Глава 8
Весь день я ждал последствий вчерашнего вечера. Но так и не дождался.
Квартальная утром особого любопытства не проявила, словно и не слышала о том, что двух женщин в нашем кафе вчера превратили в порошок. Другие полицейские с официальным визитом не наведались.
Не явились выяснять отношения и представительницы банды кошек.
А вот посетители нас избегать не стали. Гости с самого открытия заняли все места в зале. Женщины шарили по помещению любопытными взглядами, поглядывали на меня с еще большим, нежели обычно, интересом. И не скромничали с заказами. Работы мне и остальным официанткам привалило сразу много.
Днем заглянула Елка, уже переодетая в чистую одежду, розовощекая, веселая. Крепко стиснула меня в объятиях и на глазах у всего зала поцеловала в губы. От нее пахло спиртным.
- Спасибо, Пупсик! – сказала она.
«Когда я целовался в прошлый раз, мне едва исполнилось шестнадцать», - сказал Ордош.
«Да разве это поцелуй? – сказал я. – Так, обычная женская добавка к слову «спасибо». Завтра вечером уговорим Липу остаться у нас на ночь, и я покажу тебе, что такое настоящий поцелуй».
Елка в кафе надолго не задержалась: вместо нее нас охраняла сегодня хмурая черноволосая женщина. Тоже из банды гадюк. Новый… новая охранница развлекала себя тем, что с интересом и нескрываемым удивлением наблюдала за мной. Но заговорить со мной не пыталась.
Днем я не бездельничал, но посвятил его рутине: кофе, кофе. Всю остальную работу я переложил на трех других официанток, которых приучил исполнять мои указания без пререканий и споров. Пожалуй, кафе «У Рябины» стало тем единственным местом в герцогстве, где к мнению мужчины начинали прислушиваться.
Вечером я все же поинтересовался у Рябы, почему вчерашнее происшествие обошлось без последствий.
Мне показалось, что хозяйка кафе сторонится меня, старается лишний раз не находиться со мной рядом. Потому, вечером, когда она явилась за выручкой, я подошел к ней сам.
- А что вчера произошло, Пупсик? – сказала Рябина. – Поссорились две банды? Так такое часто происходит. Ранили Елку? Сегодня она уже веселая и здоровая. Кого-то убили? Кого? Ни трупов, ни свидетелей. Или ты думаешь, что кто-то из вчерашних гостей написал заявление в полицию?
- Считаете, никто не сообщил?
- А если и настучал? – сказала Ряба. - О чем? Две женщины превратились в песок? После такого сообщения полицейские посоветуют меньше пить. Я и сама толком не понимаю, что вчера у нас здесь творилось. Вот ты можешь объяснить?
- Могу только рассказать, что видел.
- Это я уже слышала. А куда исчезли два бойца из банды кошек? Их убила богиня любви? Ты так вчера говорил?
- Я вчера очень испугался, - сказал я. – И у меня случилась истерика. Кричал всякую ерунду.
- А куда же они делись? Оставили у нас одежду и отправились купаться в фонтане?
- Не знаю.
- Вот и никто не знает, - сказала Ряба. – Можно, конечно, представить, что это имперцы распылили вчера в нашем кафе какой-нибудь свой газ, вызвавший у многих видения. Но предполагать такое никто не хочет: это уже политика. А вляпаться в политические интриги – врагу не пожелаешь.
- И что теперь? – спросил я.
- А ничего, - сказала Ряба. – Работаем, как работали. Представь, что ничего вчера не было: тебе привиделось от усталости. А банды между собой разберутся сами. Обойдутся без нашего участия.
«Умное поведение, - сказал Ордош. – Зачем ей все эти богини и бандитские разборки? Ей выручку считать нужно».
«Странно, что она меня ни о чем не расспрашивает».
«О чем? Рану Елки она не видела. Докажи ей теперь, что там не крохотная царапина была. А кровь… так может она из разбитого носа натекла. И кучки праха смели с пола без участия нашей хозяйки. Да и вообще, если человек не может чего-либо объяснить, то он старается убедить себя в том, что этого и не было».
«Возможно, ты и прав, - сказал я. – Я прожил прошлую жизнь, общаясь с одним лишь человеком, которого не назовешь обычным и нормальным, и в психологии людей разбираться не научился. Потому, наверное, людские поступки и кажутся мне странными».
«Не напрягайся, Сигей. Вари спокойно свой кофе».
День завершился привычным пересчетом выручки и дележкой чаевых.
Ночевал я в своей комнате.
***
А на следующий день начались странности. С самого утра.
Нет, термос квартальной я наполнил.
Но на работу не явились официантки. Ни Липа, ни две другие девчонки. И никто из них не предупредил Рябу о том, что не сможет выйти на смену.
День пролетел быстро. Потому что у меня не было ни минуты на скуку. Он напомнил мне тот вечер, когда я только пытался устроиться на работу в это кафе. Снова Ряба принимала заказы и рассчитывала гостей. Я же занимался всем остальным. А теперь еще и варил «фирменный» кофе, проклиная себя за то, что «засветил» его в этом мире.
Самые напряженные минуты выдались, когда под вечер явилась квартальная. Она вызвала Рябу «на разговор», оставив меня в зале одного, если не считать позевывавшую у стойки женщину из банды гадюк.
Я передвигался по залу с такой скоростью, что, вполне вероятно, мои ноги касались пола не при каждом шаге. Но не сбил никого и не перевернул столик.
Даже Ордош посочувствовал мне и перестал надо мной подшучивать. К полуночи он извел четырех крыс, не позволив мне свалиться на пол кафе без сил.
Ряба вернулась после разговора с квартальной с покрасневшими глазами и припухшими от слез веками.
- Что случилось? – спросил я.
- Не отвлекайся, Пупсик, - сказала Рябина. – Сейчас я умою лицо и буду помогать тебе.
Ночью, позабыв даже снять фартук, я поднялся к себе и со стоном опустился в кресло, которое по-прежнему стояло у кровати. Я понимал, что нужно сразу идти мыться, чтобы поскорее лечь спать. Но проявил слабость, позволив себе присесть.
И теперь не мог заставить себя подняться на ноги.
Раздался стук.
Я не успел раскрыть рот, чтобы узнать, кто явился ко мне в столь поздний час, как в комнату вошла Елка. В руках она держала свернутый матрас.
- Привет, малыш, - сказала она.
Положила матрас около стены, сбросила с плеча лямку сумки. Уперла кулаки в бока. Замерла напротив меня.
«Что это за незаконное подселение?» - напомнил о себе Ордош.
- Ты зачем пришла? – спросил я.
- Ха! Ты мне не рад? Буду у тебя ночевать.
Даже усталость не помешала мне удивиться.
- С какой стати? – сказал я.
- Охранять тебя буду, дурачок. Чо, не ясно?
- Зачем? От чего?
- Ты работаешь в нашем кафе, малыш, - сказала Елка. – Значит, мы за тебя отвечаем. Побуду здесь ночью, чтобы эти драные кошаки с тобой ничо не сотворили.
- А что они могут сделать? – спросил я. – И почему?
- Гадины они, потому что! - сказала Елка.
Ногами расстелила матрас. Из одежды на ней была лишь майка, одетая на голое тело, да короткие шорты. При каждом движении ног на бедрах и голенях девушки вырисовывались внушительные бугорки мышц.
- Официанток ваших, вон, уже обработали.
- О чем ты говоришь? – спросил я.
- А ты не знаешь? – сказала Елка. – Это из-за кошек тебе пришлось сегодня работать в одиночку.
Подняла с пола сумку и вынула из нее пулемет - точно такой же, какие были позавчера у женщин из банды кошек. Бросила пулемет на матрас.
- Что они сделали?
- Запугали ваших девок. Запретили им выходить на работу. Решили отомстить нам хоть таким образом. Ссстервы!
Елка осматривалась, подыскивая место для своей сумки. Не найдя места лучше, бросила ее около кресла.
- Запугали? – переспросил я. – Всех? Как? Зачем? И Липу тоже?
- Угрожали, что зарежут их, если те продолжат работать в кафе, - сказала Елка. – А Липу… нет, не запугали. Разве Ряба не сказала тебе, малыш?
- Что она должна была мне сказать?
- Липу убили.
***
- Как, убили? – сказал я.
- Зарезали, - сказала Елка. – Ее нашли сегодня около рынка. Без одежды; в мусорной куче. Не сразу и узнали ее: девчонки сказали, на ней живого места не осталось. Всю исполосовали ножами, даже лицо. Истекла кровью.
- Кто это сделал?
- Ха! Кошки! Токо они так развлекаются. Называют это: «поточить коготки». Сучки сумасшедшие.
Слова Елки показались мне лишенными смысла.
- Развлекаются? Коготки? Зачем?
- Видишь ли, малыш, - ответила Елка. – Тут… это: войны между гадюками и кошками не будет.
Елка уселась на свое ложе, поместила пулемет в изголовье.
- Почему?
Елка отвела взгляд в сторону, скривила губы.
- Нам запретили воевать, - сказала она. - Вот кошаки и решили ответить нам хоть чем-то: среди банд так принято. Ну, и… ничо лучше не придумали, как напакостить нам, запугав официанток. Теперь мало кто захочет у Рябы работать. Так что, и завтра, малыш, ты будешь снова работать один.
- Но… Липа тут причем? – спросил я.
- Ну, как же, она была тогда в кафе. И она не гадюка – под запрет не попадает. Как, впрочем, и ты, малыш.
- Под чей запрет, вашу мать?!
Я сжал кулаки, испытывая желание кого-нибудь ударить.
«Успокойся, дубина, - сказал Ордош. – Не ори. Елка-то тут причем?»
- Не злись, Пупсик, - сказала Елка. - Тут уже ничо не поделаешь. Кто ж мог подумать, что эти гадины на такое пойдут? Мы готовились воевать. Правда! Хотели всерьез пустить им кровушку. Пока нам не запретили.
- Кто может вам такое запретить? Вы же бандиты!
Я заметил, что слово «бандиты» заставило Елку поморщиться.
- Кто-кто… - сказала она, - чет я забыла, что ты всего лишь мужчина и вряд ли можешь такое знать. Полиция, конечно! Те их начальницы, которые получают долю от доходов наших банд.
- Не понимаю, - сказал я. - Как это? Полиция состоит с вами в доле и может вам приказывать?
- Ну, не то, что бы приказывать..., но да, может. У нас… как бы это… такой договор с ними: они нас не трогают, пока не поймают на горячем, а мы не пускаем на свою территорию всякую шушеру, прогоняем залетных и таким образом облегчаем им работу; да, и еще не творим на улицах беспредела.
- Но кошки ведь на вас напали! Тебя ранили!
- И чо? - сказала Елка. – Они потеряли при этом двоих бойцов. Как ни крути, а победа осталась за нами.
- А Липа? – спросил я.
Елка пожала плечами.
- А чо она? Она не наша. Да, Пупсик, как бы она мне ни нравилась, но это так. Все понимают, что это камень в наш огород. Но предъявить мы кошакам за нее ни чо не можем. Мы их пальцем тронуть сейчас не имеем права, как и они нас. Если только полиция с них за Липу спросит. Но и это вряд ли.
- Почему?
- Не до Липы им щас. У них все силы брошены на поиски убийц этого слабоумного принца. Им надо хотя бы его трупик найти, чтоб убедиться, что он убит, а не похищен. «Дворец» их за это так трясет, что они о других делах и позабыли! Потому и война им наша щас не в тему. А то бы они с удовольствием за ней понаблюдали. Еще и ставки бы делали, какая банда сколько бойцов за день потеряет.
- Принца?
- Ты чо, не слышал? – сказала Елка. – Дочурке нашей герцогини сосватали в королевстве принца. Какого-то шизанутого. Их поженили в королевстве. Да не смогли его довезти до нас. Бедолагу грохнули неподалеку от города. Да еще и труп его сперли.
- Зачем?
- Да кто знает? Кто-то говорит, что было ограбление. Кто-то – что мутят воду имперцы, чтобы поссорить нас с соседями. Но, так или иначе, а полиции щас не до убийства официантки. Тем более что доказать, кто убил ее, они не смогут. Уж свидетелей-то точно не найдут: кто захочет злить кошек, зная, что у гадюк с ними щас вынужденное перемирие?
«А ты что скажешь?» - спросил я Ордоша.
«А что я должен говорить? – ответил тот. – Жаль девчонку. Или ты ждешь от меня шуточек на тему того, что секс отменяется? Так их не будет. Я хоть и Злой Колдун, но не сволочь».
«В каком смысле?»
«В прямом, дубина. Для меня тоже существуют «свои» и «чужие». Если бы всех местных бандюг (ну, пожалуй, кроме Елки) посадили на кол, я бы даже от чтения не отвлекся – начхать. А Липу мне жаль не меньше, чем тебе. Хоть я и привычен к тому, что друзья иногда погибают».
«И что мы будем делать?»
«Что скажешь, друг мой, - ответил колдун, – то и сделаем. Все зависит от того, кем ты хочешь быть в этом мире: серой, незаметной тенью, которую никто не беспокоит, или значимой величиной, не имеющей ни минуты покоя. Решать тебе. В конце концов, ты уже не наивный юнец, способный мечтать об абстрактном всеобщем благе».
«Почему мне?»
«Меня любой образ жизни устроит. Ведь я уже сказал, что собираюсь отсиживаться на заднем плане».
«Предлагаешь мне сейчас принять решение в одиночку?»
«Я соглашусь с ним, - сказал Ордош. – Будь уверен. Мы можем прямо сейчас махнуть на все рукой и отправиться к ближайшему морскому побережью, где станем валяться на песке и бросать камешки в воду. А хочешь – издадим устрашающий рев и снимем шкуру со всех кошек в городе, хоть двуногих, хоть четвероногих. Это нам по силам. Или вернемся к моему предложению сделать тебя местным тираном – так появится возможность навести в герцогстве такой порядок, какой понравится лично тебе».
«А ты бы что посоветовал?»
«Я посоветовал бы сперва поспать, друг мой. Ночь за окном. Да и я тут кое-что еще не дочитал, осталось совсем немного. Не прямо же сейчас нам бросаться вершить правосудие?»
- Ты чо молчишь, малыш? – спросила Елка. – О чем задумался?
- Устал сегодня очень, - сказал я. – У меня не осталось сил на разговоры.
