьяне.

– Алиса Фрейндлих! – догадалась Татьяна, чьим голосом вещает подруга.

У них была давняя игра: Лиза пародирует, Таня отгадывает, кого. В последние годы играли все реже, не было настроя у Лизы дурачиться, совсем замуровалась, зацементировалась в своей семейной раковинке. А тут радостно рассмеялась и выдала несколько фраз чужими голосами, в том числе и мужскими – телеведущих. Лиза была так счастлива грядущему и безусловному примирению Кутузовых, что не могла не заразить Татьяну оптимизмом.

По дороге домой Таня заехала в большой магазин. Купила шампанское, дрожжевое тесто (свое готовить нет времени, не успеет подняться) и все необходимое для начинки.

Напекла пирогов. И сидела с ними, как дура, до позднего вечера. В одиннадцать уже стало совершенно очевидно, что Миша не придет. Хотелось запустить бутылкой шампанского в зеркало.

Нет! Держи себя в руках! Не хватало еще мебель из-за него портить. А вот актрисе погорелого театра достанется на бобы!

Татьяна взяла телефон, набрала номер подруги. И как только услышала участливое, родное и взволнованное: «Все в порядке? Вы снова вместе?» – злость отступила. На Лизку кричать – все равно что наивного ребенка наказывать.

– Завтра дома с утра будешь? – спросила Таня, пропустив мимо ушей Лизины вопросы. – Я пирогов напекла, с капустой, с картошкой и с зеленым луком, как Коля любит. Водитель их вам привезет.

– Усё правильно! Мы, народные дипломаты, берем ото-только натурой, а не деньхами.

– Горбачев. Спокойной ночи, лицедейка!