– Я ведь здесь временно. – Молодой священник то ли оттого, что отогрелся, то ли прошло достаточно времени, потихоньку выходил из ступора.

– Где? – Хоть сани и легко скользили по снегу, инспектор Владимиров следил за «дорогой» – под сугробами часто прятались камни, да и в яму вполне можно было влететь, ведь сейчас они двигались не проторенными путями.

– На Станции. Моя мечта – перебраться в Головной храм, в Клапроте.

– Почему в Клапрот?

– Там находится Алтарь Урана.

Инспектор Владимиров покивал, он не очень разбирался, чем алтарь Урана предпочтительнее других, но, если парень мечтает, что ж…

– И Отец Пелиго, мой наставник, обещал мне. Он в Клапроте кастеляном – второй человек в храме после настоятеля. Говорит, пару лет послужишь на Станции, потом заберу к себе – помощником. Теплое местечко. А я не хочу помощником! Не для того я пошел в атомные священники. Моя мечта служить богам, у самого Алтаря!

Похоже, молодого, что называется, понесло. Владимиров знал: так бывает после стресса. Выговорившись, люди, как правило, засыпали.

– Не все ли равно, где служить?

– Нет! Вы не понимаете. Алтарные, они… это высшая ступень! Только избранные, лучшие из лучших, после многолетних трудов удостаиваются чести. Служба у Алтаря почетна, но и трудна. Под землей, раз спустившись, никогда больше алтарные не видят солнечного света. Они следят за посохами, завещанными Атомными богами. Посохи опускаются в священный котел, в котором, благодаря молитвам посвященных, вскипает вода, ну а она уж…

– Изначальные боги! – В последний момент увидев яму, присыпанную снегом, Владимиров едва успел отвернуть.

На молодого смотрителя неожиданный маневр не произвел никакого впечатления.

– Атомные боги изменяют их, они становятся… не такими. Да, плоть отваливается и тело покрывается язвами, но это – часть служения, малая плата за счастье быть рядом с Алтарем! Рядом с посохами, с котлом, говорят, иногда видят самого Урана. Братьев и хоронят прямо там, в Алтарной. Но теперь, из-за случившегося… – Неожиданно до этого тусклые глаза смотрителя посветлели. – Ведь Станции больше нет, как вы думаете, меня переведут в храм?

М-да, кому горе, а кому шанс подняться по карьерной лестнице. В случае парня – спуститься.

– Переведут, переведут. – Владимирова занимало совсем другое. – Скажи, среди постояльцев, тех, которые заехали в последние сутки, попадалась компания из девушки, пожилого рыцаря, парня и эльфа? Они должны были прибыть на роскошных санях.

– Да, – кивнул священник, – что-то такое… приехали вечером, перед нападением, комнату сняли. Точно, были: эльф, рыцарь и девушка! А ничего, что положенного срока не прошло, а я – в храм? Некоторые ждут шанса годами, вон хотя бы смотритель Станции у Ньюбурга, уже лет пять на одном месте, а ведь он и прошения подавал, и к самому Архиинженеру ездил.

– После нападения ты их видел?

– Нет, после не видел и среди мертвых не видел. Может, дезертиры забрали? Или сбежали, ночью. Но ведь Станцию могут отстроить, а меня обратно… – Юноша снова погрустнел. – Эти постояльцы, клиенты, тому недосолено, этому перина недостаточно мягкая… А где-то там, под землей, – настоящая жизнь!

Дезертиры забрали – вряд ли, зачем им пленники – лишние рты и обуза, а вот сбежали – вполне. Если так, скорее всего, они станут пробираться в Терружен – дорога одна, не заблудишься, да и ближе он, чем Варосс. Но может, они подались в Белых землях куда глаза глядят. Если так – отыскать их шанса нет, да и остаться в живых у беглецов на морозе тоже невелика вероятность.

– Но, если даже и отстоят, я скоро год как прослужил на Станции, значит, еще всего годик, и все. Ведь Отец Пелиго обещал, верно?