Глава 7
Как только я открыл дверь квартиры, где-то внутри что-то хлопнуло и меня окутала сложная смесь гари, взбитых сливок и жженого сахара.
От неожиданности я выдернул из ножен клинок и прижался к стене. За спиной мягко хлопнула закрывающаяся дверь.
– Ой! – из-за угла появилась перепачканная мукой мордочка Степана. – А ты чего так рано вернулся?
– Ты что творишь? – недоуменно спросил я, убирая нож. – Решил квартиру мне спалить, раз выселить не получается?
– Нужен ты мне больно, – огрызнулся домовой, хотя в его голосе отчетливо слышалась неловкость. – Сейчас все уберу, это случайно получилось.
Я прошел на кухню и открыл окно. Мое жилье не могло поразить гигантскими размерами, так, стандартные комнаты по пятнадцать метров и кухня чуть больше туалета, поэтому густой дым, поднимавшийся со сковородки, мгновенно заполонил все пространство.
На кухне был бардак. Вернее, в раскинувшемся передо мной натюрморте можно было уловить процесс приготовления какой-то пищи, но все вокруг было засыпано мукой, заляпано чем-то сладким, да плюс ко всему еще этот дым с его запахом.
– Никак покормить меня решил? – ехидно спросил я у Степана, суетливо запихивающего какие-то кулинарные приблуды в клетчатый баул, любимый вид сумок торговок на вещевом рынке.
– Вот еще, покормить! И так щеки толстые, – огрызнулся домовой. – Что ты пристал? Я же извинился. Дай мне пять минут, и я наведу порядок. А в качестве компенсации полы тебе завтра помою.
Какой-то он слишком возбужденный сегодня. Непохоже это на вечно задиристого Степана. Да и у плиты он мною раньше замечен не был. Если только у холодильника или шкафа с конфетами, но так тут совсем другое дело. Мороженку из морозильной камеры спереть для моего домового процесс естественный, а иначе кто же поверит, что он здесь главный?
Я с изумлением наблюдал, как в недрах безразмерной сумки исчезают не только книга «Двести легких рецептов», но и пакетик кокосовой стружки, корица, сахарная пудра…
– А это вот все что? – недоуменно спросил я у суетящегося домового.
– Ничего, – кто-то был явно не настроен на беседу и только продолжал ускоряться, сметая с поверхностей разноцветные баночки и пакетики.
– Степан, что-то случилось? – негромко спросил я. – Может, помощь какая-то нужна?
– Нет, – буркнул он, не поднимая на меня глаз.
– Сте-епа-а-ан, – протянул я укоризненно. – Колись! Что ты здесь готовил?
– Какая тебе разница? – продолжал темнить Степан. – Теорию одну хотел проверить.
– Это неправильно, – добавил я в голос вкрадчивости и убедительности. – Раз уж мы живем рядом и практически вместе. То и секретов у нас друг от друга быть не должно.
Степан посмотрел на меня долгим взглядом, что-то прикидывая, потом обреченно махнул лапкой и сдался.
– Торт хотел испечь, – обреченно выдохнул домовой. – По рецепту. Но там столько хитростей, а тут ты не вовремя. Я думал тебя опять до завтра не будет, я разберусь не торопясь. Попробую…
– Торт, – я аж сел от изумления. – Зачем? Сказал бы, я бы тебе из магазина принес.
– Я не хочу из магазина, – мотнул головой Степан. – Я хочу сам. Это важно.
– А почему важно? – не понял я. – Что-то все-таки случилось?
Домовой потоптался у плиты, потом поскреб ножкой по полу и вдруг поднял на меня глаза, полные тоски и безысходности:
– День рождения у меня! Отметить хочу. Как люди отмечают! С тортом, свечками и загадыванием желаний. В моей жизни такого никогда не было!
Только что прикуренная сигарета вывалилась изо рта. Вот это поворот, конечно…
– А разве у домовых бывает день рождения?
– Не знаю, – вжикнул молнией на сумке Степан и посмотрел на меня с опаской, видимо, ожидая подшучиваний с моей стороны. – Но должно же быть.
– Бесспорно, – согласился я, поднимая с пола упавшую сигарету и давя ее в пепельнице. – Просто как-то необычно. Ты раньше никогда не говорил про такой праздник, поэтому я и удивился. А так хотя бы подготовился. Подарок с меня, если что. Так, когда событие? Сегодня?
– Можно и завтра, – оживился домовой. – А что ты мне подаришь?
– Подожди, так сегодня или завтра? Ты меня совсем запутал, – развел руками я, глядя прямо в глаза Степана, распахнувшиеся в ожидании чуда.
– Как подарок сообразишь, так и будет праздник, – объяснил домовой. – У меня ж никогда дня рождения не было, в какой день решим, в такой и будем праздновать. Только я еще шарики хочу, и ленточки разноцветные…
– Эй, подожди, – спохватился я, осознав, что случайно оказался организатором праздника. – Я только про торт говорил. Причем здесь шарики и ленточки?
– Ну так мы же вдвоем праздновать будем, – удивленно посмотрел на меня Степан. – Мне больше некого пригласить. Да и некуда, если честно…
Домовой смотрел на меня так искренне и пронзительно, что я, по правде сказать, не нашелся, что ему возразить. Праздники должны быть у всех, и у людей, и у нелюдей. Вот только очень уж неожиданно эта весть свалилась на меня, в чем я и признался Степану. А тот только вздохнул и поведал мне бесконечно трогательную историю про то, как вчера вечером праздновали день рождения мальчика Виталика из тридцать седьмой квартиры.
Я помнил этого курносого мальчишку. Вечно улыбающийся школьник был сгустком кипучей энергии, которая, казалось, не давала ему ни секунды постоять на месте. Он задорно кричал мне «Здрасьте!», вне зависимости от того, где и во сколько мы с ним встречались.
Оказывается, вчера Виталику исполнилось целых десять лет, и его родители в честь юбилея организовали празднество, на котором Степан и увидел большой кремовый торт, шарики, ленточки и все остальное. Особенно домовому понравилось, как все гости по очереди вставали и говорили мальчику комплименты.
– Представляешь, – горячился Степан. – Все-все говорили, что он милый, добрый, заботливый. И даже не вспомнили, как он банку с вареньем разбил на прошлой неделе. И то, что страницу из дневника с двойкой вырвал, и как штаны порвал…
Короче, я попал… Единственное, о чем сумел договориться, так это о том, что праздник состоится через два дня. Мне ж подготовиться надо, подарок купить, шарики…
Я вспомнил, как мы праздновали мой день рождения на заставе, давным-давно, когда я еще солдат срочной службы стаптывал сапоги на дальних рубежах нашей необъятной родины. Пара банок сгущенки с дырками, пробитыми штык-ножом, горячий чай и печенье курабье из чьих-то запасов. Другого, по-моему, в передвижной лавке не продавалось.
На боевом расчете была, скажем так, официальная часть. Начальник заставы вызвал из строя, пожелал стать настоящим мужиком и всё! Торт и свечки откладывались, потому что из-за погоды мы оказались отрезаны от большой земли.
Сидели уже после отбоя с молчаливого разрешения дежурного по заставе, а потом пришел старшина, выпил полкружки чая, пожал мне руку и… шуганул всех по койкам. Ибо нечего распорядок нарушать.
В институте бывало по-разному, но запомнилось одно, в период усиления. Мы все чего-то ждали, отменены были не только увольнительные, но и вообще все праздничные и траурные мероприятия. На дальней полке в каптерке отыскалась бутылка водки, и мы сидели тесным кружком, передавая ее, как трубку мира, по кругу. Бедно, не пафосно, но так душевно, что мало какое мероприятие может с этим сравниться.
Ладно, домовой у меня один, так что раз ему захотелось праздника, то значит будет праздник. Вот только не сегодня, пожалуйста! Ну вот не самый удачный день для этого. И дело, надо признаться, не в подготовке торжества, я просто напросто хочу выспаться. И выслушав торжественное обещание Степана, что кухня будет лучше прежней, я с чистой совестью провалился в сон.
И спал я очень долго и очень крепко, вырубив звук на телефоне и наслаждаясь мягкостью подушки. И снилась мне Светка, с которой мы бежали по лесу, ища укромное местечко. Но даже в самых дремучих кустах нас находила Алиска, а я так и не успевал поцеловать девушку.
Внезапно Светка с Алиской исчезли, я бежал по лесу один, не понимая, куда они могли подеваться. Я звал их, пытался найти место, где мы расстались, но ответом была лишь тишина.
Я метался по чаще и не понял, как оказался на открытом пространстве. Яркое солнце мешало сориентироваться и осознать, куда меня занесло.
– Андрей, чего ты крутишься? – услышал я знакомый голос. Валерка? Он то здесь что делает?
Выстрел! Меня скручивает боль, я падаю и вижу лицо Валерки, склонившееся надо мной. Он что-то говорит, но я слышу только стук сердца. Как же громко бьется сердце!
Звук нарастал, изображение лица моего товарища расплывалось перед глазами и…
Я проснулся. Опять этот дурацкий сон из прошлого. Вот только в дверь кто-то барабанит по-настоящему. И Степан, стоящий возле кровати, тоже настоящий.
– Не открывай, – хмуро пробурчал он. – А то опять вся квартира провоняет.
В дверь же барабанили, судя по всему, уже ногами.
– А кто пришел? – отчаянно зевая, спросил я у своего приятеля.
– Ведьмы, – буднично ответил он. – Числом две штуки. И почему-то злые. Наверное, убить тебя хотят, а мне лестницу потом мыть придется. Не открывай им.
– Ну как же не открывать, – энергично потер я лицо руками. – Они же ждут!
Ведьм, кстати, оказалось целых две. На вид очень молодые, очень горячие, очень резкие и очень возбуждённые. Вот прямо всего очень. Даже цвет волос у обоих оказался насыщенно черный, я даже задумался, покрашены они или действительно их природа-мать таким богатством наградила.
Точеные модельные фигурки по заведенной кем-то не так давно в этом сообществе моде были затянуты в обтягивающие черные джинсы и темно-зеленые кофточки с неприличным декольте. Хорошо хоть не в туфлях со шпильками ходят, а в кроссовках. Но смотрятся все-равно эффектно, количество свернутых мужских шей уже давно не поддается подсчету.
– Здра-а-вствуйте, – растянул я губы в улыбке, открывая рот для зевка и как бы невзначай запихивая нож в карман джинсов. Футболку надевать не стал, счел, что многовато чести будет.
– Мы можем войти? – задала вопрос одна из них, не отвечая на приветствие.
– Не можете, – отрицательно помотал я головой, не обращая внимания на их движение в сторону квартиры.
– Нам есть о чем с тобой поговорить, – не произнесла вторая ведьма слова, а буквально прошипела их в мою сторону. – Мы не хотим посвящать в наши разборки посторонних.
– Вы и так уже перебудили половину подъезда, – улыбнулся я. – Но это не значит, что я пущу вас в свой дом. Говорите, за чем пришли и проваливайте!
– Ты-ы-ы, – опять прошипела ведьма, но была остановлена подругой.
– Милана, успокойся! – судя по всему, говорившая со мной первой была старшей в этой паре. И к тому же, более уравновешенной.
– Мы пришли выяснить, куда по твоей милости увезли барона Альберта Фолькштайна, – негромко произнесла она, глядя на меня своими глазами цвета морской волны. Глаза мне понравились, а вот голос, которым она со мной разговаривала – нет.
И вообще, я сейчас очень удивился. Если откровенно, мне представлялось, что сей визит не что иное, как приглашение на разборки по поводу убиенной мною Анжелы. А тут оказывается совсем другая история. Я и забыл про ресторанного ментальщика, а он, как выясняется, успел и связями какими-то в городе обзавестись. Вот только зачем он так ведьмам понадобился, что они не побоялись в открытую ко мне домой заявиться? Все-таки в нашем мире существуют еще какие-то правила, и подобный визит можно расценить как объявление войны.
– Не знаю, – пожал плечами я. – Так бывает, честное слово. Попробуйте обратиться в приемную госбезопасности. Наверняка у них разрешены свидания или передачи.
– Ты-ы-ы, – на сей раз шипение Миланы было громче, но я умел разговаривать с этой публикой.
– Подруга, я не знаю, что ты о себе возомнила, но я тебя не боюсь. От слова совсем. И разговаривать буду только с главой ковена…
– А если…, – начала было подруга Миланы, цепко взяв девушку за локоть, дабы та не влезла опять со своим шипением.
– А если она сочтет общение со мной недостойным ее высокого статуса, то и проблемы свои пускай решает самостоятельно! Все, разговор окончен!
– Мы…, – начала было ведьма, но была прервана появлением новых действующих лиц.
– Что вы кричите тут, – раздался внезапно голос бабы Шуры, живущей этажом выше меня. – Я сейчас участковому позвоню.
– А это соцработники, – среагировал я первым, пока ведьмы хлопали глазами, обозревая колоритное одеяние моей соседки, круглогодично состоящее из оренбургского пухового платка, телогрейки времен далекой войны и валенок. Причем штанов баба Шура не носила принципиально, что добавляло ее образу некоей пикантности. – Вот, предлагают помощь, продуктов купить или в аптеку сбегать.
– Да? – моментально подобрел голос старушки. – А чего они к тебе пришли? Ты вроде не инвалид еще…
– Так вас искали, баба Шура, – и глазом не моргнув, соврал я уверенным голосом. – Номер квартиры спрашивали?
– Да ты что! – Восхитилась соседка, прямо подпрыгнув на месте. – Значит дошли письма президенту. Я же писала, много раз писала. То есть девочки точно ко мне?
– Конечно к вам! – кивнул я и подтолкнул к ней ведьм, не удержавшись от искушения хлопнуть Милану по заднице. – Девушки, помогите бабушке! А мне пора!
И захлопнул дверь. Я свою позицию гостьям озвучил, а дальше уже не мои заботы. Из кухни выглянула голова Степана.
– Такими темпами праздника точно не будет, – хмуро сказал мне он. – Да и полы в подъезде от твоей крови отмывать замучаюсь.
– Ой, ладно тебе! – отмахнулся я от него. – Не каркай! Тем более, что они сами меня просто на пушку брали. Были бы у ведьм ко мне реальные претензии, не этих бы соплячек присылали.
Но подстраховаться, тем не менее, стоило. Я нашел мобильник и набрал полковнику госбезопасности. Странно, гудки идут, а он не отвечает. Довольно редкий для него случай. По крайней мере, я с таким сталкивался буквально пару раз. И Эдик тогда был не просто занят, а очень-очень озадачен. Хотя все равно в итоге перезванивал. Значит, и сейчас перезвонит.
Я сунул телефон в карман джинсов и пошел варить кофе. Все равно уже разбудили.
– Андрей, а что ты мне подаришь на день рождения? – домовой устроился на кухонной табуретке и внимательно наблюдал за моими телодвижениями. Надо признать, что кухню он за время моего сна действительно отмыл до блеска.
Все-таки есть совесть у Степана. Другой бы на его месте оставил бардак, и сделал вид, что здесь всегда так и было. Моя бывшая жена, например, всегда так делала. Особенно, если пробовала свою стряпню и расстраивалась, что опять продукты испортила. А этот нет, порядок навел, посуду помыл. Надо почаще домой в неурочный час возвращаться. Глядишь, так за счет его совести и ремонт в квартире организую.
– Не знаю еще, – пожал я плечами, внимательно следя за туркой, чтобы напиток не залил отмытую до скрипа плиту. – Но что-нибудь хорошее.
– Виталику вот приставку компьютерную подарили, – мечтательно произнес Степан. – Он теперь на телевизоре в машинки играет, я сам видел.
– Еще и сам играл наверняка, когда квартира пустовала, – обличительно сказал я.
– Ну-у, – заерзал на табуретке Степан. – Немножко. Интересно было, как она вообще работает. Да и дюже увлекательно оказалось…
– Кто бы сомневался, – рассмеялся я. – Слушай, а вот у вас домовых какое-нибудь руководство есть? Не знаю, что именно, какой-нибудь совет старейшин, например. Или собрание ветеранов. Кто-то же должен следить, чтобы вы совсем от рук не отбились.
– Чего это отбились сразу! – возмутился Степан. – Я ж не сломал ничего, так, поиграл маленько и положил, как было. Зачем за домовыми следить, если от нас ничего окромя пользы никто не видел?
– Ага, и чипсы периодически пропадают, – я успел подхватить турку в самый ответственный момент, не дав пенке выплеснуться наружу. – А говоришь никакого ущерба.
– Это ради твоего же блага! – наставительно поднял палец вверх Степан. – Чтобы проверить, чем ты свой организм травишь.
Он опять поерзал на табуретке и решил соскочить с неудобной для него темы:
– Так ты не придумал еще? Приставка вот вещь хорошая, и недорогая совсем. Я ценник на коробке видел.
– Зачем тебе эта игрушка? – назидательным тоном спросил я. – Что ты с ней делать будешь? У тебя и телевизора наверняка нет.
– У тебя же есть, – как само собой разумеющееся завил Степан. – Там в комплекте два джойстика идет. Будем вместе в машинки играть.
– Не было печали, – всплеснул я руками, поставив чашку с кофе на стол. – Может, ты еще сюда жить переедешь? С какого такого интереса?
– Все равно следить за тобой положено, – пробурчал Степан, отводя глаза. – Ты можешь представлять опасность для людей.
– Кем положено? – ухватился я за его фразу, но прояснить вопрос мне не дал телефонный звонок. Эдик вышел из тумана, вынул ножик из кармана…
– Господин полковник, – дурашливым тоном пропел я в трубку. – А мы уж тут все глазки проплакали, переживая, где вас носит и чего это вы на звонки не отвечаете…
– Не паясничай, – не поддержал мой тон Эдик. – Что опять стряслось?
– Хотел у тебя спросить, – посерьезнел я. – Ко мне приходили две красавицы, настойчиво интересовались неким бароном. Были посланы очень далеко, но сам факт… Мне стоит переживать?
– Ну если не переживать, то оглядываться точно, – немного помолчав, ответил Эдик. – Ситуация странная и, я бы даже сказал, нетипичная. Этот Альберт внезапно оказался всем нужен. На меня даже через руководство давить пытались. Поэтому не удивлюсь, что сегодняшний визит не последний.
– А что в нем такого уникального? – удивился я. Ни разу не слышал от Эдика, что на него кто-то давил из-за задержанных. Все-таки и госбезопасность структура не из последних, а отдел моего приятеля вообще из разряда неподотчетных подразделений.
– Сам не знаю, – вздохнул в трубку Эдик. – Но учитывая твою любовь влазить во всякие непотребства, не удивлюсь, если он прибыл в город по приглашению кого-то из очень влиятельных персонажей. Неважно, из светских органов власти или нежити. Просто никто не подозревал, что он может нарваться в обычном кабаке на такого сумасшедшего, как ты.
– Здрасьте – приехали! – обиделся я. – Ты еще скажи, что мне не стоило его задерживать и тебе сдавать.
– Так топорно может и не стоило, – ледяным тоном ответил Эдик. – Гораздо эффективнее было организовать за ним наблюдение, посмотреть, с кем он приехал, кто его встречает… Чего я тебе прописные истины объясняю? Ты совсем все забыл на гражданских харчах?
– И вспоминать не хочу, – огрызнулся я. – Мне оно на моей скромной должности и не требуется.
– Ну тогда и не удивляйся, что тебе теперь задают глупые и неудобные вопросы, – не остался в долгу Эдик. – Причем у тебя дома. Тоже, кстати, не самое засекреченное место. Думать обо всем этом надо было раньше, когда ты свой ресторан громил, удаль молодецкую демонстрируя.
– Ну раз ты ничего не знаешь, то тогда ладно, – свернул я разговор. – Просто хотел тебя предупредить.
– Спасибо, – поблагодарил меня Эдик, причем в его голосе не было и намека на усмешку. – Если что, звони. И будь осторожен.
В трубке раздались короткие гудки. Я оглянулся на домового, но Степана на кухне уже не было. Видимо, под шумок он сбежал готовиться к празднованию первого в своей жизни дня рождения. Ну и ладно, не до него мне сейчас…
Если честно, я расстроился. Мой поступок, который еще два дня назад казался мне почти что героическим, оказался со слов Эдика несусветной глупостью. Понятное дело, что сейчас уже ничего не исправить, но я не хочу возвращаться на службу с ее интригами, проблемами и многоходовками. И выслушивать, что надо было поступить тоньше, тоже не хочу.
Это только в кино так бывает, что мальчик с улицы, попав случайно в разборки мафии и спецслужбы, оказывается гениальным тактиком и стратегом тайных операций. Я из взрослой жизни и точно знаю, что подобное лишь красиво рассказанные сказки. А половина детально проработанных операций срывается из-за банальных случайностей. Поэтому единственный верный рецепт успешной жизни любого сотрудника правоохранительных органов – жить всегда «на стрёме».
Такому не учат ни в одних институтах и академиях. Никто не знает, где и когда провидение подбросит тебе сюрприз. Я когда-то давно на курсах слышал историю, как создаваемая почти десятилетие шпионская сеть провалилась, потому что резидента банально отпинала в подворотне толпа пьяных малолеток. И он под наркозом в больнице скорой помощи начал разговаривать на родном языке. А ведь кто-то, наверное, даже орден за поимку шпионов получил.
Но каких бы анекдотов по этому поводу потом не рассказывали, факт остается фактом. Все дело в случайности. Вот только чтобы такие случайности происходили реже, Эдик и его коллеги живут в постоянном напряжении. Не успевая даже выйти на пенсию из-за эпидемии инфарктов и инсультов прямо на рабочем месте.
А мне не хочется такого. Я хочу жить и радоваться жизни. Не просчитывать любую ситуацию, как компьютер, на двести ходов вперед, а забывать о ней через пару часов. Праздновать день рождения с домовым, ухаживать за красивой девушкой. А неожиданностей я не боюсь.
На всякий пожарный положил нож возле кровати, а еще парочку сюрпризов рассовал по карманам одежды и разным углам квартиры. Неприятности гораздо приятнее, когда ты готовишься к ним заранее. Теперь я полностью готов к приходу гостей.
Но больше ко мне так никто и не пришел…
Моя жизнь понемножечку замедляла сумасшедший темп, и все входило в привычную колею. Мирон доделал ремонт в квартире. Мы отметили это дело бочонком пива, сломали только что купленное кресло-качалку, получили по шапке от его жены Наташи, но остались безумно довольны организованным праздником. А затем их счастливое семейство убыло в отпуск в теплые страны.
Директор кабака, незабвенный наш Вячеслав Геннадьевич, здоровался со мной по три раза за день, но упорно старался обходить по большой дуге, соглашаясь с любыми моими словами и предложениями. На третий день я плюнул на это и по любым вопросам стал отправлять к нему ребят. Зато менеджеры и официантки меня теперь практически боготворили. И, кстати, случай с желтоголовыми балбесами и бароном сделал нам рекламу. Слухи по городу разносятся быстро, поэтому сначала к нам ломанулись любители просто посмотреть на место, где «что-то такое случилось», а потом стала подтягиваться и публика посолиднее, привлеченная мнением, что место с солидной охраной и само по себе достаточно достойное.
Я, надо признаться, эту логику не понял, но от роли свадебного генерала отказался, достаточно строго отчитав официантку, возбужденно рассказывающую очередному гостю, какие страсти вот прямо здесь у нас творились.
Так что, ресторан работал, от клиентов отбоя не было, все текло своим чередом. Что еще надо?
Ах да, день рождения Степана отпраздновали. Я торжественно презентовал домовому тельняшку с зелеными полосками, чем поверг его в неописуемое изумление. Он долго пытался объяснить мне, что полоски неправильные и по телевизору совсем другие показывали. Но я его быстро убедил, и чьи в лесу шишки, и какая тельняшка правильная. Хотя сам я такой тельник никогда в жизни не носил, но, увидев его в магазине детской одежды, не смог удержаться.
Впрочем, правды ради, Степану подарок понравился. Как и большой бисквитный торт, так и разноцветные шарики, которыми я украсил кухню. Меня даже удостоили поощрительного кивка со счастливым зажмуриванием глаз. Тельняшку придирчиво рассмотрели со всех сторон, а потом тут же натянули на себя. Домовой задул свечку, загадал желание и полночи пил со мной чай, поглощая маленькими кусочками торт и развлекая меня байками и сплетнями про обитателей нашего дома.
Ну и самое главное! Я же потихонечку начал терять статус холостяка!
Света начала более, чем благосклонно, принимать мои знаки внимания. А если уж совсем откровенно, то мы практически начали жить вместе. Произошло это как-то легко и спонтанно. Видимо, в первую очередь, из-за того, что нам обоим уже давно не по пятнадцать лет.
Мы со Светкой пару раз погуляли по вечернему городу, выяснили, что имеем много общих тем и интересов, а потом как-то само собой я остался у нее ночевать. Есть, конечно, подозрение, что все было не случайно, а тщательно спланировано, иначе как так вышло, что именно в этот вечер Алиска ночевала у какой-то подружки, но нельзя же вот так сразу подозревать подругу в коварстве.
Тем более, что нам обоим все понравилось, и ничего против продолжения отношений никто не видел. Я тоже решил не изображать скрягу и прямым текстом предложил устроить девочке маленький праздник, отправив ее по путевке в какой-нибудь хороший детский лагерь. Естественно рассчитывая, что без присутствия Алиски мне внимания будет доставаться существенно больше.
Светка долго смущалась и стеснялась, но желание подарить радость дочке перевесило все ее сомнения. Вот только, как я не уговаривал, отпустить девочку на море моя красавица не согласилась, и мы нашли прекрасный лагерь буквально в паре часов езды от города. Так что через пару дней Алиска уехала на отдых, а мы остались вдвоем, выяснять, насколько нам будет хорошо вместе.
И действительность превзошла самые смелые ожидания. Я купался в океане нежности и заботы, каждый день опасаясь проснуться и понять, что это лишь мои фантазии, не имеющие ничего общего с реальностью. Но дни шли, а градус страсти не снижался, и желание радоваться жизни било из меня просто фонтаном позитива и энтузиазма.
Длилось райское блаженство недели три, если не больше, пока однажды о себе не напомнил Эдик. Он проявился в виде телефонного звонка как-то утром, когда я мирно пил кофе и уже примеривался, как бы откусить от огромного бутерброда с копченой колбасой. Мой давний приятель не стал размазывать кашу по тарелке, сразу заставив исчезнуть сонное утреннее блаженство и ощутимо напрячься:
– Привет, Андрей! А ты помнишь, что ты мне должен?
