Глава 10
Агентство по найму персонала не нашло желающих трудоустроиться в наше кафе. Кошки сделали заведению Рябины «хорошую» рекламу. Сегодня мы снова работали вдвоем с Рябой. А вечером и хозяйка кафе перестала помогать мне: к тому времени она с трудом понимала, где находится, и что ей нужно делать.
До полуночи я даже ел на бегу. Предложил Рябине закрыть на сегодняшний день маленький зал (бывшую бильярдную), чтобы облегчить нам работу. Но та лишь одарила меня возмущенным взглядом.
«Надеюсь, это последний раз, когда ты вынуждаешь нашего принца столько работать», - сказал Ордош.
«Если у нас сегодня все получится, то последний», - ответил я.
Ордош сокращал поголовье городских крыс, чтобы не дать мне свалиться без сил. И с иронией пересказывал извлеченные из моей памяти пословицы и поговорки «о труде». Я несколько часов подряд выслушивал изречения о том, что труд сделал из обезьяны человека, и прочие «умные фразочки». Но не ругал колдуна и не вступал с ним в споры. Я понимал, что смогу продержаться до окончания смены только благодаря его заклинаниям.
Сегодня вернулась на свой пост в кафе Елка. И весь день радовала окружающих хорошим настроением. Но помогать нам с Рябой Елка не пыталась. Она без интереса наблюдала за моими метаниями по залу, развлекала поварих байками, строила глазки смазливым дамочкам – гостям кафе.
В конце дня Елка объявила мне о своем намерении снова ночевать в моей комнате. Не спрашивала моего мнения – просто поставила в известность о том, что будет ночью охранять. А когда я попробовал возразить, сообщила, что таково желание Гадюки.
Гадюка, кстати, по ее словам шла на поправку, уже утром пыталась встать с кровати.
«Нас записали в ценный актив, - сказал Ордош. – Что неудивительно: какой еще идиот будет так на них вкалывать?»
«Зачем она нужна нам в комнате сегодня? - сказал я. – Надо как-то от нее избавиться!»
«Не переживай, - сказал колдун. - У тебя есть я: придумаю что-нибудь. Она нам не помешает».
Елка явилась, когда я вышел из душа. Ввалилась в комнату без стука, бросила на пол матрас, в кресло - сумку. Вынула изо рта зубочистку и спросила:
- Чо, принесли девки твое дерево?
Я указал на липу, которую несколько минут назад прислонил к стене в углу комнаты. Я обнаружил ее у своей двери, когда пришел после работы. Кто-то обмотал дерево веревкой, прижав ветви к стволу. Деревце срубили совсем недавно: листья еще не увяли.
- И чо ты собираешься с ним делать? – спросила Елка.
«Я бы и сам хотел это знать», - сказал я.
«Я все объясню, когда окажемся у Кошки, - сказал Ордош. – Оно нам нужно. Ты сам в этом скоро убедишься».
«А сейчас объяснить нельзя?»
«Сейчас – нет. Ты после поймешь, почему».
- Посажу, - сказал я.
- Просто посадишь?
- Да.
- Ну-ну. У него же корней нету!
- Вырастут, - сказал я.
- Серьезно? Накой тебе это сдалось? Это как-то связано с Липой?
- Никак не связано, - сказал я. - Всегда мечтал посадить дерево. С детства.
- Ясно. Прикольно. Не забудь поливать чаще.
Я погасил свет, проигнорировав предложение Ордоша полюбоваться на устроенный Елкой стриптиз. В течение получаса мы с Елкой вели разговоры ни о чем. А потом я изобразил спящего.
Я слышал, как Елка ворочалась на матрасе, зевала. Едва не пропустил момент, когда Ордош метнул в нее заклинание.
«Поспи, красавица, - сказал он. – Приятных снов».
«И сколько она будет дрыхнуть?» - спросил я.
«С гарантией – часов пять, не меньше. Для нашей цели – вполне достаточно».
***
Мы решили ограбить Кошку. Предложил эту авантюру я. Ордош согласился, хотя и признался, что предпочел бы «снять с кошек шкурки», а не просто грабить.
«Толку от их шкурок? – сказал я. – А деньги нужны».
Ордош ежедневно мне твердит, что существует множество способов раздобыть деньги, не расходуя драгоценное время на неинтересную работу. Признаюсь честно, его слова звучат разумно. Но за долгую жизнь я так и не научился поступать вразрез со своей совестью. А та утверждает, что отнимать что-либо у других – подло, неправильно. Даже завидую Ордошу, который давно избавился от подобных предрассудков!
Смерть Липы огорчила меня. Расстроила она даже Ордоша, хотя тот и пытался этого не показывать. За дни, что прошли с момента нашего с Липой знакомства, мы с ней не стали друзьями. Но в будущем вполне могли бы подружиться. И потому поступок кошек я расценил, как грубое вторжение в мое личное пространство, пощечину лично мне. Мое эго требовало мести. На это же намекал и Ордош.
Мысли о нехватке денег, злость на кошек, усталость от работы – все это бурлило во мне, не давало покоя.
И вскоре превратилось в идею ограбления.
«Ты все еще уверен, что хочешь это сделать?» - спросил Ордош.
«Уверен».
«Кошки такого не простят. Рано или поздно они узнают, кто их обидел».
«И что с того?»
«Нам придется либо убить их всех, либо сваливать из города».
«Отправимся к морю, - сказал я. - Или еще куда-нибудь. С деньгами мы сможем устроиться где угодно».
«Не проще ли было бы ограбить вечером кафе, а не кошек?» - спросил Ордош.
«Рябину я грабить не буду. А кошки… этого заслуживают».
Я шел по ночному городу, кутаясь в красный плащ и накинув на голову капюшон. Под плащом прятал сумку на длинной лямке, которую надеялся наполнить в доме Кошки.
Дерево в моей руке походило на посох, какие принято носить в мире Северика. Бездомные собаки, увидев его, переходили на другую сторону улицы. Ордош все еще не признался, зачем оно ему понадобилось.
Встречая прохожих, я опускал голову, пряча лицо. Для этого и накинул подаренный Елкой плащ – чтобы не показывать всем и каждому свою мордашку. Но заглядывать мне в лицо никто и не пытался: люди мне по пути встретились редко, реже, чем собаки.
Маршрут этой ночью я преодолел почти тот же, что и прошлой. Вот только теперь я проделал его пешком. И в одиночестве, если не считать бубнившего в моей голове Ордоша.
Я стоял около металлического забора, рассматривал облицованный красным кирпичом дом.
«В сарае у ворот кто-то есть», - сказал Ордош.
«Одна?»
«Да. Не спит. И еще две собаки. Большие».
«Пообещай, что не станешь ее убивать», - сказал я.
«Обещаю, - сказал Ордош. - Но собаку-то можно? Иначе нам не хватит энергии, чтобы и ворота открыть, и усыпить всех в доме».
Я чуть помедлил с ответом.
«Ладно».
«И запомни: ты просто идешь к дому. Я же занимаюсь всем остальным».
«Ясно», - сказал я.
Натянул на голову трикотажные колготки, в которых заранее прорезал дыры для глаз. Накинул капюшон, спрятав под ним торчащие подобно заячьим ушам штанины. Выслушал остроты Ордоша.
Ордош долго не мог поверить, что я не шутил, когда я делился с ним идеей использовать во время ограбления колготки. Пришлось объяснять: рассчитываю, что капюшон и колготки помогут мне сохранить инкогнито в доме Кошки. И дадут фору во времени, позволив покинуть город до того, как кошки нас вычислят.
«Про перчатки не забудь, дубина. Неизвестно, какие методы использует местная полиция. Вдруг дойдет и до нее дело. Не стоит оставлять следы».
«Я помню о них», - сказал я.
Теплый ветерок, дождавшись, когда я надену перчатки, подул мне в спину, подталкивая к дому Кошки.
«Мы долго будем тут стоять? - спросил колдун. – Иди, займись уже делом!»
***
Я успел подхватить замок прежде, чем тот упал на землю. Толкнул калитку, поморщился от ее скрипа. Бросил сломанный замок на траву, продолжая поглядывать на окна и дверь деревянного строения, стоявшего у самых ворот.
Никто не отреагировал на мое появление.
Нагрелась руна.
«Собака, - сказал Ордош. – Девка и вторая псина живы. Но нам не помешают».
«Усыпил?»
«Нет. На заклинание сна нужно больше маны. Экономлю. Просто обездвижил, как тебя тогда, в карете».
«Понял, - сказал я. - Много в доме народа?»
«Пока не вижу: толстые стены, - сказал Ордош. – Нужно подойти ближе, а лучше - зайти внутрь».
Я опустил прикрытое тканью колготок лицо, пряча его в тени. По выложенной мелкой плиткой дорожке направился к крыльцу дома, перешагивая упавшие с деревьев сухие ветки.
Около парадной двери на стене горел яркий фонарь, приглашая меня ступить на каменные ступени лестницы. Что я и сделал.
Заметил свет и в окнах первого этажа: в доме Кошки кто-то не спал, хотя до рассвета оставалось всего пара часов.
Я прислушался. Не услышал ни голосов, ни шорохов. Только едва слышно позвякивает, покачиваясь на ветру, тонкая серебристая цепь дверного звонка – такая же, как и в доме Гадюки.
«Заходим? – спросил Ордош. – Готов?»
«Откроешь тихо, или снесем дверь вместе со стеной?» - спросил я.
«Воздушный таран сработал бы эффектно. Но мы сделаем кое-что проще и экономнее».
Ордош бросил заклинание, но никаких визуальных эффектов я не увидел.
«Входи, дубина. Чего замер?»
Я потянул за массивную металлическую ручку, приоткрыл дверь, не почувствовав сопротивление. Перешагнул порог и замер, потому что Ордош снова использовал магию.
«Охранник в кресле около лестницы, - сказал колдун. – Обездвижена. Она здесь одна. Остальные наверху. Постарайся не мелькать у нее перед глазами».
Тут все было, почти как в доме Гадюки. Даже мебель похожая. Обитые бархатистой тканью диваны, столик с толстой деревянной столешницей, овальные зеркала в металлических рамках, массивные шкафы.
Свет, который я заметил с улицы, исходил от настольной лампы, стоявшей на маленькой тумбе около лестницы. Рядом с лампой лежал пулемет. В кресле, уронив книгу на бедра, замерла молодая женщина с татуировкой кошки на руке. Ее открытые глаза, не мигая, смотрели на страницы книги. Мне вспомнился украшенный бисером туфель Жасмина: вот так же я рассматривал его совсем недавно, не в силах пошевелиться.
«Не стой, - сказал Ордош. – Ты не в музей пришел».
«Наверх?»
«Да. Расположение комнат здесь то же, что и в доме Гадюки. Шагай туда, где мы вчера занимались целительством».
Я торопливо взобрался по ступеням парадной лестницы на второй этаж, сжимая в руке липу, словно пехотное копье. Ковер заглушил мои шаги. А вот сердце в груди колотилось громко, извещая обитателей дома о моем приближении: грабить дома я пока не привык.
Ворсинки ткани колготок щекотали нос, заставив меня прижать к лицу ладонь и чихнуть. Я остановился на самой верхней ступени, прислушался.
«Все спокойно, - сказал Ордош. – Я слежу. Не переживай».
На потолке светился белый шар лампы. Его света едва хватало для того, чтобы я видел, куда ступаю. Я сделал шаг по узкому коридору и снова замер. Успел заметить две блестящие точки у самого пола дальше по коридору, прежде чем нагрелась на животе руна.
«Кошка, - сказал Ордош. – Четвероногая. Была. Вовремя подвернулась».
«Зачем ты ее убил?» - спросил я.
«Прости, конечно, но наши запасы маны далеко не бесконечны».
«Я люблю кошек».
«А мне они безразличны, - сказал Ордош. – И они невкусные. Я съел одну, когда отбывал каторгу на руднике. Крысы лучше».
«Ты ел крыс?»
«Крысы – не самое мерзкое из того, что мне довелось попробовать».
«А что самое?» - спросил я.
«Шевелись уже. Отложим беседы до лучших времен».
Я тенью заскользил по коридору, готовый встретить уколом липы-копья любого, кто попадется мне на пути. Сам не понимаю, чего опасался: ведь Ордош сканировал пространство вокруг тепловым зрением, замечая все живое. Возможно, тему охоты с копьем мне подсказали увешанные головами-чучелами животных стены. Волк, олень, кабан, лось, медведь; у самой последней двери, к которой я направлялся, - черная голова здоровенной кошки.
Едва я замер около кошачьей головы, как снова ощутил творимую Ордошем магию.
«В комнате двое. Лежат. Можешь входить: они тебе не помешают».
Я протиснулся в незапертую комнату и тут же прикрыл за собой дверь. Поморщился, почувствовав запах спиртного. После освещенного коридора, мои глаза разглядели в спальне лишь очертания мебели.
«Свет зажги, дубина, - сказал колдун. - Чувствуй себя здесь, как дома».
Вспыхнувший у потолка шар осветил лежащую на кровати парочку. Женщины. Я подавил удивление, напомнив себе, в каком мире нахожусь. Одной, на вид, не меньше пятидесяти, второй – под сорок. Обе с закрытыми глазами. Даже если они проснулись, разбуженные светом, поднять веки в ближайшее время не смогут.
«Готов поспорить, Кошка – та, что постарше», - сказал Ордош.
Спорить я не стал: уже заметил на руке младшей эмблему банды. У Кошки, как мне сообщили, татушка должна быть в другом месте, да еще и с короной.
«Брось пока дерево и проверь!» - сказал колдун.
Я прислонил липу к стене. Но дерево не устояло, повалилось на пол. Дернулся, было, его поднять, но махнул рукой и пошел к кровати.
Испытал неловкость, оголяя живот неподвижной женщине. Хорошо, та лежала на спине, и мне не пришлось ее переворачивать. На бледной усеянной родинками коже увидел и кошку, и корону.
«Замечательно. Ключ», - сказал Ордош.
«Что?»
«Веревка у Кошки на шее. Видишь?»
Я взглянул на шею женщины и сообразил, о чем говорит Ордош: помимо золотой цепочки я увидел там узкую тесьму с ключом.
«Ключ не похож на украшение, - сказал колдун. – А значит, он отпирает замок, за которым спрятано что-то ценное. Бери его».
Я приподнял голову женщины, снял тесьму, разбросав по подушке разбавленные сединой черные волосы. Взвесил ключ в руке.
«От чего он?» - спросил я.
«Пройдись по комнате, дубина! Ищи! Ты здесь не на экскурсии!»
Я окинул комнату взглядом, прикидывая с чего начать. И приступил к тому, что запрещал мне делать в своем кабинете архимаг Северик: принялся шарить на полках и в ящиках стола. Ничего, что представляло бы для меня ценность, долгое время не находил. Пока не наткнулся на запертую дверь шкафа, к замку которой подошел ключ Кошки.
«То, что мы искали», - сказал Ордош.
«В сумку это все не влезет».
На полках аккуратными стопками лежали пачки герцогинь, ровными рядами стояли замшевые мешочки. Я развязал один из мешков и обнаружил внутри него золотые монеты – такие же, как та, что я получил у фонтана в свой первый день пребывания в этом городе.
«Все мы не унесем», - сказал я.
«Бери золото, - сказал Ордош. – В нашу сумку оно поместится. И раздобудь еще одну, набей ту банкнотами».
Мешочки хоть и выглядели небольшими, но оказались тяжелыми. Я бережно переложил их в свою тару. Сколько в них монет? Судя по весу, несколько сотен точно есть. Лямка сумки врезалась в основание шеи, вытянувшись в струну под тяжестью золота.
Вторую сумку долго искать не пришлось, обнаружил ее около стены – почти близнец моей. Вытряхнул ее содержимое в ящик стола и торопливо наполнил пачками герцогинь.
«Тяжелые», - сказал я.
Похлопал ладонями по прижатым к бокам раздутым сумкам.
«Не маленький, донесешь».
В шкафу опустела лишь одна полка.
«Жалко оставлять все это», - сказал я, разглядывая стопки банкнот.
«Жадность – порок, с которым нужно бороться, - сказал Ордош. – Закрывай шкаф. Верни ключ хозяйке».
«Зачем?»
«Так надо, дубина. Действуй! И хватит ковырять в носу, нас время поджимает! Девка у ворот скоро очнется».
Я вздохнул, прикрыл дверку, пряча от своего взгляда оставшиеся в шкафу деньги. Дважды провернул ключ в замке и, вернувшись к кровати, повесил тесьму с ключом на шею Кошки. Интересно, понимает ли та, что мы ее грабим?
«Уходим?» - спросил я.
«Не так быстро».
Мои мышцы расслабились, ноги подогнулись, и я мешком упал на пол комнаты поверх сумки с монетами. Колготки не смягчили встречу головы с деревянным паркетом. Удар ошеломил меня, потемнело в глазах.
Оправившись от неожиданности, я обнаружил, что не могу пошевелиться.
«Что это? – спросил я. – Опять ты?»
«Полежи, Сигей. Не мешай мне».
Я почувствовал, что Ордош сотворил заклинание. Лежавшая на полу неподалеку от моего лица липа вздрогнула, зашуршала листьями, взлетела в воздух. Веревка, прижимавшая ее ветви к стволу, осталась на паркете.
«Ты что делаешь?» - спросил я.
«В твоей памяти я нашел чудесное изречение о том, что за свою жизнь мужчина должен построить дом, посадить дерево и воспитать сына, - сказал Ордош. – Я не строил дома. У меня никогда не было детей. Так что я решил начать с дерева».
«Что это значит?»
Колдун не ответил.
Руна на моем животе впитала тепло чьей-то жизни.
«Ты что творишь?!» - сказал я.
Через несколько секунд руна нагрелась снова.
«Колдун!»
И еще раз.
«!!!»
И еще…
***
«Вставай, хватит валяться, - сказал Ордош. – Пора уходить отсюда».
Я пошевелил рукой. Убедившись, что могу двигаться, перевернулся на живот. Путаясь в плаще, встал на колени.
«Девятнадцать жизней! – сказал я. - Колдун, ты убил девятнадцать раз!»
«Не ной. Это все были кошки. И почти половина – четвероногие».
«Зачем?!»
«Так нет же крыс! – сказал Ордош. – Второй этаж. До подвала я не дотягиваюсь».
«Но зачем понадобилось убивать?!»
«Да потому что я не собираюсь уходить из города! – сказал Ордош. – Или ты забыл, что это наше герцогство?! Наша теща здесь правит! И мы не можем позволить себе сбежать от каких-то баб, возомнивших себя страшными бандитами! Это нанесет урон нашей репутации!»
«Что ты несешь?»
«К тому же, я хочу посетить библиотеку, о которой говорила Липа. И разобраться в устройстве накопителя».
Придерживая руками тяжелые сумки, я поднялся на ноги. И застыл, пораженный увиденным.
Я даже помыслить не мог, когда согласился принести сюда дерево, что колдун сотворит с ним такое!
«Не вздумай блевать!» - сказал Ордош.
Я увидел липу. Ее ветви с похожими на сердечки листьями больше не прижимались к стволу. А само дерево возвышалась над кроватью, словно мачта над плотом, основанием ствола погрузившись в живот Кошки.
Поза женщины осталась прежней: ноги чуть согнуты в коленях, руки вдоль тела. Но внешний вид Кошки изменился: корни дерева, отросшие за те минуты, которые я провел без движения, пронизывали ее тело, оттопыривая пижаму, выглядывая из глазниц, рта и ушей. На лбу женщины алел символ сердца.
«Что… что ты натворил?!» - сказал я.
«Это сделали не мы, дубина, а богиня Сионора!»
«Причем здесь богиня?» - спросил я.
«А кто еще способен такое сотворить? – сказал Ордош. - Любовь – серьезная штука. А Сионора – серьезная тетка. И пусть только попробует кто-нибудь в этом усомниться! Теперь весь город узнает о том, что случится, если разозлить богиню любви».
