Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Памяти моего сына Лаврика посвящается
То, что вы сейчас собираетесь читать, от той части книги, которую вы только что закончили, отделяет ровно десять лет. День в день. Много всего за это время произошло и грустного, и забавного. В общем, как у всех.
Судьба книжки «Все очень непросто», вышедшей прямо к 25-летию «Машины времени» в 1994 году, получилась и впрямь очень непростой. А точнее, и судьбы-то никакой не было. Как потенциального литератора и просто веселого человека меня знали только мои друзья и знакомые – широкому кругу читателей моя фамилия ничего не говорила (но сейчас, конечно, все изменится). Книжка провалялась на прилавках какое-то время, пока ее не списали на склад, где тираж пылился еще несколько лет. Потом владелец склада проиграл его в карты человеку, которому нужен был не склад, а помещение под офисы. Тираж перевезли в какой-то сарай, который в 1997 году благополучно сгорел вместе со всем содержимым.
Но еще Булгаков заметил, что рукописи не горят – я разыскал одно место, где по недосмотру осталось триста экземпляров, один из которых в уже другом оформлении вы только что прочитали, перевез книжки домой и составил из них библиотеку. Не каждый писатель может похвастаться тем, что библиотека у него состоит исключительно из собственных произведений.
С тех пор мне случилось побыть главным редактором многотиражного журнала, муниципальным советником районного собрания, редактором на Четвертом канале телевидения и прокрутиться годика три, давая объявления в газете «Из рук в руки» – «Интеллектуальная помощь по всем вопросам».
После книжки «Все очень непросто», которая была написана в пару книге Андрея Макаревича «Все очень просто», я сделал вывод, что описывать ситуации, где кроме тебя самого присутствуют люди известные и самолюбивые, следует очень осторожно. Не раз потом ко мне подходили некоторые персонажи и указывали на всякие неточности типа: а вот в восемьдесят шестом я не в зеленом пиджаке за столом сидел, а в синем. Я извинялся – память ведь не капкан – и обещал в следующем издании дать развернутые опровержения.
Были и хорошие отзывы. Один мой приятель рассказал, что как-то ночью проснулся часа в четыре от странных звуков на кухне. Когда он в трусах и ужасе туда прибежал, то застал за столом свою 74-летнюю маму, которая в очках и халате, тоненько хихикая, читала главу «Обознатушки-перепрятушки».
Даже небольшой успех развращает, и в 95-м я сел за следующую книгу, которую, чтобы никто за локти не держал, решил полностью выдумать. Так родился роман «Будни волшебника» – очень, на мой взгляд, интересная тема: живет в современной Москве молодой человек, по сути являющийся волшебником. Типа «Гарри Поттера», только для взрослых. Готовый роман очень быстро приняло к печати одно крупное издательство – в уме я уже начал считать себя известным и состоятельным литератором, но грянул черный 98-й, издательство рухнуло, а рукопись пополнила мою домашнюю библиотеку моих же произведений (299 тех книжек + «Будни»). Правда, еще не вечер! Ну, посмотрим.
А то, что вы сейчас начнете читать, – есть продукт удивительных фортелей непредсказуемой судьбы, которая опять по непонятной доброте душевной предоставила мне, неблагодарному, шанс. На этот раз на ниве кинематографии. А разработка этой нивы сопровождалась такими любопытными событиями и встречами, что не отразить это дело на бумаге было бы преступлением против человечества.
И еще одно. Просматривая в начале работы первые страницы этой книги, я обратил внимание, что автоматически продолжал почти везде писать букву «ё», хотя в современной печати она давно уже не встречается. Я привык доверять своим рукам, поэтому ничего менять не буду. Кто-то ведь ее придумал, эту букву. А то читаешь «еж»! А он вовсе даже «ёж»! Как-то неприятно.
22 мая 2003 года около 16 часов личный самолет Пола Маккартни приземлился в питерском аэропорту «Пулково». С молодой женой Хизер сэр Пол разместился в комфортабельном президентском номере 152 гостиницы «Европа», а в 18 часов в Государственной консерватории Санкт-Петербурга состоялось торжественное вручение гостю почетного диплома профессора музыки. Диплом Полу Маккартни вручила полномочный представитель президента в Петербурге Валентина Матвиенко. На следующий день сэр Пол участвовал в торжественном открытии детского благотворительного фонда, а вечером в сопровождении директора Эрмитажа М.Б. Пиотровского осматривал сокровища Зимнего дворца, после чего вылетел в Москву.
Что знаменитый музыкант делал с 20 часов до полуночи 22 мая, не знает никто. Многочисленные журналисты и хозяева города потеряли сэра Пола на целых четыре часа. Все это время миссис Маккартни спокойно провела в номере. Есть основания полагать, что она знает больше, чем говорит.
Скорее всего посвящены в эту тайну были только сами супруги…
(Интернет-сайт, освещавший пребывание Пола Маккартни в России. 24 мая 2003 года)
На самом деле в эту «жуткую» тайну был посвящен и личный телохранитель Пола Маккартни темнокожий здоровяк Чарльз Бэйфилд. И еще одна очень пожилая ленинградка Ольга Станиславовна Белецкая, чудом удержавшаяся в смутные времена в громадной старинной квартире на Васильевском острове. И еще один бывший питерец (а ныне москвич) – писатель не писатель, которому здорово повезло.
Все началось, как у какого-нибудь Пушкина, – на балу. В декабре 2001 года в московском заведении «Форте» группа товарищей устроила приватную вечеринку под условным названием «Бал пятидесятилетних».
Играли хорошие музыканты, водка лилась рекой, молодые люди среднего возраста трясли седоватыми прическами и вспоминали танцы и моду семидесятых.
Я подошел к столику, где сидели двое моих старых знакомых – ныне очень известные и влиятельные люди. В неофициальной полутьме, в обществе своих ровесников – пусть не достигших таких впечатляющих успехов, Банкир и Композитор расслабились по крайней мере по возрастному признаку. Одеты были просто и удобно, как уже давно не одевались. Оба с женами: Банкир со своей, а Композитор тоже со своей, но бывшей. Нет, ничего такого – она приехала на несколько дней из-за границы, и экс, которому его нынешняя супруга позволила показать бывшей жене вечернюю Москву, привел ее сюда.
Мы обменялись комплиментами типа «ты что законсервировался?!» и обсудили нагулянную с годами полноту веселящихся знакомых, отметив неизменную молодежную стройность дам за нашим столом. Потом пошло-поехало: «А помнишь то, а помнишь это? А джинсы-шмынсы! А диски-миски?!»
– Короче, Макс, надо снимать документальный телесериал о семидесятых, давай пиши, а мы поможем, – сказал Банкир, блестя глазами, – а то скоро будет не для кого!
И я бросился писать. В смысле домой за компьютер.
В общем и целом сценарий был написан за семь-восемь месяцев. Начались бесконечные хождения и звонения. Я показывал и рассказывал о проекте всем знакомым и незнакомым, которые по возрасту могли быть современниками и участниками тех событий. Даже тем, от кого будущее фильма уж никак не могло зависеть. И – удивительное дело: как, оказывается, могут растрогать народ воспоминания о джинсовости и волосатости, о фарцовке и бизнесе (тогда говорили: «спекуляция»), о герлах, френдах, хипповости и, конечно же, о битловости.
И Володя Матецкий, и Андрей Макаревич, и Коля Расторгуев, и множество других людей, ставших кто финансистами, кто правительственными чиновниками, а кто просто счастливыми или не очень жителями, с удовольствием пополнили своими воспоминаниями создававшиеся хроники тех удивительных лет.
По поводу телевизионных потенций удалось даже поговорить с самим Константином Львовичем Эрнстом. Результат был более чем положительный. Появились надежды, что кино, может быть, покажут по Первому каналу. Только вдруг загвоздка обозначилась. Стандартная – деньги. То есть все были согласны дать средства: и банки, и телевидение, – только никак не могли определиться, кто первый.
В сценарии выдвигалась смелая, но подтвержденная (как мне кажется) рядом веских доказательств гипотеза о том, что в конце шестидесятых – в начале семидесятых существование английской группы «Битлз» серьезно повлияло на развитие культуры, а значит и на всю жизнь в Советском Союзе. С гипотезой целиком или частично были согласны почти все возможные спонсоры, но денег на всякий случай пока не давали.
Тогда у творческой группы (ко мне к тому времени примкнули еще два симпатичных киношных человека) возникла идея реанимировать как-то уже озвученное предложение наградить битлов каким-нибудь российским орденом. За вклад в отечественную культуру.
В предвыборный период для Власти это могло бы стать достаточно сильным политическим ходом, и проект автоматически бы въехал в производство как на лыжах. Но история с награждением как-то быстро заглохла, затерявшись в бюрократических коридорах, освежив, впрочем, интерес к единственному действующему ныне битлу – Полу Маккартни. Результатом чего (процентов на пять) и стал состоявшийся 24 мая 2003 года на Красной площади шикарный концерт, которого тысячи людей ждали почти сорок лет.
Месяца за два до приезда сэра Пола я начал носиться с сумасшедшей идеей перевести сценарий на английский и как-нибудь подсунуть Маккартни, чтобы он прознал, как у нас его любили и любят и как мы вообще жили в те времена. Что произойдет после этого, я представлял себе плохо. То ли на Красной площади Пол объявит принародно, что я хороший человек, то ли выдернет потом как репку в Англию – не знаю. Но продвижению проекта это как-то должно было способствовать. Короче, темпераментный гундосый человек Леня шикарно перевел весь текст, а я распечатал его дома на принтере на роскошной желтой бумаге. Вопрос был в том, как передать идолу.
Где-то 20 мая Банк вдруг предложил сделать маленький видео-фильм о пребывании Маккартни в России. По слухам, перед Москвой Пол должен был на пару дней заехать в Петербург, готовящийся к своему трехсотлетию, и двадцать первого поздно вечером мы с моим молодым партнером, сценарием сериала и разумной суммой денег выехали в Питер на встречу с событием, которое сильно изменило мою жизнь.
Войти с помощью соц. сетей: