Глава 6

Ирина присела на краешек кровати, безвольно опустив руки. Её застывший взгляд не выражал ничего, кроме тоски и бесконечной усталости. Гудели ноги, прошедшие сегодня не один десяток километров. Она целый день ходила по городу в поисках сестры, уже ни на что не надеясь. Фраза на английском «ищу девушку, похожую на меня», повторенная десятки раз, впечаталась в её память на всю жизнь. Трагические слова, в них столько горя… И отчаяние, чёрное, как ночь, сгущаясь, уже раскинуло над ней своё покрывало…

Никто и нигде не видел Марии. Исчезла, как птица в сизых облаках. Исчезла, не оставив следа, как будто и не было на белом свете весёлой девчонки Маши Вольской. И можно сойти с ума, отыскивая её. Исчезнуть таким вот непонятным образом – это худшее, что может случиться с человеком. Тем более, с сестрой-близнецом. Двадцать лет они рядом друг с другом, как одно целое, и без неё пустота, бездонная пропасть, которую заполнить может только она.

Машка, вернись…

В дверь постучали. Отец? Девушка обернулась на звук открываемой двери. Да, это он, вошёл, остановился рядом. Взглянув на его лицо, мрачнее тучи, она может не спрашивать, как дела? И без того ясно.

– Ирина, есть ли смысл тебе здесь оставаться? Думаю, там, – Александр сделал паузу, – ты матери нужнее.

– Мы, что, прекращаем поиски? – Ирина вскочила на ноги. – Сдаёмся, и лапки кверху?

– Нет, это не так, – ответил он твёрдо. – Улетаем мы с тобой. Ян остаётся до победного конца.

Александр прошёлся по номеру, сосредоточенно обдумывая что-то про себя. Загорелое лицо, светлые брюки и рубашка делали его моложе. А он красив, подумала Ирина, этого не отнять… Хотя, о чём это она?

– В полиции считают, что Марии нет в стране. Уже нашли бы, у них отработанные схемы поиска пропавших…

Он вздохнул. Конечно, Александр не никогда не скажет дочери, что в полиции основная версия совсем другая, они полагают, что девушка утонула. Несчастный случай. Полицейских можно понять, огромное море, вот оно, совсем близко…

– Ирина, будь готова завтра к семи. Договорились?

– Ладно, – она кивнула головой, – домой, так домой, – какое-то тоскливое безразличие овладело ею. – Действительно, там мама с ума сходит…

Москва встретила их прохладой и серым небом, готовым в любой момент разразиться ливнем. Знакомый аэропорт всё тот же, с такими же очередями на таможне, с привычной суетой пассажиров при получении багажа. Но теперь Ирина всей душой ненавидела этот аэропорт, как будто на нём лежала часть вины за исчезновение Маши. Здесь, в этой огромной воздушной гавани была пройдена точка невозврата, да, именно так…

Отец посадил её в машину, велел отвести в Обнинск и испарился, сказав, что у него дела. Всю дорогу Ирина молчала, не слушая, что рассказывал ей звонким голосом весёлый водитель, видимо, считавшим своим долгом развеселить девушку. Но вот наконец-то въехали в знакомый с детства двор. Отпустив машину, Ирина постояла у подъезда, нашла глазами скамейку, где до сих пор видны процарапанные монеткой буквы И и М. Машка баловалась. Ирина помнит тот летний, такой прекрасный день…

Домой идти было страшно, страшно было увидеть несчастное лицо матери, которую ей нечем утешить…

– Ирочка, родная, ты дома?!

Мама обняла её в коридоре и горько заплакала, исхудавшими руками прижимая к себе самого родного человека. А у этого родного человека видно кончились слёзы, иссякли вконец, и только сердце ныло, не переставая. Ирина стояла равнодушным истуканом, и как будто это была не она, а кто-то чужой, безразличный ко всему на свете…

Вечер прошёл невесело. Звонок в дверь раздался, когда Ирина уже ложилась спать.

– Ира, это тебя, – крикнула из прихожей мама.

Кто может прийти к ней так поздно? Удивлённая, Ирина вышла в коридор. Глеб? Вот так дела…

– Какими судьбами? – она обрадовалась, видно молодая душа очень ждала хоть какой-то радости.

– Вот, приехал… От Москвы недалеко совсем…Захотел тебя увидеть. Очень. И узнать, как дела… Чтоб не по телефону… – он говорил отрывистыми фразами, немного волнуясь.

– А как ты узнал адрес?

– Подсказали. Тут все вас знают. Есть какие-то новости?

– Нет. Ничего, совсем ничего. Никаких концов, понимаешь, никаких…

Ирина взглянула ему в лицо. Глаза Глеба, полные тревоги и сочувствия, вдруг стали влажными. Тряхнув головой, смутившись, он сделал шаг к двери.

– Ладно, я пойду. Уже поздно. Загляну утром. Пока.

И исчез, она не успела и слова сказать. Переживает за неё. От этой поддержки Ирине стало немного легче. Так, самую малость, но на сердце потеплело… Спасибо, дорогой друг Глеб Старцев…

* * *

– Вы поймите, это дело полиции. Они ищут и, будем надеяться, найдут вашу дочь.

Посольский чиновник, молодой, лощёный, невыносимо вежливый, постучал по столу дорогой ручкой. «Нервничает. Не знает, что ещё сказать», – подумала Александра.

– Но вы контролируете это процесс? – она повысила голос, и без того звучавший громко и требовательно. – Знаете, какие действия предпринимаются? Надеюсь, вам не всё равно, что гражданка России пропала в чужой стране?

– Поверьте, делается всё возможное. А теперь, простите…

Мужчина встал из-за стола, давая понять, что аудиенция окончена. Как, уже? Но они только начали разговор…

Александра вышла из здания посольства Арабских Эмиратов, встала под старой берёзой с раскидистой кроной, невесть откуда взявшейся здесь, на улице Улофа Пальме. Зелёные листья тихо шелестели, будто шептались, навевая покой. Но покоя не было. Пропала дочь. В страшном ей сне не могло такое присниться. И за Ирину она теперь боится, вернулась оттуда вся не своя. Александр помогает, спасибо ему.

Странно, что его появление не заставило дрогнуть сердце. Александра смотрела в глаза когда-то страстно любимого ею человека и понимала, что перед ней чужак, незнакомый, непонятный. Вот он, вечный вопрос, куда уходит любовь? К этому, полузабытому, она не бросится на грудь в поисках утешения, которое так нужно ей сейчас. Забыться, хоть ненадолго, избавиться от мучительных мыслей… У неё уже больше нет сил…

Александра достала телефон, нашла в списке контактов нужное имя, нажала кнопку вызова.

– Митя, здравствуй! Узнаешь? Я сейчас в Москве…

Услышав удивлённый голос Дмитрия, её давнего друга, она слабо улыбнулась, есть ещё на свете человек, который рад ей.

– Где ты, Сашенька? Я приеду, прилечу, скажи адрес?

– Прилетай. Ты очень нужен мне…

Дмитрий, с которым она долго работала бок о бок, давно и безнадёжно влюблён в неё. Всем хорош, но женат, есть взрослый сын и дочь лет пятнадцати, в которой души не чает. Однажды после шумного застолья, смелые от выпитого вина, они провели ночь вместе. Счастливую, шальную ночь. Было столько любви и нежности, что воспоминаний об этих минутах Александре хватило надолго. Да, только воспоминаний, потому что утром она сказала Дмитрию, что это всё. Семью разбивать она не станет, не хочет подлостью пачкать душу. Так и сказала, или как-то так.

Но он не отступал, поджидал у дома с цветами, пока не понял, что Саша не передумает…

Не передумает? А вот сегодня это случилось…

Он подъехал быстро, остановился около метро в условленном месте, вышел из машины, сияя улыбкой.

– Беда у меня, Митя… Дочь пропала…Утешь меня, если сможешь…

Медленно-медленно счастливая улыбка сползла с его лица. Он крепко обнял свою любимую Сашку, прижал к себе крепко, шептал что-то непонятное и доброе, забирая её боль и защищая сильными, сомкнутыми за её спиной руками. Обтекаемые прохожими, они стояли так минуту или две, а может, целую вечность. Потом поехали куда-то, как оказалось, на чью-то дачу, маленькую и запущенную, но сегодня это было лучшее место на свете. Вместе искали ключи под развалившимся крыльцом, и прямо тут, у дверей, Митя начал целовать её нетерпеливыми губами…

Их любовь была неистовой и страстной, словно в последний раз, словно завтра рухнет мир, и оборвутся их жизни. И они сами канут в вечность. Но это завтра, а сегодня надо любить, потому что нет ничего, важнее любви… Скрипела, жалуясь, расшатанная кровать, слетела на пол подушка в цветастой наволочке, но какое это имело значение, когда его губы везде, эти прекрасные тёплые губы ласкали и нежили её тело… И Александра, отдаваясь чувствам, уже ничего не помнила и не понимала, и кажется, даже немного, боже, прости, была немного счастлива…

Потом, прижавшись плечом друг к другу, они пили чай из одной кружки, и она рассказала Мите всё-всё, выговорилась до самого донышка. А он слушал, держа её за руку. Чтоб знала – он здесь, он рядом…

Вот так… Никогда не пропадёт этот мир, пока в нём есть настоящая, хоть и немного странная дружба, которая делит пополам человеческое горе.

* * *

Лето уходило, уступая место осени, которая уже повсюду оставляла свой след вкраплениями жёлтых листьев на ещё зелёных кронах деревьев, зябкой прохладой по утрам. О Маше ничего не было слышно. Как так? Ведь ничто не исчезает бесследно. Александра по-прежнему каждый день звонила в посольство, иногда приходила туда, чтобы в бессильной, тихой ярости напомнить о себе… От грустных мыслей отвлекала работа, но неотвратимо надвигались два длинных выходных, в которые она не знала, куда себя девать.

Сдав ключи охраннику, Александра последней вышла из здания лаборатории. Опять он тут? Сверкающая отполированными боками чёрная машина Вольского стояла у самых ступенек лестницы, и захочешь – мимо не пройдёшь.

– Александра, – приоткрыв заднюю дверь, он указал на место рядом, – надо поговорить. Прошу…

Она заколебалась. О чём ей говорить с этим человеком, на которого Александра возлагала большие надежды? Она так верила, что отец найдёт свою дочь, хоть и ни разу не видел её. Должен найти, на то он и отец…

Ладно, пять минут она может посидеть в этом автомобиле, нагло демонстрирующем финансовую состоятельность своего хозяина. Села аккуратно, расправив подол светлого плаща, вопросительно взглянула на Вольского.

А он молчал, задумавшись, смотрел на неё отсутствующим взглядом. Сегодняшняя Александра нравилась ему. Это была не та пугливая девчонка-простушка из далёкой юности, это была дама, знающая себе цену, современная, уверенная в себе женщина. Такую бы он не бросил, забыв сообщить адрес. А ту оставил, не задумываясь, и за это жизнь здорово наказала его, лишив важного и нужного – семейного счастья…

– Я слушаю…

Он вздрогнул, откашлялся, произнёс тихо:

– Знаешь, меня Ирина беспокоит. Казнит себя. Придумала себе какую-то вину за пропажу сестры, мается.

– Да, она изводит себя этими мыслями, – Александра опустила голову, пытаясь спрятаться от его глаз. – Переживает очень тяжело. Похудела, спит плохо…

– Её обязательно надо занять чем-то, увлечь, переключить внимание. Я уверен, это поможет.

Горячность, с которой он говорил, удивила Александру.

– Вряд ли что-то Иру сейчас увлечёт. Не та ситуация…

– А что её могло бы заинтересовать, Сандра?

– Александра Сергеевна, – строго сказала она, выпрямившись на сиденье.

Не нужно этим именем возвращать её в то счастливое время, это удар ниже пояса. Сандры давно уже нет…

– Прости. И всё же, чем увлекалась Ирина?

– Да ничего особенного, компьютер, английский язык. Года три девочки в музыкальную школу ходили, очень нравилось им там. Фортепиано, вокал…

– А почему не закончили?

– Время тяжёлое было…

Александр нахмурился, приняв её слова, как упрёк в свой адрес. Помолчали. Тяжёлая тишина давила, вселяла беспокойство в притихшую душу.

– Мне надо идти, – Александра взялась за ручку двери.

– Я отвезу тебя…

– А вот этого не надо, – она открыла дверь и, стараясь казаться не слишком неуклюжей, выбралась на улицу.

– Я подумаю про музыку и пение, это модно сейчас, – быстро произнёс Александр ей в спину, пока не захлопнулась дверь.

А дверь захлопнулась. Разговора не получилось, почти не получилось. Он не был убедителен, стушевался, мало того, он немного боялся её. Александр усмехнулся, он, который здоровается за руку с министром, боится женщины. Весёленькая ситуация…

Приоткрыв дверь, Вольский махнул рукой водителю, можем возвращаться. Домой, в Москву, в гущу жизни, Александр давно отвык от таких тихих улочек, по которой они ехали сейчас, от таких городов, где замерла жизнь и, кажется, навсегда.

Кстати, мысль о Ирининых занятиях вокалом очень даже неплоха. А что, он сделает из дочери известную певицу. Его деньги, его связи помогут. Среди знакомых Александра есть очень известный музыкальный продюсер, чьё имя гремит на всю страну.

Мысли закрутились, выстраивая план действий. Александр уже видел дочь на сцене больших концертных площадок. Цветы, овации, его фамилия на афишах… Да, именно так! Это интересный проект, он с удовольствием займётся его воплощением. И всё получится, Александр Вольский умеет воплощать задуманное в жизнь.

* * *

– Хорошо, я подумаю, – Ирина нажала на телефоне кнопку отбоя, взглянула на мать. – Это он звонил. Приглашает на концерт и потом на фуршет со звездой.

Она назвала имя популярного исполнителя, настолько известного, что, казалось, Ирине совсем не место на встрече с такой знаменитостью.

– Соглашайся, – Александра подошла к ней, обняла за плечи. – Эти домашним затворничеством ты ничего не исправишь.

– Мам, ты прямо его словами говоришь…

Он, его… У Ирины нет для отца другого имени. Да и какой он отец, от него одна фамилия ей только досталась, и на том спасибо. Фамилия Ире нравится, с фамилией всё в порядке, а вот с ним… Конечно, если б он нашёл сестру, Ирина не была бы такой жёсткой с этим непонятным ей человеком.

Ладно, пойдёт она на этот концерт, тем более, на носу первое сентября, ей надо перебираться в Москву, Ирина намерена серьёзно заняться учёбой. Зря, что ли, они с Машей с таким трудом пробились на бюджетные места Плехановского университета. Факультет экономики и права, востребованная специальность в недалёком будущем – всё складывалось так хорошо до этого страшного июля…

– Мам, если надо будет, я перейду на заочный… Как ты тут одна?

Они прощались, стоя в прихожей. Машина Вольского уже ждала внизу, и предупредительный водитель уже отнёс вниз Ирин чемодан. Это расставание для Ирины – просто нож в сердце, за эти невесёлые дни она очень сблизилась с матерью.

– Обо мне не беспокойся. Буду здесь вас ждать. Тебя и Машу, – она сглотнула застрявший в горле комок, порывисто обняла дочь. – Ладно, иди. И береги себя…

Это удивительно, но концерт Ирину заинтересовал, исполнитель выкладывался по полной, был искренен и по-хорошему эмоционален. Она отстукивала ногой в такт музыке и ловила себя на том, что хочет вскочить и начать танцевать, как это делали некоторые из слушательниц. Вольский, сидевший рядом, бросал на неё удовлетворённые взгляды и улыбался.

После концерта прошли за кулисы, в какой-то дальний зал. У входа Ирина остановилась.

– Может, не стоит туда идти? Мне как-то неловко…

Кто она такая, чтоб быть там, рядом с этим талантливым человеком? Да и выглядит она сегодня неправильно. Ещё в антракте Ирина заметила, сколько вокруг нарядно одетых людей. Таких, как она, в обычных джинсах, не так много, хотя её белая рубашка и маленький чёрный пиджачок неплохо сочетались с джинсами, это было по-своему нарядно, но как-то слишком просто.

– Идём! – Вольский хотел взять девушку за руку, но передумал, медленно-медленно его рука опустилась вниз. Он справился с секундной заминкой и произнёс:

– Этот человек из тех, с кем стоит познакомиться. Сама сейчас поймёшь.

Григорий вышел к ним минут через десять, и все, кто был в зале потянулись к нему с бокалами в руках, приветствуя на разные лады. Он улыбался, что-то отвечал этим людям или махал рукой. Чуть позже, когда толпа окружавших звезду людей поредела, Вольский подвёл к нему Ирину.

– Георгий, приветствую! Позволь познакомить тебя со своей дочерью. Ирина в полном восторге от твоего голоса.

– Вот так сюрприз, Александр, я и не знал, что у тебя есть красавица-дочь.

«Он и сам не знал», – чуть не сказала вслух Ирина.

– Красавица, – снова повторил Георгий и слегка наклонившись, поцеловал ей руку.

Смущённая, она не знала, куда деться от внимания этого человека, от проницательных чёрных глаз, глаз, которые не умеют врать. Человеку, достигшему вершин, это просто ни к чему.

– Вы любите музыку, Ирина?

– Хорошую, да.

Он начал говорить о музыке, её великой окрыляющей силе, интересно и легко, заворожённая, Ирина замерла, впитывая каждое слово. Она ещё не встречала таких людей.

– Музыка, взяв вас в плен, излечит сердце и очистит душу. Вы пробовали когда-нибудь играть, сочинять музыку, петь?

Ирина кивнула. Да, но это было давно.

– Жаль… Но ничего не потеряно. Всего-то и надо начать снова, согласны?

Она согласится со всем, что скажет ей этот человек. В самом деле, почему не попробовать? Их беседа закончилась тем, что Григорий велел ей обратиться к некоему Глинскому, лучшему в Москве педагогу по вокалу.

– Контакты найдёте в интернете. И обязательно сошлитесь на меня. Пусть Глинский послушает, пусть оценит, может, перед нами будущая известная певица. Удачи!

Он ушёл. Растерянная, Ирина медленно приходила в себя. Как легко этот человек обратил её в свою веру. И что она наобещала ему, это же просто невозможно! Нет, нет и нет! Не то время сейчас, ей жить не хочется, не то что петь… Развернувшись, забыв о Вольском, маячившем где-то за её спиной, Ирина быстро направилась к выходу.