— То есть ты сжульничал? — еще раз уточнила Рози шепотом. — Ты?

— Только не говори, что считала меня молодым человеком с кристально чистой душой, — попросил я ее. — Все равно не поверю.

— Я знала, что ты не очень крепок умом, это да, — без тени шутки сообщила мне девушка. — Знала, что при необходимости способен принять решение, которое не очень-то сочетается с «Уложением о чести благородной». Но не могла предположить, что сможешь провернуть вот такую недурственную аферу, да еще и экспромтом.

Даже не знаю — то ли она меня сейчас похвалила, то ли наоборот, макнула лицом в лужу. А переспрашивать не хочу. После того, что произошло в Пустошах, наши с ней отношения изменились. Не в смысле — прошла любовь и яблоня засохла, нет. Они другие какие-то стали, из них легкость ушла. И радость тоже. Ну, это когда она рядом, и тогда на душе у меня солнышко светит даже в дождливый день.

Рози не стала чужой, но… Семь демонов Зарху, не могу я все это словами объяснить. Не получается. Но так иногда на душе пакостно бывает, что хоть волком вой.

Потому сам по себе факт того, что де Фюрьи со мной говорит, — уже оптимистичен, не стоит его портить лишними вопросами.

А вообще — чудно. Даже представить не мог, что настолько к ней душой прикиплю. Когда она все время рядом была, про это не думалось, а вот отдалилась — и все вокруг серым кажется. Может, это и есть та самая любовь, про которую бродячие музыканты поют?

Что до гнома и его крови, то, конечно же, все проделанное — жульничество. Причем даже не мной придуманное, я у мастера Гая идею спер. Он в свое время меня точно так же обманул и потом еще почти два года на привязи страха держал. Со мной сработало, почему с этими бородатыми недомерками должно сорваться? Небось они не умнее, чем я, да и выглядело все происходящее даже пожутче, чем тогда в портовом сарае. Тут главное, чтобы родитель гнома-заложника не решил, что честь подгорного народа важнее, чем жизнь сына.

Хвала богам, отцовские чувства оказались сильнее, чем долг перед подданными, в чем мы и убедились ближайшей ночью.

Костер мы развели прямо посреди дороги, тем более что она в настоящее время не сильно отличалась от окружающего нас ландшафта. Везде камни, как и положено в горах. Правда, здесь, ниже того места, где нас прихватил обвал, их было уже немного меньше. Полагаю, что через день-два пути мы доберемся до мест, где и вовсе никаких признаков постигшего нас нынешним днем бедствия не будет в помине.

Так вот — прятаться и мерзнуть смысла не имело. Если гномы зададутся целью нас найти и убить, то они это сделают. Горы — их дом, они знают каждую расщелину и пещерку. По этой причине мы даже охранное заклинание не поставили. А смысл?

Потрескивали обломки деревьев, давая плотный жар, шипела и благоухала конина, подрумяниваясь над пламенем костра, угрюмо молчал Торвальд, не желавший смотреть ни на кого из нас. Короче — отдых усталых путников, все как положено.

— Держи, гноме, — протянул Карл нашему пленнику первую палочку с поджаренным мясом. — Подкрепись. И нечего нос воротить, ясно? Война войной, еда едой. Оголодаешь — медленней идти станешь, еще больше времени в нашей компании придется провести. Оно тебе надо?

— Правильно, — одобрила его слова Эбердин. — А еще лучше, если ты нам какие-нибудь короткие пути через эти горы покажешь. Все только выиграют.

— Короткие пути лежат под землей, они идут сквозь залы, кузни и дома, принадлежащие народу гномов, — поведал нам голос из темноты. Басовитый такой и очень властный. — Вход для чужаков на эти пути закрыт, и смерть ждет того из нас, кто попробует открыть тайны подгорного мира представителям чужой расы. Любого. Даже сына короля.

— Жаль. — Монброн стянул зубами кусок конины со своего кинжала, в который раз выполнявшего роль вертела. — Просто так вышло бы быстрее. Не могу сказать, что мы в восторге от местных красот. А вы бы присоединились к нашей трапезе, уважаемый. Разносолов нет, но свежая убоина имеется. Конина, не свинина, но все равно чудо как хороша.

— Жаль, вина нет, — причмокнул Карл, подкидывая в костер еще несколько обломков. — Или пива.

Пламя вспыхнуло ярче, и я осознал, что мы находимся в кольце врагов. В самом прямом смысле. Отблески огня блестели на броне десятков гномов, которые стояли плечом к плечу, окружив нашу компанию со всех сторон, и выражение их лиц добрым я бы точно не назвал.

— Увы, человек, я спешил, потому не догадался захватить с собой хмельного напитка, — сообщил нам высокий по меркам этого народа и очень плечистый гном с белоснежно-седой бородой, выходя из темноты и приближаясь к нам. — Как-то не сообразил.

На груди у него болтался амулет, чем-то похожий на тот, которым владел наш пленник, только больше раза в два. Впрочем, и без него всем было ясно, кто именно пожаловал на огонек.

— Ваше величество, — встал с камня Гарольд и отвесил церемонный поклон. — Я от лица моих друзей рад приветствовать вас этим вечером. И повторю свое приглашение — как насчет потрапезничать с нами?

— Мы ведь враги, — заметил король, внимательно вглядываясь в наши лица. — Вы убили моих подданных, причем несколько из них умерли страшно, при посредстве магии.

— Любое разумное существо имеет право защищать свою жизнь, если той грозит опасность, — резонно заметил Монброн. — Не мы начали драку, не мы первые пролили кровь. Более того — до последнего момента пытались избежать кровопролития, но ваши подданные были слишком упрямы и самоуверенны, за что и поплатились. Что же до того, как кто умер… Мы маги, ваше величество. Маги. Как умеем, так и убиваем.

— Это мне известно, — огладил бороду король. — Потому и разговариваем мы сейчас, а не сталью звеним.

— Мы просто хотим спуститься вниз, в долину, — подал голос Мартин. — Как можно быстрее, и желательно без приключений. Чую, этого добра нам позже хватит, причем с избытком.

— Никак к эльфам собрались? — король наконец-то присел на камушек. — Против своих решили пойти? Человеки с их новым Императором и эльфы накрепко сцепились. Насмерть.

Похвальная осведомленность у этого гнома. Как видно, не таким уж особняком подгорный народ обитает, имеет связь с большим миром. Впрочем, они же торгуют с людьми, от них, должно быть, и новости узнают.

— Последние года два такие дела в Рагеллоне творятся, что большинству живущих давно непонятно, кто свои, кто чужие, — без тени улыбки сообщила ему Эбердин. — На родню — и на ту положиться нельзя, она иной раз хуже врага оказывается.

— Чем больше вы перебьете друг друга, тем нам лучше, — не стал кокетничать король. — Когда человеков в мире становится очень много, они начинают искать, где бы разжиться чужим добром. И почему-то именно о гномах вспоминают в первую очередь. Так что убивайте подобных себе, мы этому только рады.

— Это дополнительный аргумент для выполнения нижайшей просьбы дать нам возможность спокойно уйти с ваших земель, — растянул рот в улыбке Монброн.

— Мой сын, — королевский палец, украшенный перстнем с невозможно огромным алмазом, уперся в Торвальда, — он будет избавлен от того проклятия, о котором мне поведал оставленный в живых пленник?

— Разумеется, — влез в разговор я. — Порукой тому мое слово.

— Чего стоит слово человека, да еще и мага? — усмехнулся владыка гномов. — Право, это смешно.

— Других заверений дать не могу, — развел руки в стороны я. — Извините. Ну еще здравый смысл вам в помощь. Прикиньте все вероятности и поймите, что убивать ваше чадо у нас просто интереса никакого нет. Мы ничего от этого не выиграем. Жив он, мертв — нам какая печаль? Мы о нем, да и, уж извините, о вас забудем через десять минут после того, как горы останутся за нашими спинами. У нас свой путь, свои планы, своя судьба, в них гномам места нет.

— Иногда убивают просто для удовольствия, — мрачно сообщил нам гном. — И чаще всего таким грешат именно человеки.

— Не везло вам со знакомцами, — пробасил Жакоб. — Теперь ясно, чего ваши вояки в драку лезли, не желая нас слушать.

— Мы не знаем, как сложатся дела в будущем, — перехватил нить разговора Монброн. — Мой друг прав, вряд ли вы надолго займете наши мысли или разговоры. Но вдруг кто-то из нас или все мы снова окажемся здесь? Боги великие шутники, уж нам это точно известно. В этом случае лучше встретить среди скал тех, с кем можно попробовать начать вести диалог, чем тех, кто желает нашей крови без каких-либо разговоров.

— Обещать ничего не стану, — помолчав, сообщил ему король. — Речь о том случае, если вы снова придете в эти пределы. Может, будет беседа, может, будет война. Но сейчас вам ничего не угрожает, порукой тому мое слово. Но и вы сдержите свое. Наш мир — наши горы, но это не значит, что желая мести, мы не спустимся в долину.

— В этом не будет нужды, — пообещал Гарольд. — Клянусь своей честью. Ну или тем, что от нее осталось.

— Ты часто ее тратил? — усмехнулся гном.

— Нет, просто не очень хорошо понимаю, кто я такой теперь есть. — Монброн невесело усмехнулся. — Фамильное имя осталось, а вот всего остального больше нет. Ни дома, ни семьи, ни даже королевства, где раньше все это находилось. Пес его знает, что в такой ситуации происходит со словом чести? И можно ли таким, как я, его давать? Честь — она родовая, а если рода нет, тогда…

— Тогда дай мне слово воина, — перебил его король. — Род, дом, семья — их может и не быть, но отвагу в бою и смелость духа, если они есть, отнять невозможно ни у гнома, ни у человека.

— Хорошо сказано, — крякнул Фальк. — За такие слова я бы выпил, будь чего.

— Вас не тронут, — встал с камня король. — Продолжайте свой путь. Но не забывайте про данное обещание!

И он ушел в темноту, туда, где поблескивали доспехи его воинства. А минут через десять Фриша, отлучившаяся от костра по своим делам, вернулась крайне удивленная и сообщила нам:

— Они ушли. Никого нет.

— Ну и хорошо, — зевнул Гарольд. — Тогда ложимся спать. Только «охранный круг» поставьте, теперь в нем есть прок. Тут вроде как и медведи водятся. Эль, твоя смена первая, потом Жакоба разбудишь.

Вот тогда-то Рози и задала мне свой вопрос, а узнав ответ, долго хихикала. После же положила мне голову на плечо, чего давно не случалось, и пробормотала, прежде чем уснуть:

— Не думай, что ты прощен. Я еще подумаю, как тебя наказать.

И пусть ее, я не против. Тем более что и правда есть за что.

Хвала богам, остаток пути мы прошли без приключений. Более того — нам удалось найти трех лошадей из числа тех, что прикончила лавина. Мертвыми, не живыми, причем изрядно пованивающими и подъеденными какой-то местной живностью. Но самое важное, а именно седельные сумки, уцелело, что обрадовало нас невероятно. Особенно Рози, ибо одна из лошадей была ее.

Гномы никак не напоминали о себе, не считая последнего вечера, что мы провели в горах. Вернее — уже в предгорьях, ибо ветер доносил к месту ночевки ароматы цветения из совсем близкой долины. Но очень скоро их перебили запахи баранины с чесноком, которую умело готовил на костре Карл.

Ободранную и разделанную тушу горного барана мы нашли на камнях в том месте, где планировали провести последнюю ночь этого перехода. Вернее — там, где сказал Торвальд. Наш пленник был крайней неразговорчив, но время от времени давал короткие, но емкие и разумные советы, в основном на тему, где брать воду и где лучше заночевать. Мы к ним прислушивались, не видя смысла в спорах. Все и так ясно, соглашения заключены, какой резон ему устраивать нам ловушку?

В подарке гномов (а по-другому увесистую баранью тушу оценить было невозможно) мы увидели добрый знак. Как видно, они сделали какие-то свои выводы из произошедшего и решили нам дать это понять.

Ближе к полудню следующего дня мы наконец-то добрались до того места, где из земли торчал покосившийся путевой знак, сообщающий проходящим и проезжающим, что именно здесь кончаются Серые Горы и начинается Долина Ста Роз. Скажу честно — обрадовался я невероятно. Не нравятся мне все же горы. Неуютно мне в них.

Что до Торвальда, то он, стоя рядом со знаком и уставясь в землю, произнес необычно длинную для него речь.

— Эльфам не верьте. Обманут они вас. Вы хоть и человеки, но не самые плохие, а потому не сильно хитрые. А эльфы — они от веку правдивого слова не скажут. Речи плести станут, что паук паутину, да все они — лжа или навет. Им лишь бы своего чужими руками добиться, вот они какие. Я не со зла на них говорю, меж нашими племенами вражды нет. Они там, мы тут — чего делить? Не верьте им. Предадут. Или продадут, тут как сложится.

— Да мы про это знаем, — дослушав его, скривился Мартин. — Паскудный народишко, какие споры, вот только других союзников у нас нет. Никаких. Они одни и остались. А под пнями в бегах свой век коротать охоты нет. Оно, может, и проживешь дольше, но больно муторное бытие получится.

— Я сказал — вы услышали, — прогудел гном и уставился на меня. — Что, чародей, пора слово исполнять.

— Нет проблем, — передернул плечами я, достал флакон, в котором яркий магический ручеек все еще выписывал свои петли, встряхнул его, пробормотал под нос какую-то ахинею, которую никто, разумеется, распознать не смог, выдернул пробку и внутренне посмеялся, глядя на то, как безобидный детский фокус производит впечатление на взрослого коренастого гнома. Он с таким интересом смотрел на то, как искрящаяся линия сначала превращается в маленькую радугу, а после рассыпается на сотни ярких даже в свете дня искр, что я поневоле подумал, что надо мне было не в вояки записываться, а в площадные маги идти. На кусок хлеба вот такой ерундой я себе и Рози всяко бы заработал.

— Прощай, Торвальд, — хлопнул гнома по плечу Монброн, а после протянул ему свой кинжал в ножнах. — Прими в дар, если сочтешь возможным, и не сердись на то, как все вышло. Не было у нас выбора.

— Мы не убьем вас, если вы снова придете в наши горы, — помолчав и все же взяв клинок, промолвил тот. — По крайней мере — сразу.

После он развернулся и зашагал обратно по извилистой дороге, поднимаясь все выше и выше, туда, где на скалах то и дело вспыхивали блики солнца на отменно выкованной гномьей броне.

А мы отправились в другую сторону, в зелень лета, к колыхавшимся под ветром ярким бутонам сотен розовых кустов и далекой сочной зелени леса, лежавшего за лугом.

Пожалуй, из всех земель, что нам довелось повидать за жизнь, именно Долина Ста Роз являлась самой красивой и спокойной. Здесь не было селений и стражников, не чадили костры и не кричали сжигаемые на них люди. Тут вообще никто не жил, хотя дороги, ведущие к лесу, явно кто-то поддерживал в приемлемом состоянии. Не в идеальном, но достаточно хорошем, чтобы по ним пройти. Почему, отчего так обстояло дело — никто из нас не знал. Разве что Мартину довелось давным-давно, еще в детстве, услышать какие-то обрывки рассказов о некоем бедствии, обрушившемся на тех, кто тут обитал. То ли это было моровое поветрие, то ли другая какая другая напасть — он не помнил, но главное — ушли отсюда люди. Ушли еще задолго до Века Смуты и не вернулись до сих пор. Разве что путники вроде нас потревожат тишину этого места, или караван особенно отчаянного купца рискнет сократить дорогу, пройдя через перевал Карах, чтобы побыстрее добраться до дальних Королевств, вроде Фольдштейна или Сезии. А теперь и последних не увидишь. И купцов поприжали, и Фольдштейна не стало.

Но нам это было только на руку. Чем меньше вокруг нас народа — тем лучше, опыт последних лет четко об этом свидетельствовал. Так безопаснее для всех выходит — и для нас, и для тех, кому придет в голову проверить то, насколько мы готовы к отражению опасности.

Одно плохо — когда день за днем вокруг тишина и безлюдье, поневоле притупляется внимательность. Нет, «сигнальный круг» ставился еженощно, и дежурный у костра глаз не смыкал, но все равно внутренняя пружина, та, что постоянно была напряжена там, по ту сторону Серых Гор, как-то незаметно стала разжиматься. Ну а что? Ничего же не происходит, разве что лес неумолчно шумит да птицы галдят. И все.

Вот потому встреча с отрядом имперцев и стала для нас совершеннейшей неожиданностью. Мало того — мы были к ней не готовы и потеряли драгоценные первые секунды после столкновения, те, что зачастую решают исход всего боя.

Еще скверно было то, что это уже и не лес вовсе был, а скорее подлесок. Можно еще слово «рощица» употребить. Настоящие чащобы остались за спиной дня два назад, после чего большинство из нас вздохнуло с облегчением. Хорошо Фальку или Фрише, они привычны к подобным местам, а вот на меня, выросшего в портовом городе, или же Эль Гракха, сына Панта, чем-то схожего по климату с Халифатами, все эти бесконечные деревья, за которыми не видно просветов, нагоняют тоску. Все время кажется, что лес не кончится никогда и мы обречены по нему плутать до конца своих дней, если раньше нас медведи не сожрут. Я по этой причине прошлой зимой особо из дома Фальков и не выходил. По крайней мере, без Карла, который в тех краях не терялся даже с закрытыми глазами.

А здесь нас вел Мартин. В какой-то момент у меня возникло ощущение, что он тут вообще когда-то побывал — настолько уверенно он двигался впереди отряда, лишь изредка поглядывая на кусок замусоленного пергамента да на небо, как видно, ориентируясь по солнцу. Как выяснилось чуть позже, это оказалась карта. Не терял наш приятель времени зря в минувшем году, честь ему и хвала. Среди ночных дорожных работников ведь кого только нет, в лес на заработки по разным причинам приходят, не все отправляются разбойничать только ради убийств и кровопускания. Нужда, знаете ли, не мамка, поесть не даст. Так вот, Мартин долго и обстоятельно беседовал со всеми, кто хоть когда-то побывал в этих краях, выспрашивая малейшие детали и занося их в свой дневник, а после еще и карту нарисовал.

Лично я и по этим пометкам дорогу не отыскал бы, но то я. А Мартин — смог, вывел нас из чащобы и сообщил, что уже совсем скоро мы выйдем к берегам Луанны. И все бы ничего, да вот надо же было нарваться на добрую конную полусотню имперцев, которые вообще невесть откуда тут взялись! Ну да, война между Линдусом и Меллобаром идет вовсю, она никуда не делась, но не здесь же? Патруль эльфов — вот кого мы тут ожидали встретить, более того — на это надеялись; но воины Айронта?

Мы столкнулись на солнечной поляне, поросшей земляничником, и на эти проклятые секунды замерли, пытаясь осознать увиденное.

На нашу беду, вояки оказались не из последних, знали, с какой стороны браться за меч и за арбалет. Впрочем, оно и неудивительно: вряд ли в рейд по тылам противника пошлют зеленых юнцов. Странно только, что они без головного дозора шли. Ну да это нам на руку оказалось, а то бы влетели мы сейчас на полном ходу в засаду — и все, конец истории. Зато как тихо, мы ведь даже их не услышали. Конную полусотню — и не услышали. Лес, конечно, глушит звуки, но все равно…

Додумывал я эту мысль уже тогда, когда прыгнул в сторону, поближе к деревьям. И промахнутся в меня, глядишь, и друзьям не буду мешать, закрывая обзор. Магам кучей хорошо воевать издалека, а вот так, глаза в глаза, трудновато. Того и гляди, кого-то своего заденешь.

Десяток болтов свистнул почти одновременно с заклятием Эль Гракха, который отмер первым. Земля под копытами уже пришпоренных седоками лошадей встала дыбом, те истошно, до хрипа, заржали, сбрасывая с себя седоков, и подали назад, увеличивая сумятицу.

— В мечи их! — услышал я крик офицера, который чудом остался в седле. — Это маги! Маги!

— Врассыпную, а то стопчут! — запоздало гаркнул Фальк, доставая шпагу, которой он по-прежнему доверял больше, чем своим чародейским способностям. — Давай!

— Даю! — буркнул я, запуская «волну крови» и подумав о том, что все начинается по новой, опять у меня вся ладонь в рубцах будет.

Хорошее заклятие, полезное, я его еще в замке выучил, только в ход его нечасто пускать приходилось, разве что только в Халифатах, да и то не каждый раз. Его основные неудобства в том, что, во-первых, оно не особо разбирает, где свои, где чужие, накрывая собой сразу всех, кто попадется на пути, а во-вторых — совершенно неэффективно на расстоянии. Скажем так — это оружие ближнего боя. Подобные ситуации в моей жизни встречались редко, поскольку глаза в глаза все чаще воевать приходилось в жуткой сутолоке, где всё и все смешались в одну людскую массу. Плюс ему нужна, скажем так, относительно ровная поверхность. Ну не просто же так в его названии употреблено слово «волна»?

Багровая облачная муть поднялась на высоту моего роста и сплошной стеной пошла вперед, погребая под собой тех служак, что не успели подняться на ноги после удачного удара Эль Гракха, и тех, кто в данный момент пытался успокоить бьющихся в ужасе лошадей. Точнее — именно лошадям и досталось больше всего, для животных «волна крови» — это приговор.

Смысл заклятия в том, что любой вдохнувший часть созданного мной бестелесного марева получает изрядную долю яда. Кровь — благословение людское, мы без нее жить не сможем, как известно. Но любое благословение несет в себе частичку зла, так уж повелось. Вот и я свою кровь сделал ядом, за что вскоре получу неслабый откат. Не лучший вариант, конечно, но если сейчас экономить силы и сразу же не выбить основную часть этих вояк, то все станет еще хуже. Мы попадем в руки имперцев, и вскоре откат мне покажется детскими играми.

Мои труды не пропали даром — и людям, и коням пришлось лихо. Зацепил я, правда, не такое уж большое количество врагов, но победа складывается из мелочей.

Бум! Бум! Два огненных шара встретили десяток врагов, которые, сквернословя, но все же выбирались из не очень глубокой ямы, мгновением раньше появившейся прямо под их ногами посреди поляны. Кто и как успел кинуть заклятие «земляного мешка» — не знаю, но отличный ход. Дешево и практично.

Ругань сменилась воплями горящих заживо людей, и они прозвучали в моих ушах как музыка. Чем больше криков, тем сильнее паника, а она — наш друг.

— А-а-а-а-а! — на меня мчался уже порядком испуганный усач, размахивая саблей. Ну, что я говорил? Не выдержали все же ветеранские нервишки, страшно стало. Но этот еще ничего, молодец, а кое-кто, надеюсь, уже обратно в лес ноги уносит, от нас куда подальше бежит.

«Ножи крови» впились солдату в горло, и, не добежав до меня всего несколько шагов, он ничком повалился на землю.

Вот и славно. Ох ты, ноги слабеют. Вот и «откат» пожаловал.

— Строй! — надсаживая глотку, орал офицер, как видно, окончательно растерявшийся. Ну какой в драке с магами строй может быть? Чтобы нам проще было убивать? Нет, так-то мы не против…

Да и кому в тот строй вставать? Крепко мы твою армию проредили, парень!

Свиста стрелы я не услышал, но зато сразу ее увидел. Она пробила шею офицера насквозь, и кровь капала с наконечника на его плечо с золотистым галуном. Длинная, серая, с черным оперением.

Эльфийская, короче. Только они наконечники золотят, больше никто.

Опередили меня ушастые, я сам хотел этого крикуна успокоить.

Собственно, бой был почти закончен, имперская полусотня практически перестала существовать.

Пару солдат, пытавшихся скрыться в лесу, настигли стрелы, сбив их с лошадей. Еще троих, стоящих спина к спине и ощерившихся сабельными клинками, прикончил «молот воздуха», расплескав кровавую кашу во все стороны. Это Рози постаралась, она на такие вещи мастер. Рунная магия рунной магией, но и с другими разделами чародейства она дружит.

Боги, все же страшная штука война. Страшная. Всего несколько минут назад эта полянка была олицетворением красоты природы и вечного покоя. Зеленый покров с яркими солнечными бликами на нем, красные пуговки земляники, птичий щебет… Отдохновение души и сердца.

И вот сюда пришли мы. Развороченная земля, выжженные пятна, жалобно хрипящие кони, стонущие люди и — кровь, кровь, кровь… Кровь везде.

А еще — Магдалена, лежащая на траве, раскинувшая руки так, будто собирается взлететь в небо, подобно птице. Спокойное выражение лица, закрытые глаза и черное оперение на арбалетном болте, торчащем у нее из груди.

— Я вообще мало чего боюсь, — сказала нам Фриша, стоящая на коленях рядом с телом Магдалены. — Только вот луков и арбалетов начинаю опасаться. Слишком много наших именно они к Престолам Владык отправили. Флоренс, Луиза с Робером, Ромул…

— Сюзи Боннер еще, — добавил я, почему-то совершенно не думая о том, что, скорее всего, за спиной у меня один за другим из леса сейчас выходят эльфы. — Тогда, на стене замка.

— Потому что на равных у них нет против нас шансов, — бросила Рози, еще разгоряченная после боя. — Стрелы да костры, вот что они для нас готовят.

Кто именно «они», моя избранница не уточнила, но только всем и так все понятно было. Все, кто не входит в наш узкий круг. Весь мир, проще говоря.

— От судьбы не уйдешь, — заметила Эбердин, опускаясь на траву рядом с телом нашей подруги. — Обвал ее пощадил, от гномов она отбилась, а тут вот сплоховала. Не успела увернуться, значит. Нога ее подвела, думаю. Связки она очень сильно потянула, я уж лечила-лечила, а все равно.

Это да, если кому и не хватало лошадки в пути, так это ей. Карл пару раз под вечер даже предлагал Магдалене на закорки к нему взгромоздиться, только та то ли стеснялась, то ли за шутку это принимала, потому всякий раз отказывалась.

— Прозвучит дико, но с этими господами мы встретились удачно, — уголок рта у Гарольда дернулся. — По крайней мере, теперь не придется доказывать эльфам, что мы не союзники Империи. Лучших аргументов, чем те, что уже предъявлены, не сыскать.

Кстати, об эльфах — их и в самом деле на поляне прибавилось, но к нам они пока не подходили. Одни добивали раненых, другие обшаривали трупы. А еще один, высокий, со светлыми, почти белыми волосами, заплетенными в три косы, и в плаще с золотой окантовкой общался с тремя уцелевшими солдатами. Ну как общался — похоже, допрашивал.

Вот один из них резко выкрикнул:

— Не тебе, нелюдь, такие вопросы задавать! — и тут же лишился головы. Эльф снес ее с плеч человека одним выверенным движением, я, признаться, его толком и не заметил. Росчерк стали — и вот из безголового тулова фонтаном хлещет кровь.

Второй воин оказался не менее несговорчивым и, как следствие, таким же невезучим. А вот третий что-то забубнил, причем охотно и поспешно.

— Сейчас этот патлатый с имперцем закончит и к нам придет, — уверенно заявил Мартин. — Не люблю я эльфов, никогда не знаешь, что от них ждать.

— Смерти, если мы им не понравимся, — равнодушно отметил Эль Гракх. — Причем быстрой, что, в общем-то, неплохо. Фриша была права. Поляна в кольце, а мы на прицеле.

И верно — эльфы как-то очень ловко и незаметно рассыпались по окружности поляны и теперь, стоя у деревьев, безразлично смотрели на нас, держа стрелы на тетивах луков. Не натянутых, но тем не менее.

— Не понравимся — будем воевать. — Гарольд, поморщившись, вырвал арбалетный болт из груди Магдалены. — Не в первый раз.

— А ты сделай так, чтобы все прошло так, как нам надо, — жестко заявила ему Рози. — Не можешь сам — давай я поговорю. У меня получится, поверь.

— Разберемся, — уклончиво ответил ей Гарольд. — Раньше времени только в беседу не лезь, очень тебя прошу.

Эльф тем временем срубил голову и третьему солдату, несмотря на разговорчивость последнего, а после направился к нам, не убирая свой длинный, чуть изогнутый клинок без гарды.

— Мое почтение, — выставил ладони перед собой Монброн, показывая, что безоружен. — Надеюсь, вы не откажетесь меня выслушать?