Глава 13
Я шел к башне, оставляя друзей за спиной, и продолжал улыбаться, потому что забыть изумленную интонацию Мерзкого было очень сложно.
– Мурад, ты чего гонишь? – Макс, как обычно, в своем репертуаре, что думает, то и говорит. – Какие медведи?
Внук муллы не обращал на возмущения нашего друга никакого внимания, он, не отрываясь, смотрел на меня, и я понял, что ему точно известно, кого именно пригласил в гости его дедушка.
– Все в порядке, – сжал я руку друга в районе плеча. – Я тебе попозже все объясню, ладно?
– Винни, только не говори, что тебя и здесь знают? – в темноте было не очень понятно, шутит Мерзкий или возмущается, но я его уже не слушал.
Я шел к башне, чувствуя, как у меня слабеют колени. Неужели сейчас все закончится? С одной стороны, мозгами я понимаю, что так просто эта история завершиться не может. Вряд ли бывший мулла настолько сведущ в древней магии, чтобы избавить меня от кольца внутри тела.
А с другой, он почувствовал мою сущность, значит, в этом человеке, несомненно, есть сила. Мне нужен совет, подсказка, что делать дальше, чтобы окончательно размотать этот клубок обстоятельств, в которые я попал. И раз бывший мулла знает, кто я такой, то, возможно, он может и подсказать, как выбраться из неприятностей с кольцом.
Я немного замешкался возле двери в башню, но потом решил, что бояться уже поздно, сделал глубокий вдох и толкнул ее от себя. Внутри царил полумрак. Небольшая свеча не могла дать достаточно света, чтобы хватило на все помещение целиком, от чего я даже не смог сразу разобрать обстановку внутри, поэтому замер на пороге в нерешительности.
Как оказалось, снаружи башня выглядела гораздо больше, чем обстояло дело на самом деле. Внутри я сумел разглядеть небольшой круглый стол, придвинутый вплотную к стене, и пару грубо сколоченных стульев, однако они оказались пустыми. Я зашарил глазами по круглой комнате, увидел темную лестницу, ведущую на второй этаж, и подумал, что, возможно, хозяин ожидает меня там, как внезапный голос опроверг мои предположения:
– Ну что же ты, отважный воин, застеснялся?
Я не сразу понял, откуда идет звук и лишь с небольшим опозданием разглядел шевеление у противоположной стены. Встречавший меня человек сидел не за столом, а прямо на земляном полу.
– Вечер добрый, – поздоровался я, подходя ближе. Хозяин чиркнул спичкой и зажег еще одну свечу, стоявшую около него, дав мне возможность разглядеть несколько ковров, лежавших на земле и висевших на стене у него за спиной. Бывший мулла расположился на нескольких подушках и с интересом разглядывал меня.
Я, в свою очередь, с любопытством посмотрел на него. Передо мной сидел довольно пожилой мужчина совсем не богатырского, а даже скорее субтильного, телосложения с лысым черепом, одетый в старый, но аккуратно заштопанный в нескольких местах халат. Его худые ноги, выглядывавшие из-под халата, оказались обуты в остроконечные домашние туфли, украшения на которых бликовали в неверном свете свечи.
Но при всем этом, к моему удивлению, гладко выбритое лицо не казалось сильно старым. Я наоборот бы сказал, что облик Мурада, который показывал нам дорогу сюда, гораздо старше, чем у его деда. Или, быть может, всему виной плохое освещение?
– Присаживайся, путник! – с улыбкой сказал хозяин башни, демонстрируя живой острый взгляд. – Давай побеседуем, и ты расскажешь, зачем искал со мной встречи.
– Если честно, у меня сложилось впечатление, что вы и так в курсе причин моего визита, – с каким-то непонятным для меня самого смущением ответил я. Сидеть по-турецки мне всегда было неудобно, поэтому я просто опустился на колени, как сидят юные каратисты на занятиях мастера. Да и вставать из этого положения, случись что, не в пример легче.
– Я действительно вижу больше, чем обычные люди, но все равно я только лишь человек. В отличие от тебя, – снова улыбнулся бывший мулла. – И поэтому знать все не могу, как бы мне этого не хотелось. И, кстати, мое имя Гамзат. А как называть тебя, загадочный путник?
– Ой, извините пожалуйста, – смутился я. – Родители назвали меня Андреем.
– Я так понимаю, что это было очень давно, – хитро сощурился Гамзат. – Несмотря на внешние различия, мы видели одинаково много. Ну, или почти одинаково. Поэтому я удивлен, что сегодня ты так далеко от дома и ищешь у меня помощи. Чем старый немощный старик может посодействовать тебе, молодому и полному сил?
– К сожалению, не все так радужно, уважаемый, – я неожиданно для себя тоже начал говорить неспешно и несколько вычурно. Не знаю, то ли дело было в моем собеседнике, то ли на меня так повлияла общая атмосфера в башне. Я чувствовал общее умиротворение и одновременно чувство некоей неловкости, что беспокою пожилого человека проблемами, с которыми, в принципе, вполне должен справляться самостоятельно.
– Я догадываюсь, – пришел на помощь Гамзат, заметив мое смущение. – Иначе в поездке сюда не было бы никакого смысла. Так что именно тебя беспокоит?
– Кольцо, – выдохнул я, чувствуя себя глупо и отчего-то начиная понимать, что реальной помощи здесь, видимо, я не получу. – Так получилось, что внутри меня оказалось кольцо ведьмы Анны Харт. Оно противно моей природе и хочет вырваться наружу, что запросто может убить меня. Помогите мне, уважаемый Гамзат, я не знаю, что делать.
– Ты прожил много лет, Андрей, – негромко, но неожиданно твердо ответил бывший мулла после долгой паузы, глядя мне прямо в глаза. – Но я вижу, что мало чему научился. Ты так и не понял свою сущность, а не разобравшись в этом, ты не можешь знать точно, что опасно для тебя, а что нет.
– Моя сущность принесет только зло и несчастья, – также твердо ответил я. – И мне кажется, что этого достаточно для ее понимания.
– Почему? – опять улыбнулся Гамзат. – Тебе точно известно, что будет именно так?
– Потому что я стану зверем и перестану быть человеком!
– Это не твои слова, – покачал головой собеседник. – И ты не знаешь, истина это или нет.
– Я не могу контролировать свою сущность, – упрямился я.
– Андрей, ты живешь со зверем внутри уже много-много лет. С чего ты взял, что у тебя не получится удержать его в узде? – голос Гамзата журчал, как горный ручей.
– Можно мне закурить? – в горле у меня внезапно пересохло, перед глазами встала знакомая картина, случившая давным-давно и не один раз повторенная во сне. Тот самый злосчастный день из очень далекого прошлого. Дня, завершившего прошлую жизнь и начавшую новый отрезок моего существования.
Хорошо живет на свете Винни-Пух!
От того поет он эти песни вслух!
Хорошо живет на свете Винни-Пух!
От того поет он эти песни вслух!
Повторение этих двух строчек из знаменитого мультика помогало мне не сбить дыхание во время бега. Хотя, о каком дыхании я говорю? Мы бежали по скользкой тропе уже почти час, и воздуха в легких, казалось, не осталось в помине.
Если верить нашей самой лучшей на свете собаке по кличке Рекс, то нарушитель государственной границы СССР, как видно, перепутал направление, и теперь не уходил вглубь нашей территории, а фактически шел вдоль «ленточки». Еще немного и он забежит в зону ответственности соседней пограничной заставы. Тогда, может быть, обстановка станет полегче. «Соседей» наверняка уже подняли по тревоге, когда поняли, что враг идет в их сторону, а ребята там грамотные, дырок в заборе не оставят.
Хорошо живет на свете Винни-Пух!
От того поет он эти песни вслух!
Я служил в погранвойсках сверхсрочником уже второй год, но таких сложных задержаний пока не случалось ни разу. Как правило, все происходило по отработанной десятилетиями схеме. Срабатывание сигнализации на рубеже основных инженерных сооружений, либо обнаружение следов на контрольно-следовой полосе, подъем заставы по команде «В ружье!», и максимум через пару часов нарушитель с почетом привозился к воротам КПП. Нет, бывали, конечно же, и особо хитрые товарищи, но все равно поиск надолго не затягивался.
А этот деятель оказался особенно ушлым и шустрым. Он не просто шел с сопредельной стороны, надеясь на удачу, а следовал грамотному плану, в котором были учтены и два ряда колючей проволоки, и десятиметровая контрольно-следовая полоса, и, кажется, даже время выдвижения по сигналу тревожной группы. Судя по всему, через забор он перелез строго после того, как наш наряд проверил местность и пошел дальше вдоль сигнальной системы. В довершение всего перечисленного, на нарушение границы этот умник решился днем, сломав шаблон, согласно которому, все неприятности, как правило, случаются ночью.
И казалось, что все у него получится, но жизнь всегда гораздо сложнее, чем самый продуманный план. Вернее, хитрее оказался наш начальник заставы, капитан Леонтьев Григорий Данилович. Он еще год назад убедил начальство, что после очистки приграничной полосы валежник надо не сжигать, а частично складировать с обратной от границы стороны дороги. Ссыхаясь, ветки превращались не только в труднопроходимый бурелом, но и своим треском были вполне способны перебудить половину округи, что, собственно, и случилось.
Наш нарушитель, пробежав через дорогу, на всех парах влетел в царство сушняка и, не ожидая такого подвоха, создал столько шума, что мы услышали его сразу. И, естественно, рванули на задержание. Две красные ракеты в небо выпустить тоже не забыли.
Хорошо живет на свете Винни-Пух!
От того поет он эти песни вслух!
Ветки хлещут по лицу, сил на то, чтобы поднять руки для защиты от них уже не остается. Догоним, загрызу зубами! Я даже и подумать не мог, что способен бежать так быстро и так долго.
Тропа постоянно виляла между деревьями, поэтому приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не зацепиться сапогом за какой-нибудь корень. Потому что, если упаду, то не факт, что уже встану.
Лес кончился внезапно, мы выбежали на опушку и оказались на краю обширной поляны метров двести в диаметре. Тропа шла наискосок, и наш пес уверенно рванул по ней вдогонку за нарушителем.
Выстрелы раздались неожиданно, в тот самый момент, когда устал настолько, что не то, что не ждешь какой-то бяки, а даже не задумываешься ни о чем подобном. Видимо, наш противник тоже замаялся и решил все-таки вступить с нами в перестрелку, понимая, что уйти не получится. Или просто хотел выиграть себе немного времени на передышку.
Взвизгнул Рекс, закрутившись на земле, заматерился Серега, кидаясь куда-то в сторону.
От неожиданности я даже не понял, что случилось, когда неведомая сила ударила меня в грудь и швырнула на землю.
– Андрюха, что с тобой? Ты ранен? – склонился надо мной младший наряда Валерка. – Подожди, я тебя сейчас перевяжу.
Рядом раздалась длинная автоматная очередь.
– Стой, падла! – заорал Серега, высадивший, судя по звуку, весь магазин одной длинной очередью.
– Валера, все в порядке, – я перехватил руку товарища с зажатым перевязочным пакетом. – Я сам! Вы эту гадину не упустите!
– Да я сейчас, быстренько, – суетился Валера возле моего тела.
– Догнать! – прохрипел я из последних сил. – Не дайте ему уйти!
Валера растерянно посмотрел на меня, но я с силой оттолкнул его, и тогда они с Серегой рванули дальше по тропе. Я откинул голову на траву и закрыл глаза. Последние силы ушли на приказной хрип. Топот сапог стих, и я остался один.
Я чувствовал, как жизнь толчками выходит из меня вместе с пульсирующей кровью, но не мог заставить себя хотя бы прижать бинт к ране. Я открыл глаза и молча смотрел, как стремительно бегут по небу облака. А ведь столько планов было… Было…
«Медвежонок», – раздалось у меня в голове. – «Тебе больно?»
Галлюцинация? Я почувствовал, что тело трясет от холода. Вроде так бывает при большой потере крови, что-то подобное говорили на занятиях по медицинской подготовке.
«Ну как же ты так?» – опять раздался в голове у меня грустный голос. Вот теперь я точно поверил, что умираю. Никак иначе объяснить звуки в голове я не мог. Рядом со мной послышалось какое-то шуршание, но я был не в состоянии повернуться, чтобы увидеть источник шума. Меня накрыла чья-то большая тень.
Я закрыл и опять открыл глаза. Хотелось заорать от ужаса, но сил не было даже на то, чтобы просто открыть рот. Облаков больше видно не было, потому что прямо надо мной нависала туша огромного и абсолютно черного медведя.
Косолапый наклонил морду ближе и тронул меня лапой. А потом внезапно лизнул лицо своим шершавым языком. Все тело сковал ужас, из-за которого, как мне показалось, исчезла даже боль в месте ранения.
– «Не бойся», – раздался голос у меня в голове. – «Ты не умрешь!»
Наверное, я все-таки потерял сознание, потому что когда я пришел в себя, то медведь был уже в метрах пяти от меня и когтями царапал толстый дуб на опушке.
– Зачем ты это сделал со мной? – спросил, ощупывая свое тело. Куртка камуфляжа еще была влажной от крови, но пулевое отверстие уже не кровоточило, да и боль исчезла.
– «Ты бы умер», – продолжал говорить голос где-то внутри меня.
– А сейчас я живой? – мозг категорически отказывался верить в реальность происходящего, но я продолжал задавать вопросы огромному медведю, стоявшему от меня в нескольких шагах.
– «Сердце бьется, по венам течет кровь… Значит, ты живой», – голос в голове не был лишен эмоций, я отчетливо слышал усмешку.
– Человек не может жить с таким ранением, – я упорно продолжал отрицать происходящее.
– «Так ты и не человек больше», – теперь усмешка медведя была гораздо более отчетливой. – «Ты оборотень. И ты не умер, ты живой… Пускай, люди не примут тебя, но тебе придется привыкнуть к этому, потому что жить ты будешь еще очень и очень долго».
– Жить долго, конечно, интересно, но я хочу быть человеком, а не зомби! – воскликнул я, глядя на медведя.
– «Ты не зомби. Ты живое. Ты существо этого мира. И я решил, что будет так. В твоем сердце живет медведь, призванный защищать свет и жизнь. Ты будешь нести этот крест, потому что ты достоин. А дальше живи, как знаешь…»
И огромный черный медведь повернулся ко мне спиной. Ну как так-то? А объяснить? А научить?
– Стой! – закричал я ему вслед. – Зачем ты это сделал? Почему именно я?
Зверь удалялся, не удостаивая больше вниманием мою персону. Меня накрыла волна злости и я почувствовал, как ткань камуфляжа трещит по швам, превращаясь в лохмотья. Мое тело начала покрывать жесткая шерсть, а картина мира резко сменила ракурс.
– Стой! – хотел закричать я, но из горла вырвался только рык. В три громадных прыжка догнав уходящего медведя, я внезапно натолкнулся на его насмешливый взгляд. Он рявкнул, и я кубарем покатился по траве.
– «Ты пока молод и глуп, и должен научиться управлять своей силой», – раздался голос у меня в голове, и я понял, что ко мне вернулся привычный человеческий облик. Вот только лежу я абсолютно голым и чувствую себя дискомфортно.
– «Ты можешь превращаться в медведя лишь тогда, когда научишься управлять своей силой», – продолжал звучать голос. – «Иначе однажды ты останешься зверем навсегда. Помни об этом!»
И медведь исчез, просто растворился в воздухе. А я судорожно обмотался тряпками и нашарил в кармане лохмотьев пачку сигарет с коробком спичек. Мне надо будет многое объяснить начальству, но еще больше самому себе.
И привыкнуть к мысли, что я – не человек Андрей Винокуров. И даже не добрый Винни.
Я неправильный оборотень. Я Винни-Пух!
– Андрей! – услышал я голос Гамзата. – Ты же закурить хотел. Или быть может выпьешь со мной чаю?
Я посмотрел на сигарету, зажатую между пальцев, но так и не подожжённую, а потом перевел взгляд на улыбающегося Гамзата. Хозяин башни пил душистый напиток из небольшой пиалы, подливая в нее после каждого глотка чай из большого металлического чайника.
– Я бы и покурил, и выпил чаю, – сказал я, с трудом ворочая сухим языком.
– Кури, – улыбнулся Гамзат и подал мне еще одну пиалу. – Ты вспомнил что-то важное?
– Я вспомнил, как меня сделали зверем.
– Неправильно, – покачал головой хозяин башни. – Ты родился зверем, и кто-то только помог тебе осознать свою сущность. Но ты такой, каким и был всегда. Просто до сих пор не хочешь принять это.
– А если вы ошибаетесь, уважаемый? – продолжал спорить я с бывшим муллой. – Дав волю сущности, живущей внутри меня, я буду вынужден выпустить на волю ее желания. А чего может хотеть зверь? Мяса, крови?
– Если верить твоим словам, – покачал головой Гамзат, – то наши братья меньшие совсем не обладают разумом. Однако всех нас создал Всевышний, и целью его было созидание, а не разрушение. Я понимаю твои страхи, у них есть причины, но ты должен уяснить главное. Тебя не сделали оборотнем против твоей воли. Ты уже родился с духом медведя, и кто-то лишь помог тебе обрести себя полностью.
Я поймал себя на мысли, что, наверное, ни с кем и никогда не разговаривал столь откровенно. Даже Эдик, который знал о моих особенностях больше меня самого, не вел со мной такие задушевные разговоры.
Я пришел к Гамзату за советом, и он с готовностью откликнулся на эту просьбу о помощи, не прося ничего взамен и, что еще более ценно, ничему не удивляясь и не опасаясь меня.
– Почему вы так уверенно говорите? – спросил я, глядя на бывшего муллу. – Вы уже встречали таких, как я?
– Я прожил долгую жизнь, дорогой Андрей, – уклонился от прямого ответа Гамзат. – И видел много разных людей. Все люди рождаются разными. Кому-то Всевышний подарил дух орла, и он смотрит на этот мир сверху, видя то, чего не видят другие. Другой удостоился муравья, и окружающие завидуют его неиссякаемому трудолюбию. Но не все могут осознать свою сущность, и такие люди всегда несчастны. Надо уметь принимать себя таким, какой ты есть.
– Очень хорошо сказано, – я затушил окурок сигареты и не найдя вокруг себя пепельницы, убрал его в карман. – Но, если откровенно, не совсем понятно.
– Хорошо, – улыбнулся Гамзат, подливая мне чай в пиалу. – Я расскажу тебе одну историю и быть может тогда мои слова станут тебе понятнее. Послушаешь?
– Не откажусь, – кивнул я и сделал глоток. Чай был явно на местных травах, такой аромат можно встретить крайне редко. Гамзат улыбнулся, поерзал на подушках, устраиваясь поудобнее и начал рассказывать:
– Несколько лет назад ко мне в гости приехал один уважаемый человек. Не скрою, было очень приятно, что этот мужчина, узнав о старом Гамзате, проделал долгий и трудный путь сюда из Сибири. Узнав, что я не могу побеседовать с ним сразу же, он не стал что-то требовать, а просто снял жилье и десять дней подряд каждый день приходил к башне. Мне было очень неудобно, но я сильно болел, и потому этому человеку оставалось только ждать.
Когда я все-таки смог побеседовать с ним, то он рассказал мне, что родился в семье крупного руководителя, открывшего после развала Советского Союза успешный бизнес.
«Мой отец хочет, чтобы я продолжал его дело. Но я совершенно не умею вести дела, особенно вести их так, как это делает он» – жаловался мне мой гость.
Он рассказал про своих родителей, детство, увлечения. Про то, чего хотят и ждут от него окружающие, и как много неудач он успел потерпеть. И все оказалось именно так, как я подумал изначально.
Его отец родился с тотемом вепря. Он был сильным, целеустремленным, умеющим добиваться желаемого силой напора, сметая на пути любые препятствия. Самым забавным было то, что об этой сущности говорила даже его фамилия – Кабанов.
Однако его сын, пришедший ко мне за советом, родился совсем другим. Он никогда не видел прелести в занятиях единоборствами, а единственным спортом, привлекавшим его, оказалось, фигурное катание. Он знал несколько языков, с удовольствием изучал все, связанное с экономикой и производством, но терялся, как только возникала необходимость кому-то что-то приказать, а уж тем более добиться исполнения этого приказа.
Попробовав себя в роли начальника филиала фирмы отца, он сбежал оттуда буквально через пару месяцев. Закончив курсы руководителей, мужчина вынес из них только то, что никогда не сможет стать даже бледным подобием родителя.
Из-за этого он часто ссорился с отцом, что, конечно же, расстраивало их обоих, но, увы, не сдвигало ситуацию с мертвой точки. Несоответствие желаниям окружающих отравляло ему жизнь, понимания, что делать дальше, не было ни у него, ни у его родных. И вот он пришел ко мне.
«Смотри», – сказал я ему. – «Всевышний испытывал тебя, но ты доказал, что умеешь ждать и дожидаться. Значит, ты можешь добиться своих целей, просто тебе не надо пытаться делать это так, как учили тебя твои родители. Наши родные часто пытаются воспитать нас так, какими они бы хотели видеть себя, не понимая, что рождение ребенка – это чудо, не зависящее от их прихоти. Поэтому попытайся не быть таким, как твой отец. Будь собой!»
Он тоже долго сомневался, когда услышал мои слова. Я сказал, что он не сможет стать вепрем, как его родитель. Он не способен идти вперед, проламывая стены. Это угнетает его, потому что противно его природе.
Пришедший ко мне родился Пауком. Он умел воспринимать информацию и научился плести такие комбинации, с которыми не сравнится ни одна паутина. Мужчина сидел напротив меня и не верил моим словам, но потом решился попробовать. И тогда он добился всего того, чего желал сам, причем очень быстро. Сейчас он советник губернатора, у него нет подчиненных, и ему не нужно никому приказывать, но одно его слово ценнее десятка иных документов. Его ролью было плести паутины и дергать за ниточки, а стены за него ломали другие. Так что, этот человек нашел себя, а бизнес отца был передан кому-то в доверительное управление.
Гамзат закончил свой рассказ и посмотрел на меня, ожидая реакции.
– Удивительная история, – потер я затылок. – Но она все-равно не отвечает на вопрос, безопасно ли для меня и окружающих дать свободу своей сущности.
Гамзат улыбнулся и легонько потряс опустевший чайник.
– Я не могу сделать выбор за тебя, Андрей. Решение, что делать дальше, ты должен принять сам. Мне было приятно говорить с тобой, но я стар и нуждаюсь в отдыхе. Прости меня, но наша встреча закончилась.
– А что мне делать с кольцом? – спросил я, не до конца веря, что наша беседа завершилась. – Может быть вы знаете, к кому я могу обратиться за помощью?
– Увы, – покачал головой Гамзат. – Я всего лишь старый человек, который прожил долгую жизнь и может что-то рассказать тем, кто просит совета. Но то, о чем ты говоришь, никогда не попадалось в поле моего зрения. Ведьмы не очень любят мечети.
И он тихо засмеялся, глядя на меня и как бы приглашая присоединиться к своему веселью.
– Но может быть вы знаете, у кого можно спросить? – не отступал я, надеясь хоть на какую-то подсказку.
– Иди, Андрей, иди. Мне было приятно говорить с тобой, – и Гамзат потушил огарок свечи кончиками пальцев.
Его фигура моментально спряталась в темноте. Как бы не хотелось чего-то другого, но пришлось встать и направиться к выходу. Меня раздирали самые противоречивые эмоции, ведь в какой-то момент я поверил, что этот человек может помочь мне. Но приходилось уходить ни с чем. Желание закончить разговор продемонстрировали предельно доходчиво.
На пороге я все-таки нашел в себе силы обернуться и поклониться в темноту.
– Спасибо за совет, уважаемый Гамзат! – с чувством выговорил я. – Надеюсь, что сумею правильно понять его.
Ответом мне была тишина. Подождав еще несколько секунд, я развернулся и вышел на улицу.
Мои друзья сидели в машине и курили в открытые окна.
– Ну что? – выскочил навстречу Мирон. – Удачно?
– Поехали на заставу, – не ответил я на его вопрос. – Там все расскажу.
К моему удивлению, Мурад не пожелал попрощаться с дедушкой. Точно так же он не продемонстрировал ни малейшего интереса к моему разговору с Гамзатом и его итогам. Сидел в автомобиле с таким видом, как будто вообще не имеет к происходящему никакого отношения. Только на вопрос Мерзкого, куда его подвезти, коротко ответил «Домой!»
– Уважаемый, мы что-то должны тебе за помощь? – спросил Мирон у Мурада. Мне показалось или наш проводник вздрогнул от этого вопроса? Показалось, наверное.
– Ничего нэ надо, – с ярко выраженным акцентом ответил он. – Рад, если сумел помочь уважаемым людям.
Мы высадили Мурада на том же месте, где он встречал нас, и помчались в сторону пограничной заставы.
– Я уж думал, что ты там ночевать решил остаться, – Мерзкому явно было любопытно, чем закончилась моя беседа с бывшим муллой, но спрашивать напрямую он не стал.
– Интересный человек оказался этот бывший мулла, – со вздохом ответил я. – Жаль только, что помочь он нам ничем не может.
– Или не захотел, – подал голос Мирон.
– Да нет, – не согласился с ним я. – Не может. Он не удивился, услышав про ведьмовское кольцо, но вполне логично сказал, что эти барышни не очень любят святые места. Нам надо искать родственников Анны Харт. Наверняка, у нее были дети, племянники. В конце концов, кто-то же передал это кольцо господину барону.
– Ребят, слушать вас, без сомнения, безумно увлекательно! – голос Мерзкого стал серьезным и ехидным одновременно. – Но вообще-то, вы мне обещали объяснить, что происходит. А то ситуация потихоньку начинает меня напрягать. Ведьмы, бароны, медведи… Мне бы тоже очень хотелось участвовать в вашем диалоге, а не таксиста изображать.
Мы переглянулись. Претензии Мерзкого были обоснованы, но объяснить ему, что происходит – дело явно не пяти минут. Да и объяснить надо так, чтобы он поверил, а не решил опять, что мы наркоманы или сумасшедшие.
– Максим, может быть дождемся возвращения на заставу? – попытался немного отсрочить я неизбежное.
– А может быть начнем рассказывать прямо сейчас? – теперь в голосе моего однокашника слышалась злость. – Винни, что происходит? Начни, пожалуйста, свой рассказ с того, почему в башню пригласили только медведя и с чего вдруг ты побежал туда молодым кабанчиком? Ты был знаком с хозяином башни раньше? К чему тогда был весь этот спектакль?
Я вздохнул и открыл рот для ответа, но так и не успел ничего сказать. Мы как раз выехали на укатанную грунтовку, шедшую посреди ущелья, и неожиданно машину ощутимо повело юзом, а Мерзкий коротко выматерился и затормозил.
– Ничего себе, – ругнулся Мирон. – Мы колесо пробили?
– По моим ощущениям, мы вообще без колес остались, – добавил я. – Как-то уж очень хорошо нас занесло.
– Сейчас посмотрим, – ответил Максим, выключая зажигание, но вылезти из автомобиля не успел.
Метрах в ста от нашего джипа зажглись фары другой машины, и в их свете мы увидели, как в нашу сторону идут три человеческие фигуры.
– Так, сидим тихо, – повернулся к нам Мерзкий. – Встревайте только в том случае, если совсем жарко будет. Держи, это на самый-самый крайний случай.
Я почувствовал, как мне в руку уперлась рукоятка пистолета.
– Твою мать! – еще раз с чувством выругался Мирон. – Ведь хотел с собой нашу сумку взять. Мы, как голые, теперь.
– Сидите и не рыпайтесь! – повторил Мерзкий. – Я разберусь, меня здесь все знают!
И вылез из машины. Он успел пройти буквально шагов десять, как зажглись фары еще нескольких автомобилей, ослепивших нас со всех сторон.
– Вот это называется – приехали, – услышал я голос Мирона и даже не нашелся, что ему ответить.
