Глава 16

Я открыл глаза в пустом поезде. Тьма затянула вид за окном настолько, что было невозможно понять в какую сторону мы едем. Но тем не менее, я чувствовал, что поезд медленно постукивает колесами по рейсам, словно только-только начал движение. Я опустил закатанные рукава чистой, как только из стирки, толстовки, и осмотрелся по сторонам. Мне здесь не нравилось, постоянно не отпускало чувство, что что-то тут не так, но я никак не мог понять, что именно. Раздраженно фыркнув и прислонившись лбом к стеклу, я вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть в ней... сам не знаю что. Казалось, я так сидел уже не один час и просидел бы еще дольше, пока бы не увидел хоть что-нибудь, если бы не странная мелодия телефонного звонка, больше напоминавшая монотонные попискивания, что нарушила раздражающую тишину. Я похлопал себя по карманам, но телефона нигде не было, а злополучная мелодия все никак не утихала, мечась по моему черепу из стороны в сторону.

Встав, я медленно зашагал в следующий вагон. Больше всего на свете мне хотелось сбросить этот звонок и вернуться к попыткам разглядеть это “что-то”.

Без проблем открыв дверь, я вошел внутрь и с удивлением обнаружил, что все сидения в этом куске состава были неестественно далеко расставлены друг от друга, некоторые так и вообще стояли по одиночке. Я закачал головой, сетуя на глупость того, кто планировал этот вагон, и зашагал дальше, к телефону, что и не думал прекращать звонить.

Судя по всему, звук доносился из кабинки проводника. Я нахмурился, неужели он так крепко спит, что не слышит мелодию? Разозлившись и гневно подлетев к его месту, я без стука ворвался внутрь. Снова никого. Только мой телефон с потерявшимся где-то чехлом, разрывающий себе динамики то нарастающими, то утихающими “бипами”. Он лежал на столе у вычищенного до блеска окна, в котором хорошо отражалось моё довольно свежо выглядящее лицо. Я схватил сотовый и посмотрел на его экран.

Абонент “Элиза”.

Снизу фото, где она стоит с тем хмырем, что обнимает ее за талию.

Ну уж нет. Я не хочу с тобой разговаривать. О чем нам вообще с тобой говорить? А?

Мой большой палец нажал на красную кнопку “Сброс”, но ничего не произошло. Еще раз. И еще. Телефон звонил все громче и громче. Каждая нота вгрызалась в меня как мелкая пиранья, причиняя дискомфорт. Я долбил пальцем по кнопке отмены, и, когда звонок стал кричать настолько, что звуки слились в шипящую какофонию, не выдержал и бросил его прямо в окно. Телефон отлетел на пол и замолчал, а по окну разошлись трещины.

Я раздраженно выдохнул и почти развернулся, чтобы снова вернуться к попыткам что-либо разглядеть за окном, но резко остановился.

Взгляд зацепился за отражение. Стекло треснуло на уровне моего левого глаза и медленно, но верно продолжало покрываться кривыми линиями, аккуратно воспроизводя силуэт моего тела. Я подошел поближе и наклонился, не совсем понимая, что происходит.

В этот момент по всему телу разнеслась ноющая боль. Грудь начало страшно жечь, из-за шока я не мог даже взвыть и просто наблюдал за тем, как моё лицо стремительно бледнеет. Я быстро заморгал и, открыв рот, посмотрел на отражение в стекле. Моё тело стало походить на иссохшую тряпичную куклу, только чудом стоявшую на ногах.

Мне хватило сил на то, чтобы подумать о “Пренебрежении болью” и по запястьям полился знакомый белый свет. Однако, спустя пару секунд мои руки начали светиться темно-фиолетовым, что словно слоем сверху покрывал белое свечение, не оставляя от него и следа. Я еще раз посмотрел на себя. Моё лицо покрывала мертвецкая синева, а глаза, как и руки, горели фиолетовым огнем. Пылающая боль в груди достигла своего пика и меня охватил животный ужас.

Глаз широко распахнулся.

Я тяжело дышал, еще долгое время смотря в пустой потолок. Темно фиолетовое свечение, еще недавно застилавшее мне глаза, постепенно сходило на нет.

Спустя минуты я оперся локтем об матрас и сел, чтоб хоть немного прийти в себя.

Итак, что это было? Мне теперь каждую ночь будут сниться кошмары?

И, главное, что со мной теперь? Почему я чувствую себя даже… лучше? По крайней мере, я теперь могу вдохнуть полной грудью без боли. И, главное, сидеть.

Тот укол… Все началось с него – так дико захотелось спать. Не знаю, зачем она решила вколоть мне снотворное, вроде бы проблемы с бессонницей меня совсем не мучали. Однако сработало мгновенно – тогда я вырубился буквально через секунду. Если только это было снотворное, а кошмар - простым сном, а не предсмертным трипом.

Я сглотнул ком в горле и решил отвлечься, глянув пару видео на телефоне, однако у меня так ничего и не вышло. Посмотрев на часы, я осознал, что недавний “сон” длился менее пяти минут. Это было никакое не снотворное.

Навязчивые мысли о том, что меня сейчас пытались убить, боролись у меня в голове с внутренним противником теорий заговора с попеременным успехом. Если это простое снотворное, то что это, черт подери, было со мной? С другой же стороны, кто теперь захочет меня убивать? Скорее всего после моей выходки, которую я застримил на весь “Постер” мои позиции в клане упадут просто до невозможного. Ни о какой свадьбе и наследии не может идти и речь. Я бесполезен, а следовательно убивать меня незачем. Надеюсь.

После долгих дебатов с самим собой, я пришел к простому компромиссу.

Возможно, медсестра вколола мне лекарство или успокоительное, ну, может с дозой не рассчитала. Кошмар - это просто проявления посттравматического синдрома, который наверняка у меня был. А сейчас я просто себя накручиваю.

Но… если существует вероятность того, что в том шприце было совсем никакое не лекарство – мне нельзя терять бдительность.

За этими размышлениями прошел весь остаток ночи, и я даже успел задремать на рассвете.

Примерно около полудня меня разбудили голоса у двери.

— Да, господа, я все понимаю, но к пациенту сейчас нельзя! Ночью у него ухудшилось состояние и его нельзя беспокоить! – кажется, я теперь узнаю подхалимский тон Ибрагима где угодно. – Поэтому может нам лучше пройти пообщаться в мой кабинет, я понимаю всю важность вашего дела, но жизнь пациента - для нас первее всего! Как врач, я не могу пустить вас к нему.

— Вы не совсем понимаете, что сейчас происходит, — раздался незнакомый мне женский голос.

— Поправка к законодательству, в случае угрозе прорыва скверны в жилых районах у бюро контрразведки повышаются полномочия, — отчеканил незнакомый мужской голос, — Мы в полном праве проигнорировать ваши распоряжения.

— Н-но сейчас действительно не лучшее время для… — я услышал голос вчерашней медсестры.

— Мы заходим внутрь. — он произнес это не оставляющим врачам выбора тоном.

— Да, эм, конечно…

Врачу ничего не оставалось, кроме как открыть дверь в мою палату и жестом руки показать гостям “проходите”.

Я специально устроился поудобнее и стал наблюдать за тем, что произойдет далее. Ибрагим, который увидел меня сидящим на кровати, в добром здравии и с издевательской улыбкой на лице, на пару секунд замер, словно на фото, и тут же спрятал дрожащие руки в карманы своего халата.

— Доброе утро! — я все еще ухмылялся.

— Ты... Вы живы? — Ибрагим словно икнул от неожиданности.

— А не должен быть? — я приподнял бровь. Похоже мой внутренний параноик с шапочкой из фольги не так далек от истины, как казалось, — Хотя, не знаю, что вы мне ночью вкололи, но я после этого я действительно умер, — я выдержал паузу, чтобы заметить, как напрягся главврач, — И затем заново родился!

Ибрагим забегал глазами по комнате, взгляды всех собравшихся тут людей уперлись в него. Он прокашлялся в кулак и принялся орать на медсестру.

— Мия, ну и почему вы мне вчера доложили, что состояние пациента ухудшилось?! Что за халатность? Выговор!

— Д-да, конечно… извините…

Я окинул девушку взглядом. Она была старше меня лет на шесть и выглядела просто великолепно. Мия, как он её назвал, была азиаткой с не очень длинными, где-то до плечей волосами, правильной формой лица, и стройным телом. Она выглядела как с иголочки, я не смог высмотреть на её униформе ни единой вмятины или складки, черт, да даже бейдж на груди висел идеально ровно, как под линейку. Девушка не создавала впечатление халатного работника, который может вот так взять и наплести бреда главврачу касательно состояния здоровья одного из их “главных” пациентов. Мне стало уже все очевидно.

Рядом с медиками, полагаю, те самые уполномоченные...

Я наивно улыбнулся и посмотрел на красивую рыжеволосую девушку в деловом пиджаке, кремовой рубашке и узкой юбке-карандаш, что изящно подняв бровь разглядывала спектакль, который устроил Ибрагим. Её спутником был довольно усталого вида мужчина средних лет, на котором было надето потасканное серое пальто и несвежая рубашка. Мужчина сложил руки, и то и дело поправлял небрежно завязанный галстук, лениво поглядывая то на меня, то на врачей. Ему явно не было интересно, кто виноват во врачебных ошибках.

Рассмотрев незваных гостей, я перевел взгляд на Ибрагима, что перестал отчитывать медсестру и теперь всем видом имитировал искреннее возмущение тем, что всё так сложилось.

Правой рукой я почесал затылок. Пока можно включить дурачка.

— Вы ко мне по делу, или просто навестить? Я тут просто запарился сидеть без дела, не думал что когда-нибудь мне надоест втычить в телефон, но надо же, ха-ха!

Глупая ухмылка на моем лице заставила доктора в очередной раз содрогнуться.

— Эти господа как раз пришли с вами... побеседовать.

— Да ну? Буду рад! Вас отец прислал? - разумеется никакой отец их не посылал, я довольно хорошо расслышал откуда они.

Ибрагим в тот момент уже находился на грани нервного срыва, он достал носовой платок и даже не пытаясь скрыть волнение принялся вытирать пот со своего лба. Люди в костюмах с большим любопытством, или можно сказать подозрением, рассматривали врача. Так что тот, не в силах выдержать их взгляды, схватил под руки медсестру и тихонько покинул нас, оставляя меня наедине с незнакомцами.

Первой заговорила девушка.

— Здравствуйте, господин Ротт, меня зовут агент Баркер, - она достала из сумочки удостоверение в кожаной обложке, на которой красовалось изображение Европы, обрамленное золотым щитом.

Прямо под рисунком красным цветом были оттеснены три буквы “УБИ”. Управление Безопасности Империи, черт. Это очень серьезный государственный орган, что-то наподобие помеси внутренней разведки и правоохранительной структуры, имеющий в разы больше прав, чем обычная полиция и обладающий полномочиями влезать даже в дела имперских колоний.

Глядя на то, как представилась Баркер, напарник девушки скривил губу, и покопавшись в нагрудном кармане своего пальто, двумя пальцами достал такой же, как и у неё, разве-что куда более помятый, документ.

— Агент Рубан, — с прокуренной хрипотцой произнес УБ–шник и зашагал к столику рядом с телевизором. Баркер провела его взглядом и продолжила говорить.

— И мы хотим задать вам несколько вопросов, в рамках предварительного опроса касательно дела с поездом в мертвом городе, вы согласны? — я конечно могу сказать, “не имею никакого желания”, но что-то мне подсказывало, что из этой встречи я могу вынести какую-нибудь полезную для себя информацию.

— Да, да, конечно. Как я и сказал, мне наскучило сидеть здесь без дела, — я несколько нервно улыбнулся.

— Отлично. — услышав это, девушка довольно улыбнулась и направилась к окну рядом рядом с кроватью.

Агент Рубан, отошедший от нас, схватил стоявший у столика стул и очень медленно поволок его к моей кровати. Ножки царапали пол и издавали до невозможного противный звук, похожий на скрип ножа по тарелке. Я пытался собраться с мыслями, а это сильно отвлекало меня. Хотя, возможно, он этого и добивался. Поставив стул спинкой ко мне, он уселся на него и неприятно улыбнулся, как будто нарочно хотел, чтобы я заметил всю неискренность этого жеста.

Я нахмурился.

Мужчина прочистил горло, посмотрел на старые, но довольно ухоженные, чего не скажешь об остальном внешнем виде агента, часы и уставился прямо на меня.

— Ну, рассказывай.

— Извините?

Я заметил, что девушка залезла на подоконник позади своего напарника и теперь сидела на нем, свесив ноги. Она выглядела довольно привлекательно, но я не мог рассмотреть её полностью – она была скрыта за фигурой Рубана.

— Что случилось той ночью? — отвлек меня мужчина.

— Я не совсем пони… — я перевел на него взгляд.

— Что ты помнишь из той ночи?

— Боль, — я еще не вполне определился со своим амплуа, потому выпалил первое, что пришло на ум.

— Что?

— Ну больно мне было, что-что... – я демонстративно сглотнул ком в горле и кивнул вниз, – Как видите, не случайно.

— Что еще? – он все никак не отцеплялся.

Мне стало неловко от пристального взгляда агента. Я зарылся лицом в свои руки, чтобы спрятать глаз от его взгляда, изобразив некое подобие головной боли.

— Поезд помню, монстров всяких… — быстро произнес я, — Слушайте, что вы от меня хотите?

Агент Рубан убрал руки со спинки стула и раздраженно выдохнул. Теперь говорила уже Баркер, до этого высматривающая что-то в окне.

— Марк… ты не против, что я тебя буду так звать? – разумеется, она даже не предоставила мне времени для ответа – Мы хотим тебе помочь и разобраться в том, что произошло… но сейчас ты в списке подозреваемых в убийстве троих человек.

— Извините? — я удивленно поднял взгляд.

— Мы понимаем, что скорее всего ты ни в чем не виноват, но если ты не будешь сотрудничать… ты молодой парень, Марк, я не хочу, чтобы вся твоя жизнь пошла наперекосяк…

— Так, — я перебил её на полуслове. Девушка заметно удивилась такой наглости, она же мне тут жизнь спасает, как же. — Дайте угадаю, передо мной вы случайно никакую истеричную женщину средних лет “предварительно” не опрашивали?

Парочка удивленно переглянулась, на несколько секунд моя догадка даже сбила их с толку.

— Мы опросили всех свидетелей. – быстро бросила Баркер, сменив свой дружелюбный тон на более повседневный.

— Просто любопытно, – я улыбнулся.

По-хорошему, уже в этот момент я должен был позвать охрану, которая каким-то боком пропустила агентов сюда, и приказать вывести господ из моей палаты. Такие разговоры не ведутся без адвоката, а с несовершеннолетними так и подавно. Однако интерес всё же взял надо мной верх и я решил послушать, что им еще есть сказать.

— Аген...ты. Я не понимаю, что вы здесь делаете, и в чем пытаетесь меня обвинить, но..

— Не спеши, мы понимаем какой стресс ты пережил, постарайся успокоиться и все нам рассказать, — к девушке снова вернулся сладкий тон. Должен признать, что вкупе с её ванильными духами, это не могло не завораживать.

Она смотрела на меня с сочувствием, говорила тихо, словно делилась со мной какой-то сокровенной тайной. Специально она так себя вела, или нет, должный эффект это на меня всё же производило.

Я отвернулся и уставился в одну точку, в душе радуясь, что на мне сейчас уйма бинтов, которые помогают хоть немного скрыть мои настоящие эмоции. Главное только понять, что именно они не знают, и что хотят услышать от меня.

— Хорошо, — выдохнул я.

— Ну наконец-то. - мужчина развел руками.

— Агент Рубан… — она сделала ударение на его фамилии, — Не мешайте.

Раздраженно глянув на Рубана, я начал:

— Я давно хотел в столицу и наконец купил билеты. Хотел увидеться кое с кем…

— Нас это не волнует, — оборвал меня мужчина, — Нам нужно знать, что случилось во время самой поездки.

Я сжал губы.

— Сначала всё было нормально, но потом поезд остановился.

— Почему он остановился?

— Старик, со мной в вагоне ехал старик, — я старался давать им минимум информации, — Он сорвал стоп кран.

— Что это был за старик? Как он выглядел? — спросил Рубан.

Хм. Значит Родион смог уйти незамеченным. Наверное ему было трудно это провернуть, особенно с парой трупов на плечах.

— Эм, ну… я плохо помню, обычный себе старик, одет просто, седой, плешивый.

Рубан достал из того же внутреннего кармана небольшой блокнотик, к которому была прикреплена короткая ручка и откинув его обложку назад, начал скрипеть по бумаге.

— Он был один?

— Нет.

— С кем он был?

— С женой, — этот вопрос немного сбил меня с толку, все же как много им известно?

— Как она выглядела? - каждый вопрос отдавался в моей голове звоном переноса строки на печатной машинке. Он задавал их очень быстро, не давая мне времени подумать, что говорить дальше.

— Грустно. Обычное телосложение, морщинистое лицо… волосы короткие… мне трудно сказать…

Агент Рубан закачал головой и умолк, осмотрелся по сторонам и заметив на тумбе мой телефон, потянулся к нему и стал вертеть его в руках.

— Какой пароль?

— А как вы думаете?

— Хорошо. Зачем ты убил проводника?

— Что? — этот неожиданный вопрос совсем меня сбил с толку, — Зачем мне это делать? Это был старик!

— Ты уверен?

— Да.

— А ему это зачем делать?

— Да я откуда знаю, чтобы поезд остановить!

— Но зачем ему это?

— Эм, ну… чтобы выйти, очевидно…

Агенты переглянулись, я успел обернуться и заметил, что девушка кивнула своему напарнику. Последний, впрочем, и не думал замедляться.

— Ты видел, чем был убит проводник?

— Нет.

— Ты делал что-то с телом?

— Нет, мне было страшно, я сразу же ушел, как увидел труп.

— Куда ты пошел?

— Искать персонал поезда, чтобы рассказать о том, что произошло!

— А что, собственно, произошло? — похоже, они делали всё возможное, чтобы сбить меня с толку. Вынужден признать, у них начинало получаться.

— Старик убил проводника и сошел с поезда! — но это они уже знают.

Этот поток вопросов не на шутку меня раздражал. Я ощутил, что несмотря на все попытки остаться хладнокровным, у Рубана получалось пробить меня.

Мужчина снова замолчал и отложил мой телефон обратно на тумбу, после чего принялся постукивать ручкой по верхней части своего блокнота.

— Ты убил Никиту Санчеса?

— Нет.

— Кто его убил?

— Его убил блуждающий... Тварь, что появилась из трупа проводника.

— Не было никакой твари, — хмыкнул УБешник.

— Но на видео...

— На видео его убили сзади, камера не засняла никакую тварь. Там было лишь его лицо. И то, как вы ругались. Никита умер, а ты затем просто сбежал.

Я хотел возразить, однако… Черт-подери, вы прокололись, мистер агент! Если бы той твари не было на видео, то не появились бы “мемы”, что разошлись по интернету. Так что очевидно, что он просто блефует. Возможно, он делает это нарочно, зная, что я уже заходил в сеть.

— Но были и другие свидетели, — выпалил я, не став подавать виду, что заметил эту деталь.

Осознание того, что все их предъявы высосаны из пальца, успокоило меня и придало немного уверенности в себе.

— Они все дали показания против тебя, — с ехидной улыбкой произнес агент.

Я с трудом удержал себя от того, чтоб не выругаться. С чего бы кому-то давать показания против меня? Да это мне следовало бы дать показания против них, учитывая то, что Макс закрыл меня один на один с этим монстром. Они явно получили эту инфу от свидетелей из вагона. К тому же на видео есть запись твари. И да. Самое важное: что значит слова тех ОБЫЧНЫХ людей против МОЕГО?

Агент явно это все осознает и сейчас просто издевается надо мной.

Моему терпению пришел конец.

— Это бессмысленно, — я опустил голову вниз, а затем повернул её и посмотрел Рубану прямо в глаза. — Вы знаете кто я и должны понимать, что это уже никакой не опрос. Это самый настоящий допрос. У вас есть распоряжение?

Мужчина сцепил зубы и посмотрел на свою напарницу.

— Мы-то понимаем, – задумчиво произнесла девушка. — А вот ты понимаешь, насколько губительный эффект может произвести то, что произошло?

— Ну да, убийство трех людей – это очень “губительный эффект”, — фыркнул я.

Я глянул на Баркер и почему-то именно в этот момент подумал о том, что она была довольно симпатичной. Особенно когда сидела в лучах утреннего солнца на этом подоконнике. Всего на секунду она была ошеломлена моим ответом, после чего нахмурилась.

— Мы расследуем то, что случилось в самом городе, – холодно заключила девушка, — Что происходило перед тем, как тебя нашли?

Вот только как бы она не очаровывала, никакая женская красота не остановит меня от того, чтобы прекратить этот цирк.

— Послушайте, с меня хватит. Совсем недавно я чуть не двинул кони, по-хорошему, мне бы сейчас лежать в реанимации, а не доказывать черт знает кому, что я не верблюд. Вы понимаете, сколько законов уже нарушили? Я плохо себя чувствую и отказываюсь говорить. Уходите.

Агент Рубан молча посмотрел на меня холодным взглядом и шмыгнув носом поднялся со стула, не забыв еще раз противно скрипнуть им по полу. Он развернулся и не проронив ни слова зашагал к двери.

Баркер спустилась с подоконника и зацокала каблуками по полу, оставляя за собой аромат ванили. Перед самой дверью девушка остановилась и повернула голову в мою сторону. Она мило улыбнулась мне и вышла. Ну да, как же.