Глава 6
Блюстители правопорядка в мои планы никак не входили, но это, видимо, никого не волновало.
– Граждане! – взволнованным тоном сбил шаблон полицейский, подбежавший к нашей машине. – Вы должны предъявить паспорта или другие документы, удостоверяющие личность, а также ожидать разрешение на продолжение движения.
Мирон, открывший уже было рот для объяснений, что мы делаем в чужой машине, подавился воздухом на вдохе и уставился на дорожника в немом изумлении. Я, если честно, тоже от удивления окончательно проснулся. Правда, тут же попытался ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. В нашей реальности «повелители полосатой палочки» вели себя как-то иначе.
– Чего мы должны? – наконец, вернулся дар речи к Мирону.
– Вы должны, – голос полицейского даже немного дрожал от волнения, – предъявить паспорта, дабы я мог сверить данные с полученной информацией. И убедиться в том, что вы не пользуетесь документами прикрытия иностранных подданных.
– Ась? – Мирон подался к полицейскому, как будто собирался вылезти через окно в водительской дверце. Дорожник среагировал моментально. Отпрыгнув на пару шагов от автомобиля и судорожно лапая кобуру на бедре, он заорал не своим голосом:
– Паспорта, мать вашу! А то перестреляю!
Тем временем от домика стационарного поста бежали еще два блюстителя порядка с автоматами наперевес. Вечер явно начинал быть томным. Или это ряженые какие-то? Вопросы они и впрямь странные задают.
– Командир, погоди, – начал приоткрывать дверцу Мирон. – Я тебе сейчас все объясню.
– Стоять! – заорал уже один из автоматчиков. – Оставаться в машине!
Мирон плюхнулся обратно на сиденье и ошарашенно посмотрел на меня:
– Ты что-нибудь понимаешь?
Происходила какая-то откровенная дичь. Я никогда не попадал раньше в похожие ситуации, сказать честно, подобное даже в телевизоре не встречалось. Бред какой-то…
Тем временем, обстановка накалилась окончательно. Два автоматчика довольно грамотно расположились с двух сторон от автомобиля, держа нас под прицелом, а их коллега, все-таки доставший пистолет из кобуры, тоже направил оружие на нас и более твердым голосом повторил:
– Последнее предупреждение! Предъявите ваши паспорта!
Я ущипнул себя еще раз и аккуратно, не делая резких движений, полез в сумку за паспортом. Ничего не понимающий Мирон достал свой, а затем, показав две красные книжицы полицейским, спросил:
– Что дальше?
Полицейский с пистолетом маленькими шажками приблизился к машине и забрал паспорта. Пролистав один из них, он удовлетворенно хмыкнул и засунул документ к себе в нагрудный карман. Мы с Мироном молча наблюдали за его действиями. Сидя под прицелом, вообще разговаривать как-то не хочется, особенно, если не до конца понятно, с чего вдруг оказался в такой ситуации.
Впрочем, лично у меня вариантов имелось немного, вернее, всего один. Эдик постарался. Шутка вполне в его стиле.
Полицейский тем временем уже успел изучить и второй паспорт, после чего обратился ко мне:
– Господин Винокуров, у вас с коллегой есть еще какие-нибудь документы или предметы, которые вы считаете нужным продемонстрировать правоохранительным органам?
– Нет, – я улыбнулся. Точно Эдик!
– Тогда мне поручено обеспечить вашу безопасность до прибытия сюда хозяина машины господина Вольского, а вам просили передать вот это.
Полицейский убрал в кобуру пистолет, а затем подошел к окну, протягивая Мирону наши паспорта и сложенный вдвое листок. Его коллеги тоже опустили оружие, но продолжали с интересом рассматривать нас с Мироном.
Ну да, мы выступили в роли бесплатных клоунов и скрасили им будни однообразных дежурств. Тем временем Мирон уже развернул явно вырванный из блокнота листок и теперь недоуменно таращился на незнакомые буквы:
– Это что за хрень?
– Absolvo te! – прочитал я латинское выражение и тут же перевел. – Отпускаю тебе грехи твои. Не переживай, у Эдика такое чувство юмора своеобразное.
– Сука он, этот твой Эдик, – коротко прокомментировал Мирон. Подозреваю, что он хотел сказать что-то еще, причем, наверное, не просто что-то, а очень много и сильно сквернословя, но сдержался.
Скорей всего, подумал, что раз это мой знакомый, то я сам разберусь в наших отношениях, возможно, счел ненужным меня не обижать, а может просто решил запомнить и отомстить при случае. Мироха парень затейливый, с ним любой вариант возможен.
Я закурил очередную сигарету, с горечью обнаружив, что в пачке осталась всего одна, и потянул из кармана телефон.
– Ну и зачем? – спросил я вместо приветствия, услышав короткое «Да» в динамике.
– Просто так, – услышал я в ответ. – Не все же мне напрягаться. Тем более, что ты сам жаловался, что клиента арестовали и теперь вам денег заплатить некому. А так благодаря мне уже совсем скоро он за вами сам придет, причем морально готовый на все, лишь бы эта история закончилась.
– Вот вечно у тебя все через одно место, – без эмоций, просто констатировал я факт.
– Аналогично, – отпарировал Эдик. – И, кстати, Андрей…
Он сделал мхатовскую паузу, хотя я и так знал, что именно он скажет.
– Ты мне должен!
– Да ну тебя, – я завершил вызов и выкинул в окошко сигарету, приконченную буквально в три тяги.
– А я тебе сразу сказал, что он мне не нравится, – пробурчал Мирон.
– Но сегодня он очень сильно помог нам, – припечатал я его фактами. – И причем бесплатно.
Мирон вздохнул, но вступать в спор не стал. Ну и правильно, тем более что изначально вся эта канитель из-за него началась.
Я прикрыл глаза. Адреналин от инцидента с полицейскими потихоньку отступал и меня опять начало клонить в сон. Сколько лет я уже знаком с Эдиком? Двенадцать? Или четырнадцать? Давно это было.
Помыкавшись немного с извечным вопросом, кто виноват и что делать, я воспользовался развалом Союза и выправил себе новые документы. Андрею Винокурову было восемнадцать, он не был, не привлекался, не участвовал, а знаний вполне хватало, чтобы поступить в военное училище, куда особо поступать никто не стремился.
Погранвойска тогда тоже прилично лихорадило, поэтому и сито проверок, которым меня бы подвергли за десять лет до или десять лет после, оказалось напрочь дырявым. Отучившись как все, я решил спрятаться от мирской суеты где-нибудь высоко в горах. Тишина, покой, красивая природа. Все было более чем чудесно. Пока я не сорвался…
Я тогда гордо носил недавно полученные погоны старшего лейтенанта и как раз остался за начальника пограничной заставы. Леня Бумажкин уехал в отпуск, а я окунулся с головой в круговорот начальственных забот. Со стороны это выглядело попроще, а тут непрекрающийся «День сурка». План охраны, книга пограничной службы, постановка приказов, проверка нарядов и так каждый день. Плюс куча бытовой и административной волокиты. Буквально через две недели я уже начал путаться в днях недели, а число месяца вспоминал только когда подписывал документы.
И тут прорыв. В сторону границы. Трое нарушителей, обстреляв тревожную группу, неумолимо уходят к территории чужого государства.
– …здец! – коротко охарактеризовал ситуацию Пахомыч, древний прапорщик, который всю жизнь прослужил старшиной заставы и разбирался в реалиях пограничной службы не хуже некоторых генералов.
Стрельба прекратилась внезапно, и только эхо еще гуляло по скалам. Граница проходила по вершине гор, и до нее оставалось по прямой каких-то три километра. Конечно, тут не степное расстояние, за полчаса пешком его никак не преодолеешь. Неопытный человек в горах может целый день бить ноги по камням, а сверху посмотришь, так он и прошел почти ничего, но сути это не меняло. Мы здесь, нарушители там, на двести метров выше, и они явно не собираются сдаваться на милость пограничников.
Ну что за подстава? Стоило мне остаться за начальника и такое происшествие. Сейчас, конечно, не Советский Союз, за упущенного нарушителя под суд не отдают, но все равно это пятно, смывать которое придется очень и очень долго. А для меня сей факт вообще может оказаться окончанием карьеры.
– Не успеем мы, товарищ старший лейтенант, – каким-то излишне официальным, и в то же время извиняющимся тоном сказал Пахомыч, глядя мне прямо в глаза. – Они идут к Серой тропе на перевале.
– Мы еще успеем за ними, если пойдем напрямую, – не согласился я со старшиной.
– Нельзя, Андрей Саныч, – горячо зашептал прапорщик, поглядывая на солдат, стоящих неподалеку. – Если они засаду устроят, то положат нас всех.
– Что ты предлагаешь тогда, лапки кверху? – тоже перешел я на шепот. – Старшина, ты в своем уме?
– Ну не так, – если Пахомыч и смутился, то несильно. – А все равно, помирать по глупости не хочется.
Я задумался. Старшина был прав, но легче от этого ситуация не становилась. Я достал карту и всмотрелся в нее. Теоретически, может прокатить. Не стоило бы, конечно, так делать, но упускать нарушителей категорически не хотелось. Оба варианта плохие, но сесть в лужу, мне казалось, намного хуже.
– Так, старшина, слушай сюда, – принял, я, наконец, решение. – Берешь тревожную группу и на шишиге по дороге едете вот сюда, – указал я точку на карте. – Я пойду за ними. Один!
– Да как же так? – охнул старшина. – Нельзя одному. Да и не успеем мы туда в объезд, нам почти час ехать, и то, если на предельной скорости.
– Это приказ, старшина! – Добавил я металла в голос. – Исполняйте!
А через неделю мне на заставу позвонил начальник штаба погранотряда.
– Винокуров, я тебя начальником поста сгною! – вместо «здрасьте» пообещал мне он. Удаленный пограничный пост у нас в пограничном отряде был всего один и считался худшей ссылкой для любого из офицеров. Во-первых, он был на самой высокой точке участка, и там всегда, даже летом, было очень холодно. А во-вторых, там абсолютно нечем заняться. Два поста наблюдения и никакой цивилизации. К исходу первой недели ты начинаешь задумываться о том, как живут тибетские монахи, и понимать, что подметание плаца ломиком в училище было детской забавой, а главное, что даже такое развлечение крайне интересно и увлекательно.
– Здравия желаю, тарищ па. ко. ник! – оттараторил я в трубку тапика, проводного телефона, который служил единственным средством связи на заставе.
– А я тебе не желаю, – снизил рык на октаву подполковник Горелов. – Ты чего, старлей, совсем службу не тянешь? Начальник в отпуске всего ничего, а ты уже все развалить успел?
– Никак нет, не успел, – на автомате ответил я, понимая, каким глупым получился уставной ответ. – Нарушений государственной границы не допущено, застава несет службу согласно Плана на весенне-летний период…
– Даааааа? – я убрал трубку телефона от уха, опасаясь, что мне его сейчас просто откусят через провод. – Ты там что, бессмертным себя почуял? Три трупа на участке! Совсем мух не ловите!
– Так это ж не мы, – пытался оправдаться я. – Это нарушители. На заставе потерь нет, все в строю согласно расчету.
– Винокуров, твою такую и тебя туда же! Трупы на твоем участке, значит ты виноват! Не мычи там, ничего сложного…
– Почему, тааищ полковник, – снова попытался оправдаться, но мне не дали.
– Молчать! Завтра в девять утра у моего кабинета. Исполняющим обязанности оставь зама по боевой.
– Так я… – мое робкое блеянье прервал щелчок окончания связи.
– Дежурный! – Крикнул я, откидываясь на стуле. В канцелярию заглянул сержант с повязкой. – Где дежурный связи и сигнализации? Почему прервалась связь с начштаба? Что за …?
Из-за плеча дежурного по заставе, терпеливо пережидавшего поток нецензурной брани, робко выглядывала голова ефрейтора Степкина, отвечавшего за связь сегодня днем.
– Товарищ старший лейтенант, – бодрым голосом доложил он, дождавшись, когда у меня закончится воздух в легких. – НШ сам отключился. Прикажете вызвать еще раз?
– Нет! Свободны! – Махнул я рукой. Моя пятая точка стремительно сжималась в предвкушении грядущих неприятностей. Вины за собой я не чувствовал, но у старших начальников может быть совершенно другое мнение.
К тому моменту, когда старенький заставской ГАЗ-66, именуемый в простонародье «шишига», с тревожной группой добрался до контрольной точки, прошло уже более двух часов. Я встретил их взмахами фонарика с красным стеклом, грузовик резко затормозил, и бойцы посыпались из кузова. Послышалась негромкая команда, мои ребята выстроились у машины, а старшина подбежал ко мне.
– Ну что, товарищ старший лейтенант?
– Да все уже, – развел я руками. – Не поверишь, Пахомыч, но их медведь задрал.
– Медведь? – недоверчиво посмотрел на меня Пахомыч. – Откуда здесь медведи? Сколько лет служу на этой заставе, но никогда такого не слышал.
– Сам удивился, – пожал я плечами. – Но все трое мертвы, а вокруг следы животного.
– Может другой хищник какой-то? – продолжал сомневаться старшина. – Барс, например.
– Может и другой, – легко согласился я. – У меня по зоологии в школе тройка была. Дай закурить, старшина, я где-то сигареты потерял.
Пахомыч задумчиво достал из кармана пачку сигарет и протянул мне, продолжая размышлять о чем-то.
– Далеко отсюда? – наконец спросил он.
– Да нет, метров триста, – махнул я рукой. – По тропе иди, не ошибешься. Только аккуратнее, осыпается она. Я поэтому и не успевал за ними, только крики слышал. А когда добрался, то тела уже остывали.
– Разрешите, я схожу посмотреть? – подумав, спросил у меня разрешения старшина.
– Сходи, – равнодушно согласился я. У меня начинали дрожать ноги и руки, откат потихоньку накрывал и единственное чего хотелось, это сесть, а еще лучше лечь. – Все равно, протокол писать, место фиксировать. Я не обыскивал трупы, поэтому глянь, что и как… Ну оружие там, документы…
– Хорошо, – кивнул старшина с задумчивым взглядом. Такой же задумчивый взгляд я ловил потом еще несколько раз, но мне уже было все равно. Я ощущал уверенность в своей правоте, а для меня это главное.
И вот вызов в отряд. Хотя разбирательство по факту прорыва в сторону границы еще не закончилось, да и физически не могло закончиться за неделю, но… Но, но, но…
Но действительность превзошла все мои ожидания.
– Ну что, старлей? Напугали тебя уже? – особистом оказался молодой майор совсем не военной наружности. Если бы не форма, то я бы вообще подумал, что это кто-то из компьютерщиков, ошивавшихся при штабе в роли штатных кудесников.
– Сильно не напугали, но напрягли изрядно, – честно ответил я.
Ну а что я еще должен был сказать, если начштаба встретил мою машину на КПП, причем сам, лично. Затем чуть ли не за шиворот потянул меня из уазика, и, не давая сказать ни одного слова, потащил в курилку. Там сначала прочитал целую лекцию на тему «пограничники своих не бросают», а потом еще долго инструктировал, чтобы я ни за что не переживал и ничего не боялся.
Пока я считал, сколько сигарет у меня стрельнул некурящий подполковник, и пытался понять, к чему весь этот разговор, монолог начштаба закончился. Причем вполне логичной фразой: «А ты чего здесь стоишь, Винокуров? Тебя там в моем кабинете особист из столицы дожидается. Бегом арш!»
– А ты, значит, ничего не боишься? – продолжал с улыбкой спрашивать майор.
– Совсем не боятся дураки, – пожал я плечами. – Но и стесняться мне нечего. Граница на замке, враг не прошел, поэтому и вины за собой не чувствую.
– Так нет нарушителей, – притворно вздохнул особист, хотя в глазах его скакали веселые искорки. – Допросить некого, твою версию проверить нереально. Вы их упустили, а граница осталась ненарушенной благодаря диким зверям.
– Так это же с моего участка звери, – нагло ответил я. – Обученные, кого трогать надо, а кого нет. Поэтому и наряды на том участке не выставлялись.
Я гнал откровенную пургу, но меня почему-то такой кураж тогда охватил. Я себя прямо всемогущим почувствовал, захотелось вдруг доказать этому худощавому майору, что он не абы с кем разговаривает, а с офицером-пограничником, сверхчеловеком, из тех, что ходят по самому краю страны и ничего не боятся. Ничего и никого, в том числе и особистов всяких. Мне бы остановиться, подумать, откуда у меня такая удаль проснулась, но нет. Меня несло и несло. Поэтому и падать оказалось очень больно.
– А защиты у тебя никакой, – покачал головой майор, доставая из кармана браслет, как позже оказалось, обсидиановый. Я только и успел удивиться, откуда у особиста может быть такая диковинная вещь, как меня скрутило. По всему телу пошел зуд, сознание начало раздваиваться, а образ майора расплываться перед глазами.
«Нееееет!» – заорало мое естество. Я не планировал процесс превращения, но все происходило без моей воли. Причем, помимо того, что менялся облик, я понял, что не могу пошевелиться. Я не контролировал себя и процесс трансформации!
Внутри меня все сжалось, что этот майор сейчас увидит самую главную мою тайну, секрет, который я столько лет тщательно скрывал от всех.
– Защиту надо тренировать, – услышал я назидательный голос майора, а боль и зуд исчезли. Я почувствовал, что у меня дрожит все тело, и обессиленно опустился на стул. Плевать! Этого особиста можно не стесняться. Или нельзя?
Мне стало по-настоящему страшно. Я мысленно написал письмо родителям, потом завещание, а потом оказалось, что мне это все не понадобится.
– Давай познакомимся еще раз, старлей! – дружелюбный особист присел рядом. – Майор Седых Эдуард Алексеевич, для тебя просто Эдик. Если мы договоримся, конечно.
Он долго рассматривал меня, как забавную зверушку в зоопарке, а потом просто и без затей спросил:
– Давно?
– И вам здрасьте, товарищ майор. Вы о чем? – сделал последнюю попытку прикинуться я дурачком, но мои поползновения прервали на взлете. Эдик умел давить, причем как на сознательном, так и подсознательном уровне. Он был очень и очень умным чело…, ну почти человеком, поэтому точно просчитал, кто я такой, что могу, и любое вранье пресекал достаточно жестко.
Так что буквально через полчаса я выложил ему всё! И то, как я дошел до жизни такой, и почему решил пойти в военный институт, и насколько тяжело скрывать свою истинную сущность, и как я пытаюсь остаться человеком… Ну и естественно рассказал, что на самом деле случилось с троицей нарушителей неделю назад.
– Андрюха! – вырвал меня из воспоминаний Мирон, похлопав по бедру. – Смотри!
Я глянул в указанном им направлении и ухмыльнулся. По обочине дороги вдоль трассы к посту дорожной полиции направлялись наш заказчик Володя со своим водителем. Причем, насколько испуганным выглядел бизнесмен, настолько же невозмутимым казался издалека его подчинённый.
– Как тебя вообще угораздило с таким слизняком связаться? – спросил я у Мирона, наблюдая, как Володя о чем-то разговаривает с полицейскими.
– Попросили за него, – расплывчато ответил мой напарник. – Очень уважаемые люди, кому обычно не отказывают.
– Ну вот и передай своим людям, за кого они ходатайствовали, – скривился я. – Втравили нас в историю. Мало того, что чудом живы остались, так еще и сопли заказчику вытирать пришлось. Как бы он сейчас очередной фортель не выкинул и платить не отказался.
– Я ему откажусь, – мрачно пообещал Мирон, наблюдая за бизнесменом, который вроде как обо всем уже договорился с полицейскими и теперь торопливо ковылял к автомобилю. – Я сам тогда ушатаю.
Володе, видимо, все объяснили максимально популярно, потому что бизнесмен не задавал никаких лишних вопросов. Мирон освободил водителю место, и мы с ним оккупировали заднее сиденье. Потом, пока на стоянке бизнес-центра прогревался наш автомобиль, Володя сбегал то ли в офис, то ли до банкомата и вручил нам довольно пухлый сверток.
– Я очень рад, что познакомился с вами, – с пафосом говорил он, тряся наши руки и постоянно порываясь обняться. – Вы замечательные люди! Я благодарен вам за помощь! Спасибо огромное! Искренняя благодарность!
– До свидания, – спрятались мы в автомобиле. – Если что, то лучше не звоните!
И Мирон рванул машину с места. Денег оказалось даже больше, чем договаривались изначально, что немного примирило с действительностью меня и очень порадовало моего напарника. Видимо, он уже предвкушал постройку бассейна на месте своей квартиры, а может и чего-то покруче.
– Ну как, отметим удачу? – спросил Мирон, сосредоточенно вертя баранкой.
– Не сегодня, – отрицательно помотал я головой. – Отвези меня домой.
Алкоголя мне не хотелось. В целом, я нормально реагировал на него и был совсем не против пропустить пару кружек хорошего темного пива, но никак не сегодня. На ближайшее время надо ограничить себя во всех возможных психостимуляторах и стабилизировать свое состояние. Разве только никотин трогать не буду, без него я совсем дурею.
Все дело в том, что мне очень не понравилось, что сегодня я начал терять контроль над собой. Да, ситуация была критическая, моя жизнь оказалась в опасности, но это не повод лишаться того, к чему я шел долгие годы.
Я человек! Я рожден человеком и хочу им оставаться в любых ситуациях. Эдик потратил кучу времени и сил, чтобы научить меня сдерживать и контролировать свою сущность.
Элементарно, мне понадобилось почти полгода, чтобы научиться адекватно реагировать на тот самый обсидиановый браслет, который он достал при нашей первой встрече, и еще столько же, чтобы научиться просто брать его в руки. Я приложил массу усилий, чтобы научиться жить как все, и не собирался от этого отказываться. В конце концов, у меня вроде бы появилась девушка.
Я достал из кармана мобильник и набрал смс Светке. «Привет, красавица! Как дела? Слушай, а вы давно с Алиской были в кино?» Вчерашний вечер в компании девчонок оставил самые замечательные эмоции, и я был бы совсем не против его повторить. Возможно, даже сегодня. Рана на груди уже не беспокоила, нужно всего лишь принять душ и поменять одежду.
Тем более, что сообщений с ресторана не поступало, а значит там все катится по накатанной и прибытие начальника к шести утра на работу не требуется.
– Андрюха, а как ты все-таки понял, что девчонки на воротах ведьмы? – спросил вдруг Мирон, не отрывая взгляда от дороги.
– Ты удивишься, – усмехнулся я. – Но есть несколько безошибочных признаков.
– Серьезно? – заинтересовался мой друг. – И любой может вычислить? Расскажи, вдруг мне тоже пригодится.
– Во-первых, – начал вещать я, состроив умную рожу, – все ведьмы пахнут клубникой. Не знаю, может у них недостаток витаминов в детстве был или это обязательное условие приема в ковен, но они едят ее килограммами, поэтому легкий аромат клубники есть всегда. Во-вторых, сексуальность. Любая ведьма непроизвольно пытается соблазнить мужчину, поэтому неосознанно ее поведение меняется. Естественно, что мужчина реагирует на такое, а значит на него оказывают магическое воздействие. Ну и в-третьих, я заметил упаковку фаст-фуда в мусорке около ворот, а девушки были модельной внешности. Не боятся кушать вредную пищу и располнеть. Это вообще стопудовый признак ведьмы.
– Опять свистишь, – рассмеялся Мирон. – А я уж было уши развесил.
Я с удовольствием расхохотался, чувствуя, как смех прогоняет напряжение из организма. Ну а что я должен был рассказать Мирону? Правду? Как я вычисляю ведьм? Да я сам этого не знаю. Просто в какой-то момент у меня начинает чесаться ухо, причем всегда правое. Если его почесал, а зуд не проходит, то значит надо крутить головой по сторонам. Рядом она.
Другой интересный вопрос, почему меня не вся нечисть чувствует? Ведьмы, по крайней мере, чувствуют только очень сильные и очень старые. Анжела вон в доме забеспокоилась, но распознать причину своих волнений так и не смогла, пока я к артефакту ручки свои тянуть не начал. Я у Эдика как-то спросил, но он только отмахнулся, типа радоваться надо, а не голову забивать всякими глупостями.
Попрощавшись с Мироном, я поднялся к себе в квартиру. Светка пока молчала, наверное, на смене и телефоном воспользоваться не может. Ну и ладно, сейчас мне нужны душ и сон. Организму требуется отдых, все-таки я не профессиональный борец с нечистью, поэтому приходить домой с оскалом охотника за вампирами пока не научился.
Я просто человек, который в силу скромных сил и умений пытается крутиться и выживать в этом безумном мире. Вот, чуть-чуть денег заработал. Андрюша молодец!
Поглаживая сам себя по холке, я открыл дверь в квартиру и обомлел на пороге. Твою ж такую дивизию!
