Глава 13. Дети морга
Проснулся я раньше будильника. В комнате стояла темень полнейшая, не разбавляемая даже уличными фонарями. Где-то вдали приглушённо лаяла собака. Лаяла она как-то нехотя, словно случайный прохожий потревожил её сон, и она просто ругалась ему вслед, мол, шарахаются туда-сюда всякие мрачные личности.
Едва слышно тикали настенные часы. Какая-то пташка с лёгким шелестом когтей и сонным утренним чириканьем прыгала по сделанной только вчера оконной решётке. Птичка деловито поискала корм, и не найдя, упорхнула восвояси.
Я улыбнулся и вытянул вверх руку, создав в неплотно сжатом кулаке колдовскую пчелу. Насекомое начало неспешно разгораться, как охристо-жёлтый мохнатый светлячок. Когда яркость стала как у зажжённой парафиновой свечи, я раскрыл кулак, выпуская существо на волю. Оно деловито зажужжало и взлетело к потолку, бросая мягкие тени и отражаясь в полированных поверхностях мебели, погашенной люстре и выключенном телевизоре. Я повернулся, прикрыл Шурочку одеялом и тихонько поцеловал её в тёплое плечо. Девушка что-то невнятно пробурчала, но не проснулась.
Я прищурился и посмотрел на свой сейф, где хранил оружие и опасные артефакты. Там же лежала чёрная сфера. С ней последнее время творилась всякая ерунда. Опасная ерунда.
– Я вот что думаю, – раздался голос сбоку, заставив меня недовольно вздохнуть.
На самом краю кровати лежала Ангелина, заложив руки за голову. Благо, она была одета в шорты и спортивный топик, а не голая, как обычно этим грешит Оксана.
– Ты что здесь делаешь? – стараясь не шуметь, перебил её я, приподнявшись на локтях.
– Ты забыл, кто я? Мне вообще положено с тобой в сортир ходить, а то вдруг ты ненароком поскользнёшься и головой ударишься о край унитаза, – приподняв голову, отозвалась Ангелина.
– Мне пофиг, что тебе положено. Ты видишь, что я не один. И о край унитаза биться головой не собираюсь.
Ангелина пожала плечами.
– Даже если ты напишешь письменный отказ от меня, его не примут. Я не хочу из-за твоей смерти профукать своё задание. Я домой хочу.
– И за сексом тоже подглядывать будешь? – сначала повысил голос я, а потом поглядел на спящую Шурочку и снова перешёл на шёпот.
– Ага, и диаграммы составлять твоего сердечного ритма. Мне плевать на секс. В меня этот алгоритм не вложили.
– Блин, вот что тебе не спится?
– Я не умею спать. Лишь вхожу в энергосберегающий режим, – парировал Ангелина.
– Ещё одна рыдальщица. Та о своей смерти ноет, эта ходит с комплексом неполноценности, что она синтетическое существо. Достали. Чайник лучше поставь, – буркнул я как старый дед.
– Я твоя хранительница, а не служанка, – как всегда, оскалилась Ангелина, почти беззвучно соскочив с кровати, – нужно сигнализацию новую поставить. И собаку купить. Желательно цепную зверюгу. А то на нас взялись покушения устраивать.
– Заметил, – съязвил я, выползая из-под одеяла и выглядывая штаны с футболкой. – Пойдём, чаю хлебнём. А то жалобу на тебя подам, что умираю от обезвоживания, а ты мер не приняла.
– Кому? – ухмыльнулась Ангелина.
– Твоему начальству.
– Ты его сначала найди, – отбрила хранительница.
– В церковь схожу, положу бумажку с просьбой намолить тебе строгий выговор, – буркнул я.
– Не поможет. Там к нам мер не принимают, только составляют статистику жалоб.
Я покачал головой, недовольный постоянным вмешательством в мою личную жизнь, и мы вышли из спальни, направившись в кухню. Но прежде, чем осторожно закрыть дверь, я убедился, что пчела перешла из режима ночника в режим сигнализации.
На кухне уже горел свет. И чайник кипел. Дед Семён сидел с калькулятором и, тихо ворча, записывал что-то в свою заветную домовую книгу. Он увидел нас и начал изливать свои чаяния.
– Эти два брата-близнеца, одинаковых с яй… с лица. Волоты, то бишь. На них еды не напасёшься. Каждый за десятерых ест. В одном Тихоне пять центнеров будет. А Велимир и то больше весит.
– Дед, ну не за свой счёт их кормить же будешь, – ответил я, доставая две большие кружки, и отмечая, что сахарница уже покрылась стараниями проклятия для похудения густой шапкой плесени.
Но стоит возмутиться, как все сразу скажут, что сам худеть решил, сам себя проклял, а сахар – это белая смерть.
– Они пока не на довольствии. И жрать будут из моего запаса.
– Ты хотел сказать, из моего?
– Я так и сказал, – буркнул домовой. – Там, кстати, Володенька пришёл.
– С каких это пор ты так ласково о нём? – осведомился я, налив кипятка и достав пакетик чая.
– А я скажу, – произнесла Ангелина, открыв холодильник. – Стажёр ему шесть мешков цемента из батальона притащил. Они там опять играли на материальные ценности. Турнир устраивали. Стажёр выиграл. У проигравших кроме цемента ничего не оказалось.
Вопреки ожиданиям, первой на месте сбора, то бишь кухне, оказалась Оксана. На этот раз она напялила длинную футболку с большим ухмыляющимся черепом на ней.
– Сегодня машины получаем? – спросила она, набирая что-то в своём телефоне, а потом резко вскрикнула: «Руки!», когда вбежавший Сорокин ущипнул навью за пятую точку.
Володя, широко улыбаясь, поднял руки перед собой и повертел ладони, мол, ручки вот они.
– Да, – ответил я, позвякивая ложечкой по краям большой кружки с чаем. – Мы будем при́даны батальонной тактической группе. Я буду считаться прикомандированным начальником службы магического обеспечения. В войсках эта должность только с дивизии и выше, но там группировка в отрыве. Вот они и решили внештатного отправить. Кстати, у нас уже почти сформировался взвод огневой поддержки. Сорокин – командир взвода. Туда же волоты, Света и Оксана. Хотя нет. Дед, забирай Тихона во взвод обеспечения. Будет ящики таскать. Нам ещё одного водителя, и взвод укомплектован будет. Пока так, потом, может, переиграем.
– Так нечестно, – возмутилась навья, – я делопроизводителем хочу быть.
– Вот именно, что хочешь, но твои хотелки не принимаются. Туда найдём кого-то более безобидного, вон три ночные душегубки справятся. Что касается командира роты, то им будет Ангелина, – строго глянул я на утопленницу и снова вздохнул.
Что-то слишком много последнее время вздыхаю. Совсем распоясались мои подопечные, может, пулю в мягкое место вогнать для профилактики? Нечисть и нежить другим методом просто не пронять. Знаем, проходили.
– Чего? – протянула Ангелина, поперхнувшись чаем.
– Того. Ты всё мечтаешь меня оберегать. Вот тебе целая рота в подчинение. Мощная боевая единица. Всё. Через десять минут выходим. Пешком.
Я спокойно сел и допил чай, глядя, как народ начал собирать вещи.
Сборы действительно заняли всего десять минут. Даже неторопливая Оксана вышла вовремя. Технику на железнодорожных платформах пригнали на станцию разгрузки, что была совсем недалеко. Всего полчаса топать.
Процессия вышла весьма колоритная. Ладно, чародеи и высшая нежить, их не отличить от обычных людей с первого взгляда. Но остальные резко контрастировали с окружающим миром. Громадные волоты мерно топали вслед за нами, возвышаясь над редкими пешеходами, как дубы над зарослями рябины. Люди задирали вверх головы, а великаны, всё норовили кивнуть и поздороваться с каждым встречным-поперечным. Бесхитростные они, совсем лапотные. Как их учить технике и боевой подготовке, ума не приложу.
Когда рассвело и солнце проглянуло между высоток, наша вампирша несколько раз громко чихнула и стала шмыгать носом. Света всегда чихала при ярком свете после темноты или сумерек, словно у неё была аллергия.
– Глянь, – ткнула меня в бок Ангелина, когда мы уже прошли половину пути.
Я повертел головой, а потом заметил паренька, стоящего на противоположной стороне улицы. На вид ему было лет семнадцать. Кроссовки, спортивные штаны и толстовка с капюшоном. Всё чёрное. Паренёк неотрывно глядел на меня, спрятав руки в карманы.
– Вижу, – прошептал я в ответ.
– Я ауры не чувствую.
– Угу. Думаешь, те же что, в дом вломились?
– Не исключено, – буркнула в свою очередь Ангелина, пристально разглядывая подозрительного человека.
Мы прошли ещё пару шагов, а когда я обернулся, паренька уже не было. Снова заметили его пять минут спустя на пешеходном переходе впереди. Он так же смотрел на меня, и прежде, чем заскочить в магазинчик продуктов, подбросил монетку. Денежка взлетела вверх и сделала широкую дугу, пролетев над нами. Но упасть на асфальт не успела. Её поймала на лету девочка-подросток в очень короткой розовой юбке, как у теннисисток, алых кроссовках и с бордовыми резинками на двух озорных рыжих хвостиках. На белой майке радостно улыбалось изображение какого-то персонажа аниме. С девочкой мы до этого разминулись на светофоре, а теперь она резво крутанулась вокруг себя на пятке и шмыгнула между домов.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил я у Ангелины, когда парень с монеткой снова появился на пути.
Он вышел из автобуса, причём тот шёл не вдогонку нам, а встречным курсом.
– Нет, но боёвку накастовала впрок. Мало ли, что это. Но блин, я не чую аур. Это не люди. Вернее, чую, но они выдают нечто бредовое. Словно это мертвецы.
– Нежить?
– Нет. Совсем мёртвые.
Я тоже сделал заготовку щита и фокусного импульса, и осталось влить в них энергию. Команда о скрытой подготовке шёпотом передалась Сорокину и Оксане.
В следующий раз мы этого парня увидели прямо перед станцией погрузки. Он несколько раз попинал монетку как футбольный мячик, а потом отправил вверх, где её поймала очередная любительница японских мультиков с выгоревшими до белизны волосами, падающими до пояса, и тёмным от загара лицом. Она стояла на балконе третьего этажа и была одета в синий свитер и джинсы, к тому же носила очки с большими круглыми стёклами. Девочка поглядела на монетку и спокойненько зашла в балконную дверь.
До станции оставалось всего несколько десятков метров. Слышались гул тяжёлого тепловозного двигателя, отдалённый голос диспетчера станции, неразборчиво вещающий для путевых рабочих о приближающемся составе.
Мы уже подошли к забору территории, где находились рампа и платформы с техникой, когда снова появился тот парень. Он стоял у проёма высокого серого рифлёного забора, которым обычно для звукоизоляции отгораживали железнодорожные пути от жилых районов. Парень стоял и подкидывал нервирующую меня монетку. Я замер, разглядывая его и дожидаясь отставшей Оксаны, которая еле-еле плелась позади нас.
Но стоило мне начать разворачиваться, как вдруг он выхватил нож-финку и пистолет. Я резко обернулся на звук щёлкнувшего предохранителя, а он бросился вперёд с такой скоростью, что его очертания размазались в пространстве. Парень проскочил мимо неподвижной Оксаны прямо ко мне, я только успел выставить согнутую в локте руку и создать малый щит. Нож пробил небольшой барьер и полоснул меня по локтю. На рукаве камуфляжа выступила кровь. Царапина была нестрашной, но неприятной.
– К бою! – заорал я.
В тот же момент по переулку разлились громкое шипение белого шума и противный скрежет, как будто тёрли пенопластом по стеклу. В воздухе замелькали не то снежинки, не то искры. Не знаю, что это было, но Ангелина обхватила ладонями голову и упала на колени, раскрыв рот, словно собиралась закричать, но не могла. Я медленно стал отходить к девушке, стараясь не выпускать нападающего из поля зрения.
Оксана всё так же неподвижно стояла с отсутствующим видом, а Володя достал из внутреннего кармана горсть гвоздей-соток. Он ими орудовал не хуже метательных ножей, пробивая двухсантиметровую доску. Гвозди пошли вдогонку пареньку, но тот увернулся, словно был агент Матрицы из одноимённого фильма. Он развернулся боком и сделал сальто, а потом рванул с места и начал стрелять в ответ, пробежав по стене между первым и вторым этажами метров двадцать, прежде чем приземлился на асфальт. Без колдовства такое проделать сложно, если не заниматься профессионально паркуром.
Тихие выстрелы его пистолета слились в одну очередь, как если бы он стрелял из автомата с глушителем.
Передо мной с настойчивым стремлением пообщаться возник крохотный фантом-аватар Александры с разведёнными в стороны руками и двумя яркими искрами-иконками на ладонях. Принять или отклонить вызов. Он звенел без перерыва, но мне было не до этого.
Я создал щит. И как раз вовремя. Откуда-то раздался звонкий девчачий крик: «Солнечный удар!», и с неба ударила золотистая молния. Она прошлась голубой волной по щиту и растаяла, оставив противный звон в ушах. А следом сверху на меня начало падать ещё что-то стремительное. Мелькнуло серым размытым контуром, и я увидел, как мускулистый блондин, фигурой под стать Шварценеггеру в молодости, выронив бейсбольную биту, улетел за забор. Ещё один псих-малолетка из компании с монеткой? Наверняка. Сколько же их?
Я обернулся. Велимир держал выдранный из земли столб со знаком тупика, как дубину.
– Зело шустрый, – пробасил он, озираясь в поисках нового врага.
Это он сшиб нападающего, отправив в затяжной полёт.
– Под колпак, живо!
Волоты схватили Оксану и Ангелину, как котят, и приблизились ко мне. Теперь нам ничего не грозило. Я так думал.
Девчушка в синем свитере снова возникла на балконе. Она бросила что-то вниз с криком: «Сверхновая!»
Предмет оказался зачарованной лампочкой, которая при ударе о землю взорвалась ярчайшей вспышкой. Я только в последний момент сообразил отвернуться, потому что сам иногда делал такие свето-шумовые гранаты. Зато увидел, как парень с ножом быстрым рывком проскочил мимо Сорокина, полоснув того под коленкой. К тому же по щиту, рождая волны возмущения энергополя, попали несколько пуль, выпущенных неизвестно откуда, а у стены дома стояла девчурка, та, которая в розовой юбочке и с рыжими хвостиками. Она хлопнула в ладоши, и растущее неподалёку от нас дерево вспыхнуло жарким пламенем, а огонь вытянулся плетью и обнял щит. Я почувствовал очень сильный откат от щита. Нечто пожирало его энергию, вернее, заставило потреблять для защиты все силы с увеличенной отдачей.
Меж тем парень с финкой скользнул к барьеру, задержавшись лишь на секунду.
– Надоел этот детский сад с кустарными артефактами, – буркнул я и снял щит.
Вместо всяких уловок я просто выставил вперёд призрачную сеть, которой ловил полтергейстов. В неё по инерции влетел парень в чёрном, не ожидавший такого подвоха. На удивление это помогло. Он упал на асфальт и прокатился несколько метров кувырком, а потом забился, как муха в паутине. Тонкие серебристые нити, сотканные из заговорённого шёлка, стягивались всё сильнее и сильнее.
Один обезврежен. Теперь можно взяться за остальных.
Я согнул руку в локте со сжатым кулаком и зажмурился, выискивая при помощи аурного восприятия всё, что может пригодиться, и вскоре нашёл. Потом придётся писать объяснительную, но сейчас главное – прижать этих недоумков. Я потянулся телекинезом к спрятанной под асфальтом городской магистрали водоснабжения, ломая трубопровод. Из-под земли рванул сильнейший фонтан воды. Напор сбил с ног чародейку в красном, отбросив к стене, заставив ту завизжать, словно её окунули в кипяток, и не давая подняться, как полицейский водомёт при разгоне демонстрации, и потушил пожар.
– Мои друзья меня выручат, – пафосно произнёс парень, опутанный едва заметно поблескивающей паутинкой.
– А вот это вряд ли, – зловеще ухмыльнулся я и создал небольшой силовой колпак вокруг блондинки в синем, отчего она стала похожа на хомяка в шаре. Ни выйти, ни наколдовать. – Силёнок маловато со мной бороться.
Я откинул ногой финку и пистолет, оказавшийся на поверку пневматическим. Парень улыбнулся, и тут вдруг закричал Тихон, схватившись за спину.
– Больно!
На некотором расстоянии от него стоял недавний качок с ломом в руках. Это он засадил волоту вдоль хребта. По логике вещей, после удара металлическим столбом парень должен быть с отбитыми внутренними органами и сломанными костями, как у человека после серьёзного ДТП, но всё же он продолжал бой.
– Банзай! – закричал здоровяк и что есть сил влупил концом лома Велимиру в солнечное сплетение.
Обычного человека это сделало бы инвалидом, а у великана наверняка останется просто здоровенный синяк. Волот задохнулся воздухом и согнулся пополам, а его братец запустил столб в наглеца, сшибив того как кеглю в боулинге, отчего парень улетел к стене, где скулила мокрая рыжая девчурка. Охающий Велимир подошёл к обидчику и, схватив за шкирку, приподнял над землёй. К тому времени я уже накинул на всю эту шпану сеть, доведя до состояния спеленатых младенцев, после чего нажал на зелёную искру в руках фантома Шурочки и её лицо приобрело осмысленное выражение.
– Что у вас там происходит? – сразу выпалила она.
– Отследи источник, – вместо ответа произнёс я.
– Сто метров к северу, – сразу поняв о чём я, произнесла Александра.
Окружающая шпана забилась с испуганными выражениями лиц. Шипение, скрежет, и витающие в воздухе искры-снежинки разом исчезли.
– Задолбали, твари, – зло выпалил я, а потом повернулся к Оксане. – А ты что стоишь, как неприкаянная? Нас в собственной квартире чуть не прикончили, потом здесь напали. Мало, что ли?
– Щас, – спокойно ответила навья и достала телефон. – Киря, хватит выпендриваться. И Несмеяну отзови.
– Так это твои дружки?! – взорвался я после секундной паузы, которая понадобилось на осознание её слов, – а если бы я их сейчас убил?! И они бы убили кого?! Это что за приколы?!
– Не убил бы, – всё так же спокойно ответила она.
– Где эта сволочь? – кипя от злости, встала с асфальта Ангелина, пытаясь стереть ладонями с лица грязь. – Вот же тварь.
– Чем это они тебя? – спросил я, поглядев на свою заместительницу.
– Чем, чем. Это как для собаки ультразвуковая сирена. Вам всем пофиг, а меня аж выворачивало наизнанку.
– Сообразительные, – буркнул я.
Пришлось оглядываться по сторонам минут пять, прежде чем появились ещё двое. Девочка-подросток с длинными бледно-салатовыми волосами была одета в очень светлую форму для сафари: разгрузочный жилет поверх футболки, подвёрнутые до колен штаны с множеством накладных карманов, тяжёлые ботинки. Всё это словно макнули в качественный отбеливатель. В руках она несла биатлонную винтовку.
А следом за ней шёл здоровенный самурай в воронёных доспехах и чёрной злой маской на лице. Воин нёс длинный меч нодачи, положив на плечо и придерживая правой рукой, а во второй тащил оплетённый прутьями большой сосуд.
– Я щас их грохну! – опять вскипела Ангелина, но я остановил её ладонью, заставив помощницу зарычать от ярости, как дикий зверь.
Данная компания меня настолько заинтересовала, что даже недавнее негодование отступило перед любопытством. Начнём с того, что паренёк, одетый в чёрный спортивный костюм, не имел собственной ауры. К нему тянулся лишь тонкий поводок от чего-то, спрятанного в стеклянной колбе, которую нёс самурай. Такая же нить петляла к мускулистому парню, сбитому столбом.
– Ну, рассказывай, – начал я допрос, приложив руку к порезанному локтю.
Заговорила при этом Оксана.
– Киря за главного у этой компашки. Мы с ними в сети общались. У нас закрытая группа смерти есть.
– Не понял? – недоумевая, повернулся я к навье.
– Ну, в смысле, жизнь после смерти. Как бы это сказать, он тоже нежить. Только особенный, – пояснила утопленница.
– Кто он?
– Киря, покажи.
Вперёд выступил самурай. Остановившись в четырёх шагах от меня, он поднял сосуд, так, чтобы его можно было разглядеть. Внутри, в мутной воде, похожей на рассол из-под огурцов, вниз головой был впихнут младенец. Он слегка шевелил ручками и ножками и, часто моргая, переводил взгляд то на меня, то на Оксану, то на Ангелину.
– Он мертворождённый, – продолжила навья. – Такие иногда после смерти становятся иго́шами, ну, типа полтергейстов отечественного розлива, только безобидными и шкодливыми. Ну, дети, как-никак. Но Киря должен был родиться сильным магом. Ему сейчас лет семнадцать должно исполниться. Вы его не ругайте, он вообще-то хороший.
– Мёртвый маг. Лич, блин. Вот только у нас тут выкидыш лича. Личинка, блин. Я щас расхлестаю этому безобидному аквариум, – снова прошипела Ангелина.
– Тихо, не спеши. И беспризорник, насмотревшийся мультиков, самостоятельно научился колдовать? А остальные? – тихонько спросил я, переводя взгляд то на одного подростка, то на другого.
– Я их не убивал, – подал голос паренёк в чёрной одёжке, до сих пор смотанный сетью и валяющийся в луже. – Я Макса нашёл в старых дачах. Там пожар был. Он от дыма задохнулся. Пришлось только домик спалить до конца, когда вытащил его. А самурай – это гастарбайтера из Казахстана гопники порезали и в заброшенном доме бросили. Доспехи – просто иллюзия.
Парень говорил так естественно, словно не был трупом. Внутри даже закралось сомнение. Я повернулся и подошёл к нему, а потом присел и потрогал пульс. Под холодной, как у лягушки, бледной кожей не слышалось сердцебиения. При этом создалось впечатление, что он тщательно ухаживал за телом. На умертвии лежало несколько стареньких, но надёжных заклинаний, защищающих от тлена. Не походил он на мертвяка, да и вёл себя подросток куда живее той же Оксаны.
– Зомби, значит, – пробубнил я, поднявшись с колен и проведя рукой по лицу. – А ты у нас некромант-самородок. Сколько тел можешь поддерживать?
– Шесть. Но хороших трупов нет, только три.
– Хорошо, – произнёс я, – только не так нужно было себе резюме составлять. Подошёл бы, поговорили. А остальные?
– Вероника – огневица, ну дух огня, – начала пояснять утопленница. – Её Киря случайно при пожаре призвал, когда спалил дом. Она у них самая темпераментная. Взрывоопасная.
– Это которая меня решила, как куру-гриль, запечь? – вздохнул я.
– Да, – кивнула Оксана.
– Дальше.
Навья показала пальцем на девушку, стоящую на балконе.
– Я́ра. Она полу́дница. Дух дневного жара. – Несмеяна, – продолжила утопленница представлять компашку нелюдей.
– Царевна? – спросил я, слегка улыбнувшись.
Уж больно просился этот эпитет к такому имени.
– Ужалка, – как ни в чём не бывало ответила Оксана. – Она из детей змеиного царя.
Я машинально положил руку на небольшую барсетку, висевшую на поясе, где спал глубоким сном древний Полоз, дух, с которым мы многое чего прошли. Я глядел на зеленоволосую, которая ни разу за время рассказа не моргнула. Она даже шевелилась едва-едва, но зато если это делала, то нечеловечески плавно. И я только сейчас заметил, что её светло-зелёные глаза имели тонкий вертикальный зрачок, но не кошачий, а другой.
– Хороший отряд, – пробубнил я.
– Ты что делаешь?! – подскочила ко мне Ангелина. Мою хранительницу трясло от негодования. – Это же некромант, они все поголовно чернокнижники! И куча неадекватных духов. Мало у нас, что ли, проблем?
– У нас ещё больше проблем будет, если не скомплектуем роту, – произнёс я, а потом обратился к чернявому подростку. – А знаешь, что? Хочешь свой собственный армейский джип?
– «Хаммер»? – с замиранием в голосе уточнил паренёк.
– Не. Лучше. «Тигр».
– Хочу, – кивнул он.
– Вот тогда я тебя сейчас освобожу, ты его сам попробуешь согнать с платформы, а мы поржём над тобой. Ну, чисто из мести. Сгонишь, он твой, как и место в моём отряде. И к остальным присмотримся.
– Да он технику угробит! – воскликнула Ангелина, стиснув кулаки, – нам ещё воевать потом на ней!
– Не угробит, наши умеют дуракоустойчивую технику делать, – отмахнулся я. – Ну что, согласен?
– Да, – закивал головой Кирилл.
– А вы? – громко спросил я, поочерёдно посмотрев на девочек-подростков.
Те тоже молча кивнули.
Я развеял призрачную паутину и протянул парню руку, но помочь встать не успел. Вмешалась Ангелина, видимо, смирившаяся с ролью командира потустороннего подразделения и задачей укомплектовать её в кратчайшие сроки. Она оперлась Кириллу коленом в грудь и зло процедила первичный инструктаж.
– Если хоть раз откинешь какой-нибудь фокус без согласования со мной, я вобью серебряный кол в каждую из твоих кукол, разобью ночной горшок, в котором ты плаваешь, закапсулирую всю твою силу и брошу коротать вечность в городские отстойники. Ты меня понял?!
Парень едва заметно кивнул.
– Не слышу! – сорвалась Ангелина на крик.
– Да.
– Военнослужащие, даже такие недоношенные, как ты, должны отвечать словами «так точно». Усёк?
– Так точно.
– А вы, твари?! – заорала мой ангел-хранитель во всё горло.
– Так точно! – хором ответили девочки.
Я прикоснулся к порезанному локтю и поморщился. Может быть, Ангелина права, но я лучше потерплю городского лича с его бандой, чем ещё раз подвергну Шурочку опасности. Хотя контингент набирается не самый лучший в плане несения ратной службы.
Я закрыл глаза и поднял голову, так, что холодная морось от порванной мной трубы опускалась на лицо. После выброса адреналина сердцебиение возвращалось в прежний ритм, а в голову вторгалась тупая боль, перемешанная со слабостью.
– Копать-копать лохматых зайцев! Это ж на всех зелёнки не напасёшься! – раздался сзади меня звонкий девичий голос.
От неожиданности я вздрогнул и резко развернулся, вставая в боевую стойку мага: вытянутая вперёд левая рука с разведёнными пальцами для лучшего контроля щита, и согнутая в локте правая. Кончики пальцев левой руки разместились между глазами и целью, помогая сосредоточиться для быстрого и точного фокусного импульса.
А возможная цель оказалась весьма колоритной. Передо мной стояла курносая веснушчатая берегиня ростом чуть выше полутора метров, одетая в старый камуфляж-берёзку, с медицинской сумкой через плечо и грудью третьего размера. Из-под кепки спускалась длинная золотая коса с вплетённой в неё вместо шёлковых лент повязкой цвета хаки, которая обычно применялась для фиксации раненых конечностей.
– Ты кто? – вытаращился я на неё.
Берегиня вытянулась по струнке и заорала ещё громче.
– Санитар-инструктор Медуница для дальнейшего прохождения службы прибыла!
