Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Вы наверняка обратили внимание на то, что большинство приведенных примеров «ментор — ученик» — зарубежные. Российских очень мало. Почему так?
В России много успешных, очень успешных людей. Людей, обладающих колоссальным ресурсом влияния, который основан именно на связях. В нашей стране существуют глубокие традиции формирования систем личных контактов, через которые решаются вопросы и распределяются ресурсы. В некоторые исторические периоды такие системы становились фактически параллельными структурами управления экономикой и даже страной.
Исторически сила связей в нашей стране превосходит силу денег. Иными словами, есть все условия для развития менторства.
Почему же менторов так мало? Настолько мало, что само явление менторства многие воспринимают как результат проникновения к нам западной деловой и политической культуры.
Приходится разрабатывать сложные долгосрочные стратегии поиска ментора, не имея при этом никаких гарантий успеха.
Как же так получилось?
Причин тому несколько, и вы должны их знать — это поможет избежать ошибок, когда вы будете искать своего ментора.
В России немало успешных людей. Вопрос в том, в каких условиях сформировался их успех и чего он стоил.
Чтобы преодолеть путь, который наша страна прошла за последние тридцать лет, западным странам потребовалось 300 лет. То, что там переживалось и осмыслялось веками, в России выпало на долю одного поколения. С одной стороны, такая концентрация событий дает уникальный опыт тем немногим, кому удалось его благополучно пережить. С другой стороны — далеко не все из этого опыта хочется вспоминать. Как сказал Джон Рокфеллер, «я готов отчитаться за каждый заработанный мною миллион, кроме первого».
Реалии периода первоначального накопления капитала таковы, что прошедшие через него отнюдь не стремятся к откровенности. Скорее, наоборот. Немногие из тех, кто тогда начинал, добились успеха. Еще меньше тех, кому он не вскружил голову. Только очень крепкая психика могла без ущерба выдержать скорость, с которой в те времена люди наживали и теряли состояния.
Именно поэтому те, чья фаза активного роста пришлась на это время, не склонны к сантиментам и не стремятся кого-либо чему-либо учить. В культурной среде, которая сформировала бизнесменов «первой волны», нет места менторству.
Следующее поколение бизнесменов выросло в другой культуре — ориентированной скорее на обмен и сотрудничество, чем на накопление и подавление. Эта среда более благоприятна для возникновения отношений «ментор — ученик». Среди них заметно больше тех, кого принято называть self-made man. Появились первые «настоящие» истории успеха (публикация которых не грозит герою уголовным преследованием).
В отличие от представителей «первой волны» российского бизнеса, эти люди могли бы стать менторами. Некоторые даже становятся. Но их абсолютное меньшинство. Подавляющее большинство «второго поколения» бизнесменов тоже не хотят быть менторами. Правда, по другой причине. Как говорилось в главе «Критерии ментора», первый критерий — это стратегическое превосходство. Ментор должен настолько превосходить ученика, что конкуренция между ними исключена. Такой разрыв возможен при существенной разнице в возрасте и опыте. В среднем она составляет примерно 20 лет.
Проблема в том, что возраст российского бизнеса — максимум 30 лет. И те бизнесмены, которых можно условно отнести ко «второй волне», еще находятся в фазе активного роста. Именно поэтому и воспринимают всех остальных как потенциальных конкурентов.
И даже те немногие, кто занимается менторством, работают в основном с начинающими предпринимателями. Если вы уже добились заметных успехов, они вряд ли заинтересуются перспективой помочь вам добиться еще большего.
С другой стороны, в этом случае вы не так уж много потеряете. Ибо есть еще более веская причина, почему успешные российские предприниматели не спешат становиться менторами.
В политическом трактате древнекитайского философа Хань Фэй-цзы есть притча:
У некоего крестьянина в царстве Сун посреди поля стоял старый пень.
Однажды, когда крестьянин пахал, на поле неожиданно выскочил заяц. Увидев крестьянина, он в испуге отскочил, ударился об пень и убился.
Обрадованный крестьянин отнес добычу домой и устроил себе пиршество.
На следующий день он не стал приниматься за пахоту и вместо этого сел около пня в засаде, надеясь добыть еще одного зайца.
Конечно же, зайца он не добыл, но стал посмешищем всего Сунского царства.
Так родилась китайская поговорка «ждать зайца у пня».
Хань Фэй-цзы приводил эту историю, полемизируя с конфуцианцами. «Тот, кто хочет сегодня управлять страной, используя методы первых правителей, в точности похож на этого крестьянина», — писал он, намекая на их увлечение стариной.
Эту мысль стоит помнить и сегодня, когда мы изучаем истории успеха российской бизнес-элиты. Опыта достижения успеха, даже самого грандиозного, недостаточно, чтобы стать ментором. Этот опыт должен быть проанализирован, обобщен, систематизирован, соотнесен с опытом других. И самое главное — осознан. Только тогда он превратится в то самое «сакральное знание». Культурный код победителя.
Разумеется, в нем нет ничего мистического или секретного. Речь лишь о том, что такое знание, даже осознанное, нельзя формализовать настолько, чтобы отделить от носителя. Его невозможно вместить в рамки книги или лекции, оно может быть передано лишь в процессе продолжительного личного общения. Это напоминает практики оккультных учений, но сходство тут исключительно внешнее.
Современное «сакральное» знание отличается от «профанного» только одним — ограниченной способностью к самовоспроизводству.
Есть три источника «сакрального» знания:
Как же обстоят дела с этими ключами у большинства?
Активная фаза роста бизнесменов «первой волны» проходила в уникальных обстоятельствах. Старые институты рушились, новые еще не возникли. Законы устарели, или не действовали, или отсутствовали вовсе. Приходилось делать все наугад и на ходу решать проблемы. Не хватало элементарных знаний: большинство бизнесменов учились предпринимательству по пиратской версии игры «Монополия» и по книге Николая Носова «Незнайка на Луне».
В этих условиях даже знание английского языка могло стать «счастливым билетом»: мне известны случаи, когда люди, приходившие устраиваться на работу переводчиками, за пару лет становились директорами филиалов.
Одним словом — было интересно. Однако вероятность повторения этих обстоятельств не выше, чем шансы китайского крестьянина из притчи Хань Фэй-цзы дождаться второго зайца.
Полученный опыт может быть сколь угодно уникальным. Но в этом и заключается проблема — скорее всего, сегодня большая его часть будет представлять для вас исключительно исторический интерес.
В США или Европе, в условиях острой конкуренции, случайный успех практически невозможен. Точно так же выглядит ситуация в Азии — слишком много желающих занять место под солнцем, гораздо больше, чем возможностей. Чтобы в таких обстоятельствах добиться значительного успеха, придется приложить экстраординарные усилия. Не просто стать лучшим в своем деле, а научиться оставаться им.
Россия даже сегодня во многих сферах представляет собой «голубой океан». Не говоря уже о ситуации 20-летней давности. Рынок захватывал тот, кто был первым и делал меньше ошибок, чем конкуренты. Так и поступали многие нынешние self-made предприниматели.
Но скольким из них удалось добиться хотя бы сопоставимых успехов за пределами России?
В условиях низкой конкуренции экспертным знаниям просто неоткуда взяться.
Наконец, третий источник ключей от следующего уровня — собственные менторы.
Здесь мы сталкиваемся с той же проблемой — менторов в России всегда не хватало.
Это системная проблема: несмотря на развитую культуру нетворкинга, в нашей стране, к сожалению, еще не сформировалась традиция преемственности знаний.
Причины очевидны: за прошедшие сто лет в стране последовательно сменились три общественно-политические и экономические формации, что сопровождалось фундаментальными изменениями состава элит, их структуры и культуры. В таких условиях актуальность сохраняют лишь немногие «сакральные знания», дающие доступ к вершинам.
Именно поэтому среди нынешних фигурантов списка Forbes мало тех, кто может похвастаться наличием менторов. Полезные связи, судьбоносные знакомства, стратегические партнерства — все это есть в их биографиях. Но менторов почти нет.
Может показаться, что это противоречит тезису, многократно повторенному на страницах этой книги: никакой значимый успех невозможен без ментора. Как же тогда они добились успеха?
Этот пример типичного когнитивного искажения приводится во многих учебниках. Во время Второй мировой войны математику и статистику Абрахаму Вальду была поставлена задача — определить, какие части бомбардировщиков нужно бронировать, чтобы повысить их выживаемость под обстрелом. Вальд проанализировал повреждения подбитых самолетов, которым удалось дотянуть до базы, и обнаружил, что больше всего дыр было в хвостовом оперении, крыльях и фюзеляже. В бензобаки и моторы попаданий почти не было.
Вывод — укреплять надо те части, которые повреждаются чаще, — представляется вполне логичным.
Но Вальд рассудил иначе. Самолеты с изрешеченными крыльями все-таки сумели вернуться на базу. Самолетов с повреждениями двигателей и баков в выборке мало не потому, что туда реже попадают, а потому, что такие самолеты вообще не возвращаются. Следовательно, бронировать нужно именно эти места.
Пример кажется очевидным до банальности. Но это не мешает людям постоянно совершать подобные ошибки. Например, мы считаем, что дельфины спасают людей, попавших в воду, подталкивая их к берегу. Хотя те, кого они толкали в обратном направлении, скорее всего, просто не выжили и не могут рассказать об этом.
Мы боимся летать на самолете, хотя вероятность того, что на пешеходном переходе вас собьет машина, намного выше риска погибнуть в авиакатастрофе.
Данное когнитивное искажение встречается и в бизнесе наряду с не менее популярной логической ошибкой post hoc ergo propter hoc — «после этого не означает вследствие этого».
Многие миллиардеры бросили университет — значит, высшее образование не нужно. Стив Джобс проводил презентации новых продуктов лично и увлекался буддизмом — значит, чтобы добиться успеха, СЕО должен иметь талант шоумена, носить черную водолазку и совершить паломничество в Тибет.
За время своей менторской практики я общался с тысячами очень успешных и очень известных представителей российского бизнеса. И хорошо знаю их истории успеха. Настоящие истории не для прессы. И даже, пожалуй, не для мемуаров.
Знаете, какой самый популярный ответ на вопрос «как вам это удалось?»
«Мне просто повезло».
Это факт.
Истории успеха многих российских предпринимателей и политиков — это примеры систематической ошибки выжившего, еще более наглядные, чем история с бомбардировщиками. Если на базу не возвращался каждый второй самолет, то в российском бизнесе того периода соотношение выживших и проигравших отличается на несколько порядков.
Вот почему в тех обстоятельствах можно было добиться успеха без ментора — за счет элемента случайности. Но если раньше эта игра напоминала «русскую рулетку», то сегодня она похожа на лотерею: цена проигрыша стала существенно меньше, но риск проигрыша стал намного больше.
Мы же с вами говорим о стратегии. Лотерея — это не стратегия.
Еще один фактор, ограничивающий число желающих помочь другим вырасти, — отдача от затраченных усилий. На ранних этапах ученик быстрее и заметнее прогрессирует. Но чем выше он поднимается, тем круче становятся склоны социальной пирамиды, тем тяжелее дается следующий шаг и дольше срок, в течение которого могут окупиться сделанные в этот шаг вложения.
Именно поэтому большинство тех успешных людей, кто хочет и может быть ментором, не идут по этой стезе дальше первых шагов. Им гораздо интереснее охватить как можно большую аудиторию начинающих, чем глубоко погружаться в проблематику узкой группы людей, не говоря уже об индивидуальной работе с кем-либо. Ничего удивительного — особенно в наше время, когда миром правит информация и слова «медийность», «популярность» и «успех» кажутся синонимами. Именно поэтому такие потенциальные менторы просто начинают реализовываться как лидеры мнений — пишут мотивирующие книги и выступают перед массовой аудиторией. Здесь они чувствуют себя вполне уверенно — широкой публике глубина погружения не нужна. Зато все остальное находит благодарного слушателя — их знания востребованы массами. Их жизненный путь становится основой для увлекательных историй. Их книги расходятся большими тиражами. Они вдохновляют и направляют тысячи людей. Дают импульс к развитию и делятся ценными инсайтами.
Но это не менторство. Это шоу.
Ничего плохого здесь нет. Более того, даже самые известные бизнес-тренеры и менторы устраивают шоу. Но самым высокооплачиваемым бизнес-тренером в мире Тони Роббинса сделали не те сотни поклонников, которые приходят на его выступления на стадионах, а те немногие избранные, кто состоит в его платиновом клубе. Это совсем другие люди и взаимодействует он с ними по-другому.
Работать с новичками научились многие. Куда сложнее работать с теми, кто уже добился успеха. Здесь недостаточно простого наличия экспертных знаний и опыта, даже самых обширных и релевантных. Знаниями и опытом можно успешно пользоваться самому, но, чтобы передать их кому-то другому, нужно их не просто осознать. Необходимо разработать на их основе теоретическую базу.
Иными словами, нужна глубина. Для создания глубины критически важны научный склад ума, хорошо развитая способность к анализу, обобщению и систематизации полученного знания. Умение делать собственные выводы и следовать им на практике.
Однако даже среди тех представителей российской элиты, кому есть чем поделиться и кто хотел бы это сделать, не так много людей, которые с этим справятся. Причина проста: для них эти навыки неактуальны. Как было сказано выше, эти люди находятся в фазе активной деятельности. Им некогда задумываться даже о мемуарах. Не говоря уже о системном анализе, теоретических выкладках и тому подобных изысканиях.
По этой причине для них возможна только одна модель менторства — личный пример.
В жизни это работает более или менее эффективно. Но в бизнесе все сложнее. Многие успешные люди хотят вырастить достойного продолжателя своего дела или наследника бизнес-империи. Они готовят преемников: берут их на работу, показывают им «внутреннюю кухню» принятия решений и операционного управления и т. д. Иногда это срабатывает. Но зачастую они оказываются разочарованы.
Пример — это всегда конкретный опыт, его может применить только конкретный человек в конкретных обстоятельствах. Вне этих условий эффективность такого примера может колебаться в очень широких пределах. Такого опыта может оказаться достаточно, если ученик по своему складу ума и темпераменту похож на учителя (что нередко наблюдается между родителями и детьми) или хочет преуспеть в той же сфере (отношения между руководителем и подчиненным).
Но так бывает далеко не всегда. Именно поэтому даже у тех успешных людей, которые хотят быть менторами и могут ими быть, трудно чему-то научиться. Даже при условии, что вы их найдете.
Войти с помощью соц. сетей: