«Подстрелил стрелец лебедь белую…»

Задачу нам во многом облегчил Э.Г. Максимовский. Книга Э.Г. Максимовского «Кто заказал Эдуарда Стрельцова?» чрезвычайно интересна и полезна для интересующихся вопросом и желающих разобраться. Правда, интересна только в части документальной, то есть опубликованными в книге документами. Что же касается авторских комментариев, то тут, как при грохоте пушек, музы умолкают. Но поскольку нам интересны факты и материалы дела, то оставим удивительные комментарии без внимания.

Итак, что же случилось. Сразу оговоримся: весь рассказ строится на показаниях нескольких свидетелей – участников событий, а также соседей по даче. Предложенная версия – это совпадение всех показаний.

15 мая 1958 г. в Москву приехал Эдуард Караханов – военный летчик, проходивший службу на Дальнем Востоке. С детства Караханов приятельствовал с Борисом Татушиным, а приезжая в Москву, обязательно встречался со старым другом. Так было и в тот раз. 23 мая они встретились в Тарасовке – подмосковном поселке, где футболисты сборной СССР готовились к чемпионату мира, открывавшемуся в Швеции 6 июня. Друзья договорились о встрече на следующий день в Москве. В субботу 24 мая сборная СССР играла с поляками на стадионе «Динамо». Матч завершился победой 3:0, что, конечно же, увенчалось банкетом. На сей раз в ресторане гостиницы «Ленинградская». В перерыве между банкетом и матчем друзья условились, что из «Ленинградской» Борис Татушин вместе со своей девушкой Инной Ефимовой приедет домой к Караханову в Столешников переулок.

В Столешниковом, кроме Татушина с Инной, собралась большая компания. И после шумной вечеринки с вином и танцами некоторые гости остались ночевать. Инна жила в подмосковном Пушкине и рассчитывала, что домой ее отвезет Борис. Но поскольку выпил он за вечер не так уж мало, то садиться за руль побоялся. Добираться в Пушкино ночью на электричке Инна не рискнула, почему и заночевала в чужом доме. А наутро Эдуард Караханов, его знакомая Ирина Попова, тоже заночевавшая в Столешниковом, Татушин и Ефимова договорились ехать на дачу к родителям Караханова на станции «Правда». Но сначала Татушину необходимо было побывать в ателье на примерке костюма, специально заказанного для чемпионата мира в Швеции.

Накануне Татушин условился поехать за город с Огоньковым, для чего они договаривались встретиться в воскресенье 25 мая на улице Горького. Одновременно Огоньков договорился со Стрельцовым вместе поехать на примерку костюмов. В ателье Татушин и Огоньков со Стрельцовым разминулись, и встреча произошла на улице Горького. Татушин с Карахановым, Поповой и Ефимовой приехали на «Москвиче» Татушина. Огоньков и Стрельцов – на машине той же марки Огонькова. Последовало приглашение от Караханова новым знакомым провести выходной на даче. Огоньков поинтересовался, будут ли еще девушки, и, получив обещание от Инны Ефимовой пригласить подружек, согласился ехать. Кстати, припомним, что ровно год назад 25 мая 1957 г. Эдуард Стрельцов женился на Алле Деменко, так что первую годовщину свадьбы центрфорвард отправился отмечать в компании незнакомых девушек.

Вообще-то футболистам надлежало быть на базе в Тарасовке, но начальник сборной В.В. Мошкаркин позволил игрокам поехать домой, с условием, что 26 мая к 16 часам все соберутся в Москве на стадионе «Динамо».

С улицы Горького компания выдвинулась на дачу. По дороге купили шампанского, коньяка и водки, заехали за мачехой Караханова Верой, заглянули на Рижский рынок и, ничего не купив там, выбрались наконец-то на Ярославское шоссе. Доехав до поворота на Пушкино, остановились заправиться, и Караханов пересел из машины Татушина в машину Огонькова. Затем «Москвич» с Татушиным, Инной Ефимовой и Ириной Поповой свернул с шоссе, а машина с Огоньковым, Стрельцовым и Карахановыми остановилась. Дело в том, что Инна отправилась созывать на пикник подружек, в то время как пассажиры второй машины остались ждать их на шоссе.

Что же происходило в Пушкине? Заехали к Инне, чтобы она переоделась, после чего Инна пошла разыскивать приятельниц. Сначала она зашла за Тамарой Тимашук и велела ей одеться получше, потому что пикник намечается с ребятами из сборной, одетыми просто шикарно. Тамаре, никогда не видевшей футболистов – да еще из сборной – так близко, очень захотелось на них посмотреть. Однако родители Тамары, читавшие прессу и еще не забывшие фельетон Семена Давидовича Нариньяни, напомнили ей, что за люди эти футболисты. Тамара поделилась опасениями с Инной, но Инна ее успокоила, заверив, что на самом деле это простые, хорошие ребята. Причем Инна уверяла, что все они не женаты. А еще было бы неплохо, если бы Тамара передала одной их общей знакомой – Ире, – какие приятели имеются у Инны. А то вот Ира хвалится своими знакомствами, так уж мы не хуже! И после этого поручения Инна побежала за другой подружкой – Марианной или, как все называли ее, Мариной Лебедевой, с которой они были дружны со школы. Марины дома не оказалось, тогда Инна направилась к Гале Климовой. Ехать на пикник Галя уж было согласилась, но тут появилась Марина, и Галя решила вернуться домой.

Двадцатилетняя комсомолка Марина, окончившая десятилетку и техническое училище, работала чертежницей в семнадцатой лаборатории Национального института авиационных технологий. Марину характеризовали как дисциплинированную, исполнительную, скромную и добросовестную работницу. С молодыми людьми Марина к тому времени не встречалась и жила с матерью. В тот день, 25 мая, в 7 часов 50 минут мама Марины Лебедевой уехала сажать картошку, а к 10 часам к ней присоединилась и Марина. После картошки Марина на велосипеде поехала домой и вот тут-то встретила Инну с Галей. Запыленная после картошки Марина умылась у колонки и, подбадриваемая рассказами Инны о футболистах сборной, заторопилась за подругой. Они зашли за Тамарой, после чего Инна повела их к машине, где вместе с Татушиным ждала Ирина Попова. Марина домой даже не заходила – как была в пыльном платье, так и поехала в гости на дачу поглазеть на футболистов. Ни денег, ни документов с собой не взяла.

Наконец все расселись и куда-то поехали. Оказалось, что на Ярославском шоссе их ждет другая машина. Теперь они ехали все вместе до поселка Правда и остановились у дачи Карахановых. Здесь хозяева дали им ковер, посуду, и, загрузив все это в машины, захватив с собой младшего брата Эдуарда Караханова Сергея и приятеля брата, они отправились на Тишковское водохранилище.

Расположились на берегу, и в это же время подъехала еще одна машина со старшими Карахановыми и их гостями – четой Каяндер. Молодежь расселась на своем ковре, старшее поколение расположилось в сторонке, и начался пир. Пили все много, так что спиртного не хватило, и Тамара, Стрельцов, Огоньков, Эдуард Караханов поехали в магазин, откуда привезли «Старку». Не привыкшая к спиртному Марина выпила в общей сложности стакан сорокоградусных напитков – всего понемногу. Поначалу она сомневалась, что парни действительно футболисты, и склонялась к мысли, что они всего лишь выдают себя за таковых. Но потом начался импровизированный футбол, и пришлось признать, что играть они умеют. Интересен в этой связи комментарий В.И. Галедина, почему-то уверенного, что не знать Стрельцова в лицо Марина не могла – уж очень велика была его популярность. Однако что в те годы, что сейчас огромное число людей вообще не интересуется футболом и о футболистах знает постольку-поскольку. Как, например, обе супруги того же Стрельцова.

А на берегу между тем становилось все веселее. Играли в футбол, потом в волейбол, потом изрядно опьяневший Стрельцов, а с ним Инна уехали кататься на машине Огонькова. Огоньков, испугавшийся, что Стрельцов разобьет его «Москвич» так же, как и свою «Победу», упросил Татушина догнать Стрельцова. И тогда они с Мариной и Тамарой бросились в погоню. Но, не найдя беглецов, вернулись, обнаружив, что Стрельцов с Инной вернулись еще раньше.

С самого начала Марина оказалась рядом со Стрельцовым. Поскольку Инна приехала с Татушиным, Ирина – с Карахановым, Тамаре и Марине надлежало составить пары для оставшихся Огонькова и Стрельцова. Пары составились сами – сначала сидели рядом, потом разговорились, потом уже он за ней ухаживает, а она, опьянев с непривычки, кладет ему голову на плечо. И вот нужно ехать домой, а места в машине не хватает, и тогда она садится к нему на колени, а он, приобняв ее одной рукой, другой прикрывает ей голову, чтобы на ухабах она не ударялась, и нежно целует шею. И конечно, он ей нравится, очень нравится, и непонятно, от чего – от вина ли, от поцелуев, кружится голова. А там вечереет, становится прохладно, и он набрасывает ей на плечи свой пиджак…

Примерно так все и было. Когда они вернулись на дачу, Ира, Тамара и Марина собрались домой и пошли на электричку. Причем Тамара не горела желанием возвращаться домой, поскольку в то воскресенье ей надо было быть на работе в 18 часов, но работу она прогуляла и являться домой среди ночи, нарываясь на вопросы родителей и неизбежный скандал, совсем не хотела.

Ира жила на станции «43-й километр», Марина и Тамара – в противоположной стороне, в Пушкине. По дороге их на машине догнали Стрельцов и Караханов. Последнему нужно было что-то сообщить Ирине, и Стрельцов увел других девушек обратно. Ирина хотела переодеться, сменить разорванное платье. Татушин согласился отвезти ее на 43-й километр, вместе с ними поехали Инна и Караханов. Все остальные, то есть Тамара с Мариной и Огоньков со Стрельцовым, остались дожидаться их на даче. В ожидании играли в пинг-понг, в «жучка» – детская игра, когда нужно угадать ударившего сзади. Водящий становится к остальным игрокам спиной, а игроки по очереди хлопают его по выставленной ладони. Задача – распознать, кто именно хлопнул. Когда отъезжавшая компания вернулась, было уже около одиннадцати вечера. Хозяева предложили поужинать, и все расселись вокруг стола. Марина снова оказалась рядом со Стрельцовым, укрывшим ее плечи своим пиджаком.

После ужина Марина опять завела разговор о необходимости ехать домой. Она считала, что раз ее пригласили в гости и привезли на машине, то таким же образом должны доставить обратно. Тем более денег с собой у нее не было, а идти до дома 6 километров через лес ей совсем не хотелось. Но Марину никто не поддержал. Футболисты были пьяны, к тому же весь день она провела рядом со Стрельцовым, и все смотрели на нее как на девушку Эдика, вот пусть он ее и провожает. Тамара окончательно раздумала возвращаться домой. Только Ирина все порывалась уехать и снова пошла на станцию пешком – поезд ее уходил в 00.15, но она жила в противоположной от Пушкина стороне, поэтому, когда Татушин с Карахановым опять поехали ее догонять, остальные девушки даже не обратили на это особого внимания. Озаботились они другим: у Татушина в машине осталась сумочка Инны, а Огоньков сказал, что Татушин уехал в Москву. Инна, а за ней Марина и Стрельцов вышли за калитку. Инна – чтобы удостовериться в отъезде Татушина, Марина – за компанию с Инной. У Стрельцова, как выяснилось, были вопросы к Инне. Отозвав ее в сторону, он спросил, что собой представляет Марина. Инна заверила, что Марина – очень хорошая девушка, что они давно знакомы и дружат со школы. Но все-таки, добавила Инна, лучше поговорить, когда он будет трезвый. Они вернулись на дачу.

Огоньков тем временем пообещал Марине, что отвезет ее домой в пять утра, а хозяева предложили остаться переночевать – действительно поздно! Остаться Марина не боялась, хотя вернуться домой было бы, конечно, лучше. Но здесь, на этой даче, оставались ее подруги, потом были хозяева и гости хозяев – люди солидные. Что же плохого может случиться? Вон хозяйка – Вера Караханова, так волнуется за гостей, что и сама пешком пошла на станцию разыскивать уехавших. Правда, они разминулись, Вера пришла домой одна, а вскоре приехали и Татушин с Карахановым – привезли с собой Ирину.

Пока же они ездили и ходили туда-сюда, на даче произошло самое интересное. К ужину опять было спиртное, все пили, пил и Стрельцов. Когда Ира ушла, а Татушин с Карахановым уехали, остальные еще сидели в саду. Сначала Инна, Марина и Стрельцов выходили за калитку, потом вернулись, Инна ушла на террасу. Следом собралась и Марина. За Мариной опять пристроился Эдуард. Опять началось какое-то хождение, но в какой-то момент Стрельцов предложил Марине идти спать. На отказ он заявил: «Ты все равно будешь моей!»

Тогда Марина пошла в дом, в комнату, где была Инна. Следом вошел Стрельцов, а за ним – Огоньков. Марина считала, что если они будут все время с Инной, то ничего неприятного не произойдет. Но вдруг Огоньков сказал Инне: «Пойдем посмотрим, не приехал ли Борис», имея в виду Татушина. Инна ушла, и Марина осталась со Стрельцовым. Как только Инна подошла к калитке, то из дома раздался крик Марины, звавшей Инну по имени. Замешкавшись вначале, Инна все-таки пошла в дом, а с ней – Тамара и Огоньков. Но потом Огоньков объявил, что это не их дело – у дачи есть хозяева, пусть они и разбираются. Выключив свет на веранде и в комнате, он увел девушек.

Что происходило дальше с гостями дачи Карахановых, нас не очень интересует. Наша задача – понять, что произошло со Стрельцовым. Марина, оказавшаяся девственницей, вела себя со Стрельцовым, по мнению окружающих, слишком развязно, что в принципе было ей несвойственно. Даже адвокат на процессе заявил, что Марина вела себя не как целомудренная девушка, а как доступная женщина. Из чего это следовало? Да из того, что она прижималась к Стрельцову, позволила ухажеру кормить себя с вилки, целовать, надеть на себя пиджак. На этом основании защитники и поклонники Эдуарда Анатольевича считают его пьяные поползновения абсолютно уместными и закономерными. Лебедеву пытаются представить коварной соблазнительницей, манипулирующей наивными мужчинами. Но все обстоит с точностью до наоборот. С одной стороны – девственница, совершенно неопытная девушка в обращении как с противоположным полом, так и со спиртным. С другой стороны – видавший виды «донжуан», успевший не то что вкусить греховного плода, но и переболеть сопутствующей болезнью. И потом, что это за пещерный взгляд на отношения полов: позволила себя поцеловать – обязана отдаться? А.В. Сухомлинов пишет: «Необъяснима девичья психология». Да нет, тут-то как раз все объяснимо: любопытная, неопытная девушка опьянела и стала вести себя развязнее, чем следовало бы. По той же неопытности пустилась флиртовать, неверно оценив степень галантности и уровень культуры выбранного кавалера. Когда поняла, что кавалер не интересуется романтикой, а требует все и сразу, по-настоящему испугалась. А вот кавалер, привыкший считать себя неотразимым, не мог, очевидно, и мысли допустить, что какая-то провинциалка и в самом деле не собирается ему отдаваться. Необъяснимо как раз другое – когда взрослые дяди пытаются выгородить пьяного бугая и обвинить изнасилованную девчонку, что не отдалась по доброй воле, да еще и посмела кому-то жаловаться. Необъяснимо, когда деяние Стрельцова такие дяди называют «естественным в его возрасте действием» и делают вид, что не понимают: сексуальное насилие может оставить на психике пострадавшего неизгладимый след, дальнейшая жизнь изнасилованной однажды женщины может оказаться сломанной. Биографов-защитников Эдуарда Стрельцова отличает какое-то упорное нежелание быть до конца правдивыми и объективными. Не говоря уже о том, что никто из них не выразил ни малейшего сочувствия Марине Лебедевой. Напротив, ее, точно мужики из дремучей дореволюционной деревни, заклеймили самыми гнусными прозваниями. В самом деле, как ее только не называли: и «б….ю», и «динамщицей», и «кагэбэшницей»… Один даже Фрейда приплел: дескать, такие, как Лебедева, фаллосом грезят и мужчин оттого ненавидят. Ведьма просто! Как в стихотворении М.В. Исаковского:

 

                     …Виновата во всем вдова;

                     В непозволенный богом день

                     Городила она плетень,

                     И плетнем заслонила дождь.

                     Оттого-то и сохнет рожь…

 

«Великий грех»

Мужики, посовещавшись, решили утопить вдову вместе с ее грехом в деревенском колодце:

 

                     …Закричала, завыла вдова.

                     И в колодце погасли слова…

                     Опускали живую в сруб.

                     А оттуда тащили труп…

 

Такое впечатление, что и наши мужички, была бы их воля, охотно отправили бы Марину Лебедеву в какой-нибудь колодец или иную пучину вод.

…А в тот вечер, когда Марина с Эдуардом остались одни, он первым же делом попытался увлечь ее в постель. Она сопротивлялась, она стала его отталкивать, начала кричать, и крик этот слышали все, кто был в тот момент на даче. Он повалил ее и ладонью зажал рот, она схватила его руку зубами и прокусила палец. И вот тут, как нас уверяют, он, просто следуя инстинкту самосохранения, ударил ее. После чего все и произошло.

От удара она потеряла сознание (но, возможно, просто не хотела живописать перед следствием все, что с ней происходило), когда очнулась, увидела, что лежит голая. Сопротивляться она перестала, потому что все стало безразлично. Потом она слышала, что кто-то пришел в комнату, что Стрельцов попросил закурить. И чувствовала запах сигаретного дыма. А еще мужской голос сказал: «Нельзя же так!» Потом она уснула, а когда проснулась рано утром, увидела, что в комнате на полу спит Караханов. Она встала, оделась, причем одежду кто-то аккуратно повесил на стул, и ушла пешком домой. В 5 часов утра она была дома, когда же мать открыла ей дверь, то не сразу узнала свою дочь – лицо было отекшим и распухшим, глаза полностью заплыли, губы разбиты, вся одежда была в крови. В 8 часов 30 минут мать Марины Лебедевой обратилась в милицию. В тот же день началось следствие.

На каком же основании сегодня отрицается вина Стрельцова? Во-первых, Марина вела себя развязно и дала повод думать, что на все согласна. Потому и сопротивление Стрельцов принял за кокетство. Во-вторых, на первом допросе Стрельцов заявил, что не насиловал Лебедеву, что она добровольно согласилась вступить с ним в связь. В-третьих, и это, пожалуй, больше всего воодушевляет фанатов, в той же комнате спал Караханов, а значит, он и мог изнасиловать Лебедеву. В-четвертых, многих смутил А.В. Сухомлинов, написавший, что следствие прошло слишком быстро, дело велось небрежно, а возобновление дела о хулиганстве было-де незаконным. Что ж, давайте остановимся на каждом пункте.

С развязностью Марины мы более или менее разобрались: ее неправильное и, возможно, некрасивое поведение – это не повод для совершения над ней сексуального насилия. Теперь по поводу насилия. Можно ли поверить Стрельцову и тем, кто сегодня его выгораживает? Нет, потому что он прежде всего был пьян, а в таком состоянии, как мы уже имели удовольствие убедиться, бывал буен. По причине опьянения он мог и не помнить того, что с ним происходило. Но главное, что такое «изнасилование»? В соответствии с УК РСФСР от 1926 г., действовавшего до 1960 г., изнасилованием считалось (и считается!) половое сношение с применением насилия, угроз, запугивания или с использованием путем обмана беспомощного состояния потерпевшего лица. Как выглядела Марина со слов ее матери, мы выяснили. Теперь выясним, что же сказали на этот счет эксперты. Были проведены три (!) медицинских освидетельствования – 26 мая, 31 мая, 2 июня. Все три экспертизы показали одно и то же: примерно 25–26 мая у Лебедевой нарушена целость девственной плевы. В то же время Лебедевой получены легкие телесные повреждения, причинившие расстройство здоровья, как то: перелом костей носа, обширные кровоподтеки в веках обоих глаз, кровоизлияние в склере обоих глаз, ушибленная рана на слизистой оболочке верхней губы, множественные кровоподтеки на плечах, на бедрах, на левой голени, осаднение кожи передней поверхности щеки, на подбородке, на передней и на правой боковой поверхностях шеи – ссадины и кровоподтеки. Другими словами – она вся была избита, вся в синяках и с переломанным носом. Но ведь половой акт, сопровождаемый хотя бы только переломом носа, это и есть изнасилование.

Значит, изнасилование было. Теперь к вопросу, совершал ли его Стрельцов, абстрагируясь от его собственных показаний. В ходе следствия была проведена судебно-медицинская экспертиза вещественных доказательств. Попросту говоря, были исследованы вещи Лебедевой и Стрельцова. На всех вещах обнаружены следы крови Лебедевой и крови I группы. К этой группе относилась кровь как Стрельцова, так и Караханова. Но у Стрельцова был прокушен палец, и все свидетели в голос заявили, что утром 26 мая его рубашка была в крови, палец поврежден, а лицо исцарапано. Более того, кровь I группы, а равно кровь Лебедевой и сперма были обнаружены на трусах Стрельцова. Понятно, что оставить такие следы никто, кроме нее и него, не мог. То есть Стрельцов как минимум участвовал в изнасиловании. Тем более что Лебедева показала на него как на насильника, что он и бил, и совершал половой акт. Все свидетели в голос подтверждали: когда Марина кричала и звала на помощь Инну, Караханова на даче не было. Участие Стрельцова в насилии доказано неопровержимо: кровь Лебедевой оказалась на его одежде вследствие дефлорации Лебедевой, его собственная кровь – из-за прокушенного Лебедевой пальца. Его кровь на одежде Лебедевой – потому что он касался этой одежды. Его сперма на его трусах и на одежде Лебедевой – тоже по вполне прозрачной причине. Да и тот факт, что Лебедева прокусила палец Стрельцову, а не кому-то еще, тоже, наверное, говорит о многом.

Ну, допустим, и Караханов участвовал в насилии, на чем почему-то очень настаивают поклонники Стрельцова. Только эти поклонники, в силу разных причин, не обратили внимания на одно весьма интересное обстоятельство. Дело против Стрельцова возбудил 26 мая следователь Прокуратуры Мытищинского района по признакам части 2 Указа Президиума Верховного Совета от 4 января 1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование». Но 26 июня старший следователь Прокуратуры Московской области постановил привлечь гр. Стрельцова Э.А. по статье 143 части 1 УК РСФСР и части 1 Указа Президиума Верховного Совета от 4 января 1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование». Забегая вперед, скажем, что так его и осудили: по ст. 143, ч. 1 и ч. 1 Указа от 04.01.49., возобновив старое дело по статье о хулиганстве. Что это означает? Статья 143 часть 1 подразумевает умышленное легкое телесное повреждение, не опасное для жизни, но причинившее расстройство здоровья, и наказывается лишением свободы или исправительно-трудовыми работами на срок до одного года. С Указом об усилении ответственности за изнасилование вроде бы все ясно. Но! Часть первая этого Указа гласит: «Изнасилование карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от десяти до пятнадцати лет». А часть вторая сообщает, что «изнасилование несовершеннолетней, а равно изнасилование, совершенное группой лиц или повлекшее за собой особо тяжкие последствия, – карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от пятнадцати до двадцати лет». А что же считается «изнасилованием, совершенным группой лиц»? Групповым изнасилованием признаются не только действия лиц, непосредственно совершивших насильственный половой акт, но и действия лиц, содействовавших им путем применения физического или психического насилия к потерпевшей. Другими словами, если только доказать, что Караханов совершил половой акт с Лебедевой, как преступление сразу же, автоматически переходит под действие части второй того самого Указа Президиума Верховного Совета от 4 января 1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование». И докажи только следствие участие в этом деле Караханова, как оба они – и Караханов, и Стрельцов – получили бы по двадцатке, как говаривал Глеб Жеглов, «на душу населения».

Поклонникам же Стрельцова следует внимательнее читать документы и не ратовать за то, чтобы их кумира считали чудовищем. Если бы эти горе-защитники выступали на процессе шестьдесят лет назад, то наверняка бы упекли Стрельцова лет на двадцать.

Что касается ведения дела, то и тут не так уж все просто.

Уже после 1991 г. поклонники Стрельцова, в том числе и знаменитые спортсмены, озаботились реабилитацией своего кумира. Что такое реабилитация? Это восстановление утраченного доброго имени, отмена необоснованного обвинения невиновного лица либо группы лиц из-за «отсутствия состава преступления». То есть сегодня эти люди стремятся всеми силами доказать, что Стрельцов преступления не совершал, в насилии не участвовал и побоев не наносил. Поскольку доказать это честным путем невозможно, в ход идут ложь, подтасовка фактов, навязывание удобной кому-то версии. Выглядит это на удивление цинично и некрасиво. Например, когда солидные люди пишут об изнасиловании Стрельцовым невинной девушки «что-то там натворил», то ничего, кроме недоумения, такие заявления не вызывают. Понятно, что отечественным болельщикам хочется красивой игры, хочется, чтобы сборная хотя бы раз поднялась на вершину мирового футбола, а потому обиды никому не известной девушки из подмосковного поселка представляются нелепой помехой, досадным недоразумением. До сих пор пишут: вот если бы Эдик поехал тогда в Швецию!.. Только забывают добавить: вот если бы Эдик вел себя по-человечески.

В Интернете можно встретить даже такие утверждения: «Одна из них, Марианна Лебедева, как позже выяснилось, занималась проституцией. С ней Стрельцов и провел почти всю ночь, «разогревшись» перед этим горячительными напитками. На следующий день гражданка Лебедева не вышла на свою официальную работу. От нее потребовали объяснений, и «жертва дачного отдыха» написала заявление, что ее изнасиловали». Другая версия интернет-следователей гласит, что Лебедева в обмен на отказ от обвинений потребовала у Стрельцова его «Победу». Понятно, что фантазеры не в курсе: очевидные дела об изнасиловании – со следами побоев, со сломанными носами – не прекращаются по капризу одной из сторон. Но все же, читая такие истории, понимаешь, что ради хорошего футбола люди готовы на любую подлость, на любую мерзость. И вспоминается тогда Н.Н. Озеров с его знаменитой фразой: «Такой хоккей нам не нужен!»

ЕСЛИ ПРИЗНАТЬ ВСЕ ЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ ОШИБКАМИ, ЗА КОТОРЫЕ ОН ДОРОГО ЗАПЛАТИЛ, ОСТАНЕТСЯ ЧЕЛОВЕК, ПРЕОДОЛЕВШИЙ СЕБЯ, СОВЕРШИВШИЙ ВОЗВРАЩЕНИЕМ В БОЛЬШОЙ СПОРТ ПОЧТИ НЕВОЗМОЖНОЕ.

Конечно, с одной стороны – футбол, незабитые голы, несостоявшийся поединок с Пеле, а с другой – какая-то баба. Но остается вопрос: если спорт перестает быть частью культуры, если отказывается от миротворческой, гуманитарной, воспитательной миссии, во что он превращается? В самоцель? В гладиаторские бои? В кровавое шоу? И невольно напрашивается вывод: очевидное сегодня вырождение спорта началось не на пустом месте.

Непонятно и то, ради чего затеяна суета вокруг судимости Стрельцова. Кому нужно доказать, что Стрельцов не совершал преступления? Зачем? Если признать все его преступления ошибками, за которые он дорого заплатил, останется человек, преодолевший себя, совершивший возвращением в большой спорт почти невозможное. Другими словами, Стрельцов предстанет как сложная личность, достойная всяческого уважения. Вместо этого нам пытаются навязать идею Родиона Раскольникова – одним можно старухам головы крошить, девчонок насиловать, а другим лучше помалкивать. Нелепая защита, попытка добиться отмены приговора по доказанному преступлению – это медвежья услуга, превращающая образ футболиста в уродливую карикатуру. Его пытаются выставить каким-то enfant terrible, отвлекая внимание от лучшего в нем и сосредотачиваясь на неприглядном, во-первых, и на несуществовавшем, во-вторых. Чего стоит одна история с Фурцевой, якобы мечтавшей выдать замуж дочку-восьмиклассницу за футболиста, знакомого лишь по газетным фотографиям. Еще один слух: якобы Хрущев, узнав о «драме на даче», затопал, захлопал и закричал: «Посадить, и надолго!» Слух этот легко опровергается: посадить Стрельцова действительно могли бы лет на двадцать с гаком и вполне на законных основаниях. Однако этого не случилось. Значит, вести речь о какой-то заданности приговора, о старании дать срок побольше просто невозможно.

26 мая Стрельцова, Татушина и Огонькова задержала милиция. 27 мая о происшедшем стало известно в Спорткомитете СССР, тотчас дисквалифицировавшем горе-нападающего. Председатель Комитета по физической культуре и спорту Н.Н. Романов доложил о случившемся секретарю ЦК КПСС, от которого весть дошла и до Хрущева. Тут-то и начинаются слухи, потому что никто точно не знает, что именно сказал Хрущев, зато все ссылаются на неких «сведущих людей». Но когда речь заходит о ссылках на «сведущих людей», вспоминается книга А. Линдгрен «Малыш и Карлсон»: «Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.

– Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, – попросил он.

Но фрекен Бок не желала давать адреса».

При этом мы отнюдь не собираемся отрицать принципиальное существование давления сверху. Мы лишь призываем не принимать слухи за факты и не делать на основе слухов серьезных выводов. Удивляет и другое. В наши дни довольно часто приходится слышать: «президент той или иной страны взял под свой контроль…», или «под личный контроль дело взяли руководители силовых ведомств…». Но никто не возмущается и не видит недопустимого вмешательства государства в жизнь граждан. Напротив: участие первых лиц внушает оптимизм и надежду. Так что же недопустимого в том, что руководители советского общества, основанного, кстати, совсем на других принципах, отличных от нынешних, могли точно так же контролировать ход следствия? Если уж говорить о футболе, то, например, в Великобритании, считающейся едва ли не идеалом демократии и либерализма, начиная с 1920-х гг. государство весьма активно вторгалось в управление спортивными вопросами. Например, в 1930-е гг. МИД Великобритании всячески препятствовал связям британских футболистов с советскими коллегами и, напротив, ратовал за установление контактов с немецким футболом.

Впрочем, здесь необходимо небольшое отступление для прояснения вопроса, который обычно уходит на второй план, но без четкого понимания которого многое предстает в искаженном свете. Речь пойдет об управлении футболом в СССР и о том, как именно была организована структура руководства в большом спорте. Ведь когда вспоминают «дело Стрельцова», непременно ссылаются на «давление сверху», на вмешательство партократов и прочую несправедливость. В.И. Галедин, например, считает, что зависимость сборной от воли властей выглядит отвратительно. Но правомерно ли вообще так ставить вопрос?

СПОРТ В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАХОДИЛСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ЦК КПСС, СУЩЕСТВОВАЛА СИСТЕМА ПАРТИЙНОГО КОНТРОЛЯ НАД БОЛЬШИМ СПОРТОМ – ТАК БЫЛО УСТРОЕНО ГОСУДАРСТВО.

Спорт в советское время действительно находился под наблюдением ЦК КПСС, существовала система партийного контроля над большим спортом – так было устроено государство. Причем, как мы видели, не только советское. Поэтому вмешательство Центрального комитета партии в «дело Стрельцова» было естественным ходом вещей. В разные периоды советской истории футбол курировался разными отделами ЦК – в 50-е гг. Отделом административных органов, потом Отделом пропаганды. Кроме того, вопросы спорта рассматривались и на Политбюро, особенно что касается крупных международных соревнований и выезда спортсменов за границу. КГБ в данном случае не занимал какой-то активной позиции, никаких выводов не делал, оставляя это право партийным органам. От Комитета в ЦК могли поступать сигналы на проштрафившихся спортсменов, обзоры международного положения, письма о каких-то ошибках или явных недостатках в спорте. До войны организация спортивных событий была устроена иначе. В 20-е гг. стране вообще было не до спорта, и в том числе не до футбола. Лишь к концу 20-х гг. государство обратило на спорт внимание. Поначалу было много разных идей. Например, что скоро рухнет старый буржуазный мир, на смену ему придет мир новый, и спорт обновится, как и все остальное. Потом было решено создать свою спортивную систему, отличную от буржуазной. Причем футболу придавалось особое значение, поскольку этот вид спорта – самый массовый из всех, а игра оказалась необыкновенно популярна. Но в те годы Советский Союз находился в международной изоляции, и советские спортсмены не имели опыта общения с зарубежными коллегами. Также и опыта проведения спортивных соревнований у страны в ту пору не было. Тот футбол нельзя было назвать профессиональным, не было и профессиональной системы управления футболом. Существовали какие-то общественные организации, которые и заправляли делами футболистов. Советский футбол того периода называют «диким» и по уровню игры, и по уровню организации. Когда советские футболисты начали встречаться с сильными зарубежными командами, эта дикость стала для всех очевидной. Только в 30-е гг. отечественный футбол сдвинулся с мертвой точки и попробовал развиваться. Появились спортивные общества, организации, стала формироваться государственная структура управления. Проблемы футбола стали решаться на уровне наркоматов. Появился Спорткомитет, занимавшийся организацией соревнований и озвучиванием от своего имени решений вышестоящих организаций. Так что и позже решения ЦК КПСС озвучивал от своего имени Спорткомитет. К 50-м гг. советский спорт достиг очень высокого уровня. На Олимпиаде 1952 г. в Хельсинки советские спортсмены получили то же количество очков, что и лидеры соревнований американцы, проиграв лишь по числу золотых медалей. Но советская футбольная сборная после той Олимпиады подверглась расформированию. Однако это не было чьей-то блажью. Мало-помалу спорт стал восприниматься как проводник политики, как инструмент пропаганды. Спорт должен был свидетельствовать о превосходстве советского образа жизни. Поэтому власть поначалу очень опасалась проигрышей. После войны СССР стал вступать в различные международные спортивные организации, но при этом участвовать в соревнованиях СССР отказывался. И все по причине боязни проиграть, потерять лицо, опорочить советский строй и образ жизни. Но не стоит смеяться и ругать советских функционеров. Например, перед войной МИД Великобритании настаивал на усилении британской сборной, отправлявшейся в Италию, на том основании, что поражения британского футбола создают в мире впечатление британского упадка. Те же настроения и взгляды господствовали и в СССР, потому что такова была реальность того времени. После войны спорт действительно стал свидетелем уровня развития страны. Важно было побеждать, чтобы так заявить превосходство своего образа жизни.

Только к концу 50-х гг. к поражениям советского спорта стали относиться спокойнее, убедившись, что принципиального значения это уже не имеет. Притом что советский спорт все равно оставался одним из лучших в мире, и отдельные поражения не могли повлиять на впечатления в целом. Что касается футбола, то лучший период пришелся на 50–60-е гг., после чего заметных достижений советские футболисты уже не показывали.

Итак, что остается, если отбросить слухи о «деле Стрельцова»? Во-первых, утверждают, что дело «гнали». Следствие по делу об изнасиловании Стрельцовым Лебедевой проходило с 26 мая 1958 г. по 23 июля 1958 г. То есть ровно два месяца. Открываем УПК РСФСР от 1923 г. (действовал до 1960 г.), читаем: «Ст. 116. Предварительное следствие должно быть закончено в течение двух месяцев со дня объявления подозреваемому лицу постановления о привлечении его в качестве обвиняемого. При невозможности закончить следствие в 2-месячный срок следователь сообщает прокурору о причинах, задерживающих окончание следствия». Значит, никакой особенной гонки не было, все шло законным путем?

Во-вторых, говорят, что дело велось небрежно, что в суд представили не дело, а ворох плохо подшитых бумаг. Допустим. Что это дает, кроме формального повода требовать дорасследования? Разве это отменяет результаты, например, медицинских освидетельствований Лебедевой? Или судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств? По странному совпадению, те, кто утверждает, что изнасилования не было, никогда почему-то не приводят всех данных освидетельствования и экспертизы.

В-третьих, многие сегодня пишут, что если бы Стрельцов не признал своей вины, то следователям пришлось бы туго – кровь-то у Стрельцова и Караханова одной группы. Но заявление-то изнасилованная и избитая Лебедева написала на Стрельцова, а не на Караханова, который к тому же, по утверждению всех свидетелей, отсутствовал на даче, когда Лебедева звала на помощь. Вот не признай Стрельцов своей вины, и это ему не позавидуешь – у него расцарапано лицо и прокушен палец, его одежда в крови изнасилованной. Значит, между ними была как минимум потасовка. И если он не совершал с Лебедовой половой акт, то все равно по закону оказывался соучастником группового изнасилования. А значит, к нему применили бы уже другую статью, а точнее – часть 2 Указа Президиума Верховного Совета от 4 января 1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование».

Вспомним, что изначально дело возбудили именно по части второй Указа от 1949 г. Но вряд ли следователь имел в виду групповое изнасилование. Вероятнее всего, впечатленный внешним видом Марины, он подразумевал нечто другое. Та самая часть 2 гласит: «изнасилование несовершеннолетней, а равно изнасилование, совершенное группой лиц или повлекшее за собой особо тяжкие последствия, – карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от пятнадцати до двадцати лет». Имея в виду сломанный нос, заплывшие глаза и синяки по всему телу Марины, следователь мог расценить, что преступление повлекло за собой тяжкие последствия. Но в итоге обвинение предъявили по другой части Указа, не забыв, однако, об избиении, на счет чего и была предъявлена статья 143 – «подразумевает умышленное легкое телесное повреждение, не опасное для жизни, но причинившее расстройство здоровья, и наказывается лишением свободы или исправительно-трудовыми работами на срок до одного года». Так что следствие скорее постаралось снизить срок, избирая соответствующую статью закона.

Возможно, что сам Стрельцов прекрасно понимал это. Такое предположение можно сделать на основании его собственных писем, написанных матери из мест заключения. В одном письме он пишет: «…Ты же прекрасно поняла, что пять лет мне сбросила комиссия Президиума Верховного Совета не по вашей просьбе, их заставил это сделать кодекс, но вид они сделали, как будто по вашей просьбе. Они знали, что мой указ будет по новому кодексу до 7 лет. А если оставить мои 12 лет, то им нужно было бы переквалифицировать статью с части 1 на часть 2». 1 января 1961 г. вступил в силу новый Уголовный кодекс, в соответствии с которым изнасилование наказывалось лишением свободы на срок от трех до семи лет. Об этом и пишет Стрельцов. Часть 2 Указа 1949 г. рассматривалась новым кодексом иначе. Так, групповое изнасилование предусматривало от пяти до пятнадцати лет. Изнасилование, совершенное особо опасным рецидивистом или повлекшее особо тяжкие последствия, а равно изнасилование малолетней – от восьми до пятнадцати лет либо смертную казнь. Если бы Стрельцова осудили по второй части Указа 1949 г., новый Кодекс не особенно сократил бы его срок наказания.

В-четвертых, Стрельцова в итоге обвинили по ст. 74, ч. 2, ст. 143, ч. 1 УК РСФСР и по ч. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 года «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование». Статья 74 подразумевала хулиганские действия. Как мы помним, дело по части 1 этой статьи было заведено на Стрельцова в ноябре 1957 г. после дебоша на Крутицком валу. Стрельцову грозило тюремное заключение сроком на один год. Но тогда же дело было прекращено, поскольку на Стрельцова представили положительную характеристику, за него ходатайствовали с ЗИЛа. А постановление Пленума Верховного суда СССР от 29 апреля 1939 г. предписывало не применять 74-ю статью к тем, кто совершил преступление впервые и случайно. Однако летом 1958 г. следствие, выслушав в общей сложности порядка сорока свидетелей, сделало вывод, что Эдуард Анатольевич Стрельцов не был тем скромным пареньком, каким его представила зиловская характеристика. Напротив, оказался он злостным хулиганом, не единожды нарушавшим общественный порядок. Поскольку завком Завода им. Лихачева и заводской совет спортивного общества «Торпедо» представили не соответствующую истине положительную характеристику на Стрельцова, то постановление о прекращении уголовного дела следствие сочло целесообразным отменить и приобщить дело о хулиганстве к делу об изнасиловании. Более того, учитывая, что хулиганские действия совершались не раз, что обвиняемый не подчинялся правоохранительным органам, квалифицировать преступление стоит по 2-й части статьи 74, предполагающей лишение свободы на срок до пяти лет. Возобновление старого уголовного дела и возмущает сегодня защитников Стрельцова, уверенных, что такое возобновление незаконно. Попытаемся выяснить, так ли это, и заглянем в УПК РСФСР.

Статья 373. Возобновление дел, по которым состоялись вошедшие в законную силу приговоры, допускается лишь в силу открытия новых обстоятельств, каковыми признаются:

1) установление подложности доказательств, на которых основан приговор;

2) преступные злоупотребления со стороны судей, постановивших приговор;

3) все иного рода обстоятельства, которые сами по себе или вместе с обстоятельствами, ранее установленными, доказывают невиновность осужденного или участие его в менее тяжком или более тяжелом преступлении, нежели то, за которое он был осужден. Новыми признаются такие обстоятельства, которые не могли быть известны суду при вынесении приговора.

В нашем случае дело возобновили, установив подложность доказательств, на которых был основан приговор. К тому же объявились новые обстоятельства, не известные суду при вынесении приговора. Характеристика на обвиняемого не соответствовала действительности, суд не знал, что обвиняемый уже был замечен в хулиганских действиях – например, дебоши во Дворце культуры ЗИЛа.

Статья 374. Пересмотр оправдательных приговоров допускается лишь в течение года со дня открытия новых обстоятельств, указанных в п. 3 предыдущей 373 статьи, и не позже 5 лет со дня вступления приговора в законную силу.

В соответствии с этой статьей тоже не было нарушений.

Статья 378. По окончании расследования прокурор, если признает необходимым возбудить вопрос о возобновлении дела, представляет акты расследования со своим заключением непосредственно в Верховный суд по кассационной коллегии.

И данное требование было исполнено: постановление о приобщении дела о хулиганстве к делу об изнасиловании прокурора Следственного управления Э.А. Мироновой утвердил помощник Генерального прокурора СССР А.Н. Камочкин. Стало быть, нарушений законодательства не было? И даже участие в этом деле А.Н. Камочкина является вовсе не признаком «давления сверху», а всего лишь соблюдением законности.

В 1997 г. Российский футбольный союз обратился к юристу А.В. Сухомлинову с просьбой помочь провести дело о реабилитации Э.А. Стрельцова: «Российский футбольный союз доверяет главному юридическому консультанту Московского городского экономико-правового агентства Сухомлинову Андрею Викторовичу подготовку материалов и ведение дела в судебных инстанциях России по реабилитации бывшего игрока команды мастеров по футболу «Торпедо» (Москва) и сборной СССР Стрельцова Эдуарда Анатольевича. Первый вице-президент Н.П. Симонян».

Тогда же, в 1997 г., чемпион мира по шахматам А.Е. Карпов обратился с письмом на имя Генерального прокурора РФ Ю.И. Скуратова с просьбой обратить внимание на дело Стрельцова и дать поручение проверить его. Из прокуратуры пришло письмо:

«Чемпиону мира по шахматам

КАРПОВУ А.Е.

Ваше обращение по делу Стрельцова Э.А. рассмотрено.

Генеральной прокуратурой РФ проверено в порядке надзора уголовное дело. Приговор Московского областного суда от 23–24.07.1958 г. является законным и обоснованным.

Вина Стрельцова в совершении преступления, помимо его объяснений, подтверждается показаниями потерпевшей Л., свидетелей Е., Востокова, П., Т., Огонькова и других, заключением судебно-медицинской экспертизы и другими материалами, проверенными в суде.

Действия Стрельцова квалифицированы в соответствии с законом, наказание назначено с учетом степени общественной опасности содеянного и данных о его личности.

Нарушений норм закона, влекущих отмену приговора, не имеется.

Оснований для постановки вопроса об опротестовании приговора не имеется.

Одновременно сообщаю, что в соответствии со ст. 325 УПК РСФСР правом обжалования приговора пользуются осужденные, их защитники и законные представители, а также потерпевшие, гражданские истцы и ответчики в части гражданского иска.

Начальник отдела управления по надзору за законностью судебных постановлений по уголовным делам В.К. Найданов».

Само собой, письмо это никого не устроило, и разговоры о реабилитации не умолкают по сей день. Но никаких оснований для реабилитации, то есть для снятия необоснованного обвинения с невиновного лица, не существует. По той простой причине, что «лицо» было виновато, а обвинения обоснованными.

В-пятых, незаконным провозглашается отсутствие адвоката у обвиняемого Стрельцова. Но по действовавшему в те годы УПК адвокаты допускались только на стадии судебного разбирательства. К тому времени адвокат у Стрельцова появился.

В-шестых, особое отношение к Стрельцову, по мнению его защитников, доказывается прекращением уголовного дела на Михаила Огонькова, тоже обвиненного Тамарой Тимашук в изнасиловании. Почему же такую гуманность следствие не проявило к Стрельцову? – вопрошают его поклонники. Тамара Тимашук действительно вслед за Мариной Лебедевой написала заявление об изнасиловании. Свидание Тимашук с Огоньковым происходило той же ночью в машине последнего. Огоньков, как выяснилось на следствии, долго уговаривал Тамару, жалуясь, что субботу и так пришлось прожить без близости с женщиной, а тут она пытается и в воскресенье лишить его удовольствия. Удивленная Тамара на это спросила: «Неужели все футболисты – вот так?..» И Огоньков вынужденно признал: «Да!» Но тут же объяснил: «Жизнь такая». То ли сжалилась Тамара над злополучной судьбой футболиста, то ли Огоньков ей все-таки понравился, но, посопротивлявшись немного, она поддалась его ласкам. При этом ни единой царапины ни у него, ни у нее после этой встречи не осталось. Доказать изнасилование было невозможно. Но по примеру Марины Тамара Тимашук сначала тоже подала заявление, а уже на следующий день забрала его обратно. На вопросы следствия, почему она так поступила, Тамара призналась, что сначала, когда по делу изнасилования Марины к ним домой пришел следователь, хотела скрыть от родителей свое приключение с Огоньковым, вернее, свое согласие на это приключение, потому и написала заявление; но потом пожалела Огонькова, да и пересудов побоялась. Рассказывая, как было дело, Тамара сказала: «Огоньков меня не бил, я его также, я не кричала, не звала на помощь». Никаких оснований называть близость Огонькова и Тимашук изнасилованием у следствия не нашлось. Между ними был половой акт, но насилия не было. Значит, говорить об изнасиловании невозможно. Вот поэтому второе заявление Тимашук следствие приняло без промедлений. Со Стрельцовым то же самое сделать было нельзя: лицо Лебедевой украшали следы побоев, Стрельцов был исцарапан и укушен. То есть в их случае были и половой акт, и насилие, другими же словами – было изнасилование. Прекратить дело об изнасиловании, даже по просьбе потерпевшей, по закону – нечего и думать, это запрещено. Вот и ответ на вопрос: почему та же гуманность, как в отношении к Огонькову, не была проявлена к Стрельцову. Потому что Огоньков Тимашук не насиловал, а склонил к сожительству.

Наконец, в-седьмых, существует ложное утверждение, что будто бы срок наказания, определенного Стрельцову, суммировался, то есть рассчитывался примерно как в фильме «Джентльмены удачи»: «Год у него был… Три за побег, пять за детсад. Иди-иди, Вась». Но приговор гласил: «Стрельцова Эдуарда Анатольевича подвергнуть по ст. 74, ч. 2 УК РСФСР лишению свободы на 3 (три) года; по ст. 143, ч. 1 УК РСФСР лишению свободы на 1 (один) год; по ч. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 г. лишению свободы на 12 (двенадцать) лет без поражения в правах, а по совокупности преступлений на основании ст. 49 УК РСФСР лишению свободы на 12 (двенадцать) лет без поражения в правах».

…Уже наутро, в начале седьмого, когда Марина уковыляла домой, Стрельцова разбудил Караханов. Ночью Татушин с Инной уехали в Москву, а сейчас заторопились и остальные – Ирине Поповой нужно было явиться на работу к 8.30. Все заметили, что у Стрельцова разодрана щека, поврежден палец, а рубашка – в пятнах крови. Он был зол и просил дать ему адрес Марины, обещая с ней разобраться.

…Когда следователь, выяснив предварительно, что отсутствие на стадионе «Динамо» трех футболистов не прошло незамеченным, спросил у Бориса Татушина, на что же они рассчитывали, нарушая спортивный режим и командную дисциплину, последовал ответ: «Мы думали, что нам за это ничего не будет». В ответе Татушина и в недовольстве Стрельцовым Мариной – ключ ко всему происходящему с футболистами. Стрельцов даже не понял, что натворил, не допускал и мысли, что обиженная им девушка пойдет искать правды. Кстати, друзья Стрельцова и Софья Фроловна уговорили Марину забрать свое заявление. Она так и сделала, вернее – написала новое, заявив, что прощает насильника. Сторонники его реабилитации настаивают, что все дело было в этом втором заявлении и что если бы Лебедевой подсказали в милиции, как правильно оформить примирение, то Стрельцова немедленно отпустили бы. Но… Ведь сломанный нос, гематомы, разбитая губа и прочие следы насилия никуда не делись. Говорить, что все было добровольно, Лебедева не стала – опровержение этой лжи сияло у нее на лице. А закон не дает никому права прекращать уголовные дела об изнасиловании, такие дела не подлежат прекращению даже по причине примирения между обвиняемым и потерпевшей.

Слова «мы думали, что нам за это ничего не будет» давно уже стали девизом многих футболистов, в том числе и Стрельцова. Только поэтому произошла эта отвратительная история, только поэтому Стрельцов не попал на чемпионат мира в Швеции и не сразился с новоявленной звездой футбола – Эдсоном Арантисом ду Насименту, более известным миру как Пеле. Только поэтому следующие шесть лет Эдуарду пришлось провести не в Мячкове или Тарасовке, а в местах, значительно более удаленных от столицы.

Биографы Стрельцова прямо или исподволь наводят на мысль, что только в советской стране с талантливыми спортсменами не желали считаться. То в фельетонах высмеивали, то в милицию забирали, то в тюрьму отправляли. Создается впечатление, что в других странах все обстоит иначе. Там к спортсменам и вообще к талантливым людям совсем другое отношение. Там не станут травить в печати, не потащат за здорово живешь в полицию, не станут судить судом неправедным за такие пустяки, как изнасилование. Все же понимают: дело молодое, в таком возрасте совершенно естественное. Но на самом деле все опять же обстоит немного иначе. Приведем только несколько примеров из множества. Уильям Тейтем Тилден – американский теннисист, писатель, теннисный тренер, первая ракетка мира среди любителей в 1920–1925 гг. Дважды судим за совращение малолетних. Роберт Джеймс Фишер – американский гроссмейстер и одиннадцатый чемпион мира по шахматам. Арестовывался по подозрению в ограблении банка, был избит полицией. Обвинен в нарушении эмбарго Югославии и неуплате налогов. Был лишен американского гражданства, за что почти год провел в тюрьме. Джордж Бест – североирландский футболист, признаваемый одним из величайших игроков в истории футбола. Был признан виновным по обвинению в управлении автомобилем в нетрезвом виде и нападении на полицейского. Диего Армандо Марадона – аргентинский футболист. Принципиально не дружит с законом. Неоднократно обвинялся в различных преступлениях – хранении наркотиков, избиении и нанесении легких телесных повреждений, неуплате налогов, несоблюдении правил дорожного движения, повлекшим аварию, и т. д. Хосе Рене Игита Сапата – колумбийский футболист, вратарь, изобретатель «удара скорпиона». Был арестован за участие в похищении ребенка, а также за посредничество между наркобаронами. Оскар Писториус – бегун на короткие дистанции из ЮАР с ампутацией обеих стоп. Шестикратный чемпион летних Паралимпийских игр. Осужден за убийство на срок заключения 13 лет 5 месяцев. В настоящее время находится в тюрьме…