ГЛАВА 4. ШВЕЙКА ВЫГОНЯЮТ ИЗ СУМАСШЕДШЕГО ДОМА
С. 55
Описывая впоследствии свое пребывание в сумасшедшем доме, Швейк отзывался об этом учреждении с необычайной похвалой.
По всей видимости, речь идет о заведении, находившемся буквально в нескольких минутах пешего хода от здания областного суда на подворье бывшего монастыря Св. Екатерины (sv. Kateřiny), городской блок между улицами Kateřinská, Ke Karlovu, Apolinářská и Viničná. В этом заведении с официальным названием Императорский королевский чешский областной институт для душевнобольных (С. к. český zemský ústav pro choromyslné), несколько недель в феврале 1911-го прохлаждался и сам Гашек после неудачного самоубийства. Циники утверждают, что романист имитировал попытку кинуться во Влтаву с Карлова моста из желания своим показным отчаянием как-то оправдаться перед женой Ярмилой, которая как раз в тот момент из-за не слишком чистого собачьего бизнеса мужа оказалась под судом. Романтики же уверяют, что все не так, и будущий автор «Швейка» на самом деле был в чрезвычайно угнетенном состоянии из-за не складывавшейся вообще семейной жизни с любимой женщиной. В любом случае, согласно полицейскому протоколу, неудачливый самоубийца против обыкновения был скорее трезв, чем пьян (JŠ 2010, RP 1998).
Забавное совпадение, что прямо в забор сумасшедшего дома у Катержинок со стороны улицы К Карловой упирается та самая недлинная, с которой Швейка и замели – На Бойишти. Но если это несомненная случайность, то не случайность то, что до середины девятнадцатого века эта короткая улица носила гораздо менее благозвучное название – «У психушки» («U blázince»). Что-то символическое в том, что действие романа начинается на улице с названием «На поле боя», бывшей «У психушки», хотя сам Гашек едва ли задумывался над этой многозначной связью. Он не слишком жаловал всякие намеки, символы, нюансы-экивоки и прочую туманную неясность. Любил рубить с плеча.
Там можно выдавать себя и за бога, и за божью матерь, и за папу римского, и за английского короля, и за государя императора, и за святого Вацлава.
Святой Вацлав (Svatý Václav, 907–935) – чешский князь, позднее за свою мученическую смерть (убит заговорщиками во главе со своим младшим братом) был возведен в сан святого. Главный небесный покровитель Чехии и, как борец за ее независимость, – символ чешской государственности.
С. 56
Один из них все время ходил за мной по пятам и разъяснял, что прародина цыган была в Крконошах.
Крконоше (Krkonoše) – горы на северо-востоке Чехии. Еще одно название – Высокие Судеты (Vysoké Sudety). Часть того района, с поглощения которого после мюнхенских договоренностей 1938 года. Гитлер начал уничтожение ненавистной ему Чехословакии, как государства. Ныне популярное место отдыха с самой высокой горой Чехии (Sněžka, 1602 м). Об одноименном духе этих гор см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 444.
Самым буйным был господин, выдававший себя за шестнадцатый том Научного энциклопедического словаря Отто и просивший каждого, чтобы его раскрыли и нашли слово «переплетное шило», – иначе он погиб.
«Научный энциклопедический словарь Отто» (Ottův slovník naučný) – самая объемная энциклопедия тех времен на чешском языке в 27 основных томах и нескольких дополнительных. Выпускалась издателем и книготорговцем Яном Отто (Jan Otto, 1841–1916 гг.) с 1888 по 1909 гг. Любимый источник знаний автора «Швейка». Помимо словаря, Ян Отто выпускал и иную познавательную продукцию, в том числе «Жизнь животных» Брема на чешском («Život zvířat») – еще одну книгу, читаемую и перечитываемую Гашеком.
Переплетное шило (в оригинале Kartonážní šička) – не шило вовсе, а целая машинка, забивной станок на профессиональном жаргоне. Используется для изготовления коробок.
Шестнадцатый том словаря Отто (XVI, Lfli – Media) словарной статьи Kartonážní šička, конечно, содержать не мог. Мог только четырнадцатый (XIV, Kartel – Kraj). А впрочем, какие претензии к умалишенному? Другое дело автор «Швейка», который, когда потребовалось, процитировал статью Dolní Bousov (Нижний Боусов) почти дословно. См. комм., ч. 2, гл. 5. с. 480.
С. 58
Швейк ответил, что это даже лучше, чем в банях у Карлова моста, и что он страшно любит купаться.
В оригинале: v lázních u Karlova mostu – старейшая пражская купальня с выходом в открытую речнзчо заводь. Ярда Шерак меланхолически замечает, что теперь в том же помещении музыкальный клуб (JŠ 2010). И действительно, в длиннющем унылом доме по адресу набережная Сметаны (Smetanovo nábřeží) 198/1 (во времена Швейка это была набережная Франтишки – Františkovo) располагается ныне клуб с пятью танцполами сразу, который так и называется «Карловская купальня» (Karlovy lázně).
Карлов мост – старейший каменный мост в Праге. Строительство законченно в 1402 году. См. также комм., ч. 1, гл. 2, с. 44. и здесь же, с. 55. Утверждают, что купальня была заложена Карлом IV одновременно с самим мостом.
С. 59
— Сделайте одолжение, — ответил Швейк. — Хотя у меня нет ни голоса, ни музыкального слуха, но для вас я попробую спеть, коли вам вздумалось развлечься.
В связи с этим чистосердечным заявлением уместно вспомнить, что говорил о своем друге будущий иллюстратор Швейка Йозеф Лада: «Гашек знает слова пары сотен разных песен, но при этом только один мотив». Стоит ли удивляться после этого, что петь Гашек очень любил. Много и вслух.
Что, монашек молодой,
Головушку клонишь.
Две горячие слезы
Ты на землю ронишь?
Как утверждает собиратель народных песен Вацлав Плетка (VP 1968), эти четыре строчки (Což ten mladý mnich v tom křesle čelo v pravou ruku kloní, и т. д.) – вовсе не песня, а часть довольно длинной народной устной былины «Mnichova láska» («Любовь монаха») с печальным концом: молодой монашек Ян и его любовь Луиза кидаются, обнявшись, в реку.
Дальше не знаю, — прервал Швейк. — Если желаете, спою вам:
Ох, болит мое сердечко,
Ох, тоска запала в грудь.
Выйду, сяду на крылечко
На дороженьку взглянуть.
Где же ты, милая зазноба…
Пять строчек, а в оригинале четыре:
Jak je mi teskno okolo srdce, co těžce,
bolně zdvíhá ňadra má,
když tiše sedím, do dálky hledím,
tam, tam do dálky touha má…
которые даже всезнающий Вацлав Плетка не смог ни опознать, ни атрибутировать.
Дальше тоже не знаю, — вздохнул Швейк. — Знаю еще первую строфу из «Где родина моя» и потом «…Виндишгрец и прочие генералы, утром спозаранку войну начинали»,
«Где родина моя» (в оригинале: «Kde domov můj») – ныне гимн Чешской республики (начальное восьмистишие). Был также гимном первой Чехословацкой республики. Изначально песня из патриотической пьесы 1834 года Йозефа Кайэтана Тыла (Josef Kajetán Tyl) «Праздник сапожников или Ни спора, ни ссоры» («Fidlovačka aneb Žádný hněv а žádná rvačka»). Автор музыки František Škroup.
«…Виндишгрец и прочие генералы, утром спозаранку войну начинали» – в оригинале: «Jenerál Windischgrätz а vojenští páni od východu slunce vojnu započali». Первые строчки песни с простым названием «Старая армейская» («Stará vojenská»). Повествует о военных действиях в Италии 1859 года, когда франко-сардинская армия разгромила австрийскую у городка Сольферино. Еще один раз эту песню Швейк запевает в постели, собираясь на призывной пункт. См. комм., ч. 1, гл. 7, с. 81.
Эту же песню нетрезвый Швейк выводит и в повести, холодной зимней ночью припав к закрытым воротам вожделенной казармы. После чего просыпается уже с ревматизмом. См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 25.
Jenerál Windischgrätz – на самом деле, фельдмаршал, Alfred Candidus Ferdinand Fürst zu Windisch-Grätz (1787–1862). Печально прославился вовсе не поражением в Италии (песня врет, к моменту битвы у Сольферино фельдмаршал был уже десять лет в отставке), а жестоким подавлением революции 1848–1849 гг. в Австрии; в частности, мятежную Прагу приказал расстреливать из пушек.
да еще пару простонародных песенок вроде «Храни нам, боже, государя», «Шли мы прямо в Яромерь» и «Достойно есть, яко воистину…»
«Храни нам, боже, государя» (в оригинале: «Zachovej nám Hospodine») – государственный гимн Австро-Венгрии. См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 26.
«Шли мы прямо в Яромерь» – в оригинале «Když jsme táhli к Jaroměři». Первые строчки песни, обычно именуемой «Катька лесника» («Hajného Káča»). История редкой непристойности о том, как солдаты на отдыхе в пивной задумали вставить в задницу старой бабе Кате свисток ее мужа-лесника и что из этого вышло. По частоте упоминания слова «жопа» (prděl) должна быть несомненным фаворитом в репертуаре грубияна Паливца (полный текст VP 1968).
Если же судить по частоте исполнения самим Швейком, то уж его-то точно любимая песня. Затягивает он родимую, выходя из ночного Табора в свой будейовицкий анабазис (см. комм., ч. 2. гл. 1, с. 277). Еще раз песня в его устах – в походе на Туровы-Вольски (см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 207).
Яромержь (Jaroměř) – город в северно-восточной Чехии, расположен неподалеку от Градец-Кралове.
«Достойно есть, яко воистину…» – в оригинале: «Tisíckrát pozdravujeme Tebe» («Тысячу поклонов тебе отбиваю»). В отличие от православной короткой молитвы: «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную иДренепорочную и Матерь Бога нашего» и т. д. — «Tisíckrát pozdravujeme Tebe, ó Matičko Krista Ježíše! ТУ jsi okrasou celého nebe, tobě klaní se celá říše» – первые четыре из более чем ста строк песни, которзчо традиционно исполняют не в храме, а по дороге к любым святым местам, связанным с именем Девы Марии, паломники.
С. 60
Можете справиться в канцелярии Девяносто первого полка в Чешских Будейовицах или в Управлении запасных в Карлине.
Карлин – с севера примыкающий к Жижкову и с востока к Старе Место район Праги. По всей видимости, речь идет о казармах и прочих воинских учреждениях (Ferdinandova kasárna), располагавшихся на Краловском (Královské), а ныне Соколовском (Sokolovské třídě) проспекте. Предположительно, место жительства фельдкурата Отто Каца. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 127.
С того момента как санитары получили приказ вернуть Швейку одежду, они перестали о нем заботиться, велели одеться, и один из них отвел его в третье отделение.
В оригинале буквально: в третий класс (dáte ho na třetí třídu и далее odvedl na IIL třídu). Бржетислав Гула в своем комментарии к этому месту (BH 2012) указывает на полное сходство системы классов (первый, второй, третий), существовавшей на транспорте и в общественных (включая и лечебные) учреждениях Австро-Венгрии. Согласен с этим и Милан Янкович (MJ 1968): III класс, пишет он, отделение для неимущих (па třetí třídu – na oddělení pro nemajenté). Соответственно, можно предположить, что первоначально Швейка приняли по первому классу, как человека достойного и с достатком.
Так как Швейка выписали из лечебницы перед самым обедом, дело не обошлось без небольшого скандала. Швейк заявил, что если уж его выкидывают из сумасшедшего дома, то не имеют права не давать ему обеда.
Между прочим, неудачливый самоубийца и писатель Ярослав Гашек тоже не хотел покидать психушку. В сохранившейся истории его болезни имеется запись:
26.2. Chce zůstat nějaký čas v ústavě, aby prý si odvykl pití.
26.02.(1911) Хотел бы задержаться в институте, по его словам, чтобы отвыкнуть от пьянства.
Следующая, впрочем, такая:
27.2. — je propuštěn vyléčený.
27.2 — выписан как излечившийся.
Скандал прекратил вызванный привратником полицейский, который отвел Швейка в полицейский комиссариат на Сальмовой улице.
в оригинале Salmová ulice. Настоящее название Сальмовска (Salmovská). Это все в том же районе Нове Место. И все по-прежнему в радиусе пешей прогулки. Полицейский комиссариат находился в доме номер 20.
Еще раз упоминается в романе во время пешего марша по Галиции, см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 60.
