Отправка агентов через нейтральные страны на Балканы. Революционная агитация в Италии

Начиная с ноября 1916 года на основе приобретенного опыта отправка агентов через нейтральные страны была сосредоточена в немногих руках. Кроме «Эвиденцбюро» это разрешалось делать через Швейцарию лишь разведотделу армейской группы генерал-полковника эрцгерцога Евгения и главному разведывательному пункту в городе Фельдкирхен.

Румыны так и не смогли облегчить продвижение вперед салоникской армии под командованием генерала Саррайля, а та, в свою очередь, не сумела предотвратить краха Румынии. Как сообщил дезертировавший и перешедший на нашу сторону офицер французской разведки, французы затратили на разведывательные цели большие средства, но серьезных результатов так и не получили, и если бы не немецкие дезертиры, то их дела были бы совсем плохи.

После отхода наших войск в Тироль агентурная разведка в отношении Салоник перешла в ведение немцев и болгар. Последние против Сербии работали с большим успехом еще в мирное время – значительному числу болгарских офицеров под видом коммерсантов и чиновников удалось осесть в больших городах и вдоль границы. Однако во время войны ощущался недостаток в правильной организации поставленного дела, а также отсутствие желания выделять на разведку достаточные денежные средства. Тем не менее при штабе каждой болгарской армии имелся свой разведотдел, а при их главном командовании было создано разведывательное управление, размещавшееся в городе Ксанти. Вопросами контрразведки в нем номинально ведал начальник тайной полиции Дмитрий Георгиев со своим помощником Босняковым, но фактически ею руководил германский ротмистр Грибель, а в районе проведения операции начальник немецкой военной полиции Хартенштайн. При этом в качестве агентов в Салониках использовались не только немцы, но и переодетые солдаты болгарской македонской дивизии.

Нашей разведке, руководимой гауптманом Соларчем, начальником разведотдела 19-го корпуса, размещавшегося в Скутари, приходилось иметь дело главным образом с греками и итальянцами на территории Албании. При этом греки вели себя двояко – сохранявшие верность монархии держались по отношению к центральным державам благосклонно и нейтрально, тогда как сторонники Венизелоса откровенно держали сторону Антанты. Поэтому требовалось соблюдать бдительность и держать, как говорится, ушки на макушке. В Ксанти за ситуацией следил майор Павлас, который вплоть до своего отзыва в июле 1916 года постоянно колесил по побережью залива Кавала, а в Афинах обстановку отслеживал наш военный атташе. Он получал от греческого Генштаба и даже от греческого военного коменданта в Салониках отличную информацию, но она шла до нас слишком долго.

К нашему счастью, вице-консулу в Салониках гауптману Хофленеру удалось избежать ареста и добраться до Битолы в штаб 1-й болгарской армии. Он немедленно организовал агентурную разведку и лично начал обследовать пограничные районы на северо-западе Греции, о которых мы раньше имели очень скудные сведения. Однако вскоре по распоряжению греческого майора Лиаскаса, видимо завербованного руководителем французской разведки в городе Флорина армянином Кодалем, все дороги в этом районе были закрыты. Правда, такое длилось недолго – австро-венгерский военный атташе в Афинах добился снятия этого маленького властителя, после чего секретарь Хофленера Златовский перебрался во Флорину. В Янине же в лице вице-консула Теодора фон Хорнбостеля мы тоже имели хорошую опору, поскольку он также получал от греческих военных властей весьма ценную информацию.

В начале марта 1916 года французы заняли железную дорогу Салоники – Флорина, захватили в плен Златовского, а в мае получили подкрепления от сербов, которые постепенно распространились аж до албанского города Корча. В связи с этим в городе Поградец (на южном конце Охридского озера) был организован еще один разведывательный пункт под руководством фенриха Семери. В то время повсюду ширились слухи о том, что после окончательного сосредоточения сербов начнется их наступление на Битолу, чтобы вернуть себе хотя бы малую часть своего королевства.

Болгары опередили это намерение, захватив 18 августа 1916 года Флорину и ворвавшись во Фракию. Но в тот момент в войну вступила Румыния, и маршал Макензен перешел с подкреплениями на румынский фронт. Тем не менее для оказания сопротивления салоникской армии осталось достаточно сил, которые к этому времени занимали хорошо оборудованные позиции. Кроме того, болгары, благодаря поставкам оружия, боеприпасов и технических средств из Германии и Австро-Венгрии, в военном отношении были значительно сильнее, чем к началу войны. Однако, к великому сожалению, интендантские и тыловые службы зачастую работали скверно, чему явно способствовало стремление всего местного населения быстро обогатиться за счет войны.

В середине сентября 1916 года для поддержки Румынии салоникская армия перешла в наступление, закончившееся взятием Флорины. В результате создалась угроза западному флангу 19-го австро-венгерского корпуса в Албании. Поэтому нашему командованию пришлось выдвинуть бригаду к албанскому городу Эльбасан, а гауптману Хофленеру было поручено распространить деятельность его агентуры и на Салоники.

Тем временем Антанта проявляла усиленную заботу об обеспечении тыла салоникской армии. Под ее нажимом еще в июле началась демобилизация греческих вооруженных сил. Свои войска из Северной Греции греки должны были полностью перевести в район Пелопоннеса, но это под различными предлогами они оттягивали, поскольку опасались за Эпир, албанскую часть которого итальянцы уже оккупировали. При этом без вооруженных столкновений не обошлось.

Тогда же в Салониках появился Венизелос, который после революции на Крите и других греческих островах образовал временное правительство и, овладев стоявшими там греческими военными судами, начал формировать армию для поддержки Антанты. А стоявший в Янине 5-й корпус, наоборот, пытался при участии австро-венгерских разведорганов организовать вытеснение итальянцев из Северного Эпира. При этом, по мнению нашей разведывательной службы, двух полков было вполне достаточно, чтобы послужить опорой для добровольческих отрядов, организованных греческим Генштабом. Считалось, что Франция и Англия не станут предпринимать активных мер для борьбы с восстанием эпиротов против Италии. Только вот наш 19-й корпус, к сожалению, не располагал возможностью выделить два полка для осуществления подобной авантюры.

По энергичному требованию Антанты во второй половине ноября 1916 года дипломатические представители центральных держав и их союзников вынуждены были покинуть Афины. При этом на церемонии прощания король Константин видел будущее в мрачном свете и высказал нашему военному атташе надежду на то, что после разгрома Румынии наступит очередь и салоникской армии, и тогда Греция наконец избавится от этого кошмара.

Генерал Саррайль отважился вновь перейти в наступление и взял Битолу. В результате нашим разведывательным пунктам пришлось перебираться в тыл. Но этим успехом данная операция и закончилась – румынам существенного облегчения она так и не принесла. Позиции же по обе стороны линии фронта ощетинились колючей проволокой. Однако большой разрыв между западным флангом салоникской армии южнее Охридского озера и итальянскими укреплениями возле города Валона открыл нашим агентам широкие возможности проникать в тыл македонского фронта вплоть до Салоник и далее вглубь Греции, все более и более занимаемой французскими войсками, а также в Валону и Эпир, который итальянцы, следуя французскому примеру, тоже постепенно заполонили своими воинскими частями. При этом нашей агентурной разведке, остававшейся на этом театре военных действий лучшим источником информации, большую поддержку оказывали верные нам греческие офицеры. Очень полезными являлись также хорватские солдаты, попавшие в плен к русским и записавшиеся по принуждению в южнославянские воинские формирования. Переброшенные через Архангельск и Францию в салоникскую армию, они использовали первую удобную возможность, чтобы перебежать к нам обратно.

Большие усилия к облегчению положения румын прилагал Кадорна, тщетно стремившийся овладеть Триестом во время седьмого, восьмого и девятого сражений на Изонцо, одновременно проводя отвлекающие атаки на тирольском фронте. Закончившиеся 2 ноября 1916 года попытки взять город штурмом никогда не застигали нас врасплох, поскольку благодаря радиоразведке, показаниям пленных и перебежчиков мы своевременно узнавали о прибытии новых войск под Изонцо. К тому же ранние метели в Тироле помогали добывать нашим «пенкалам» небывалое количество материала – проводные линии связи постоянно нарушались, и итальянцы были вынуждены прибегать к интенсивному радиообмену.

По-видимому, Кадорна намеревался внести свою лепту и в контрнаступление русских и румын, о чем ясно говорила перехваченная нами 21 ноября 1916 года радиограмма, а также переброска тяжелой артиллерии с тирольского фронта на Изонцо. Однако после понесенных тяжелых потерь у итальянцев уже не хватало сил. Кроме того, немало забот доставляли им грозные события, начавшиеся в самой Италии.

Из захваченных нами документов следовало, что в ней стали шириться организации, развернувшие оголтелую революционно-анархистскую пропаганду. Это вызывало эксцессы, требовавшие принятия суровых мер. Так, например, судебный процесс в Риме против ряда социалистов, обвинявшихся в пацифистской и антипатриотической пропаганде, закончился осуждением Итало Тоскано на шесть лет тюремного заключения, а остальных его подельников – на пять лет.

В результате Кадорна помог Румынии столь же мало, как ранее Сербии и Черногории.