Глава 7
– Офицер, вы меня слышите?
Женский голос заставляет меня открыть глаза.
– Отлично, офицер, – продолжает девушка, одетая в форму врача «Скорой помощи». – Я сейчас отвезу вас в больницу, вам надо долечиться.
Выходит, я не умер. Это хорошая новость.
– Что с другими? – спрашиваю я, не увидев в салоне «Скорой помощи» больше никого.
– С кем?
– В полицейском автомобиле, кроме меня, были еще двое.
– Не знаю, – пожимает плечами врач. – К упавшему с эстакады автомобилю выехала другая «Скорая». А мы, команда из пяти машин, были вызваны к автобусу. Четыре уже увозят раненых пассажиров в больницу, вы находитесь в пятой. По всей видимости, перед падением полицейского автомобиля вас выбросило наружу. Вас нашли лежащим без сознания у самого края моста. Наверно, оторванная рука осталась в автомобиле.
– Что?!
Я вскакиваю на носилках. Левой руки действительно нет. От самого плеча.
– Вы только не волнуйтесь. – Девушка предпринимает попытки уложить меня обратно. – Как только приедем в больницу, сразу отрастим вам новую руку. Здесь в «Скорой» для этого нет необходимого оборудования. Я только остановила кровотечение и вколола обезболивающее. Ну, еще заживила, конечно же, ваши бесчисленные переломы и гематомы.
– Мне нужно срочно увидеть остальных, – отталкиваю я ее и выскакиваю из машины.
– Вы отказываетесь от госпитализации?!
– Да-да, отказываюсь. Езжайте. Будет минутка, заскочу за новой рукой. Спасибо!
Я подбегаю к ограждению, в котором зияет внушительное отверстие, и смотрю вниз.
Возле нашего раскореженного автомобиля еще дежурит «Скорая».
– Погодите! – кричу я, осознав, что жетон остался в оторванной руке, а без него мне не так-то просто будет тормознуть на эстакаде чей-нибудь автомобиль.
– Я рада, что вы передумали, – отвечает девушка.
– Да нет. Подвезите меня, пожалуйста, к месту падения. Это очень важно.
Спустя пару минут возле разбившегося полицейского автомобиля оказываются уже две «Скорые».
– Огромное спасибо! – говорю я, вылезая наружу. – Обязательно забегу к вам за рукой!
Заглянув в «Скорую», снова одиноко стоящую возле груды металлолома, я вижу то, что и следовало ожидать. Денис и свидетель лежат там накрытые с головой.
– Вы, случайно, не находили моей руки? – спрашиваю я у пристально разглядывающего меня врача.
– Так это, значит, ваше. – Он достает из контейнера со льдом руку в синем полицейском рукаве. – Пришить ее прямо сейчас, к сожалению, не смогу. Мы это делаем в больнице. Но, если хотите, можем отрастить вам там новую.
– Архив-Службу вызвали?
– Разумеется. Как только констатировал смерть. Вот, дожидаюсь их тут, чтобы передать тела. А вас, значит, выбросило из машины еще наверху? Я так сразу и подумал, когда обнаружил эту руку, зажатую между сиденьем и окном. Но я и представить себе не мог, что вы живы.
В руке, которую врач уже собрался класть обратно в контейнер, раздается входящий вызов.
Я выхватываю ее.
– Ингви! – восклицает шеф, появившийся из жетона. – Рад, что ты жив. Ты почему отказался от госпитализации? Я всё сейчас видел по мониторингу. Что ты там еще надумал?
– Скажи мне лучше… что это было? – Я подхожу к обломкам автомобиля. – Почему автобус ударил нас? Да еще и сразу после того, как тот чокнутый что-то с собой сделал. Ты уже просмотрел всё это в записи?
– Просмотрел. На этот раз с записями всё в порядке. Это был андроид того вандала-фанатика. Как обычно, от андроида исходил сигнал, и по сигналу мы установили, что управлял андроидом сам вандал, не кто-то иной.
– Хорошо, но что он с собой сделал?
– Он вырвал из себя то, что андроидам заменяет сердце. Я в этом сам, если честно, не очень силен, – смущенно признается шеф. – У них там в роли сердца какой-то источник питания. Короче, его он и выдрал. И перед тем, как вырубиться, направил его на бортовой компьютер автобуса.
– И это вызвало резкое прибавление скорости?
– Да. Буквально на секунду. Автобус здорово толкнул вас и сразу остановился. Бортовой компьютер сгорел к чертям собачьим.
– Ты с таким раньше сталкивался? – недоумеваю я. – В смысле, чтобы андроид вырывал у себя этот чертов источник питания? Да еще и выводил из строя технику таким способом?
– Нет, впервые такое вижу.
– Где он сейчас? Этот ненормальный. Ты уже выслал патруль арестовывать его?
– Ингви, о нем не беспокойся. Ты бы лучше скорее в больницу ехал. Тот идиот, выйдя из своей квартиры, направился на крышу своего небоскреба. Он там молится.
– Молится?
– Вот именно. Всё это время. Бежать никуда не собирается. Я уверен, что с делом, которое вы с Денисом расследовали, это никак не связано. Да, свидетель погиб, но… Это совпадение. Подумай сам: до этого нам не оставляли записей, так? А сейчас они есть. Почему бы преступникам вновь не стереть их?
Я пожимаю плечами.
– Просто этот псих увидел тебя, – без капли сомнения в голосе продолжает шеф, – что-то у него в голове переклинило, и вот имеем то, что имеем. Пошлю арестовывать его, как только у нас появятся свободные руки. Сейчас тут не до него, честное слово. А ты немедленно в больницу, слышишь? Это приказ!
– Так точно, – отвечаю я, и грозное лицо шефа исчезает с жетона.
Ну уж нет. Совпадение. Ха!
Я снова заглядываю в «Скорую».
– Держите, – протягиваю я скучающему врачу свою оторванную руку. – Заеду за ней в больницу чуть позже.
Если Филипп прав, то от жетона всё равно сейчас больше неприятностей, чем пользы.
Я несусь на своих двоих вдоль трассы к ближайшему небоскребу. Там на крыше, если не опоздаю, вытрясу из этого ненормального всю его дурь.
Но… Как же я это сделаю? Тогда в клубе я освежил ночного техника в раковине с водой. А что я смогу сделать на крыше, да еще и одной-единственной рукой?
Перед подъездом, сверкая в лучах солнца своим серебристым корпусом, стоит атомный синтезатор…
Есть идея!
– Рулон скотча, – прикладываю я руку к его оранжевому диску. – И веревку длиной один метр.
Да, пожалуй, метра будет достаточно.
Только бы не опоздать…
Расплатившись с синтезатором, я забираю из его чрева заказ и несусь к входной двери.
Вскоре, поднявшись на лифте до самого верха, ступаю на плоскую крышу, покрытую мраморной плиткой. Повесив веревку себе на шею и взяв скотч в зубы, освободившейся рукой достаю парализующий пистолет.
Вандал еще здесь. Спиной ко мне, он стоит на коленях у самого края крыши возле решетчатого ограждения и, что-то бормоча, время от времени поднимает руки к небу.
Я подкрадываюсь поближе. К счастью, больше на крыше никого не видать. Значит, план сработает…
Ничего не говоря, я всаживаю ему в спину парализующий разряд. Обездвиженное тело тотчас растягивается вдоль решетки. Я кладу пистолет на плитку из искусственного мрамора.
– Здравствуй, голубчик, – говорю я ему, обматывая ноги и руки скотчем.
Голубчик смотрит на меня широко открытыми глазами, но не может вымолвить ни слова.
– Да-да, я знаю. Ты сейчас не можешь шевелить языком. Но очень скоро сможешь, не переживай.
Я делаю из веревки петлю и накидываю ее ему на шею. Свободный конец привязываю к ограждению. Не так-то просто смастерить надежный узел одной рукой, но в итоге у меня получается.
Затянув петлю на шее покрепче, я снова беру в руку парализатор. Нажатием на кнопку возле спускового курка привожу оружие в режим антипарализатора. И снова делаю выстрел.
– Что тебе от меня надо? – кричит он, извиваясь всем телом, словно змея.
Впрочем, вскоре он прекращает дрыгаться, так как из-за этого петля лишь сильнее врезается ему в горло.
– Расслабь петлю, не могу дышать, – хрипит он.
Я делаю петлю посвободней.
– Итак, – говорю я. – Для чего у техника энергостанции была отрезана кисть руки с имплантом и что у него выведывали посредством пыток?
– Я ничего об этом не знаю. Впервые слышу. При чем тут я? Я требую немедленно развязать меня! Слышишь?
Ну что ж…
Вандал всё такой же худенький, каким был во время нашей последней встречи. Весит, при его маленьком росте, не больше шестидесяти килограммов. Следовательно, переходим ко второй части плана…
Ограждение вдоль края крыши достает мне до пояса. Я хватаю вандала за ремень на брюках и, помогая себе коленом, затаскиваю его на решетку.
– Что ты делаешь?!
Я сталкиваю его вниз.
Узел выдерживает, и вандал болтается, подвешенный за шею, в километре над землей.
Подождав пару секунд, я затаскиваю его обратно. При этом чуть было сам не сваливаюсь с крыши – но в последний момент успеваю вставить ногу между металлических прутьев решетки.
Вандал еще долго не может отдышаться. Наконец, он с трудом произносит:
– Я скажу всё, что ты хочешь! Но я правда ничего не знаю ни про какого техника.
Вот это да.
Их там что, ни во что не посвящают? Сказали убрать свидетеля – и убрал?
– Ну, хорошо, – отвечаю я. – Кто отдал тебе приказ убить меня с напарником и нашего свидетеля?
– Да ты что, совсем сдурел? Когда это я пытался тебя убить или вообще хоть кого-то убить?! Я христианин! Ты понимаешь, что это значит? Я не могу даже желать зла ближнему своему. Не то что убить!
Твою мать. Не думал, что придется всё повторить.
Я снова затаскиваю его на ограждение.
Вандал неистово отбрыкивается и даже ухитряется укусить меня.
– Учти, – предупреждаю я. – Сил у меня уже поубавилось. На этот раз может и не получиться вытащить тебя. Заранее извиняюсь, если что.
– Нет, нет, нет, не надо! – орет он, обезумев от ужаса.
– Что такое? Ты мне хочешь что-то рассказать?
– Когда тебя хотели убить? Только не бросай меня вниз, не бросай, дослушай. Когда? Может, у меня есть алиби? Я же точно знаю, что это был не я!
Нда. Еще не видел, чтобы человек в такой ситуации продолжал врать.
Может, ему свои же мозг обработали? Тогда он вообще-то может и не помнить, что совершил.
– Алиби у тебя нет, – вздыхаю я. – Полиция засекла сигнал от андроида. Им управлял ты, пока был дома.
– Что?! Я никогда не имел дела с андроидами! У меня нет дома нейрошлема, можешь сходить проверить! У нас в церкви строжайше запрещено пользоваться этими сатанинскими штучками!
Господи, ну что мне с ним делать? Дома, увидев шлем, скажет, что не его. Подбросили, мол. И самое ужасное, что и правда будет в это верить.
Отвезти его в участок для изъятия из мозга зрительных образов? Вместо погибшего свидетеля… Но ведь если ему стерли воспоминания, то и нужных нам зрительных образов скорее всего не осталось.
– Оставь его в покое, – раздается у меня за спиной знакомый бас.
Я оборачиваюсь.
– Шеф? Что ты здесь делаешь?
Но уже и сам понимаю, что шеф, конечно же, проверил по системе мониторинга, по-прежнему ли молится на крыше этот псих, и увидел, что я тут вытворяю. Вот и примчался.
Наверно, это андроид? Физически он бы так быстро от участка не добрался.
– Ты, надеюсь, не арестовывать меня пришел за превышение должностных полномочий? – пытаюсь я пошутить, аккуратно ставя вандала на ноги и отвязывая веревку от решетки.
Судя по лицу шефа, ему сейчас не до шуток.
– Ингви, сдай мне свое оружие.
– Да ладно тебе! Я же всего-навсего…
– Это приказ, – обрывает он и протягивает руку ладонью кверху.
Я отдаю ему пистолет.
– Жетон сдать не могу, уж извини.
Внезапно шеф направляет полученный пистолет на меня и нажимает на курок.
«Да что ж ты делаешь?» – хочу я сказать, но язык уже не повинуется.
– Вот это правильно! – ликует вандал, когда я падаю возле его ног. – Ваш подчиненный совершенно сошел с ума. От него что угодно можно было ожидать! Хорошо, что вы его парализовали.
Задумчиво посмотрев на всё еще обмотанного скотчем вандала, шеф хватает его за шею и одним мощным рывком перебрасывает через ограждение.
Если бы я не был нем от парализатора, то, наверное, онемел бы от удивления.
– Ингви, ты все время мешаешься у нас под ногами. Сначала тебе приспичило искать свидетелей, вместо того чтобы спокойно вернуться в участок и выезжать по рутинным вызовам. Инициативный какой! Потом понесли тебя черти на энергостанцию, где Денис вынюхал про морфедон – а ты, уж конечно, не мог не потащиться к Белому водопаду за охранником… Мы, конечно, тоже лопухнулись. Кто ж теряет маску на месте преступления? Да и пришло же в голову этому идиоту Олегу заказывать морфедон прямо на станции. Других синтезаторов для этого, что ли, нету?
Андроид шефа хватает меня и, повернув лицом к ограждению, с легкостью поднимает над головой.
– Но если бы не ты, – он подходит вплотную к открывающейся перед взором бездне, – наши промахи так и остались бы лишь досадным недоразумением. Прощай, Ингви.
Сказав это, шеф падает как подкошенный.
Я валюсь на него сверху.
– Как я рад, что успел, – слышу я у себя за спиной всё тот же хорошо знакомый бас.
В меня тут же влетает порция антипарализатора, и, развернувшись, я вижу перед собой шефа.
Еще одного.
– Боялся, что не успею, – продолжает он. – Ну и шоу ты тут устроил! Мы с Филиппом смотрели по мониторингу и даже не знали, верить вандалу или нет. Я уверял, что невозможно подделать исходящий от андроида сигнал. Но когда увидел себя вбегающего на крышу!.. – Шеф улыбается. Кажется, впервые за этот день. – А по сигналу было видно, будто это я им управляю в нейрошлеме! Короче, я немедленно надел нейрошлем и пустился вслед за ним.
– Выходит, – говорю я, поднимаясь с лжешефа и забирая у него свое оружие, – теперь, наблюдая по мониторингу за андроидом, мы вообще не знаем, кто за ним стоит? Может, тот, о котором извещает сигнал, а может, кто-то другой?
Шеф кивает:
– Филиппу скоро доставят андроида, устроившего вашу с Денисом аварию. Хочет в нем поковыряться. Может, поймет, каким образом они подсосались к передатчику, издающему сигнал. А этого, – шеф с любопытством разглядывает своего близнеца, – давай-ка отнесем с тобой в ближайший синтезатор. Который у подъезда.
– Подожди. В квартиру вандала заглянем?
– Зачем?
– Ну, вдруг андроидом в автобусе управлял всё-таки он? А память об этом у него стерта. Ну, или не сумел я расколоть его? Тогда Филиппу для осмотра потребуется именно этот экземпляр. – Я пинаю лежащую копию шефа.
Шеф соглашается и запрашивает ордер.
Затем мы вдвоем за руки за ноги уволакиваем обездвиженного андроида с крыши.
Как хорошо, что разработчики стандартного полицейского парализатора додумались сделать в нем переключатель для поражения нервной системы андроида. Палить по этим биороботам в обычном режиме – всё равно что пытаться парализовать слона плевком.
– Кладем его, – говорит шеф, когда мы оказываемся перед нужной квартирой.
Дверная панель, отреагировав на жетон с ордером, немедленно скрывается в стене, и мы заходим.
Перевернув всё вверх дном, увы, так и не находим нейрошлема.
– Может, он его уничтожил вот здесь? – Я направляюсь к стоящему в углу атомному синтезатору.
Однако список последних операций дает отрицательный ответ.
– Я же тебе говорил, Ингви… – Шеф отчитывает меня, запирая жетоном дверь снаружи. – Ну какое отношение этот блаженный может иметь к убийствам? Взять баллончик и отправиться героически портить стены душеспасительными надписями – это да. Но убийства… Вот почему ты меня тогда не послушал? Понесся зачем-то арестовывать его.
– Но я был прав насчет аварии на дороге! А ты: совпадение, совпадение, – передразниваю я его низкий голос.
– Откуда ж я знал, что отныне, видя андроида, не знаешь, кто на самом деле им управляет?
Я с опаской поглядываю на шефа.
Нет. Не становись параноиком, Ингви. Если это кто-то из них, то зачем ему спасать меня там на крыше?
Или…
Хочет что-то выведать?
Недолго думая, я достаю пистолет и, мгновенно приведя переключатель в нужное положение, выстреливаю шефу в грудь.
Как только передо мной оказываются два парализованных близнеца-андроида, лежащих друг на друге, я спешно связываюсь с Филиппом по импланту.
– Слушай, шеф действительно надел нейрошлем и побежал за мной на крышу?
– Ну да. Вот сейчас, буквально только что, снял шлем и почему-то матерится на весь участок.
– Окей, спасибо. Скажи ему, чтобы надевал обратно.
Доза антипарализатора приводит лежащего сверху андроида в норму.
– Извини, надо было проверить, – объясняю я прежде, чем он успеет разразиться проклятьями.
Всю дорогу до уличного синтезатора – пока мы тащим андроида по коридору, спускаемся в лифте и выволакиваем его из подъезда – шеф не произносит ни слова.
Затолкнув своего двойника в синтезатор, он зачем-то вызывает такси.
– Вот что, Ингви. На этот раз я прослежу, чтобы ты поехал в больницу. Нельзя вот так вот разгуливать с оторванной рукой. Да и нервы у тебя, я смотрю, ни к черту. Пока руку будут пришивать, полежишь у них полчасика, отдохнешь.
– А ты что планируешь в это время делать?
– Через пятнадцать минут Архив-Служба воскресит Радислава. Я уже вызвал подкрепление. Десять полицейских, наши и от других кварталов, встретят его у здания Архив-Службы и доставят к нам в участок. Тщательно расспросим его обо всем по порядку. Что у него выведывали? Знаком ли он с этим человеком? Ну и так далее. Если что-то видел, то и картинку из мозга вынем. Да ты не беспокойся, Ингви. Может, еще и сам успеешь поучаствовать, когда подлечишься.
– Выходит, всё будет так, как если бы я ничего не предпринимал…
– Что ты имеешь в виду?
– Здесь что-то не так. Ведь если бы, проводив утром криминалиста обратно до уличного синтезатора, – рассуждаю я вслух скорее сам с собой, чем с шефом, – мы бы с Денисом вернулись в участок и разъезжали по обычным бессмысленным вызовам вроде пьяных драк, то что бы произошло? Ровно то же самое, что и сейчас. Ты бы дождался воскрешения убитого и обо всем его расспросил…
– Ну да.
– У меня такое чувство, что именно это их и устраивало. Ведь ночной охранник, которого мы чуть было не схватили, предпочел смерть – лишь бы мы у него что-то не выведали.
– Ингви, перестань. А вот и твое такси! Тебе просто надо отдохнуть. Когда воскресят этого охранника, Олега или как там его… выведаешь у него всё сам лично, обещаю.
Я покорно сажусь в машину, и шеф захлопывает за мной дверцу.
– И чтоб больше без фокусов! – погрозив мне пальцем, он исчезает в атомном синтезаторе вслед за своей подделкой.
Пока такси мчится по городским магистралям, я решаю послушать новости.
Что там с этим повторным запуском «Архивариуса»? Не перенесли, надеюсь? Иначе Мирослава рискует не успеть из Рима к нам на вечеринку.
– Министр энергетики правительства Ремотуса, – взволнованно сообщает диктор, – был час назад убит в Токио во время экстренно созванной им пресс-конференции.
Я делаю погромче.
– Находясь в Японском Штате с рабочим визитом, министр внезапно созвал конференцию, на которой успел сообщить журналистам о том, что ему только что стало известно о двух случаях пропажи полностью заряженных батарей. По словам министра, батареи, предназначавшиеся для энергостанций Сиднея и Берлина, пропали еще полгода назад во время их транспортировки и так и не были найдены. Сразу после этих слов в зал, где происходила пресс-конференция, вбежал британский журналист с ножом и, напав на министра, перерезал ему горло. Полиция Токио, задержавшая убийцу, сообщила нам, что это был андроид. Управлявший им человек практически сразу же был арестован полицией Лондона в его квартире. К огромному удивлению допрашивающих его офицеров, он категорически отрицает свою причастность к преступлению и заявляет, что во время инцидента смотрел у себя в квартире спортивную трансляцию, а о случившемся узнал от ворвавшихся к нему полицейских.
Затем следует сюжет о новых мировых рекордах, установленных на Олимпиаде.
– Выключить, – командую я.
Шеф сказал бы, что совпадение.
Две батареи пропали и не были найдены. Сегодня убиты техники с трех энергостанций. А для изготовления чудовищного оружия, которое запросто отправит Ремотус в небытие, требуется как раз пять батарей.
И наверно, шеф был бы прав. Ведь мы с Денисом своими глазами видели резервную батарею.
Стоп. А что мы с ним, собственно, видели? Главный техник показал нам какой-то ящик – но откуда ж мы знаем, как выглядит заряженная батарея, а как разряженная?
Кстати… а куда деваются отработанные, разряженные батареи после того, как их заменяют привезенными резервными? Этого мы с Денисом, естественно, не догадались спросить.
Что, если… главный техник показал нам какую-нибудь старую разряженную батарею? А привезенная резервная сейчас уже…
– Изменить маршрут! – воплю я сам не свой. – Ехать к Архив-Службе.
Без Радислава мне не обойтись. Только ему я могу доверить осмотр того чертового ящичка и вынесение профессионального вердикта. Если это и впрямь окажется резервной батареей – то пусть я параноик и пусть шеф меня увольняет. Наплевать.
Но… как же я доставлю Радислава на энергостанцию?!
Пока мы с ним доберемся, нам устроят хоть двадцать автокатастроф. И никакие десять полицейских, вызванных шефом, тут не помогут.
Я судорожно перебираю в голове вариант за вариантом. Один хуже другого.
Господи, ну должен же быть выход!
Машинально смотрю на небо…
Есть!
Однажды мы с Мирославой парили прямо над проспектами на таком вот прогулочном дельтаплане с ручным управлением. Даже странно, что власти не запретили их из соображений безопасности. Скорость-то они в состоянии развивать приличную.
Вышка, где их берут на прокат, как раз где надо – возле Центральной городской площади, опоясывающей Архив-Службу.
Когда преступники поймут, что мы с Радиславом летим на такой штуковине в сторону энергостанции, то что они смогут сделать? Разве что пошлют пару-тройку андроидов брать дельтапланы и гнаться за нами. Будет даже забавно.
– Филипп! – Я снова бессовестно отвлекаю друга от работы, поняв, что такси уже подъезжает к Центральной площади. – Зарезервируй, пожалуйста, на мое имя дельтаплан на вышке. Прямо сейчас.
– Что ты там опять надумал?
– Некогда объяснять. Только чтобы шеф не слышал, ладно?
– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – произносит он с большим сомнением в голосе. – А как ты одной рукой собрался дельтапланом управлять?
Эта мысль мне еще не приходила в голову.
– Я разберусь. Спасибо!
Будем надеяться, что Радислав знаком с этими штуковинами.
Выскочив из такси, я бегом пересекаю площадь, приближаясь к алому зданию Архив-Службы, не входящей в юрисдикцию ни одного из кварталов. Толпящихся у входа полицейских видно издалека.
– Ингви, ты что здесь делаешь? – недоверчиво разглядывает меня с ног до головы офицер из нашего участка.
Остальные девять тоже пялятся, разинув рот.
– Шеф попросил быть здесь, – вру я, даже не моргнув. – Лишняя рука вам не помешает. А где Радислав?
– Выйдет с минуты на минуту, – отвечает он, кажется, поверив. – Вместе со своей сожительницей. Ты с ней вроде бы уже знаком. Она записалась встречать его там, во внутреннем саду Архив-Службы.
Отлично.
– Ой, что это?! – кричу я, показывая пальцем на дверь у них за спиной. – Что это?!!
И как только они все оборачиваются, достаю парализатор и укладываю их одного за другим выстрелами в спину.
Простите, братцы. Так надо.
