Глава 34

Дворец совершенно пуст. Скорее всего, слуги были эвакуированы, так как большинство стражников, сражающихся за Ариду – или против нее, – сейчас находятся на берегу. Скользкие мраморные полы скрипят под нашими грязными подошвами, словно говоря нам, что мы здесь чужие. Они как будто хотят предупредить нас, чтобы мы уходили, пока еще есть шанс.

Я крепко сжимаю Рукан и выскальзываю из рук Бастиана. Мое тело словно принадлежит кому-то другому, а конечности покалывает от нарастающего онемения. Мои ноги дрожат, и с каждым шагом боль пронзает мое бедро, расползаясь от моего раздробленного колена. И все же я иду.

И я буду сражаться.

Скрип наших шагов эхом отражается от ярких стен дворца, заполняя напряженную беззвучную пустоту. Беспокойство, нарастающее в моей груди, тянет меня вперед, к тронному залу. Почему-то я знаю, что там меня ждет отец.

Мое тело отяжелело от дождя и запекшейся крови, и я с трудом преодолеваю каждую сапфировую ступеньку. Я цепляюсь за перламутровые перила, стискивая зубы от боли. Касем и Бастиан молча поднимаются сзади, следуя за мной в том же темпе. Я уже на середине лестницы, когда оглушительный крик сотрясает стены. Позади меня Касем делает резкий вдох.

– Мира, – в ужасе шепчет он, прежде чем протиснуться мимо меня и на полной скорости взбежать по лестнице. Проклиная свое больное колено, я следую за ним. От напряжения на моем лице выступает пот.

Я отшатываюсь назад, когда женщина, одетая в черные цвета Курманы, выскакивает из двери. Ее сопровождает королевский солдат с Валуки. Они разворачиваются к трем преследователям: двум воинам с Зудо в белых плащах и магу времени в темных доспехах, цвета аметиста.

Где-то на задворках моего разума проносятся слова отца, сказанные много лет назад: из магов времени получаются лучшие солдаты. Они пронзают своего врага прежде, чем он успевает моргнуть.

Я знаю, что нужно делать: отвлечь мага с Кероста и замедлить его, насколько это возможно. Но когда я пытаюсь сделать шаг вперед – Бастиан хватает меня за запястье.

Он оттягивает меня назад как раз в тот момент, когда маг времени касается плеча одного из воинов в белых плащах. Его движения резко ускоряются, и я едва поспеваю за ударами его клинка, но, к счастью, девушка готова к нападению.

Она нагибается и отклоняется назад, используя левитацию, чтобы вырвать меч из рук противника. Он так быстро бросается в контратаку, что его тело становится размытым благодаря магии его товарища. Но девушка успевает перевернуть меч в воздухе, и теперь отравленный черный наконечник указывает на воина Зудо.

Она выбрасывает вперед обе руки, и, поскольку мужчина двигается слишком быстро, чтобы остановиться, он с криком падает на пол, когда меч пронзает его грудь. Тело мужчины содрогается от конвульсий, когда черный яд проникает под его кожу, окрашивая ее в серый цвет.

Тем временем стражник с Валуки проводит рукой по одному из факелов, освещающих зал, и берет пламя в свою ладонь. Когда оставшиеся противники наносят удар, он бросает огонь прямо в грудь своим противникам.

– Они справятся, – говорит Бастиан. – Давайте двигаться дальше.

Мы обходим бой и направляемся в комнату для стирки, где возле глубоких тазов стоят маги воды. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу среди них свою мать.

Прежде я не видела, чтобы она использовала свою магию для нападения: у нее никогда не было повода. Но когда мы приближаемся к магам, вода хлещет вокруг матери, как голодное, свирепое оружие. Я отшатываюсь назад от бушующих волн, проклиная боль в колене. Только увидев мое лицо, мама делает глубокий вдох, и вода с шумом падает обратно в таз.

– Амора! – она бросается вперед и крепко обнимает меня. Я стискиваю зубы от боли, которую вызывает ее прикосновение, и зарываюсь лицом в ее густые кудри. – Ты цела, – ее тело сотрясается от всхлипов, и она пытается сдержать слезы, чтобы оставаться сильной в глазах своих солдат. – О, боги, ты цела, – я крепко обнимаю ее в ответ, облегченно выдыхая ей в шею.

Она пахнет кровью и солью, а ее прикосновение такое же отчаянное, как мое. Я с трудом заставляю себя отстраниться: она не хочет отпускать меня, и мне самой не хочется уходить.

– Тебе нужно попасть в безопасное помещение, – говорю я ей, отступая назад. – Возьми с собой столько людей, сколько сможешь, но не пытайся вступать в бой без крайней необходимости. Тебе нужно спрятаться…

– Принцесса? – раздается слабый голос.

Мои колени едва не подкашиваются, когда я вижу Миру, которая лежит у одного из тазов, сжимая его край побелевшей рукой. Целитель в изумрудном одеянии стоит на коленях рядом с ней, его руки покрыты кровью, и он прижимает их к ее животу. Я знаю, что Феррик занят, помогая тем, кто сражался на пляже, но в этот момент мне хочется, чтобы он оказался здесь. Я едва могу дышать, когда смотрю на нее.

Она ранена, как и нескольких других слуг, лежащих рядом с ней. Один из них уже не шевелится.

Касем стоит на коленях рядом с Мирой, обхватив ее голову руками. Ее кожа блестит от пота, а лицо целителя омрачено поджатыми губами и нахмуренными бровями.

– Тронный зал, – слабо шепчет Мира. Она пытается поднять на меня остекленевшие глаза, и это практически убивает меня. Она касается руки целителя и дрожащим жестом указывает в мою сторону.

– Ее колено.

– Дотронься до моего колена, и ты пожалеешь, – рычу я, когда целитель делает шаг ко мне. Мира открывает рот, чтобы возразить, но я твердо смотрю на мага, а затем киваю в сторону Миры. – Ты вылечишь ее. Сейчас же.

Свет в глазах Миры тускнеет, и я не позволю ей умереть. Я серьезно ранена, но мои травмы не опасны для жизни. Я все еще могу двигаться. Я все еще могу сражаться.

Когда я поворачиваюсь к матери, она плотно сжимает губы. В ее глазах блестят слезы, и она больше не может сдерживать эмоции. Она не хочет, чтобы я уходила, но мы обе знаем, что другого выхода нет. К тому же матери неизвестно, что у меня больше нет магии.

– Твой отец у них, – напряженно говорит она. – Иди, Амора. Поторопись. Я отведу людей в безопасное место.

Я киваю, но несмотря на то, что мне нужно идти, я никак не могу оторвать взгляд от блестящего пота, который стекает по коже Миры и собирается в крошечное углубление под ключицей. Страх, отраженный на лице матери, и ее трясущиеся руки почти уничтожают меня.

Моим людям приходится страдать, потому что я не смогла остановить это нападение еще там, на Зудо.

Когда я снова столкнусь с Кавеном – я не повторю ту же ошибку.

Я поворачиваюсь, чтобы целитель мог сосредоточиться на Мире, и целую маму в щеку.

– Защити их, – говорю я. – И оставайся в безопасности, чего бы это ни стоило. Я скоро вернусь.

Я больше не могу здесь задерживаться. Вытаскиваю факел из держателя на стене и тащу Бастиана за собой, оставляя Миру с Касемом и моей матерью.

Запыхавшиеся и усталые, мы поднимаемся по лестнице на самый верхний этаж, ни разу не остановившись. Когда мы добираемся до богато украшенных золотых дверей, ведущих в тронный зал, за ними гремит взрыв. Земля сотрясается от удара, и я хватаюсь за плечо Бастиана, чтобы не упасть. Мое плечо ноет от боли, но адреналин помогает мне отвлечься от этого ощущения. С ранами я разберусь потом.

Магия. Единственное, что может вызвать такой сильный взрыв, – это магия.

Горло Бастиана напрягается, и он тяжело сглатывает. Его взгляд скользит по мне, а в глазах читается немой вопрос: ты готова?

Я киваю, и мы распахиваем двери.

Нас приветствует горячий воздух, несущий смерть. Мой факел не пригодится: зал и так утопает в огне. Я мысленно благодарю богов за проливной дождь, потому что это, вероятно, единственная причина, по которой Арида все еще не лежит в руинах и пепле.

Языки пламени лижут стены и пожирают роскошный сапфировый ковер, превращая его в золу. У меня болит горло, и я никак не могу вдохнуть хотя бы немного воздуха: весь кислород украден ненасытным огнем. Отсутствие задней стены – единственная причина, по которой мы все еще можем дышать.

Отец стоит в углу тронного зала, и меня охватывает облегчение, когда я вижу, что он все еще жив. Его широкая грудь тяжело вздымается, а одна сторона лица багровеет от крови, льющейся из глубокой раны на лбу. Его дрожащие руки сжимают горсть костей, и, заметив меня у входа, он яростно трясет головой.

– УХОДИ! – с отчаянием кричит он.

Но я не собираюсь уходить. Сжимая кинжалы в обеих руках, я врываюсь внутрь.

Рубашка Кавена прилипла к его окровавленной груди, и это очевидный признак того, что отец оказался непростым противником. Когда он поворачивается ко мне, его темные глаза сверкают серебром, острым, как сталь. На месте отнятой мною руки остался обрубок, туго перевязанный бинтами.

– Ты пришла посмотреть, как король будет искупать свои грехи? – этот вопрос забирается под мою кожу, словно змея, и заставляет меня содрогнуться. – Бедные маленькие Монтара, вы так заняты тем, чтобы оставаться сильнее всех остальных. Вы так боитесь быть свергнутыми. На протяжении веков вы ставили себя выше своего народа, разрушая наши дома и накапливая магию. Пришла пора положить этому конец.

Кавен держит свой меч за лезвие. Оно врезается ему в ладонь, и металл быстро покрывается кровью. Но крик вырывается из горла моего отца, а его ладони раскрываются, истекая кровью. Оцепенев, я замираю на месте.

Как Бастиан был привязан к «Смертной Казни», так и мой отец привязан к Кавену.

Кавен сделал это для защиты: без проклятых браслетов, которые я уничтожила на Зудо, его магия ослабела. Связав моего отца с собой, Кавен убедился, что я не смогу причинить ему вреда. Убить его означало бы уничтожить душу отца.

Крик боли, который издает мой отец, пронзает меня насквозь, но я заставляю себя сосредоточиться. Магия Кавена сильна, но не безгранична. Собравшись с силами, я взмахиваю кинжалами, стремительно сокращая пространство между собой и Кавеном. Я быстро осматриваю его запястье в поисках браслета, предназначенного для его связи с моим и отцовским проклятьем, но там ничего нет.

Бастиан подходит ко мне, не сводя глаз со своего брата. Он крепко сжимает рукоять меча.

– Мы сделаем это, – шепчет он скорее себе, чем мне. – Мы покончим с этим.

– Мы ничего не сделаем, пока не разорвем его связь с моим отцом, – говорю я. – Мне нужно, чтобы ты выиграл для нас немного времени.

Он кивает, и в этот момент Кавен поворачивается к нам, сплевывая кровь на пол.

– Вот и ты, братишка, – его зубы сверкают красным. – Как тебе новое проклятие?

Бастиан колеблется, наморщив лоб. Но когда Кавен ухмыляется, Бастиан отбрасывает все сомнения и выставляет вперед свой клинок.

– Еще есть время отступить, Кавен, – говорит Бастиан, его хватка тверда, а меч непоколебим. – И никому не придется умирать.

Его брат качает головой, и пламя отбрасывает тени на его лицо.

– Я зашел слишком далеко, чтобы сдаться сейчас. Визидия заслуживает лучшего, чем королевский род, состоящий из воров и лжецов. Это у тебя еще есть время отступить, Бастиан. Мы можем покончить с семьей Монтара вместе и поделиться этой магией со всем королевством. Больше никаких законов. Больше никакого разделения.

Мои руки дрожат, и я крепко сжимаю Рукан, хотя знаю, что не смогу пустить его в ход, пока Кавен использует отца в качестве щита.

Бастиан заслоняет меня, становясь между мной и своим братом.

– Уводи своего отца.

Сжав губы, Кавен злобно прищуривает глаза.

– Так, значит, это твое решение? После всего, что Монтара сделали с нами, ты решил ее защищать?

– Кровь Аморы не определяет ее как человека, – рычит Бастиан. – Точно так же как моя кровь не определяет меня. Ты – причина смерти наших родителей, Кавен. Ты – причина того, что наш дом уничтожен. Долгие годы я мечтал о том, что однажды все вернется на круги своя и ты сможешь осознать свои ошибки, положив конец этому хаосу. Но ты убил эту мечту и похоронил ее вместе с сотнями разрушенных тобой жизней. Пора с этим покончить.

Бастиан наносит удар.