14

Мать встретила их в прихожей, взволнованная и радостная.

– Как же здорово! Ника, детка! Я невозможно скучаю! Ой! А это кто? Собака? Та самая? – Она с опаской глядела на Мальчика, чинно присевшего на половике перед дверью.

– Да. – Отец улыбнулся. – Пришлось еще одного гостя привезти с собой. Как бы он нам тут блох не напустил. Ну да что поделаешь.

Все трое зашли в просторную прихожую. Мальчика отвели в ванную, вымыли ему лапы, устроили для него в кухне лежанку, положили в миску еду, привезенную Вероникой. В гостиной уже был накрыт стол: куча фруктов, зеленые салаты, печеные баклажаны, грибы. Мать хлопотала, расставляя фужеры и раскладывая ажурные салфетки возле тарелок.

– Садись, доченька, кушай. Я старалась.

– Я вижу, мам. – Вероника села за стол. – Все очень красиво. Просто великолепно.

– Папа сказал, Егор тоже приедет. – Мать посмотрела на нее вопросительно.

– Приедет. Попозже, к вечеру. – Вероника хотела что-то добавить, но передумала, вспомнив, как, выходя из машины во дворе, отец сказал ей:

– Только давай уговоримся – маме про ваши плацкининские тайны и происшествия – ни-ни. Она и так дерганая, а тут и вовсе с катушек съедет.

Вероника была с ним абсолютно согласна. Узнай мать о том, что ее преследует какой-то бомж, она может заработать сердечный приступ.

– Да, он приедет после работы, – повторила Вероника как можно спокойнее и беззаботнее.

– Ну хорошо. Разогреем ему баклажаны и грибы.

Пришел отец, открыл бутылку красного сухого, они чуть-чуть выпили. Мать трещала без умолку, находясь в эйфории оттого, что дочка наконец рядом. Отец снисходительно улыбался и обнимал Веронику за плечи. Из кухни пришел Мальчик, морда у него была обожравшаяся и хитрая.

– Ты чего не спишь? – удивилась Вероника.

Пес присел посреди комнаты и занялся своим любимым делом – выкусыванием насекомых. Мать скривила брезгливую и страдальческую физиономию.

– Боже, он нас всех заразит! Уличная собака в доме – это катастрофа.

– Успокойся, Танюша, – мягко сказал отец. – Ничего не случится. Не могла же Ника оставить его одного в Плацкинине на три дня.

Мальчик между тем управился с блохами и подошел к столу, помахивая хвостом. Принюхался. Вопросительно гавкнул.

– Во-первых, тут нет мяса, – сказала ему Вероника, – а во‐вторых, разве ты не наелся, обжора?

Она старалась говорить строго, но у нее не получалось, то и дело проскальзывал смешок. Потом они с родителями все вместе смотрели телевизор. Мальчик тоже смотрел, растянувшись на турецком ковре. Затем Вероника прилегла в спальне, а мать сидела рядом и гладила ее по голове, как маленькую. «Может, ну его к черту, продать дом в Плацкинине? – мелькнула у Вероники крамольная мысль. – Перестать сдавать квартиру, жить в Москве, в безопасности и комфорте…» Мать, словно уловив ее сомнения, тут же завела свою пластинку:

– И зачем тебе эта дыра? Чем тебе здесь плохо? Могли бы видеться каждый день.

– Мы и так будем видеться, – мягко сказала Вероника. – Вот я же тут, рядом. Никаких проблем.

Мать качала головой и бормотала что-то о взрослых детках и опустевшем гнезде. Под ее бормотание Вероника не заметила, как задремала. Во сне она чувствовала, как ее заботливо укрыли одеялом.

Она проснулась от голосов за стеной. Приехал Егор. Мать звала его ужинать. Вероника вскочила, мельком взглянула на себя в зеркальный шкаф. Протерла сонные глаза и вышла из спальни. Егор стоял посреди комнаты, у его ног вертелся Мальчик. Мать тоже сновала рядом, ставя на стол чистые тарелки. Отец сидел в кресле и что-то смотрел в телефоне. При виде Вероники он весело произнес:

– А, проснулась! Вот и твой супруг прибыл. – Он незаметно подмигнул ей. Вероника поняла, что серьезный разговор будет отложен на поздний вечер, на то время, когда мама ляжет спать. Она подошла к Егору и чмокнула его в щеку.

– Привет!

– Здравствуй, солнышко.

– Ты не сердишься, что я вот так слиняла?

– Ну что ты, наоборот. Я рад. Не надо тащиться час на машине по пробкам. – Вид у него, однако, был кислый и неприкаянный. Он сел за стол. Мать положила ему баклажан, салат. Егор нехотя стал жевать. Он предпочитал мясо всей остальной пище, Вероника знала это, поэтому всегда готовила на ужин мясные блюда. Баклажаны да и вообще любые овощи были для него не едой, а так, закуской.

– Вкусно? – спросила мать.

– Очень. – Егор кивнул и продолжил вяло ковырять вилкой.

Вероника почувствовала угрызения совести. Егор явно мучился от необходимости остаться ночевать в квартире у ее родителей. Он весь был деревянный, неловкий. Она пожалела о том, что послушалась отца и не осталась в деревне. Лучше бы они сейчас были вдвоем с Егором, спокойно поужинали, погуляли с Мальчиком. Однако тут же ей вспомнился Василий с топором и тетка-гадалка.

Ужин прошел тихо и неспешно. Перекинулись парой фраз, выпили еще сухого. Егор с отцом обсудили недавний футбольный матч, Вероника с матерью – рецепт нового чизкейка, вычитанный в соцсетях. В половине десятого мать начала зевать и вскоре ушла в душ. Вероника убрала со стола и загрузила посудомойку. Егор сидел перед телевизором, рассеянно поглаживая примостившегося рядом пса. Через полчаса из ванной появилась мать, порозовевшая, в махровом халате и с тюрбаном на голове.

– Спокойной ночи, мои дорогие. Я вам в спальне постелила чистое белье. Мы с папой в кабинете ляжем. Костя, – обратилась она к отцу, – ты давай до полуночи не сиди, тебе вставать завтра рано.

– Будет исполнено. – Отец шутливо вытянулся и щелкнул тапками об пол.

Мать ушла. Егор вопросительно взглянул на отца.

– Вы, кажется, хотели поговорить?

Тот кивнул.

– Да. Вот что, Никусик, сделай нам на кухне чайку. А мы сейчас подойдем.

Вероника послушно удалилась. Включила чайник, поставила на стол чашки и блюдца, вазочку с конфетами и печеньем. Вошли отец и Егор. Вид у обоих был угрюмый.

– Присядем, – велел отец. Все трое уселись за стол. – Я сейчас говорил Егору о том, что ситуация сложилась весьма серьезная. – Он пододвинул к себе чашку и отхлебнул чаю. – Необходимо разобраться в том, что происходит. Видишь ли, Ника, Егор… он описывает картину немного иначе, чем ты.

– Иначе? Но как именно?

– Ну скажем, бомж, который так напугал тебя, приходил всего пару раз. Не нападал, в дом не лез, вел себя тихо. Так?

– Н-ну… да, – выдавила Вероника.

– Пойми, бродяга, приходящий из лесу, никак не может быть нечистой силой, призраком, лешим. Это бред. Он также не мог пробраться в дом и испортить плиту. Ворота заперты, дверь тоже. Стало быть, это просто несчастный случай, неисправность плиты или газового шланга. Далее – ты ничего не сказала мне о том, что в соседней деревне орудуют не просто хулиганы, а наркоманы. Одинокому пожилому бомжу перелезть через забор сложно, а молодым отморозкам, да еще и под кайфом, это вполне под силу. Гадалка – это вообще полная чепуха, верить ей не стоит, бояться тоже. А вот алкаш с топором – это скверно. Пожалуй, самое скверное из того, что с тобой произошло. Из всего, что я сказал, нужно сделать соответствующие выводы.

– Какие выводы? – Вероника перевела взгляд с отца на Егора, однако тот молчал, хмурясь и покусывая губы.

– Я считаю, что ты не готова к жизни в сельской местности, – жестко проговорил отец. – Жить в глуши, вдали от цивилизации, в окружении глухого леса и пустых домов, не всякому под силу. Для этого нужно иметь прежде всего крепкие нервы.

– Крепкие нервы? Ну да, понятно. – Вероника кивнула и, мрачно усмехнувшись, поглядела на мужа. – Ты, конечно, тоже так считаешь, да? Что ты молчишь? – Она потормошила его за локоть.

– Солнышко, что я могу сказать? Ты ходишь к священнику, затем к гадалкам, тебе мерещатся разные звуки. Сегодня вот новенькое – бомж в маске черепа. Ника, я уверен, что твой папа прав. Тебе надо покинуть Плацкинино.

– Но как же? – Глаза Вероники постепенно наполнялись слезами. – Как же дом? Мы планировали в нем жить. В него столько вложено, сил, денег…

– Дом пускай постоит, – спокойно проговорил отец. – Жильцам скажите, чтоб съезжали. Сошлитесь на форс-мажор. Возвращайтесь в московскую квартиру. Приди в себя, успокойся. А там поглядим…

Вероника вдруг почувствовала, как внутри поднимается буря протеста. То, что еще днем казалось ей возможным и даже спасительным, сейчас приводило в негодование. Покинуть дом? Сдаться? Превратиться в жалкую психованную клушу, сидящую в городской коробке? А где взять деньги на выплату долгов? Ведь они брали их с аренды квартиры. Или полностью обнулить счет…

– С деньгами я помогу, – словно услышав ее вопрос, поговорил отец.

– Нет! – Вероника вскочила, расплескав чай. – Нет и нет! Я не буду жить в Москве! Пусть хоть сто бомжей придут, я все равно не оставлю дом. Возможно… возможно, я действительно все принимала слишком близко к сердцу. Видела связь между событиями, которые никак не связаны между собой. Придавала значение пустым словам. Согласна, это нервы. Я буду бороться с этим. Ведь с этим можно же как-то справиться! Что вы молчите? Папа! Егор!

Отец тоже встал, подошел к ней, положил руку на плечо.

– Я все сказал. Тебе нельзя оставаться в Плацкинине.

Вероника умоляюще посмотрела на Егора. Тот в ответ развел руками.

– Я согласен с Константином Леонидовичем.

Вероника резко повернулась и вышла из кухни. Мальчик потрусил следом за ней. Она вбежала в спальню, упала на кровать, не в силах больше сдерживать рыдания. Пес, по обыкновению, принялся вылизывать ее лицо.

Скрипнула дверь. Егор тихонько примостился рядом. Дотронулся до ее волос.

– Ну милая, перестань. Не надо, не расстраивайся так. Мы поживем немного в городе, а потом переедем обратно.

– А Мальчик? – Вероника подняла на него мокрые глаза. – Его куда? Выбросить?

– Почему выбросить? Будет жить с нами в квартире, будешь с ним гулять два раза в день, как все собачники.

Вероника села на постели. Плечи ее поникли, в глазах была тоска.

– Нет, Егор. Если мы уедем из Плацкинина, то уже никогда не вернемся туда. Я это знаю наверняка.

– Но, солнышко, что же делать, выхода ведь нет. Ты же не хочешь сидеть на таблетках, как твоя мама.

Таблетки! Вероника вдруг вспомнила, как мать демонстрировала ей цветную коробочку. Отличное, новейшее успокоительное, которое прописал ей психотерапевт. Что, если обратиться к нему за помощью? Рассказать, что ее преследуют кошмары?

– Егор, – шепотом проговорила Вероника и пододвинулась ближе, почти касаясь его лба своим. – Егорчик.

– Что? – так же шепотом спросил он.

– Скажи честно, ты веришь в то, что в Плацкинине обитает оборотень? Что он… хочет погубить меня?

Егор тяжело вздохнул.

– Честно, милая? Нет, не верю. Возможно, и есть какой-то бомж, но он вовсе не столь страшен, как тебе чудится.

– Значит, у меня фобия. Мания преследования.

– Называй как хочешь. – Егор нежно чмокнул ее в висок.

– Тогда у меня есть идея.

Он слегка отстранился и взглянул на нее с удивлением.

– Какая идея?

– Я хочу обратиться к доктору. К тому, который лечит маму. Пусть осмотрит меня. Вдруг у меня тоже невроз, как у нее. Тогда его можно лечить.

– Ты хочешь обратиться к психиатру?

– Это не психиатр, а психотерапевт.

– Какая разница? Это одно и то же. – Егор поднялся с кровати и заходил взад-вперед по спальне.

– Нет, Егорушка, не одно. Психотерапевт лечит совершенно здоровых психически людей, у которых просто слабые нервы или они не справляются с жизненными трудностями.

– Ну, не знаю. – Он снова сел, нервно стиснул кулаки. – Ты думаешь, он поможет? Ты перестанешь бояться, сможешь жить спокойно?

– Я почти уверена в этом. Знаешь, мама раньше постоянно психовала: ей чудилось, что она смертельно больна, что отцу грозит опасность от конкурентов по бизнесу. И еще много всякого. Пока папа не отвез ее к доктору. Тот выписал лекарство, и она довольно быстро успокоилась. С тех пор доктора несколько раз менялись, от последнего она в полном восторге. Вот к нему я и хочу сходить.

– Боюсь, что эта задумка не понравится твоему отцу. Он категорически против того, чтобы ты возвращалась в Плацкинино.

– Егор, я взрослый человек. Кто может запретить мне поступать по-своему? Да, я подавлена, не справилась с ситуацией, в конце концов, не каждый день тебе говорят, что ты скоро умрешь. Но это не значит, что я не смогу жить в доме, который стал моей воплощенной мечтой. Я смогу, Егор. Обещаю тебе. – Вероника вскинула подбородок, в ее глазах загорелся гордый огонек.

Егор посмотрел на нее с восхищением.

– Какая ты у меня красавица! Отважная маленькая девочка. – Он прижал жену к себе. – Давай ложиться, мне завтра к восьми в сервис.

– Давай. – Вероника высвободилась из его объятий и принялась раздеваться. Натянула ночнушку, которую дала ей мать, нырнула под одеяло. Егор все это время рассеянно смотрел в окно. – Эй, – тихонько окликнула она. – Ты скоро?

– Солнышко, я в душ. Ты спи, не жди меня. Я устал сегодня, как папа Карло. От меня мало проку.

– Хорошо, милый. – Вероника постаралась не показать, что расстроена. Завтра так завтра. А так хотелось, чтобы сегодня. И дни, подходящие для того, чтобы зачать маленького, скоро закончатся. Ну да что поделаешь…

Она уютно свернулась клубком под мягким шелковым одеялом, стараясь отключиться от всего неприятного и подумать о хорошем. Завтра или послезавтра они с Егором пойдут к врачу, он выпишет ей таблетки, она начнет принимать их, и все страхи исчезнут. Они будут вдвоем в их чудесном доме, и Мальчик с ними. А там, бог даст, их станет трое. Обязательно станет…