Глава 19. Лесная песня

Алое солнце коснулось краешком верхушек деревьев, заставляя полыхать пожаром редкие облака и тучи пыли, поднятые техникой. Небо окрасилось сочной палитрой жёлтых, красных и синих оттенков, готовое пустить в себя ночную черноту. В зените проявились первые звезды. Несильный ветер едва заметно шевелил траву, неся запах сухой соломы и поздних степных цветов. Берёзовые колки сменились надвигающейся стеной сосен, до которых осталось не больше километра. Лесные великаны с тёмной хвоей и красными щербатыми стволами ждали нас в гости.

А небольшая колонна нашей спецроты встала. У одного из шишариков правое переднее колесо не выдержало дороги и порвалось, будучи изрядно пробитым осколками от наших же снарядов, бивших почти в упор. Удивительно, что в той мясорубке жертв было не так много. Я не беру в расчёт первую мотострелковую роту с зенитно-ракетной батареей, которых хорошо потрепали твари орды. У нас только Ангелина, уже восстановившаяся после этого боя, и слегка обгоревший водитель бензовоза, его охаживала берегиня, рассказывая сказки, словно малому ребёнку.

Сейчас водитель «Урала» менял колесо, а вся наша братия просто наблюдала. Володя подошёл к нему и присел рядом. Тихон и Велимир без всяких премудростей поднатужились и приподняли грузовик за передок. В воздухе повисли инструменты, которые, собственно, были не нужны. Водитель сначала шарахнулся в сторону, когда болты, к которым прикасался Сорокин, начинали сами выкручиваться и падать в траву под действием телекинеза.

Мимо, ревя двигателями, двигалась колонна Т-90. Чумазые танкисты, сидящие по-походному, не обращали на нас внимания, сосредоточившись на своём пути. Грозные машины поднимали столбы пыли, подхватываемые вырывающимся из систем охлаждения воздухом. Огромные центробежные вентиляторы принудительно прогоняли всю эту мешанину через радиаторы, гудя чуть тише двигателей. Был бы дождь, то танки уподобились арктическим китам, вздымающим облака мелких брызг своего дыхания. Ко всему этому добавлялись горячие сизые облака выхлопных газов из тысячесильных дизелей. Красивое и одновременное страшное зрелище миграции техночудищ.

В процессе ремонта не участвовала одна лишь Ангелина, злобно бросая взгляды по сторонам и ругаясь, на чём свет стоит.

– Нет, ну как ей не стыдно, этой шалаве, – кипела девушка от возмущения, – она же не ангел. И вообще, какого чёрта она тут делает?

– Она и есть чертовка, – произнёс я, тоже не радуясь новому действующему лицу.

Уж очень негативные впечатления у меня сложились при наших последних встречах.

– Я знаю, кто она. Но что она тут забыла? Потерялась по дороге в ад?

– Командир части говорит, что она по какому-то спецпроекту.

– Какому? Миссии ООН?

– Не знаю, – покачал я головой.

Появление Лилитурани-Пепельный-Цветок восприняли негативно почти всё. Сорокин боялся глядеть в её сторону. Он только благодаря интригам богов вырвался из-под власти договора о продаже души и сейчас делал всё, лишь бы отвлечься от горьких дум. Вампирша кусала губы, боясь, что демоница напомнит о древнем праве и отберёт у неё паренька.

Единственный, кто с огромным любопытством посматривал на эту особу, так это Кирилл, за что постоянно получал нелепые задания от психующей Ангелины. Вот и сейчас она проследила восхищённый взгляд подростковой нежити, обращённый на адскую королеву красоты.

– Юнга, что без дела сидишь? Быстро пробегись по роте, посчитай народ.

– Я только что считал.

– У нас война, мало ли чего. Ещё пробегись.

– Сколько можно?

– Столько, сколько нужно!

Демоница то ли специально, то ли по совпадению обстоятельств сейчас сидела в УАЗике командира неподалёку от нас, томно поглядывая в окошко. Понятно, что мы въезжали в земли Яробора, где должны разместиться лагерем, и полковник переживал за всех отстающих, а мы затормозили на самой границе. Однако само по себе присутствие жительницы Нави напрягало.

Ещё нехорошим знаком был тот факт, что с нашим богом-хранителем поссорились с первых же минут. Нет, я же его предупреждал, что пчелу трогать нельзя, а он специально. Он бы ещё у гранаты кольцо выдернул всем назло. Псих. Однозначно, псих. И чем ему пчёлы не угодили? Мухами их назвал. А вот хрен ему. Я его специально мёдом угощу, с блинами.

Псих стоял там же, рядом с командирской машиной, и о чём-то разговаривал с грузным зампотехом части, похожим по фигуре на профессионального борца. Они кидали отрывистые фразы, заглушаемые танками, но судя по полным ненависти взглядам, что Яробор бросал на гостью из ада, он тоже не в восторге.

Единственным светлым пятном в этой картине была девчушка лет тринадцати, которую я уже видел в супермаркете. Она стояла рядом с психом, держа того за руку. Ярко-синее платьице соседствовало с белой рубахой и розовыми кроссовками, надетыми поверх замотанных почти до колен портянок со шнурками. Девочка хмуро, с беззлобной любознательностью поглядывала то на людей, то на демоницу, то на нас.

– Это я должна быть с нимбом и расправленными крыльями, – продолжала ворчать Ангелина. – Это я имею право, а она нет.

– Она просто захотела эффектно появиться, а ты, насколько помню, ещё не заслужила такого права.

– Заслужила! Это моё право.

– Готово! – раздалось со стороны шишарика, обрывая поток возмущений.

Я повернул голову. Волоты опустили машину и неспешно направились к своим насестам на мотолыгах, где седушку им заменил кинутый на корму гусеничного вездехода брезент. Володя очень быстро спрятался в машину, достав из подсумка гранату и тихонько теребя кольцо пальцами. Смерть ему виделась большей радостью, чем служение демонице. Я помню, как Лилитурани заставила держать одного из своих рабов горящие угли в голых руках и при этом улыбаться. До сих пор мурашки по коже проползают. Запах палёного мяса и улыбка обожания на губах.

А ведь та восьмёрка, что прислуживала демонице, тоже наверняка заключившие договор. Универсальные солдаты. Ни дать, ни взять. Молча умрут за госпожу, до последнего вздоха верные её приказу. Их души не принадлежат им.

Мои раздумья прервал далёкий волчий вой, протянувшийся над лесом. Ему начал вторить другой. Подхватил третий. И вскоре целый хор звериных голосов заставил всех поднять головы и вслушаться в вечернюю песню хищных зверей, явственно слышную после того, как танки нас миновали. Интуиция мага говорила, что это не тоскливая песня голодных охотников, а команда на сбор, даваемая матерым вожаком. В этом нет ничего удивительного. Люди ушли из этих мест, вернулось зверьё. Мы несколько раз видели диких коз и вспугнутых зайцев. Однажды над нами прошлась стая уток численностью под полсотни.

– К тебе, – буркнула Ангелина, ткнув меня в бок, и показав на внедорожник начальника штаба, с глухим рычанием подъехавший к нам.

Подполковник Захаров вышел из машины и действительно пошёл в мою сторону. Он несколько раз бросил взгляд на волотов, а потом заговорил без всяких предисловий.

– Нам вместо погибших дают двух новых магов.

Я кивнул, давая понять, что принял информацию.

– Только они не обучены толком. Лейтенанты после военной кафедры, – продолжил он. – После развёртывания лагеря вам нужно немедленно приступить к обучению. Программу спустили сверху. С вас журналы учёта подготовки, конспекты, планы на месяц и материальная база на занятия.

– Я не могу понять, если крепость так нужна, то зачем нам дают необученных? – со вздохом произнёс я.

– Боевых магов на самом деле не так много. А ещё нужно учитывать, что они требуются не только здесь. На Ближнем Востоке война кипит. В Забайкалье к нам прут из Поднебесной потусторонние эмигранты. В Баренцевом море гоняют Ктулху. После того, как утопил ледокол, на него сильно обозлились. А теперь какие-то неведомые твари разоряют силами своих войск соседнюю к нам Котомскую область. Намучились, говорят, с ними. Вообще беспредельные типы. К тому же Орда давит вдоль железной дороги. Нам сказали, что свободных магов нет.

– Ну, надо, значит, надо. Мне всё одно Кирилла натаскивать. Мне ещё нужно водителей обучать.

– С этим не проблема. Начальник автослужбы посодействует. Это уже выносилось на совещании. И пусть ваша ротная подаст заявки на боеприпасы для огневой подготовки, и нужно путёвками заняться.

– Путёвки на Светлане будут.

– Это которая?

– Это вампирша.

– Ах да. Вы в части на острие внимания, – улыбнулся начальник штаба. – Порезались?

Я нахмурился, не понимая, о чём он. А Захаров показал на мою руку. Я поднял её. С той редкими каплями капала тёмная, почти чёрная в вечернем сумраке кровь. Одна из капель, сбежав от тонкого длинного пореза на ладони вниз, повисла на кончиках пальцев, а потом поднялась и исчезла в разрезе, словно передумала падать. Рана быстро затянулась, оставив ощущение чего-то тёплого, мягкого и шелковистого на коже. Словно собачий язык лизнул.

– Спасибо, – пробормотал я Захарову, сжав руку в кулак и посмотрев на лес, где вновь повторился волчий вой.

Он ничего не понял, списав это на очередное колдовство, а я сел в машину и дождавшись, когда колонна пройдёт дальше, сказал двигаться за всеми в неширокую просеку.

– Что с тобой? – спросила Шурочка, просунувшись вперёд, и уцепившись руками в спинку моего кресла.

– Пока ничего, – ответил я, глядя перед собой.

Она промолчала, а потом улыбнулась и чмокнула меня в щеку. По моей ауре прокатилась волна мощного принудительно скана. Девушке не верилось, что всё нормально, и она хотела непременно допытаться до сути проблемы.

– Вот чёрт, – тихо выругалась Света и едва уловимым в своей быстроте движением повернувшись ко мне, – у тебя сейчас глаза блестят, как у кошки. Тебя, часом, оборотень не кусал?

– Нет, – неуверенно ответил я. – Не помню.

– Лечиться нужно, – произнесла Оксана. – А то будешь, как плешивый пёс углы метить, или как упырь-сифилитик. Нам одной хватит.

– Я не больная! – воскликнула вампирша, чуть не бросившись на навью, несмотря на то, что сидела за рулём.

– Да? И людей ты не кусаешь.

– Нет у меня сифилиса!

– То есть, то, что ты упырь, не отрицаешь?

– Это не болезнь!

– А что это?

– Егор, Ангелина, ну, скажите ей.

– Ты за дорогой гляди, – ответил я, – потом разберёмся.

Остаток пути ехали молча. Впереди маячили тёмные стволы сосен, освещаемые фарами машин, габаритные огни и силуэты кустарников. По бокам ощущалось присутствие болот, на окраине которых мы были. Они давили своей недвижной мощью и бездной отчаяния, прямо как те, что описывались во «Властелине колец» у Толкиена, только в этих не были утоплены эльфы.

Где-то через полтора часа мы выехали на большую поляну, где уже суетился народ, выгружая палатки и имущества, расставляя технику по местам. Въезд перегораживала боевая машина пехоты и солдаты комендантского взвода с радиостанциями и светящимися жезлами.

– Спецрота туда, – замахал он, а потом вручил небольшой жетончик.

На кругляш было наложено заклинание, обернувшееся небольшим карикатурным инструктором для пионерского лагеря. Этого фантома переделывать под нужды военных не стали, но он оказался очень удобным именно при развёртывании лагерей и на пешем марше, не давая заблудиться. Человечек с объёмным рюкзаком бодро указывал направление. Мы поехали по указке и вырулили у небольшого водоёма, жужжащего тучей комаров. Сзади сразу хлопнула дверь, и раздалась ругань Ангелины.

– Что такое? – спросил я, положив руку на дверную ручку.

– Тут крапива ядерная, – ответила помощница.

– Я думала, адские какашки, – ухмыльнулась Оксана.

– Только их тут не хватало.

– Да, крапива знатная, – пробасил Велимир.

– Тут родник, – радостно прокричав, побежал к воде Кирилл.

Уж ему-то крапива вообще не помеха. Ведь он сидел в банке, а бегал зомби.

– Ты чё орёшь, полоумный? – подала голос Ангелина, осторожно притаптывая стебли с резными листьями. – Первый раз в лесу, что ли?

– Ага! – радостно ответил лич и стал плескаться ладошками где-то в темноте в полусотне шагов от нас.

– Я в машине останусь, – проговорила Шурочка, закутываясь в спальный мешок при тусклом салонном фонаре. – Нехорошо что-то.

Я снова почувствовал кровь на ладони и спрыгнул в траву. Силовой щит примял крапиву. Рядом со мной по беззвучному приказу возникло два десятка пчёл-светлячков. Большинство я заставил кружиться над полянкой нашей роты, а три отправил вперед себя, углубляясь в лес. Нужно проверить кое-что.

– Ты осторожней, – снова произнесла Александра, и я почувствовал тонкую нить, тянущуюся от неё ко мне.

Она очень переживала, но старалась не подавать виду.

– Всё нормально, – ответил я и смело шагнул в лес, огибая сосны и приминая густую траву.

Один раз пришлось обойти валежник. Под ногами хрустели сухие ветки, и пружинила палая хвоя. Пчёлы петляли, высвечивая лужи, муравейники и колючие заросли.

Лес приглушал голоса людей и рычание техники, заменяя своими звуками. Вверху шуршали кроны сосен, хлопали крыльями устраивающиеся перед сном птицы. Тонко попискивали мыши, шуршал и пыхтел ёж. Изредка с глухим стуком падали шишки.

Через две сотни метров я остановился и погасил фонарики.

– Кого-то ищешь, человек? – раздался томный голос болотного духа в обличии обольстительной обнажённой девицы.

Она вышла из-за ствола и неспешно пошла от дерева к дереву, многозначительно трогая пальцами покрытую лишайниками и мхами кору. Ноги её беззвучно ступали по лесной подстилке.

Я оглядел болотницу с ног до головы и произнёс.

– Извини, но не тебя.

– А ко… – она недоговорила, коротко взвизгнув, когда сзади за волосы её грубо схватила сильная когтистая рука.

Из темноты блеснули зелёные звериные глаза.

– Прочь, шалава. Воины глаголить будут, – произнёс сильный, гортанный, но в то же время певучий голос.

Лес шевельнулся десятком силуэтов и ко мне ступили вставшие на задние лапы волки, увешанные звериными и человечьими черепами, а также оружием. Сетевая субкультура назвала бы их фуррятиной, но конкретно для этих существовал древний термин волкудлаки – люди-волки, те, кто не по своей воле стал человеко-зверем под действием колдовства.

Рука охотника толкнула болотницу, и та, ойкнув, рухнула на колени, после чего поползла на четвереньках в лес. Кто-то из волков глухо зарычал и легонько пнул под рёбра, провожая в дорогу.

– Здравствуй, Посрединник, – отрывисто произнёс вожак, – вижу, ты не забыл клятву. Не забыл братание кровью.

Он поднял руку, по которой тихо стекали багряные капли, подсвеченные колдовством. Я тоже протянул ладонь, где полыхало рубиновым огнём.

– Здравствуй, Первый Клык.

– Средь волков слух прошёл. Слух, войско ищешь, – сказал зверь, блестя глазами. – Возьмёшь стаю?

Я немного помолчал, прежде чем спросить.

– Откуда знаешь?

– Щенок один шепнул. У тайной стражи он гостевал. Долго гостевал. У дикого зверя слух острый, всё слышит. Он ко мне и прибёг. Говорит, долг платежом красен.

Я улыбнулся. Щенок, говоришь. Не тот ли это оборотень, которого я от чернокнижника спас? Скорее всего. Вон, как оно обернулось.

– Добро пожаловать, Клык, – ответил я, протянув руку и коснувшись ею мохнатого плеча.