Глава 9

Всю дорогу я размышляла, как бы половчее попросить Джервальта подождать меня в карете. Так, чтобы он наверняка согласился. Ничего толкового в голову не приходило. Да и вообще, думала я об этом совершенно напрасно – едва экипаж въехал во двор, принц спрыгнул на дорожку, вытащил на неё же меня и с присущей ему бесцеремонностью поволок в дом.

Я слова не успела сказать, как наследник престола уже принялся колотить дверным молотком. Хорошо ещё, что ногами пинать дверь не стал. Но и без того на шум мгновенно явились два конюха и три садовника. А на балконе графского особняка, расположенного строго напротив нашего, блеснуло стекло подзорной трубы.

Словом, неофициальный визит кронпринца в резиденцию герцога Граньонского грозил уже через час стать всестоличной сенсацией. Престарелая соседка-графиня мало того, что была любительницей заглядывать в чужие окна, ещё и числилась первой сплетницей города. И, что хуже, являлась подругой тётушки Иофании.

Я даже свою ладонь из руки Джервальта вырывать не стала – во-первых, без толку, а во-вторых, уже по опыту знала, что не отпустит.

Потом дверь родного дома распахнулась, и на пороге возник дворецкий… Наш Клаус славился умением держать лицо в любой ситуации, но сейчас его физиономия плавно вытянулась. Спустя миг ещё и рот приоткрылся, потому что кронпринц махнул рукой и заявил радостно:

– Привет, старикашка!

У-у-у… «Старикашка». Да я… Да я ж ему сейчас…

Я посмотрела на наследника с ненавистью, а дворецкий очнулся и, отступив в сторону, отвесил вежливый поклон.

Первым в дом вошёл Джер, а меня буквально втащил за собою. Тут же завертел головой и резюмировал:

– А ничё тут у вас.

Я мысленно взвыла, но желание пнуть принца всё-таки сдержала. Просто смысл? Ему ведь точно ничего не будет, а я и ногу могу повредить.

Долгий тяжкий вздох, и я таки выдрала ладошку из клешни наследника.

– Добрый вечер, Клаус, – вежливо сказала дворецкому. – Мы на пару минут.

Джервальт, хвала богам, промолчал, и я продолжила:

– Мне нужно взять кое-какие вещи, а его высочество пока тихонько посидит в гостиной, никому не мешая.

Клаус глянул круглыми глазами и, будучи человеком опытным, точно не поверил.

– Что значит «тихонько»? – хмыкнул высокопоставленный гость. – Хочешь сказать, мне даже бокал вина не предложат?

Я скрипнула зубами и…

– Сок, Клаус. Принесите его высочеству сок.

Просьба добавить в стакан яду, и побольше, так и осталась невысказанной. Пользуясь тем, что титулованный дикарь не протестует, я поспешила к парадной лестнице, чтобы подняться на второй этаж, где располагался папин кабинет.

Собственно, там в тайнике и хранился желанный артефакт, а доступ к тайнику у меня имелся – никаких ключей, достаточно вставить три пальца в едва заметные выемки на дверце. Дальше – лёгкий укол иглами, процесс распознавания крови и считывание ауры, затем замок чуть слышно щёлкает, и всё.

Изъятие накопителя заняло всего ничего, а потом я опять помчалась к лестнице, но уже к другой – чёрной, предназначенной для прислуги. Вновь очутившись на первом этаже, направилась к кухне.

Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились голоса, и… весь дом был уже в курсе. Иного не ожидала, но всё равно погрустнела. Добрела до двери, проскользнула внутрь и замерла, наблюдая, как оживлённая беседа резко сходит на нет.

Когда меня заметили, тишина стала почти абсолютной – только крышка на одной из кипящих кастрюль хлопала подпрыгивая. На лицах прислуги отразилась смесь шока и ужаса, и, глядя на всё это, очень захотелось отступить в тень и притвориться, будто никакой хозяйской дочки тут нет.

Тем не менее, я нашла в себе силы сказать:

– Добрый вечер.

– Ах, леди Алессандра! – отмерла кухарка.

Я улыбнулась ей максимально беззаботно, но тут же переключилась на Аринию.

– Нянюшка, можно тебя? – позвала я жалобно.

Ариния послала несчастный взгляд и тяжело поднялась с табуретки. Подошла, чтобы обнять и увлечь обратно в пустой коридор. В объятиях няни стало очень спокойно, только продлилось это недолго…

– Ах, девочка, как же тебя угораздило? – сочувствующим шёпотом произнесла она.

– Это всё Совет, – понуро пожаловалась я.

Грусть накрыла с головой, и я даже носом хлюпнула, понимая, насколько всё плохо, и что хорошо уже никогда не будет. В смысле уже никогда от этой истории не отмоюсь, репутация безнадёжно испорчена, и выход лишь один – победить в этой борьбе.

Ну а чтобы победить, требовалось время, и я сказала прямо:

– Нянюшка, я к тебе с просьбой.

– Да, моя хорошая?

Я потупилась.

– Понимаю, это будет сложно, но, зная твоё умение убеждать… ты могла бы внушить остальным, что не нужно вмешиваться и особенно не нужно сообщать отцу?

Ариния шумно вздохнула и всплеснула руками – обычная реакция, когда её переполняют эмоции. Я замерла, с надеждой глядя на няню и, в общем-то, не сомневаясь, что она поможет, но…

– Милая, тут такое дело… я ведь и сама понимаю, что хозяину сообщать не надо, и кое-кого даже убедила, но Жизалинда поступила по-своему.

Я поморщилась, как от ведра лимонов – Жизалинда, экономка, всегда меня недолюбливала. Неудивительно, что эта злюка решила донести.

– Насколько мне известно, она уже написала хозяину, – нянюшка развела руками, а я совсем поникла. Всё. Это катастрофа.

Нет, чего-то подобного с самого начала ждала, но где-то в глубине души верила, что всё будет хорошо.

– И когда ждать папу? – спросила я печально.

– Не знаю, – Ариния искренне сочувствовала. – Но, наверное, не очень скоро. Она ведь только-только письмо отправила, буквально сегодня.

– Сегодня? – переспросила я.

Переспросила просто так, а через миг встрепенулась – если письмо отправлено сегодня, то оно с огромной долей вероятности ещё на почте.

Если бы родители находились где-то в пределах страны, то экономка наверняка воспользовалась бы моментальной доставкой – стоило это для не магов недёшево, но ради возможности напакостить мне и выслужиться перед папой Жизалинда не поскупилась бы. На моё счастье, на границе имелась защита, не пропускающая послания без специальной магической печати.

Именно благодаря ей герцога Граньонского, очень возможно, ещё не забросали ехидными докладами о похождениях дочери – не станешь ведь требовать в секретной службе короля разрешительный штамп на письмо с таким сомнительным содержанием. Разве что тётушка Иофания могла набраться наглости и на правах родственницы добиться своего.

Остальным желающим оставалось довольствоваться обычной почтой, где письма проверят с помощью амулетов, в карете доставят к пограничному пункту, проверят там ещё раз и только после этого повезут дальше.

Послание от тётки папа вполне мог выбросить не читая – относился он к ней ещё хуже, чем я. Та же участь могла постигнуть доносы знакомых, если они вообще не поленились и не побоялись использовать столь долгий и утомительный способ – это ведь не записку в зачарованную шкатулку пихнуть. Потеряется конверт по дороге, попадёт не в те руки – и ещё неизвестно, где и как потом всплывёт.

Так что была вероятность – и немаленькая, что папа ничего не узнает, пока не вернётся. Да и если кто-то из придворных всё же что-то отправил, исправить я это всё равно никак не могла.

А вот кляуза от Жизалинды… Это очень и очень плохо. Письмо экономки непременно прочтут!

Если, конечно, я не вмешаюсь…

– Сандра, милая, ты что задумала? – насторожилась Ариния. Слишком хорошо меня знала, чтобы не заметить.

– Нет-нет, ничего, – поспешно ответила я. Улыбнулась настолько широко, насколько возможно, и, попросив собрать мне кое-что из вещей, устремилась к двери, выводящей в парадную часть дома и, соответственно, главную гостиную.

Если всё нормально и Джервальт не упился соком вусмерть, то у меня ещё есть шанс что-то изменить!

В гостиной не оказалось ни принца, ни сока, ни даже Клауса. Зато со стороны галереи, ведущей в зимний сад, доносились голоса и громоподобный гогот, который заменял престолонаследнику смех.

Больше всего мне хотелось тихонечко улизнуть – помешала привязанность к дому. Ну и мысль о том, что об учинённом высоким гостем разгроме доложит уже не только экономка. И придётся мне охотиться не за одним письмом, а сразу за десятком!

Поглубже вдохнув для храбрости, я нацепила на лицо самое благожелательное выражение и отправилась исполнять обязанности няньки – то есть оттаскивать расшалившегося малыша от хрупких предметов обстановки.

Джервальт действительно оказался в галерее – он прогуливался вдоль увешанной полотнами стены и прихлёбывал прямо из горлышка что-то совсем не похожее на сок. Клаус вышагивал перед принцем – такой прямой, будто его заставили вертел проглотить, – и негромко рассказывал, кто изображён на портретах. Бедняга дворецкий настолько не одобрял поведение гостя, что у него аж подбородок подрагивал от возмущения и время от времени срывался голос, но стойко держал лицо.

Принц же умудрялся на каждом из изображений найти какой-нибудь повод для ехидного комментария. То косоглазие у моей прапрапрабабки обнаружил, то к слишком уж накрахмаленному воротнику у двоюродного деда прицепился. А ведь впереди были более современные портреты – в том числе и парочка моих.

Наплевав на то, что леди полагается передвигаться плавно и неспешно, я бросилась к Джервальту чуть ли не бегом. Конечно же, поскользнулась на излишне отполированном паркете и едва не врезалась в кронпринца.

Ухватившись за его могучий локоть, выпалила:

– Ваше высочество, нам пора! – и попыталась потянуть в сторону гостиной.

Именно попыталась, потому что сдвинуть с места эту гору мускулов мне было явно не под силу.

– Куда пора, Алечка? – делано изумился Джер. – Мы же только пришли.

– Магианна Алессандра! – прошипела я, не столько для принца, сколько для Клауса. – А пора нам возвращаться во дворец.

– Ерунда, – расплылся в улыбке идиота престолонаследник, – до завтрашнего утра меня никто не хватится – можно гулять всю ночь.

Не удержавшись, я закатила глаза на миг и подумала, что, если сейчас этот болван опять упомянет бордель, плюну на все последствия и применю воздушную петлю. А если не поможет, надену на голову портрет тёти Иофании – мы как раз с ним поравнялись.

– Обратите внимание на это полотно кисти мастера Ритаэля, – тоном бывалого экскурсовода произнёс дворецкий. – Здесь изображена её светлость…

– Я бы сказал, её тёмность, – перебил Джервальт, – судя по физиономии, эта дама младенцами питается. – Я невольно хихикнула. Тихонько, но принц всё равно услышал, наклонился к моему уху и громко прошептал: – Угадал, да?

В присутствии Клауса пришлось промолчать и ограничиться едва заметным кивком.

– Ну, ты не переживай, малышка, – продолжил Джер, поставив опустевшую бутылку в чашу небольшого фонтанчика, – такие в каждой семье случаются. – Он утешающе похлопал меня по руке и добавил: – А будешь такой занудой – и у тебя личико испортится!

– Да что вы…

– Ну вот, опять ты куксишься! Алечка, девушка должна улыбаться и хлопать ресничками, а не кривиться и зыркать исподлобья.

– Я магианна!

– Ну ведь не маг же! Вот смотри, как надо. – С этими словами Джервальт остановился и вместе со мной развернулся к поясному портрету с очаровательной голубоглазой блондинкой. – Вот с неё и бери пример! Старикашка, ты чего молчишь? – обратился он к Клаусу. – Это кто?

– Это Селестия тил Гранион, – неохотно просветил принца дворецкий.

А я ещё менее охотно добавила:

– Моя сестра! Старшая.

Нет, я, конечно же, знала, что Леста – образец идеальной леди, но я-то ничуть не хуже! Так о каком примере может идти речь?

– Неужели? – удивился Джер и добавил совсем уж обидное: – Ничего общего.

И это притом, что нас иногда за близняшек принимали!

– Замужем? – продолжил расспросы принц.

– Нет, – отозвался дворецкий.

– А сколько лет?

– Двадцать три, – сообщила я.

– Отлично! – просиял Джервальт.

– В каком смысле? – насторожилась я.

– Вернёмся во дворец – внесёшь в список под номером один, – распорядился принц.

– В какой ещё список? – отцепившись от его локтя и скрестив руки на груди, недобро поинтересовалась я – в голове всплыл недавний разговор про отбор фавориток. И мысль порвать картину о чью-то безмозглую голову снова приобрела необыкновенную привлекательность.

– Отец настаивает, что мне пора жениться, – пояснил Джер. – Так чем иноземных принцесс перебирать, лучше к дочери местного герцога присмотреться.

Почему-то стало ещё обиднее, чем от совета брать пример с сестры. Неприятнее, чем от подозрения, что сестру рассматривают на роль фаворитки. И вообще гадко!

Настолько, что я даже комментировать не стала – просто развернулась и, заявив, что подожду в гостиной, устремилась прочь из галереи. И пусть хоть про прерванную мною оргию Клаусу рассказывает – мне всё равно!

Ждать пришлось на удивление недолго – уже через минуту счастливо улыбающийся Джервальт ввалился в комнату в сопровождении изрядно подобревшего дворецкого. Похоже, Клаус так проникся идеей сделать из Селестии будущую королеву, что простил его высочеству все недостатки разом и согласен был отзываться на «старикашку» до конца дней своих.

Одновременно с принцем, но через другие двери появилась одна из горничных – Трикси. Она прокралась бочком, приседая в реверансах на каждом шагу и бросая на принца кокетливо-перепуганные взгляды. Девушка вручила мне записку от Аринии. Нянюшка написала, что всё собрала и в карету уложила.

Так что я поднялась с диванчика, на котором дожидалась любителя картин, и поплыла к выходу.

– Алька, ты куда? – несколько обиженно произнёс Джервальт мне в спину. – А ужин? И вообще, давай тут заночуем?

Что? Я резко развернулась и чуть не выпалила этот вопрос вслух, но запнулась, заметив в глазах принца смешинки.

То есть он издевается, да? Ну ладно! Я тоже могу!

– Я бы с удовольствием, ваше высочество, всё-таки родные стены. Вот только боюсь, что в этом случае меня обвинят в похищении наследника престола.

Трикси, старательно и очень медленно собиравшая на поднос бокалы и графин из-под сока, громко ахнула.

– А может, я не прочь быть похищенным? – улыбнулся Джер. – Давай ты меня в самом деле украдёшь? Над выкупом поразмыслим… Замок у моря хочешь? – Он почесал подбородок и задумчиво уставился в потолок. – Или это… как его… полкоролевства?

– Хотите быть связанным и запертым в сыром подвале? – спросила я ласково.

– Ну нет! – Принц сделал шаг ко мне и вкрадчиво предложил: – Подвал следует заменить спальней, а вот связать меня, так и быть, разрешаю. И даже к кровати приковать.

Невозмутимый Клаус громко икнул, а горничная, судя по звуку, уронила поднос. Но я даже голову не повернула в их сторону, глядя исключительно на самодовольного дикаря, который, похоже, задался целью растоптать в пыль осколки моей репутации.

– Ну что вы, ваше высочество, – самым сладким голосом, на который была способна, прощебетала я, тоже делая шаг вперёд. – Мне нельзя доверять столь ответственное задание. Я же по неопытности вполне могу слишком сильно затянуть узлы. – Если бы на противнике был галстук или шарф, я бы непременно продемонстрировала, как именно это будет. Но шарфа на кронпринце не было, поэтому пришлось просто взяться двумя руками за распахнутые полы его рубашки, свести концы ворота на бычьей шее и застегнуть верхнюю пуговицу. После чего похлопать ладошкой по груди Джервальта и печально продолжить: – И потом… У меня есть опасение, что в случае вашей ночёвки в этом доме утром мне предъявят как минимум измену родине.

– А как максимум? – заинтересовался Джервальт. Он игриво выгнул бровь и придержал мою руку, не давая разорвать неприличный контакт.

– А как максимум – ваше убийство! – впившись в грудь дикаря ногтями, заявила я. Увы, этот толстокожий болван даже не почувствовал – не скривился, не охнул и ладонь мою не отпустил.

– В самом деле? – к первой брови принца добавилась вторая. Ввиду небритости и брутальности физиономии смотрелась эта гримаса своеобразно – не знаешь, как реагировать: то ли плакать от смеха, то ли визжать от ужаса.

Впрочем, в тот момент мне было совершенно всё равно, какую рожу скорчит оппонент. И даже реакция свидетелей не волновала. Главным стало одержать верх в дурацком диалоге. Я закивала с самым серьёзным видом и с деланым огорчением ответила:

– Боюсь, что да! – А потом громким шёпотом добавила: – Но это, только если вас насмерть прибьёт рухнувшим балдахином.

– У вас такая трухлявая мебель? – Если бы у Джера нашлась третья бровь, он бы непременно и её отправил на середину лба. А так пришлось бедняге изобразить домик из имеющихся.

– У нас очень острые пилы! А я очень хорошо пилю!

– Я заметил!

– Неужели?

– Особенно когда про неприличное поведение вещать начинаешь!

– Кхе-кхе-кхе! – «деликатным» покашливанием вклинился в обмен репликами Клаус.

– Что? – недовольным хором выдали мы с Джервальтом.

– Карета ждёт, леди Алессандра! – сообщил дворецкий. – И скоро стемнеет…

– Ах да! – Я отступила, воспользовавшись тем, что принц ослабил хватку. Напоминание Клауса оказалось очень своевременным. Я разом вспомнила и про письмо, и про почту. Сделала ещё пару шагов, задом наперёд продвигаясь к двери и не отводя взгляда от глаз Джервальта, словно он был не просто дикарём, а хищником, которому лучше спину не демонстрировать. – В общем, я возвращаюсь во дворец. А вы, ваше высочество, можете и здесь остаться.

– Без тебя? – хмыкнул принц. – И не надейся! Кстати… – Он повернулся к дворецкому и неожиданно любезным тоном распорядился: – Господин Клаус, парочку пил нам с собой упакуйте! Терпеть не могу балдахины.

Выражение лица дворецкого после этих слов я описать не берусь, а вот Трикси, которая сидела на полу в окружении осколков и даже не пыталась их собирать, с тихим вздохом хлопнулась в обморок.